Фрицик домашний террорист

После многочисленных приглашений зайти на огонёк, я решилась, наконец, заглянуть на пару минут к сокурснице. Семья у неё интернациональная. Глава семейства – Гюнтер - родился и вырос во Франкфурте. Правильно: самый что ни на есть местный товарищ. Его супруга – Анастасия – черноглазая сибирячка хохляцко-бурятских кровей. Научного работника веселей, чем она, мне видеть не приходилось. Я пришла без приглашения (верх неприличия!), и столкнулась с Настей недалеко от их дома. «Вот здорово, что решилась зайти! – обрадовалась, увидев меня, подруга. - У нас тут скука дремучая! Визиты в немецкие семьи до смерти надоели, никакого разнообразия, а мы с тобой что-нибудь придумаем! Пойдём в дом, мы с Борькой уже нагулялись!»
Борька – приземистый бело-рыжий бассет, - услышав своё имя, вперевалочку выбрался из кустарника. Трудно поверить, но эта супертолстая длинноухая сосиска довольно быстро бегает за многочисленными в этих местах кроликами. Однажды пёс умудрился почти целиком забраться в один из кроличьих ходов, и мы его всем колхозом тащили за длинный хвост (под возмущённые крики защитников животных).
Не успели мы подойти к двери изящного, словно игрушка, дома Насти и Гюнтера, как из-за двери раздался громкий басовитый лай.
- Господи, что это!? Собака Баскервилей? Вам что, одного пса мало? – спросила я.
- Если бы собака… - вздохнула приятельница, - заходи, сама посмотришь на нашего волкодава.
Собака оказалась трусливой (я - тоже). Она лаяла всё время в другой комнате, и рассмотреть её толком мне не удавалось.
- Гюнтер! Иди, поздоровайся! – позвала Настя мужа. Гюнтер появился с чем-то бело-розовым и лохматым на плече. И это «что-то» громко, с остервенением лаяло! Лишь через пару секунд оторопь спала, и до меня дошло – это же попугай! Красавец удивительной расцветки! Он косил на меня то одним, то другим карим, почти черным глазом, возбуждённо махал белыми крыльями, демонстрируя «кроваво-красный подбой», словно веер распускал свой хохолок – предмет зависти индейских вождей: был он из длинных и заострённых перьев, причём, передние перья белые, а остальные ярко-красные с белыми вершинами и ярко-желтой поперечной полоской.
- Ах, не обращай внимания, - говорит Настя, - Фрицик опять не в духе!
Вот такое милое имечко носит старый попугай Гюнтера. Его подарили маленькому Гюне ещё за успешное окончание начальной школы. А было это сорок лет назад.
Мы сидим у камина, смакуем кофе. Борька, кряхтя, устраивается в своей корзине на груде игрушек, Фрицик, прикрыв глаза, лежит, раскинув крылья, животиком вверх на коленях у Настиного мужа, чуть не мурлыча, как котёнок в ответ на почёсывания грудки и шеи. А Гюнтер рассказывает, перемежая русские слова с немецкими, о юных годах Фрицика.
Оказывается, в младенчестве был он голым и страшненьким головастиком. Гюнтер закончил тогда с похвальной грамотой начальную школу и поехал на пару недель в гости к дядьке в Гамбург. Тот был «старым морским волком» лет двадцати пяти, вернулся из своего первого плавания. Он рассказывал Гюнтеру о кровавых сражениях с настоящими пиратами, хвастался силой и удалью, а как доказательство показывал птенца настоящего пиратского попугая.
Доблести и вида у пернатого «пирата» не было никакого. На голом тельце торчало несколько коротких пёрышек, и он постоянно хотел есть. «Старый морской волк» вечно бегал на свидания, а Гюнтер, обложившись книгами, изучал свалившееся на него «дитя» и кормил, кормил и кормил… Благо фруктов и зелени в Германии и тогда было в достатке.
Через две недели он уезжал домой с Фрициком. До непутёвого дядьки дошло, наконец, что птицу ему не выходить, и он сделал, сам того не зная, невероятно щедрый подарок племяннику. Лишь через год Гюнтер узнал, что его попугая зовут какаду инка, что птица эта относится к разряду самых красивых и дорогих, и что в Австралии, откуда она родом, существует закон, запрещающий вывозить с континента всю фауну, в том числе и этих птиц-долгожителей (живут около 100 лет)…
Мы немного пошутили над словом «какаду», но Гюнтер, похоже, обиделся. «На малайском языке слово "какатуа", от которого произошло название какаду, означает "кусачки", - сказал он.
