Взращеные на крови часть2

 «Покой нам только снится»


 Михаил


- Город, город, - думал я, - что с тобой сделали, мой любимый город?
Я шел знакомой с детства дорогой и …
И не узнавал своего города. Был уже вечер, и тот тут то там вспыхивали огни, зажигались лампы. Но это всего лишь крупица от былой электрификации. Многие дома озарялись светом одного, двух окон. Мало выжило людей, ой как мало. Ветер летел под порывами ветра, разлетаясь по тротуарам и дорогам, забиваясь в углы и щели.
Мусор вопил. – Уберите меня! Вам же надо убирать мусор, вы же люди! Вы же не свиньи, чтобы жить, как в хлеву.
- Ага. Сейчас. – Молчаливо, отвечал ему хмурый прохожий и шел дальше. – Зачем? Какая разница, в хлеву или в чистоте доживать последние крохи жизни? Мы скот, мы корм для нынешних господ, для андроидов. Мы рабы. А роботам все равно где мы будем жить и умирать. Им важна только наша кровь.
Оскалы зияющих провалов темнели на первых этажах. Осколки стекла, словно клыки, смотрели на проходящих мимо. Людям было все равно: есть ли стекла там, где никто не живет или нет. А андроиды не утруждали себя заботой о скотине. Ее было много.
- Самое интересное, - подумал я, – что это сделали не роботы. Они не атаковали здания. У них и так хватало средств вытащить людей из их укрытий. Это сделали люди. Мародеры. Существа с бьющимися сердцами, которые хотели поживиться на страданиях других. Люди против людей, когда против и тех и других роботы.
В моей голове это не укладывалось. Как можно враждовать перед лицом общего врага? Как можно воровать и грабить, когда в соседней подворотне убивают таких же как ты, убивают без разбора, без отличий на пол, возраст и силу. Неисповедимы пути людей. Не предсказуемо их поведение.
Я остановился перед воротами, поднял глаза, оторвав их от созерцания асфальта под ногами.
Церковь.
Мои часы пропищали десять вечера. Комендантский час. Час крови. Надо спрятаться как можно быстрее.
Я быстро перелез через ворота. Слава строителям и заказчику, что ворота были кручеными из толстой металлической проволоки, и по ним было легко взбираться. Влез я секунд за десять. Откуда прыть взялась, в моем то возрасте? Хотя, жить захочешь, не так раскорячишься. Я быстро добежал к зданию и обнаружил, что парадная дверь закрыта. Времени, на ее открывание не было, и я сделал то, что пришло первым на ум. Я разбил ближайшее окно на первом этаже и нырнул в темноту святого места.
Полежал с минуту ничком и послушал звуки снаружи. Нет, андроиды меня не засекли. Я постарался определить, глаза в темноте уже начали осваиваться, где у этой комнаты дверь ведущая во внутрь и медленно пополз наугад, пополз по-пластунски. А вдруг?
Час крови это…
Это страшно. Казалось бы, саморазвивающиеся машины, ну и развивались бы себе на здоровье все. Нет. У них тоже была своя иерархия. Кто-то развивается, кто-то следит за порядком, а кто-то является вооруженным… юнитом, всплыл в мозгу компьютерный термин. Для всех остальных, кроме этих «юнитов», каждый человек в городе сдает раз в две недели по двести граммов крови. А «юниты»? Им что кровь не нужна? Нужна, еще как нужна, но чтоб они постоянно были в боевой форме, и был введен «Час крови», вернее много часов. С десяти вечера и до шести утра юниты могли уничтожить любого человека в городе, если таковой встретится им. Такая вот игра. «Кошки, мышки». Поэтому десяти в городе выключалось все освещение в жилых домах. Чтоб не привлекать внимание роботов. И люд забивался в самые недоступные места, стараясь не шуметь, не говорить и даже не дышать.
Начинался «Час крови».
Я медленно, стараясь производить, как можно меньше звуков полз вдоль стены и пытался нащупать дверь или любое ее подобие. Двери не было, но я обнаружил проход в стене. Он был узок. На счет высоты не знаю, но по ширине он был узок на столько, что в него мог пройти одномоментно лишь один человек, двое в него бы не втиснулись, даже боком. Я вполз в проход, свернул за угол и остановился. Можно было полежать, отдохнуть и расслабиться. Можно было даже поспать. Будильник на часах сам пропищит об окончание «Часа крови» и разбудит меня.
Заснуть получилось быстро. Дало о себе знать перенапряжение. Сон упал темной пеленой и лежал так до пробуждения. Блаженны те, кто видит сны. Проснулся я по писку будильника. Сладко потянувшись, я встал и осмотрелся. Это было мрачное помещение, выложенное серым неокрашенным камнем, с большими ветражами-окнами. Электрических осветителей и вообще, каких либо лампочек я не нашел, зато обнаружил десяток держателей для факелов, воткнутых в стену и сами факелы в них. Посреди комнаты стоял большой деревянный, резной стол, кажется дубовый, и пара таких же красивых вычурных кресел. На столе лежали две книги. Одна была открыта, вторая нет, но из нее торчало множество корешков закладок. Я подошел ближе и прочитал заголовок на открытой странице. Там было написано: Откровение от святого Иоанна. Вторая книга, со множеством закладок называлась: Пророчества Нострадамуса. Я повернул голову и увидел книжный шкаф. Тоже резной, тоже дубовый. Шкаф был огромен, и все его полки были уставлены книгами. Как истинный журналист я не смог преминуть бумажной продукцией и подошел к сему вместилищу знаний. Чего здесь только не было. Мифология разных стран, индийские веды, клубки славянского язычества, тора, всевозможные пособия по астрологии и каббале. И многие еще книги связанные с религиями разных стран и оккультными знаниями. Наравне с ними стояли книги по истории, физике, химии, физиологии, пособия по психиатрии, психологии, трактаты по философии, филологии, софистике.
Я не знаю, сколько простоял у шкафа, наверное, долго, но точно знаю, что стоял там с открытым ртом. Мне никогда ранее не приходилось видеть такую подборку литературы. Книги были разных направлений, но их что-то все же объединяло. Первое что приходило на ум: Человек. Здесь были собраны все духовные и душевные знания о нем, вся анатомия его. Даже физику с химией можно было легко отнести к этому. Была пара фолиантов, которые мне ранее не приходилось видеть. Здесь бы «Молот ведьм», я не удержался, открыл шкаф и взял книгу в руки. Издание шестнадцатого века. Здесь была «Сатанинская Библия», одетая в кожаный с золотым теснением рельефный переплет.
В голове долбилась мысль о теменную косточку. – На работу, на работу!
Мысль давила все сильнее и сильнее. Но тело и не думало трогаться с места.
- На работу! – Уже кричал, надрываясь, внутренний голос.
- А зачем? – Противоречили ему рассудок и здравый смысл.
- Как зачем? Положено! – Удивился голос.
- Кому положено? Куда положено? Зачем положено? – Я отошел от книг и плюхнулся в кресло. – Кому сейчас нужна моя работа? Раньше да, раньше она была нужна. Раньше я описывал события, делал репортажи с выставок. А сейчас? А сейчас я пишу о…
О чем я пишу? Вот ведь, пишу и сам не знаю о чем. Да и что писать? Что правящий класс угнетает неправящий? Так этому железному, правящему классу «по барабану», что о нем думают люди. Они искренне полагают, что скотине высказывать свои претензии не положено. И где-то они правы. Мы тоже в свое время не особо спрашивали у рогатого скота, что они предпочитают есть, где и как спать и хотят ли они на бойню. Сыты, крыша над головой есть? И слава богу. Скот, есть скот. Мы не спрашивали у кобелей и сучек: хотят ли они спариваться, хотят ли они это делать по любви? Просто спаривали с учетом сохранения породы и получения высокородного приплода. Вот и сейчас, андроиды спаривают людей, не разбираясь в тонкости их привязанностей. Им нужен результат. Им нужно, чтоб род людской не загнулся. Они хотят есть. Интересно, а может раньше кошки и собаки или коровы тоже жили в городах и строили дороги и дома? Не зря же люди когда-то тотемам покланялись? А потом изобрели человека, и он их захватил и поработил?
Людям тоже моя работа была не нужна. Людям сейчас ничего нужно не было. Зачем работать, если деньги не получаешь? Андроиды выдают одежду и еду, ты сыт и одет, что тебе еще нужно? Вот он великий мир, великая утопия. Работать не надо, ты всем обеспечен. Можешь лепить, ваять, творить по своему желанию все что хочешь, только сдавай кровь. От тебя не убудет. А получается? А получается, что никто не лепит, не ваяет, не творит, все потеряли интерес к жизни. Что бы творить – нужно мечтать. А мечтают сейчас только об освобождении, какое б оно ни было. Хоть смерть. Это тоже в каком-то роде освобождение, только радикально-бесповоротное. Тяжело творить, будучи рабами.
- Черт. А сам? Раскис и плачешь о людях. – Закричал внутренний голос. – Ныть то каждый может, а ты попробуй что-нибудь сделать.
- Что? Картину написать? Или песню сочинить?
- Ты еще про повесть вспомни. Художник от слова худо, писатель от слова пить.
- Ну, тогда что я смогу сделать?
Я не про творчество твое, а про жизнь. Пора бы давно перестать распускать нюни и начать бороться с врагом.
- Как? У меня даже оружия нет.
- А не надо оружия. Самое убийственное это информация, а ее ты собираешь практически лучше всех. Точнее, профессиональнее.
Я хлопнул себя по голове. – Правильно. А еще нужно связаться с сопротивлением и свалить им инфу.
Я посмотрел на витраж и через него, жизнь улыбнулась мне широкой улыбкой. Она осталась опасной, как и раньше, но зато она потеряла серый окрас. Приятно себя чувствовать Штирлицем в тылу врага.
Будильник пропищал. Снова нужно было идти на сдачу крови.
- Решено. Я буду жить здесь, читать эти книги, собирать информацию. – Сказал я, вставая из кресла и направляясь на улицу, на встречу со своей новой жизнью.


