Мой boy

Он сел за руль своего новенького «Рено». Дорога шла хорошо. Машина не подводила. Он любил свою машину. Так же, как и деньги, так же, как и жизнь. Он всегда жил только ради себя. Потому что рядом с ним никогда не было человека, ради которого он мог бы свернуть Эверест.
Ему хотелось сейчас только одного – побыстрей доехать до ближайшего казино. Чтобы оторваться там от внешнего мира, чтобы выиграть, чтобы победить… Он всегда, с самого детства, стремился побеждать. Именно поэтому записался на каратэ и не боялся ходить по темным переулкам. Он закончил школу с тройками, но зато с наращенной мускульной массой. И это его радовало. Впрочем, так же, как и десяток девчонок, увивавшихся за ним. Он был красавчиком. Все его любили. Все. Даже сама красивая девочка в классе, Елена Воробьева. Но его не любила ОНА. Она снилась ему ночью, ее голубые, чистые глаза мерещились ему в толпе одинаковых лиц, он пел ей серенады под окном, дарил игрушки и цветы, ради нее бросил курить на месяц, а ОНА только холодно улыбалась в ответ. Так к нему пришла первая настоящая любовь. Пришла… и не хотела покидать его, казалось бы, каменное, мужественное сердце.
Стекла запотели. Тугой галстук давил шею. Ему хотелось скинуть с себя дорогой темно-серый костюм и, как раньше, одеться в старые драные джинсы. Ему хотелось пить. Но не хотелось давать очередную взятку дорожному инспектору. Ему надоело все. Почти все. Кроме денег. Он ушел в себя. Поставил для себя очередную цель, как раньше – наращивание мускулов, теперь – добывание денег. Любыми путями. И его не волновала жизнь вокруг. Он не верил в любовь. Он жил для себя. Он сосуществовал.
Время летело незаметно. Летели не только минуты, но и деньги. Сегодня ему не везло. В первый раз. Обычно, деньги сами шли ему в руки. Как по мановению волшебной палочки. Но сегодня палочка была не том настроении. Ему еще больше захотелось напиться. И стало плевать на все.
Он пил. Одну рюмку. Вторую. Третью. Потом счет перешел на бутылки. Потом глаза стали слипаться против его воли. Потом стали улыбаться цифры на зеленом сукне. потом пристал какой-то мужик и весело лепетал:
«Володька! сколько лет, сколько зим! Как ты? Как работа? Семья?»
Этот мужик оказался его бывшим одноклассником. Вместе гоняли в футбол. Друг ездил на «копейке» и не жаловался на жизнь. Работал на заводе и любил свою жену. Получал три тысячи месяц и не ел суши на ужин.

На утро голова хотела отделиться от туловища. Болело все. Тряслись руки. Безумная тошнота подступала к горлу. Он с трудом поднялся и закурил. Дым рассеял сомнения по поводу вчерашнего. Потратил все. До копейки. Всего-то … несколько тысяч баксов, «завалявшихся» на кредитке.

Жены дома не было. Она и трое детей, две милые девчонки, как две капли воды похожие на него, и пацан с рыжими волосами, отдыхали за границей. Он знал, что рыжее чадо – не его творение, но все-таки принял пацана. С одними девчонками-то тяжело.
Владимир не любил свою жену. Его раздражало каждое ее движение, каждое слово, каждый взгляд. Но он терпел. Жизнь научила его пропускать мимо себя многие вещи. Он часто смотрел на жену и не слышал, что она говорила. Он отключался. Был в ауте. Он не хотел жениться. Катерина забеременела на третьем курсе. Учились в одной группе. Пришлось наспех расписаться. Родилась Женя, потом – Лена. Потом Ваня. … не его Ваня. Он все ей прощал. Простил и измену.
На ватных ногах он дошел до ванной. Точнее, ноги сами его туда отнесли. В голове строилась мозаика вчерашнего вечера. Карты, коньяк, карты, коньяк, карты….Больше всего ему снова хотелось напиться. И вынырнуть из этого замкнутого круга. Бриться ужасно не хотелось. Владимир даже подумал отрастить бороду. Для солидности, так сказать.
В жизни было мало вещей, которые были по-настоящему ему необходимы. Его бытовые требования были сведены к минимуму. Последние два года он жил на автомате. Не останавливаясь и не тратя время на тухлые воспоминания. А ему было что вспомнить.