И действительно, клюв у какаду очень мощный, крупные попугаи без особого труда могут перекусить толстую проволоку. Рассказывают про одного какаду, которого хотел украсть грабитель. Птичка за себя сумела постоять, и утром хозяин обнаружил на дне клетки «грабительский» палец.
Фрицик тоже не промах. Гюнтер демонстрирует еле заметный белый шрам на губе. Оказывается, Фрицик, подросший и окрепший, задал как-то трёпку своему хозяину за постоянные отлучки в школу. Тот хотел поцеловать рассерженного любимца в серовато-белый клювик в знак примирения… На губу пришлось наложить несколько швов. Я, готовая от умиления расцеловать розового душку, мгновенно покрылась инеем. Остыла, называется.
Фрицик, словно почуяв перемену в моём настроении, весьма забавно встрепенулся и пронзительно заверещал голосом обречённой свиньи. Никто не обратил на него внимания. И «поросёнок» отправился досаждать флегматичному Борьке, который был младше пташки на целых 36 лет.
Настя позвала меня на кухню печь пирог под милым названием «Гость на пороге» - 3 яйца взбить со стаканом сахара, добавить 3 мелко нарезанных яблока и стакан муки, печь до румяной корочки. Пока я резала яблоки, Настя жаловалась:
- Знаешь, Фрицик как ребёнок. Он ни минуты не может жить один. Да у него и разум как у двухлетнего капризного малыша. Поначалу он Гюнтера страшно ревновал ко мне. Порвал мои книги, разбил наш свадебный портрет, всю косметику изгрыз, нагадил на постель (вообще-то он это делает только в вольере на улице и очень редко – в домашней клетке). Но потом я нашла его слабое место – хохолок. Сам он его ни почесать, ни почистить не может. Так я ему каждое утро стала чистить хохолок и чесать голову. Он так потешно закатывает глаза, что ему всё простишь. Но… в магазин Гюнтер ездит без меня. Одного его боюсь оставлять. При нас-то он не хулиганит, но без нас… всё может быть.
- Господи, а клетка на что?! Запри и поезжай в магазин!
- Клетка вот она. Но запора на ней нет. Пробовали несколько раз закрывать клетку. Но находили потом только железные лохмотья. Стандартный металлический прут он свободно перекусывает, я уж не говорю о проволоке. Один раз разорились, заказали дорогую клетку из толстых прутьев. Он её разобрал по винтику. Но в то же время, спит он только в своей клетке. Главное, не запирать её. Наш общительный какаду запросто может своими лапками открыть запор в клетке.
Когда мы заняты, нужно чтобы в клетке были его любимые игрушки. Гюнтер их сам мастерит их дерева и разных верёвок.
- Вообще-то, как я где-то вычитала, какаду из Австралии и ближайших к ней островов чрезвычайно восприимчивы к обучению. Они быстро начинают разговаривать, забавно приседать, кланяться и кружиться, выделывать коленца, играть с различными предметами (для этого и игрушки в клетке).
Оказалось, что Фрицик ужасно злопамятен. Ненавидит рыжих котов (ко всем остальным равнодушен), потому что когда он был ещё маленьким, его чуть не съел соседский рыжий котяра. Мать Гюнтера его тогда спасла. Когда она умерла, Фрицик тосковал очень долго, утащил её фото к себе в клетку и всё время говорил: «Grethen, kss mich! (Гретхет, поцелуй меня!)»
А вообще попугаи очень верные и привязчивые птицы. Наш вот с детства избрал себе в любимчики Гюнтера, а меня он просто терпит, - говорит Настя. – Тропочка к его сердцу лежит через желудок. Он ведь любит любые орехи, картошечку отварную с маслицем, разные овощи, варёную и сырую кукурузу, фрукты с семечками, зелень разную с корешками, личинки насекомых. С последними, правда, напряжёнка. Одно время Гюнтер приносил откуда-то. Но я убегала от этого зрелища подальше.
- А кто из вас его купает?
- Чаще всего Гюнтер, а я как-то всё время за причёску опасаюсь. Потому что после его купания меня саму впору выжимать. Но посмотреть, с каким наслаждением Фрицик купается, стоит конечно! Он распускает под струями воды свои пёрышки, кланяется, подпрыгивает, подставляет то один бок, то другой. Брызги летят до потолка. Он же ещё умеет отряхиваться как собака!
- Настя, а как часто вы ходите к ветеринару?