 ***
 
 Я был там. Я стоял на краю Мира и видел свет, горящий в окнах Бытия.
Я видел зарево Врат Зари и непроглядную Тьму Врат Заката.
Я был там. Я видел и Свет, и Тьму. Я видел тьму Света и свет Тьмы.
Я стоял на пороге Вечности. Минувшее расстилалось за моей спиной. Грядущее лежало предо мной.
Я видел водовороты мрака и водопады звезд. Я видел гаснущие солнца и вспыхивающие звезды.
Я видел расцвет империй и гибель миров. Я видел ничтожество и могущество.
 Денис

Свет. Самое главная сейчас ценность – это свет. С едой проблем особых не было, благо крыс в пещерах хватало, и за свою жизнь до массового прихода людей они разожрались до размеров хорошей кошки и чувствовали себя здесь хозяевами. Это облегчало нам охоту на них, так как людей они сперва не боялись. А кому нужно было разнообразие, тот мог, на свой страх и риск, выйти наружу и поохотится на диких собак или собирать ягоды и травы, если конечно сезон позволял. Но на это отваживались не многие. Мы толком еще не изучили повадки андроидов и не могли выбрать точного времени для безопасных вылазок на поверхность. Днем патрули роботов изредка прочесывали окрестности и уводили попавшихся в плен, а ночью убивали сразу. Еще тяжело было с медикаментами. Около пещер находилась аптека, но когда мы туда нагрянули, то оказалось, что на складе практически нет лекарств. Аптека ж не городская была и поэтому, снабжение было не ахти. Была, конечно, аптечка у нашей группы и у тех кто ушел в тот день в походы, на пикники. Были, но на всех этого не хватало. А к нехватке лекарств еще добавлялась температура окружающей среды. Дело в том, что здесь, в пещерах, практически постоянная температура. Она, конечно, колеблется от сезона к сезону, но только в интервале от пяти до восьми градусов тепла. А еще здесь сыро. Сыро и холодно. Это все от соседства с речкой. Некоторые, по первачку, не выдерживали таких условий и заболевали, а изо отсутствия лекарств и умирали. Особенно дети. Нас становилось все меньше и меньше. Но совсем этим можно было хоть как-то выживать. Нельзя было выжить без света. Если выключить фонарь или потушить свечу, то ты остаешься в полной темноте. Поднося руку прямо к носу, казалось, что ты видишь ее очертания, но это не так. Человек видит только отраженный от поверхности предмета свет. А как его увидишь, если источника света не? Хорошо, что мы кода-то по выходным имели привычку лазить сюда. У нас был обжитый грот, где мы своими руками из камней сделали стол, сидячие места и спальник. Вот сейчас я не пожалел, что в свое время, Эльвирка делала запасы свечей и карбида, отговариваясь тем. Что лучше пусть здесь лежат, чем каждый раз будем носить с собой. И сейчас мы могли себе позволить «включать свет» не только в экстренных случаях, но и позволять себе одеваться, раздеваться и есть при свете. А еще я обожал Эльвиру за заныканый примус, канистру бензина и килограмм сухого спирта. Мясо, даже крысиное лучше есть вареным, а не сырым. Другим повезло меньше. Когда мы сюда пришли, был не сезон, и спелеологов в системе было не много. Следовательно, примусов, свечей и карбида было тоже мало, так что мы экономили на всем.
 Вот и сейчас, я бежал в «Коровник», где разместился штаб сопротивления. Когда-то давно, кто-то занес туда генератор. Лень человеческая нам помогает. Было видать лениво этим людям с собой баты таскать, так они решили принести зарядное устройство и заряжать аккумуляторы прям здесь. А «Коровником» этот грот называли в честь его огромного размера. В нем действительно можно было разместить маленькую коровью ферму.
Под ногами шуршал камень, перед глазами мелькало маленькое пятнышко света, которое практически ничего не освещало. Зарядка была на исходе. Я скорее бежал по памяти, чем пользовался зрением. Тело автоматически уклонялось от выступов и весящих «чемоданов». В свое время по этому штреку я часто водил «чайников» и сейчас тело вспоминало дорогу. Но не вес же до мелочей можно вспомнить.
Ударившись головой о внезапно выскочивший из темноты уступ, я чертыхнулся и по привычке сказал. – Здравствуй «Яны». – Потер ушибленное место и опять пустился в путь.
Тускнеющий свет фонаря подгонял меня и был напоминанием о возможности остаться без освещения и идти на ощупь. Я один раз так остался и больше не хотел. Тяжко это, идти на ощупь, ударяясь головой и другими местами о выступы и стены поворотов.
 ***
 
 Я был там. Я видел стоящих во Тьме и несущихся сквозь пространство и время.