Ветер бил в лицо. Владимир крепко держал руль одной рукой и нервно курил. Остановился у серой пятиэтажки в грязном дворе. Достал из кармана мятую бумажку и прочел неразборчивый почерк : «Егор Марушин. Дом 25. кв. 34». Владимир решил поблагодарить друга, доставившего вчера его домой. Аккуратно припарковав свой лазурный «рено» среди моделей отечественных автопроизводителей, он вошел в подъезд.
Его сразу обдало запахом сырости и плесени. Владимир привык ощущать в своем доме аромат «Шанель №5», которые так любила Катерина, а тут такое дело. Ему всегда казалось, что он не требователен к жизни, что сможет ютиться и в обычной «хрущевке», но сейчас вдруг почувствовал вкус своей сытой жизни. В горле пересыхало. Хотелось напиться.
Владимир тщетно пытался найти квартиру 34. номеров не было ни на одной из дверей. Постучался в первую попавшуюся и спросил, где найти Егора. Открыл пьяный мужик в тельняшке. Трясущимся указательным пальцем указал на потолок. Владимир достал из пакета батон колбасы и коньяк. Протянул мужику. Было приятно творить добро. Мужик полез целоваться. Владимир дал ему еще коробку конфет и поднялся на второй этаж.
Квартира 34 отличалась от прочих железной бордовой дверью. Владимир позвонил. Долго никто не открывал. Потом высунулась улыбающаяся мордочка Егора: «Ба! Какие люди!».
 Поставив тяжелый пакет «с гостинцами» на пол, Владимир осмотрелся. Его раздавшейся за годы процветания бизнеса фигуре негде было развернуться. Казалось, что стены давят с обеих сторон.
Егор быстро соорудил нехитрый обед: жареная картошка, сало, огурцы и водка. Владимир почувствовал ностальгию по бедному студенческому прошлому. Хотелось водки с селедкой. Он достал из пакета деликатесы, все первое попавшееся, что увидел в супермаркете. Дорогой коньяк стоял в стороне. В ход шла водка…
Владимир поставил недопитый стакан на стол. Егор представил ему свою жену…Это была ОНА… слезы подступали к горлу. Это была ОНА, та самая, самая любимая девушка Владимира, самая первая Егор любовь, самая гордая, самая.. мечта его юности. Она изменилась. Расширилась, округлилась, покрасилась, попростела. Кажется, это было не Ее тело, но это были ЕЕ глаза. Глубокие, голубые, чистые, с годами заметно уставшие. Он не мог ошибиться. Сердце бешено застучало. В глазах потемнело.
Она не узнала в солидном бизнесмене в дорогом костюме худого парня в широких спортивных штанах. Она долго смотрела на него. Но взгляд проходил мимо Владимира, ранил и ворошил в памяти былое юношеское чувство первой влюбленности. Ведь Владимир больше никогда никого не любил. Ему хотелось встать на колени и расцеловать ее уставшие руки.
Владимир вспомнил, как на выпускном ОНА, выпив бутылку вина, нежно шептала ему на ухо: «Мой boy, мой boy, мой …». Тогда ее глаза были не чистыми. А пьяными. И тогда она была его девушкой. Девушкой на вечер…

Егор представил жене Владимира. Она побледнела. Грустная улыбка озарила лицо. Губы медленно шевелились. Владимиру казалось, что сейчас она снова скажет ему долгожданные слова, как в тот вечер.
- Егор, надо Машку забрать из садика, - сорвалось с ее губ.

Владимир пожал руку Егору. Встал и ушел.