- Ой, с этим у нас большие проблемы! Нужен специалист по птицам. И мы знаем одного такого уже много лет. Он живёт за двести километров от нас. Мы навещаем его, если ничего экстренного не происходит, один раз в год. Однажды (это было очень давно) Фрицик заболел от недостатка внимания. Гюнтер учился тогда в другом городе, и попугай оставался с его работающими родителями. Жил в большом вольере, он и сейчас стоит во дворе, мы его периодически используем, если нам надо уехать. Так он себе на груди все перья вырвал. Расклевал до крови кожу. Гюнтер тогда приехал на каникулы и с ним не расставался. Даже в гости и в кино с Фрициком ходил. А потом мать Гюнтера ушла с работы. Так у попугая депрессия и прошла. Я ж говорю - он как ребёнок!
В этот момент прямо над моим ухом оглушительно громко каркнула ворона, или, скорее, ворон. Выяснилось, что я ещё могу показать хороший результат в прыжках в высоту. Оглядываюсь: Фрицик сидит на двери, щеголяя лососево-розовым опереньем, топорщит маленькие красные пёрышки над клювом. И… каркает. Громко, монотонно, с соблюдением паузы.
Я слышу некоторые специфические фразы и понимаю, что Гюнтер матерится как русский сапожник, а потом спускается в келлер - немецкий вариант подвала с сауной, солярием, баром и игровой комнатой. Дверь за ним с грохотом захлопывается. Кажется, я нарвалась на непонятный семейный скандал.
- Настя, что с ним? Может, мне лучше уйти?
- Нет-нет! Никакой ссоры!
Зашуршали крылья, с громким карканьем Фрицик «приземлился» на моё плечо, потоптался ножками серовато-телесного цвета и закрепился когтями-якорями. Опять каркнул. «Да что это с ним, - спрашиваю, - был ведь попугай как попугай».
- Пойдём, покажу что-то, - зовёт меня Анастасия. – Видишь столб на углу нашего участка? Каждое утро ровно в пять прилетает здоровущий ворон и начинает оглушительно каркать. И так уже полгода.
Гюнтер ставит будильник на шесть утра, но из-за этой птицы вынужден просыпаться на час раньше. Сначала он терпел. Потом стал выскакивать на улицу и шикать на ворона. А тот – ноль эмоций, знай себе - каркает, развлекается. Неделю назад муж выскочил на улицу в одних трусах и давай кидаться в ворона камушками и шишками. Тот даже не пошевелился, только камушки взглядом провожает.
Прыгал мой муж, прыгал вокруг этого столба, и не заметил, как полицейские подъехали, остановились и наблюдают. Так мой муж чуть штраф не заработал – в редких птиц тут не швыряются камнями. Вернулся домой как сковородка от злости раскалённым, а тут ему Фрицик: кар-кар. Но Фрицик ему как ребёнок. На него невозможно сердиться. А сам Гюнтер переселился в подвал. Мы ему там кровать в баре поставили.
Мы отвлекли пернатого ребёнка от забав. Я расхрабрилась и даже его почесала. На вес попугай оказался легче, чем казался. Всего-то около полкило. Или чуть меньше. И с полным отсутствием признаков пола.
- Настя, ты уверена, что это мальчик? – спросила я.
- Ну конечно уверена. У какаду пол определяется по цвету глаз. У самца глаза темно-коричневые, а у самочки - розовато-коричневые. Кроме того, у девочек пёрышки побледнее.
Я заметила, что Фрицик не сказал ещё ни одного слова, и спросила, много ли слов он знает, умеет ли вообще говорить, на что Настя предложила спеть. Мы запели немецкую песенку про трубочиста (хоть на что-то пригодились «шпрахи»). Фрицик подпел пару слов. А потом вывел на мотив «Вечернего звона» голосом Гюнтера: «Lenin ist tot, Stalin ist tot, Hitler ist tot…». Вот так. Хотите - верьте, хотите - нет. Слышала своими ушами. А вообще, как говорит Анастасия, Гюнтер как-то подсчитывал словарный запас Фрицика. Около двухсот слов, большинство из которых весёлый птах произносит к месту. Ну и масса других звуков в его арсенале. Он может «работать» сторожевой собакой, изображать дрель, пилу, кашель, скрип, откупоривание пивных бутылок, телефонный звонок, будильник, журчание воды. Ну и коронный номер – имитация парочки неприличных звуков (исключительно в присутствии гостей, причём многократно, на бис). А ещё, как всякий пиратский попугай, Фрицик умеет «изысканно» материться, иногда - детским голосом, иногда – женским. Всё остальное – от «папы» Гюнтера. Самое «невинное» из его ругательств – шайзе (дерьмо, гуано). А какие интонации! Лично я их оценила сразу после того, как розовый душка спёр с моей тарелки кусок ещё не остывшего «Гостя на пороге». Смех смехом, но птичку было жалко.
Хотите жить весело – купите попугая!