 С вершины вершин я озирал закоулки миров.
Я видел тусклый обманчивый свет ложной надежды, мглу отчаянья и болота бездействия.
Я видел возносящихся ввысь и падающих ниц. Я видел побежденных и побеждающих. Я видел решающих судьбы и обреченных.
Я был там. Я видел все битвы былого и грядущего.
Я видел великих и ничтожных, могучих и бессильных. Я видел величие и бренность этого мира.
Я прошел дорогой огня, я бродил тропами души. Я ходил торными дорогами и окольными тропами.
И я увидел все минувшее и грядущее на Пути своем. И постиг я их, как мне было дано.


 Иван


Прибор работал на славу. Без сбоев. Это нас и спасало. Можно было продолжать работать и жить. Хорошо, что мы перебазировались в подвал, а не куда-нибудь еще. Здесь было сыровато, но здесь был свет и самое главное, здесь была еда. Немного, правда, но нам на первое время хватило. А первое время, когда лампочка на приборе мигала, не переставая, а андроиды курсировали по деревни двадцать три часа в сутки, выискивая выживших и уводя их в город, это было тоскливое время. Очень трудно сидеть практически целый день ничего не делая, пытаться как можно меньше двигаться и тише разговаривать. Зато потом, когда не спрятавшиеся и не уехавшие жители деревни были отловлены, мы смогли начать работать и даже периодически выбираться в дом и готовить там еду. С едой проблем не было. Она кончилась у нас. Немного поругав себя в душе за циничность, мы забрались в ближайший соседский дом за едой, посчитав, что бывшим хозяевам она уже явно не пригодится. Потом еще в один и еще, а через неделю мы уже облазили все дома и могли выбирать из продуктов на свой вкус. Хвала роботам, что они не отключили подачу электричества с автоматических станций и холодильники с морозильниками продолжали сохранять продукты от порчи. Мы даже осмелели и решили сходить в магазин. Там ведь было хранилище продуктов. Вернее рискнула Лена. Она здраво рассудила, что Даша рискнуть побоится, а мной в случае неудачи жертвовать нельзя. Без меня ни работы, ни спасения не будет. Это был большой риск. Магазин находился на самом дальнем радиусе действия моего прибора и если там появятся андроиды, то человек об этом не сможет узнать и мы его не сможем предупредить. Но Ленка все же рискнула. И мы на следующий день пили чай с конфетами и шоколадом. Правда, чайник пришлось ставить электрический. Мы не могли себе позволить долго кипятить самовар. А вдруг нагрянут роботы? Но даже из электрического чайника мы пили чай с удовольствием.
Надо было начинать работу. Но над чем? Не могу же я в подвале создавать андроидов и экспериментировать там над ними? Ведь без спецблока они просто порвут своих «родителей» и глазом не моргнув. В отличие от сытых сегодняшних роботов, только что родившийся будет жаден до крови.
Тогда что? Над чем работать? Как эту заразу можно победить?
- Зараза! – Я чуть ли не поперхнулся чаем. – Эврика! Как говорил древнегреческий ученый, Архимед. Предположим, что «ДНК Стали» это зараза в крови человека. Следовательно? – Мысли неслись бешеным галопом. – Следовательно, мы должны победить эту заразу, не испортив кровь. А если мы предположим, что кровь – это зараза, то и уничтожать нужно кровь. А так как в организме андроида, это две основные составляющие, то без одного из них, наступит смерть организма. Эврика! Надо работать над тем, как испортить или уничтожить кровь в нутрии роботов.
- Девчонки, я, кажется, нашел выход. Сворачиваем чаепитие и приступаем к работе. Нас ждут великие дела.
- А что, эти великие дела не подождут десять минут, пока мы чай допьем? – Спросила Даша.
В ответ на ее вопрос, замигала красная лампочка на приборе.
- Дела то подождут, а вот андроиды ждать не будут. Быстро в подвал, чайник и чашки забираем с собой. Роботы могут догадаться по их температуре. Что здесь есть люди.
Через минуту мы уже сидели молча в своем тесном, бетонном убежище.


***

Я видел войны. Я видел войны, охватившие весь мир и всю Вселенную. Я видел битвы гигантов и поединки ничтожеств.

Я видел, как орды варваров волной прокатились по миру, сея огонь и смерть. И оставили свою кровь на полях битв и в крови живущих.
Подобно волне прокатились они с Востока на Запад. Подобно урагану или словно стае диких зверей.
И были они темны лицом и глаза их были словно щели. Клинки кривые и пики были оружием им. И несли их кони. Им же им было - Орда.
Путь же их освещало пламя костров. Смерть и разорение шли по следам их.
И падали города и земли к их ногам. Иные же предательством стремились заслужить благосклонность их. И реяли их стяги от моря и до моря, от гор и до гор.


 Отец Адам


Я сидел на большом камне и любовался свечой, вернее огоньком, что горел на свече. Маленькое пламя билось в агонии и пыталось бороться с окружающей ее тьмой. Бой был проигран заранее, уж очень не равные были силы. Маленькое пламя и огромное пространство мрака.
Я любил смотреть на свечи, на блики света на стенах, на причудливую игру теней. Тени… Их рождала эта борьба. Мерцание, и тени становились широкими, мерцание, и они вытягивались и сужались. Жизнь теней была изменчива, она зависела от свечей и мрака, от света и тьмы. Проигрывала свеча и тени становились более темными, насыщенными , более живыми и плотными, отступала тьма и тени становились более светлыми, легкими, воздушными и отступали дальше к стенам.
- Отче. – Голос сказавшего выдернул меня из тишины раздумий и тем самым вверг в холодную и пугающую действительность.
- Да. – Ответствовал я и поежился от холодного воздуха.
- Вас Командор требует к себе.
- Это срочно? – Спросил я, не смотря на пришельца. Я все также смотрел в дальний угол грота через пламя свечи.
Послышались шаги. Он сел напротив меня. Два человека, посреди свеча, а вокруг холод и мрак подземного мира.
- Отче, отпустите мне грехи. – Прошептал он.
- В кого ты веришь?
- Я Православный.
Я встал, кряхтя. Кости и связки от сырости начали побаливать в последнее врем.
- Встань на колени, раб Божий. – Проговорил я.
Он подошел ко мне и встал на колени.
- Закрой глаза. – Моя рука легла ему на голову. – Грешен ли ты, сын мой?
- Грешен.
- Кайся. Не передо мной кайся, перед Богом.
Он начал перечислять свои грехи, а я думал.
 Я думал, что когда-то, вступил в «Церковь Духа Человеческого». Я яро боролся против таких, коим сейчас сам уподобляюсь. Я хотел раскрыть людям глаза, хотел поведать им, что нет спасения в вере, слепой вере. Но Бойня перевернула мир с ног на голову, Бойня перевернула все и нас в том числе. Когда мы, не многие выжившие, ушли в пещеры, люди боялись, им нужен был совет и надежда на спасение. Они хотели говорить с господом, так как только Он дает надежду безвозмездно. Они хотели молить его о тех, кто не выбрался из Города, кого они не спасли, спасая свои жизни, о себе и своих грехах, о прощении и благодати, кои Он должен им дать. Они искренне начали полагать, что все случилось по Его велению, изо Его гнева на них грешных, бросивших веру на ветер и предпочитающих молиться другим богам: Власти и Деньгам. Они не верили или не хотели верить, что их беды это последствия их же деяний.
Прости Боже! Он простит. Он добрый. Он придуман вами, для того, что б прощать. Ты не можешь простить себя сам? Не знаешь? Так пойди и узнай, а не падай сразу на колени в мольбе о самом себе. Но…
Но тяжело не просить даже в мирное время, но еще тяжелее не просить, когда каждую минуту тебе грозит гибель. Сразу хочется верить, что там что-то есть. Сразу хочется верить, что тебя туда пустят. А раньше? А раньше: дом, семья, дети. Об этом ли мысли? Они хотели, а мне пришлось… Пришлось стать «Отче для всех». Я стал исповедником всех религий. Сначала я ходил и спрашивал кто какой веры, какие обряды, как проводятся. Было тяжело, так как многие при мирской жизни были в заведениях божьих очень мало или никогда там не были, а если и бывали часто, то не обращали внимания на обряды и правильность их проведения.
Слова говорившего кончились и тишина в гроте, прервав мои размышления, выплюнула меня в темноту реальности.
- Отпускаю тебе раб божий грехи, иди и не греши впредь.
- Спасибо отче.
- Ну, и зачем меня Командор вызывает?
Командором мы звали главу нашего сопротивления. Посчитав, что слова «президент», «главнокомандующий» и все подобные будут смешно звучат здесь. В системе всегда пользовались никами, вот и мы решили, дать ник нашему главному. Я не помню, кто предложил «Командор», но все согласились. Это прозвище звучало как-то вызывающе и одновременно не официально.
- Пойдемте отче. Он сам тебе расскажет.
Кряхтя, я нацепил налобник и отправился за курьером.
- Хоть согреюсь. И то радость. – Подумал я.
На ум пришли измененные строки одной древней песни: Бег на месте очень согревающий.


 ***
И была дана им власть и сила. И многие сильные склонили главу свою пред ними.
Как моровое поветрие прошли они. И не было силы, способной их одолеть. И сеяли они страх великий и смятение на пути своем.
И где же тогда был Господь? Где сила Его была и любовь к чадам своим? И не взглянул он на них.
Но и на такую силу найдется сила. И на великого воина найдется великий воин, что поразит его.
И где теперь Орда эта, где это воинство? В каких полях разметало их кости?
Где честь их и слава, и сила? Нет их боле. Даже память о них померкла.
Так и прокатились волной, и канули в безвестность
 

 Денис
 
Я вбежал в «Коровник» на последнем издыхании батов. Еще бы немного и они полностью разрядились бы в штреке. А так фонарь погас уже в готе, но свет трех свечей и пылающие куски карбида давали минимальное освещение и полное понимание кто, что и где находится. Я выключил уже неработающий фонарик и подошел к каменному столу.
- День добрый. – Поздоровался я и сел на предназначенное мне место.
- А, Крыс. – посмотрел на меня Командор. – У меня к тебе дело. Пока не подошли отче и Ульрик, мы можем его обсудить.
- Странно, раньше Командор просто говорил о делах или давал приказанья. А тут… - Подумал я и вслух сказал, - Всегда готов мой Командор.
Командор не отреагировал на мою издевку, отвернулся к дальнему, темному углу грота и крикнул: Ира!
Из темноты вышла девочка лет семнадцати.
- Понимаешь Крыс, у этой девочки вчера мать умерла… И она осталась совсем одна. Везде есть взрослые, но… но понимаешь, нет у меня веры в них и их пристрастия. Даже во время Бойни были мародеры и насильники. У вас же компания молодых людей и девиц, я вот и подумал, может, вы пригреете ее? Кстати, грот их остался без хозяев. Хороший грот. Маленький правда, и шкурадер в место входа, но грот хороший, уютный. Я там был. У вас же проходной? Может переселитесь в их… в ее грот?
Я взглянул еще раз на девушку. Не очень длинные светлые волосы, достающие до плеч, потертые джинсы и дырявенький свитер и почти разваливающиеся кроссовки. Интересно, как это до сих пор на ней держится? Тем более если вход в грот заменяет шкурник.
- Как ее зовут?
- Ира.
- А по Нику?
- Никак. Не давал ей еще никто ника. Мать вообще ее редко выпускала из грота. Я вот ее только вчера первый раз увидел. Если бы ни Джексон, который плачь ее случайно услышал, проходя мимо кладки их грота, то может быть и она сегодня бы умерла. У нее диабет, инсулинозависимый, а лекарство закончилось. Как я понял она системы вообще не знает.
- Мышкой будет.
- Что?
- Мышкой, говорю будет.
- Мышкой так мышкой. Ты берешь ее?
- Ну, если я ей ник дал, то значит уже согласился.
- А грот?
- А грот не беру.
- Почему? Вам так нравится ваш, проходной?
- Не поверишь Командор, нравится. Мы свой грот когда-то сами построили, сами отделали, можно сказать, душу вложили. Да и привычка, понимаешь, старая. Если что с одной стороны случится, то всегда в другую сторону уйти можно. Это еще с химических войн осталось. Были такие тут раньше. Волоки друг другу поставят и летают из грота в штреки в противогазах.
- Ладно, не хочешь грот, так не хочешь. Я не настаиваю. Не пропадет. А вот фонарь возьми. Им был положен, да и у вас один на пятерых. – Командор протянул мне старенький, большой «Восход».
Светил он конечно хорошо, объемно, но вот батарейки ел, как слон кашу. Но на безрыбье и хлорка творог.
Командор повернулся к девушке. – Пойдешь с Крысом.
Она кивнула и отошла обратно в угол.
- Командор, и зачем ты нас здесь собрал? Давай, говори, а то сидим здесь в тишине и мечтаем. Есть тема – говори, а нет, так давай расходиться, у всех дел по горло. Я и в гроте у себя за столом посидеть могу, помечтать. Мы же не для того собрались, что б ты всем поведал, как сироту к Крысу пристраиваешь. При этом, кстати говоря, признаваясь, что к нам у тебя веры нет. – Изо игры теней было не возможно по лицу определить кто это говорит, но по голосу я понял, это бы Лис. Парень он конечно хороший, но эгоист и демагог жуткий и как поговаривают крысит иногда. Если что лежит без хозяина и Лис это видит…
- Я сказал, что не веры вам нет, а что девчонку молодую я вам доверить не могу. Вот у тебя для этого, Лис, морда слишком слащавая. А вызвал я вас конечно не для этого. Вот сейчас отче прейдет и разговор будет. Не повторять же мне по нескольку раз одно и тоже.
В штреке просветлело, и показались два человеческих силуэта.
- Вот и отец Адам пожаловал. Проходи отче, садись.
- Ну, если пожаловал, то и начинать пора. – Не унимался Лис.
Люди раздвинулись, уплотнились, и на освободившееся место плюхнулся священнослужитель.
- Господа. – Командор встал и заговорил. – Я собрал вас для того, что бы обсудить наше дальнейшее существование и дальнейшие действия. Мы зовем себя сопротивлением, а на самом деле мы никому не сопротивляемся, а только сидим здесь, как крысы и пытаемся дожить остатки наших скудных дней. Пора бы уже начать действительно сопротивляться. Мы знаем, что андроидов можно убить. Сложно, но можно. Это многие видели, а немногие делали сами. Я вот сам убил одного, воткнув ему нож в глаз.
- Командор, давай без демагогии, по делу. Ты что нам предлагаешь? Взять ножи и пойти на андроидов? Так они нас еще на подступах расстреляют. А если не расстреляют, так руками перебьют. Ну, одного ты уложишь, ну, я одного, но дальше? Вторые номера положат нас и что? При хорошем, подчеркиваю, при хорошем раскладе - это один к одному. Но у нас за плечами женщины и дети, а у них каждая особь может человеку голову оторвать проходя мимо. Да и скорость пополняемости рядов намного выше, чем у нас. Что б сделать одного робота им как максимум два дня нужно, а нам чтоб воспроизвести человека и его обучить сражаться нужны годы, десятилетия. Минимум полтора, два. Твоя идея сводится к тому, что мы все погибнем, но с чистой совестью, как герои. Но о героях потом помнят, а о нас кто помнить будет? Если погибнем мы, погибнут потом наши женщины и дети, так как их некому будет защитить и накормить. Ну уж нет. Вот если бы было бы оружие, тогда возможен был бы этот разговор. Оно позволило бы нам вести войну с андроидами на расстоянии. – Вот сейчас Лис был полностью прав, но соглашаться с ним не хотелось. Очень не хотелось, но приходилось.
Командор вытащил из нагрудного кармана пачку «Примы», закурил одну и бросил начатую пачку на стол, показывая тем самым всем присутствующим, что можно присоединятся.
- Вот об оружии я и хотел, с вами поговорить.
- Вот это уже интересно. – Начал опять Лис…
Я бросил маленький камешек ему в плечо и тихо шепнул: Заткнись, пожалуйста.
Лис было хотел что-то высказать в ответ и даже обернулся в мою сторону, но увидив мой взгляд, замолк. Дрались как-то мы с ним, еще давно, в этих самых пещерах. Он у нас бутылку водки увел. Победить его мне труда не составило, все таки пять лет я занимался карате, и с тех пор Лис меня уважать не начал, а вот побаиваться стал и в разговоры не по делу со мной не ввязывался. Лицо берег.
- Спасибо Крыс. Так вот, не далеко от пещер есть, то есть была действующая военная база и небольшой гарнизон при ней. Километрах в двадцати отсюда. Я думаю, что людей там перебили роботы, но вот оружие должно было бы остаться. За ненадобностью оного для андроидов.
- Ты предлагаешь пойти и посмотреть? – спросил кто-то, по голосу было похоже что это Злой, я его плохо знал, его грот был прямо около лаза наверх.
- Да. Я предлагаю рейд на эту базу. Из каждого грота пойдет по человеку. Если все будет хорошо, то мы сможем дотащить оружие, а если нет, то потеря одного человека из грота, это не такая уж страшная потеря для сопротивления.
Наступило молчание. Всем уже надоело жить жизнью крыс и тараканов, вечно боявшихся выйти наружу. Да и раны в душах о погибших в Городе родственниках и друзьях еще не остыли. Но это был риск, очень большой риск. Я бы поставил на жизни тех, кто пойдет и ломаного гроша, но с другой стороны, если мы не будем рисковать, то все равно сдохнем здесь от холода, голода и болезней. Думали долго. Пока дефицитная пачка сигарет не была скурена полностью.
- Я согласен. – Раздался первый голос, это был Бер. Мужчина атлитически-бодибилденгового телосложения. – Я пойду.
- Я тоже согласен.
- И я.
- И я.
Начали раздаваться голоса присутствующих. В этой перекличке прозвучал и мой голос.
- Таки я тоже согласен. И как ни страшно, тоже пойду я. – Проговорил Лис, копируя еврейский акцент.
Вот в чем, в чем, а в трусости Лиса было обвинить очень трудно.
- Ну и я пойду. – Сказал, до того сидевший молча, Отец Адам.
- А вот об этом я очень хотел поговорить. – Обратился к нему Командор. – Отче, я бы просил вас остаться здесь. Вы человек всеми уважаемый и преумнейший. Если уйду я и вы, то мне не на кого будет оставить остающиеся население. Мне идти нужно, так как я заварил все это, только я знаю где эта база. Я на ней служил. Вы же спокойный и рассудительный человек, который не будет цепляться за власть над людьми, и делать не обдуманные поступки. Так что я прошу, а если моя просьба и слова на вас не подействуют, то приказываю вам остаться и назначаю вас мои И.О. до моего возвращения.
- Хорошо. Я уступлю вам, Командор. Я не подчинился бы вам, если бы это была просьба, но приказу я не могу, не подчинится. – Лицо у Отца Адама было каменное, не поймешь толи он расстроился такому назначению, толи рад что не идет с нами на смерть. – Долг превыше всего. Но, Командор, я буду с нетерпением вас ждать, что бы снять со своих плеч такую тяжелую ношу.
Отче поклонился, включил фонарь и вышел из грота.
Командор проводил взглядом спину отца Адама и проговорил, не отрывая взгляда от выхода из штрека. – Выход через три дня, ночью. Вечером, в двадцать часов сбор около выхода на «Сетке». А сейчас можно разойтись.
Все не преминули воспользоваться командой главного. Через пять минут из приглашенных остался я один.
- Командор, мне бы баты заменить?
- Давай. – Он протянул мне заряженные батарейки и забрал старые. – Ты, только Иру не забудь.
- Мышку?
- Мышку. Извини, пока еще не привык к ее нику.
- Не забуду. – Пробормотал я, вставляя батарейки в фонарь.- Мышка, за мной! И не отставай.
На этот раз я шел медленно. Не потому что не жалел света новых бат, потому, что не хотел что б моя спутница отстала от меня. Если она отстанет от меня, и я пропущу этот момент, то это может закончиться плохо. В первую очередь для ее здоровья. Мы сейчас шли по «Кольцам удава», а здесь можно плутать до посинения. Здесь шаг в сторону от тропы и тебя уже не найдешь, да и сам не выберешься. Лабиринт.


 ***
И видел я воинов с крестом на одеждах. Видел, как несли они веру свою в земли Востока. На концах мечей своих и копий несли ее.
С именем Господа на устах и с железом в руках шли они в земли иные и обращали в веру свою всех на пути своем.
И не крестом крестили обращенных и водою, но мечом и кровью.
И похвалялись они святостью своей: Свет истинной веры несем мы заблудшим. Ради Славы Господней несем его.
Но не были святы они, и вера их была пуста и молитвы лживы. Ведь не Господней славы искали они, но мирской.
И не обращать неверных шли, но алкали богатства и жаждали почестей.

 Иван

Я сидел и курил. Сканер не подавал признаков жизни, и я позволил себе расслабиться. Дело было швах. Средство, разрушающее кровь, было готово, но вот как его донести до андроидов я не знал. Что бы андроиды его приняли во внутрь, надо было напоить их этим средством, но как их напоишь, если они пьют только кровь? Подмешать в кровь? Но тогда кровь разрушится еще до применения ее во внутрь. Замкнутый круг. Можно, конечно сделать это средство заразным, передающимся воздушно-капельным путем, но… Но тогда этим заразится и умрет все население Города. Смысл? Никакого. Я курил. Мысли в голову не лезли.
Легкое цоканье каблучков вывело меня из начинающегося транса. Лена присела рядом и положила голову мне на плече.
- Решила, проветриться? – Не знаю к чему, спросил я, смотря в даль.
- Да. – Она зашевелилась, устраивая свою головку по удобней на импровизированном ложе.
Я закурил новую сигарету.
- У нас что-то не получается? – Тихо спросила она.
- Почему ты так думаешь?
Мы все так же не смотрели друг на друга.
Потому, что если бы все получалось, ты бы не выходил бы сейчас из лаборатории и не сидел бы здесь с н-ацатой сигаретой в зубах.
- А где Даша?
- Спит. Ты не ответил на мой вопрос. У нас что-то не получается? Что-то идет не так?
Я положил руку на ее талию. И как это я раньше не замечал, что у моей ассистентки такое упругое тело?
- Понимаешь, Лен, - она как будто и не заметила моей руки, как будто это было само собой разумевшееся, - получается замкнутый круг. Или все мрут и роботы и люди, или никто. Или вакцина, свертывающая кровь действует на всех, или ни на кого. Тупик.
- А какие есть варианты путей заражения?
- Воздушно-капельный путь, но это заразит и людей. Per os, но для этого нужно донести кровь в человеке, но его кровь сразу свернется, когда они примут этот препарат. Я думал на тему отсрочки действия, но тогда умрут, опять же, и робот и человек. Больше никаких путей нет. Половой отлетает сразу, так как андроиды с людьми в половые отношения не вступают. Тупик.
- Подожди. Ты сказал про воздушно-капельный путь. Это вирус?
- Да. И что из этого?
- А нельзя ли этот вирус закодировать с «ДНК Стали»? – Она кажется не усмотрела в моем вопросе толики сарказма.
Или не хотела усматривать?
Кто поймет этих женщин?
- То есть?
- То есть, мы кодируем вирус таким образом, что б он начинал уничтожать кровь только когда столкнется с «ДНК Стали». Таким образом «ДНК Стали» послужит шифром и катализатором процесса одновременно. Люди будут целы и станут всего лишь переносчиками вируса, но не больными.
- Ленка – ты гений!
- Я это всегда знала. Только ты, этого раньше замечать не хотел.
Я чмокнул ее в щеку.
- И что мы сидим? Вперед работать! Нас ждут великие дела! – Вскочил я.
- Эх, а так было хорошо. – Сказала она, нехотя вставая. Потом посмотрела на меня. – А может, они еще полчасика подождут, эти дела? Даша спит…
Я вспомнил ее упругое тело под своей пятерней.
- Подождут, Леночка, подождут. – Перешел на шепот я. – Еще как подождут.
И они, дела великие, действительно подождали еще полчасика или часочек. Кто их считает, эти минуты?



 ***
И преуспели они на пути сем. Где же был Господь в ту пору? Или угодно было Ему слышать стоны на смерть обрекаемых?
Или приятен Ему был запах пожарищ? Или как зверь лакал Он кровь убиенных и персты Свои мочил в ней?
Ни разу не явил Он себя, когда именем Его шли кровь проливать. Ни разу не защитил невиновных.
Ибо нет невиновных у Господа, но есть преданные псы Его и их жертвы.
Но и на эту силу нашлась сила. И не спасли их ни кресты, ни вера суетная.
Видел я песок, следы их заметающий, заносящий крепости их. Видел, как другие наложили руку на их богатство.
И где теперь воины те доблестные, где слава их и богатства? Сама память о них стерлась, как монета фальшивая.



 Денис
 
Три дня пролетели как одно мгновение. Вот вроде, только недавно я привел Мышь в грот, а она уже стала, можно сказать, полноправным членом экипажа, нашла и заняла свою нишу. Наши девчонки хоть и умели вести хозяйство, но как большинство их сверстниц, это делать не любили. Мышка же в отличии от них, была домовитой и бралась за любую работу. Домашнее растение. Такая домоседка, домохозяйка в прошлом. В том прошлом, в котором у нас были дома, в которых можно было сидеть, и не сидеть, тоже было можно. Я бы сейчас посидел. А толку? Дома то все равно больше нет.
На ум пришла песенка. Старая, походная песенка…

Мимо текла, текла река,
Плыли куда-то облака.
Шел человек - была дорога нелегка...
И человек мечтал о том,
Что он построит где-то дом,
И поселится счастье с ним
В доме одном.


Если, случалось, ты сдавал,
То неизменно напевал
Песню любимую свою,
Ту, что пою, ту, что пою.
Дом, как известно всем давно,
Это не стены, не окно,
Даже не стулья за столом,
Это не дом.

Дом - это там, куда готов
Ты возвращаться вновь и вновь
Яростным, добрым, нежным, злым,
Еле живым, еле живым...
Дом - это там, где нас поймут,
Там, где надеются и ждут,
Где ты забудешь о плохом,
Это твой дом.

Да, дом это…
Хотя с появление Мышки и наш грот немножко начал напоминать дом. Мышка быстро отобрала у девчонок бразды правления хозяйством. Зашила всю нашу дырявую одежду и стала единолично управлять примусом. Готовила она не плохо. Девчонки просто сияли от радости. Они были счастливы, что могут свалить на чьи-то хрупкие плечи то, что ненавидели больше всего на свете. Нудную, каждодневную работу. Мы были тоже счастливы. Готовить то мы и сами умели, но вот шить…. Шить мы сами не могли, а ходить в рванье не хотели. Да и на готовку мы старались не нарываться. По пацанским понятиям, готовить в компании с дамами что-то кроме мяса, считалось делом ниже своего мужского достоинства. В общем, хозяйственный настрой Мышки, все обитатели грота восприняли на ура.
Надо было собираться, через час я должен быть на «Солнышке», около выхода из системы. Там собиралась группа разведчиков. Я оправил камуфляж, повесил на пояс нож и распихал по карманам всевозможные вещицы, что могли пригодиться в длительном походе. Вещей, правда, было не особо много: зажигалка, спички, две иголки и катушка ниток, точило и медицинская мини-аптечка. Последняя аптечка. Я долго отказывался, но Серега мне ее просто всучил со словами, о том, что я должен сделать все от меня зависящее в этой экспедиции, но больше всего я должен вернуться обратно живым и здоровым.
- Ну, все. Присядем на дорожку. – Я сел первым.
Все сели. Тишину перебивали отдельные вздохи и всхлипы Эльвиры. Она еще вчера взяла с меня клятву, что я вернусь обратно. С оружием или без, но вернусь. А что было делать? Не мог же я ей прямо в лицо: Не знаю, как получится.
Пришлось, калятся.
- Все. – Не люблю я долгих минут прощания. После них и идти никуда не хочется. – Хватит. Посидели и будет. Серега проводи.
Я встал и не прощаясь, по-английски, пошел к сторону центрального штрека. По яркому светлому пятну под ногами, я понял, что Серега не отстает.
Тяжело уходить в неизвестность. Еще тяжелее смотреть в лицо людям, которые остаются.
Уже около «Солнышка», когда свет горящих свечей на месте сбора освещали дорогу луче чем наши с Серегой фонари, пятно под ногами исчезло в спину мне донеслось: Возвращайся…
Я не повернулся, да и он, наверное, не ждал, что я повернусь…
Мою спину обожгли гитарные аккорды и голос Серого.
Он что, еще и гитару с собой взял?

Дом - это там, куда готов
Ты возвращаться вновь и вновь
Яростным, добрым, нежным, злым,
Еле живым, еле живым...

Да уж, у дураков мысли сходятся. Это действительно верно древние подметили.
 ***
Много было войн - много и сражений. Много смертей и много страданий. Многим довелось заплатить цену страшную.
И платили они цену эту за волю других. Ибо тот, кто хочет войны, вершит ее чужими руками.
Лишь за дом свой, за чад своих сражаются по воле своей. А прочие волей чужой живут или добычи алчут и земель и золота жаждут.
И где Он тогда? - спрашиваю я, -- Почему алчущие не наказаны? Почему страждущие не утешены?
Или вновь упивается горем Он и страданиями? Или нет ему дела до малых сих и ничтожных?
Но не было мне ответа. Но вновь увидел я.


 Отец Адам

Я бродил сам не свой уже три дня. Три дня с того момента, как Командор с группой ушел из системы. Нашел, кого назначить главным…. Меня…. Меня? И чем я перед ним провинился?
В общем-то, эта должность ни к чему особо не обязывала. Я должен был разбирать споры, которых давно уже не было, все уже давно поделено. Я должен был следить, что б кто-нибудь без очереди или без надобности не пользовался аптекой и генератором. За это я мог заходить в любой грот, в любое время суток, формально: для осмотра места пребывания и опроса жильцов на момент споров, сор и других происшествий, и мог направлять какое-то количество людей на задания нужные для всего сопротивления в целом.
Мои обязанности святого отца отошли на второй план и толи жале меня и мое время, толи по каким-то другим мотивам люди стали реже приходить ко мне. Хотя я мог их понять. Сейчас я жил в «Коровнике» и «правил» оттуда же. Одно дело придти и исповедоваться в маленький уютный грот, где нет посторонних глаз и ушей, где только ты и священник, м совсем другое - исповедоваться в огромном, просторном гроте, где каждую минуту кто-то постоянно переговаривается, пробегает мимо и норовит задать вопрос святому отцу по всяким материальным, ежеминутным вопросам. Исповедовать же у себя в гроте я не мог, не потому что не мог физически или меня туда не пускали, нет. Просто, как только я туда удалялся и принимал кого-то из страждущих духом, как только тот начинал говорить, открывая передо мной свою многострадальную душу, то сразу врывался туда кто-нибудь из моих подчиненных и требовал, чтоб я срочно следовал за ним и разрешил дело особой важности. Дела то были всегда пустячные, но по должности они могли быть разрешены только мной…. Да, тяжело нести на себе бремя светской и духовной власти одновременно.
Я бродил по центральным штрекам, и задумавшись, не помня куда иду и в какой части пещер нахожусь, стукнулся головой о нависший «чемодан», так не осторожно свисающий в низ. Почесав ушибленное место, я осмотрелся в надежде узнать, куда меня занесло. По кладке стен и множеству «чемоданов» и камней на полу я смог выяснить, что нахожусь на «Дорогах риска». Здесь было недалеко до реки, если считать расстояние по поверхности, и это место всегда изобиловало «водокапами» и постоянными большими и малыми обвалами. Понять где я, труда большого не составило, но вот сориентироваться в каком именно месте «Дорог…» я нахожусь и как отсюда выбираться, было намного труднее.
- Самое главное, это не нервничать и успокоится. – Сказал я себе. – Если даже я заблужусь, то к вечеру меня точно хватятся. Не такая я уж не заметная личность, тем более сейчас. – не нервничать получалось плохо, а успокоится не получалось и вовсе. – Так надо найти какие либо указатели. «Мотушки», они везде нарисованы.
После пятнадцати минут блуждания по ближайшим штрекам и гротам, залезания в шкурники, я понял, что ни «мотушек», ни других ориентиров и указателей здесь нет. Один раз я наткнулся на пикет, но его номер мне так ничего и не сказал, только забил голову не нужной информацией. Рыпаться было бесполезно, идти наобум тоже. Я сел на камень и выключил фонарь, баты понапрасну тратить не стоило.
Не знаю, сколько я просидел, время под землей течет не одинаково. Здесь нет неба которое вечером темнеет, а утром светлеет, здесь нет солнца и звезд, здесь только камень. Камень с низу, с боку, в верху. Камень и темнота. Здесь приходится полагаться на свои физические часы. Проснулся – утро, захотел поесть – обед, уснул – ночь. Здесь можно сбиться с общего ритма и есть тогда, когда другие едят, есть, когда все спят.
Когда появился луч фонаря я так и не понял, среагировал только на появление рядом человека, который молча кивнул мне и жестом пригласил следовать за ним. И я как последний слепой щенок за ним последовал, подразумевая, что меня уже хватились и этот парень из спасательной бригады.
- Ну вот, нашли. – Радость моя заставила учащенно биться сердце.
В мозгах не было ничего, кроме этой радости от внезапного спасения. Через какое-то время мой спаситель остановился, и все также молча указал мне рукой на одно из ответвлений штрека. И только теперь я заметил, что комбез на нем был белого цвета. Ни один спелеолог или спелестолог не наденет белый комбинезон. Я открыл в изумлении рот, и чуть было не перекрестился. В это же время мой спаситель спокойно развернулся и скрылся за очередным поворотом кладки. Я ринулся за ним, забыв, что свой фонарь так и не включил, оступился и рухнул на пол, сильно приложившись о камни ладонями и коленками. Кода же я встал, включил фонарь и дошел до этого угла, там уже никого не было. Только белесый туман стремился по дну штрека.
- Уф. – Выдохнул я и невольно перекрестился. – Ну и ни фига е себе….
На другие слова у меня фантазии не хватило.
Я вернулся к ответвлению и в лучах фонаря прочитал надпись «грот Суровый».
- Ага. Грот Премьера. Вот у кого я смогу глотнуть коньячка.
Премьер был ценителем коньяка и вообще ценителем уюта. У него в гроте всегда был порядок, всегда играла гитара, и всегда были рады гостям, даже нежданным. Когда-то, я очень любил бывать у Премьера. Здесь не задавали вопросов, не требовали ответов. Пришел – хорошо, принес – наливай, не принес – нальют тебе. В «Суровом» даже приколисты и циники становились пацифистски настроенными романтиками.
- ну, чем черт не шутит. – Сказал я себе и втиснулся в узкий проход.
В глаза ударил мягкий свет свечей, и я выключил налобник.
- Добрый день. – Поздоровался я.
- И тебе добрый, святой отец. – Поднял на меня глаза премьер. – Принес?
Это было своеобразное приветствие. В гости премьер ходил только с бутылкой чего-нибудь крепкого и не понимал, как можно иначе, но со снисхождением относился к тем, кто приходил с пустыми руками. Даже сейчас, когда алкогольные напитки было найти очень трудно, Премьер ухитрялся их сам. Настаивал на медицинском спирту, гнал на ягодах и травах.
Высокий, рыжий парень в войсковом камуфляже поднялся с пенки и протянул мне кружку. Отказаться, значило обидеть хозяев. Со словами «За здоровье» и с глубоким выдохом, я влил, сей отвар себе в нутро. После чего выдохнул, крякнул от удовольствия и присел за стол к честной компании.
Компания состояла из пяти человек. Премьера, его сына Жирного, жены пантеры, высокого рыжего парня по кличке Ап и его девушки Муми.
Муми взяла гитару и заиграла…

 Мусорный ветер, дым из трубы,
 Плач природы, смех сатаны,
 А все оттого, что мы
 Любили ловить ветра
 И разбрасывать камни.
 Песочный город, построенный мной,
 Давным-давно смыт волной.
 Мой взгляд похож на твой:
 В нем нет ничего, кроме снов
 И забытого счастья.


 Дым на небе, дым на земле,
 Вместо людей машины.
 Мертвые рыбы в усохшей реке,
 Зловонный зной пустыни.
 Моя смерть разрубит цепи сна,
 Когда мы будем вместе.

Тепло разлилось по моим внутренностям, слабость завладела членами моего тела и из головы потихоньку, начали выветриваться тревожные мысли и переживания сегодняшнего дня.
 
 Ты умна, а я - идиот,
 Неважно, кто из нас раздает,
 Даже если мне повезет,
 И в моей руке будет туз –
 То в твоей будет джокер.
 Так не бойся милая - ляг на снег,
 Слепой художник напишет портрет,
 Воспоет твои формы поэт,
 И станет звездою актер бродячего цирка.


 Дым на небе, дым на земле,
 Вместо людей машины.
 Мертвые рыбы в усохшей реке,
 Зловонный зной пустыни.
 Моя смерть разрубит цепи сна,
 Когда мы будем вместе.

- Господа, - язык никак не хотел работать нормально, - я толи сошел с ума, толь одно из двух, но кажется, что сегодня я видел Белого. Недалеко отсюда, в « Дорогах риска».
- Отче больше не наливать. – Улыбнулся Премьер.
- Ты, батюшка, фонарик по больше в штреках выключай, оно и не то привидится. И Двуликая, и Цепник, а может еще и Черный Скалолаз. По большой пьянке и он сюда со своих скал спускается. – Высказался, смеясь Жирный.
Я, было, хотел выругаться и высказать несносному, пятнадцатилетнему пацану про всех его Двуликих и Скалолазов, но тут опять заиграла гитара, теперь уже в руках Апа и я растворился в музыке и словах.

Ищут геологи, ищут туристы
Все спелеологи и альпинисты.
Ищут давно, но не могут найти
Парня какого-то лет двадцати.
Среднего роста, без нижней обвязки,
Ходит он в белом комбезе и каске,
Тонкий репшнур на груди у него,
Больше не знают о нем ничего.
Кто он, откуда, и что он за птица,
Парень, который пещер не боится ?
В чем провинился и в чем виноват ?
Вот что в народе о нем говорят:
Спелеогруппа на штурм снарядилась,
Быстро навесилась, лихо спустилась.
Парень, который пещер не боялся,
В этот момент в той дыре оказался.
Он без налобника видит сквозь тьму.
Лагерь подземный открылся ему.
Храп богатырский колышет палатки.
Белый смеется : "-Попались, ребятки !"
Быстро он в лагере шухер навел,
Все камеральные карты подмел,
Сьел колбасу, перепутал рапель,
Спрятал налобники в узкую щель.
Лагерь, проснувшись, ревел и стонал.
Белый в камине тихонько ворчал:
"- Больно мне ваши железки нужны,
Просто дежурные спать не должны"
В общем-то, группа к штурму готова,
С картой сверяется снова и снова.
Белый тогда наступил на карниз,
И без страховки спускается вниз.
Первый колодец, четвертый и пятый,
Вот и последний, водою обьятый.
Белый на дне карабин отстегнул,
Каску под мышку, и в бездну шагнул.
Дна достигает первый из группы :
"- Я не пойму, я больной али глупый ?
Вроде я первый под землю спускался,
Чей же внизу карабин оказался ?"
Дальше шел узкий, извилистый ход,
Группа его с топосьемкой берет.
Лепят пикеты кто в глину, кто в грязь.
Белый стоял за колонной, смеясь :
"- Кто же так делает, сукины дети ?
Вам же за это придется ответить !"
Быстро по ходу пикеты собрал,
Тут обрисовщик вовсю заорал :
"- Эй, впереди, вы там что, обалдели ???
Где все пикеты ? Вы что их, поели ?
Первый, десятый, и этот, и этот.
Были пикеты и нету пикетов...
Первый в испуге садится на камень :
"- Я же их ставил своими руками !!!
Видеть не видел, и слышать не слышал !
А, может, их сьели летучие мыши ?"
В общем, оставив их там разбираться,
Белый решил на поверхность подняться.
А заодно на обратном пути
Шнур телефонный с собой унести.
Шаг - остановка, другой - остановка.
Без самохватов поднялся он ловко,
Травку земную с любовью обнял...
...И за собой все веревки поднял !
Ясно, что группа назад не пришла,
Дней через шесть КСС их нашла.
Все, как один, утверждали в тот раз :
"- Белый повсюду преследовал нас !"

Бросьте, ребята, и в сказки не верьте,
А перед штурмом еще раз проверьте
Ваши веревки и ваши железки :
Белый не любит неверной навески !
Будьте в пещерах всегда аккуратны,
Помните все о дороге обратной,
И ни за что, никогда и нигде
Смелого Белый не бросит в беде.
Что бы с тобой под землей ни случилось :
Свет твой погас иль плита опустилась,
Знай, спелеолог, что Белый, твой брат,
В этом нисколечко не виноват!
Кажется, последних строчек я так и не услышал, а сам допел их во сне. Я давно так мирно и спокойно не засыпал.

 ***
Увидел я, как маленький капрал стал великим императором. Видел, как к ногам его легло полмира.
По пескам и снегу шли армии его. На Север и Юг шли они. На Восток и Запад. И не было равных им под луной и солнцем.
Города и страны покорили они, богатству и славу снискали себе. Но и на эту силу нашлась сила, и низвергнут был он и сослан.
Но остались верные его, и вновь был он возвышен и снова простер длань свою над миром.
И было его власти лишь сто дней.
Но вновь низвергнут был и умер он один на дальнем острове. И оставались с ним лишь немногие преданные. Такова цена власти
Помнят же его и чтят ныне как ни одного из властителей.

 Денис
Шли медленно. Сказать медленно, значит не сказать ничего. Как шутил Джеб, бывший прапорщик развертки воздушно-десантных войск: короткими перебежками от одной кочки к другой, пять метров – три часа. Головы вертелись по кругу, не останавливаясь, шеи трещали, но исправно работали. По любому шуму, треску веток, от любой непонятной тени люди падали на землю и пытались слиться с почвой в одно целое, вжаться в нее, что б не возможно было определить, где человек, а где земля. Пока нам везло. На протяжении последнего дня мы не встретили ни одного робота. Это было сказочным везеньем, так как в два предыдущих мы повстречали четырех и только большой численный перевес помог нам их одолеть. Правда, теперь мы этим преимуществом не могли воспользоваться, так как после этих «теплых» встреч нас осталось всего семеро. Сейчас даже одного андроида нам хватило бы с лихвой. Ну может быть мы его бы и уничтожили бы, но это стало бы полным провалом, так как обязательно привело бы к большим потерям.
Последние пять минут идти было трудно. Мы поднимались по склону.
Наш авангард, в который входил сейчас только один человек по прозвищу Дух, остановился на самой вершине. Резко так остановился, будто на невидимую преграду налетел, махнул рукой и как подкошенный упал на землю.
 - Убит? Ранен? Или что-то увидел? – пронеслось у меня в голове.
Командору, по моему пришли в голову те же мысли, и он медленно, стараясь не шуметь, пополз к Духу. Я то же не удержался и, показав позадиидущему… сейчас позадилежащему, чтоб он оставался на месте, а сам пополз в след за командиром.
Дух, когда мы к ему приблизились, оказался живым и целехоньким. На не произнесенный вслух вопрос: что случилось, он показал рукой в направлении спуска, точнее на поляну, которая начиналась после спуска. На нее не торопясь и оглядываясь, выходили люди в камуфляжах, черных беретах и с оружием в руках.
- Люди, – еле слышно прошептал Командор, - военные.
- Это не все.– Шепотом произнес дух и указал на левую сторону кромки леса, окружающего поляну.
Я уставился на деревья и кусты, но сначала ничего подозрительного не заметил. Зеленое месиво листьев и ветвей. Яркое солнце вышло изо туч и его лучи, проникая в зеленые дебри отразились от чего-то солнечным зайчиком.
Отразились?
Разве может солнечный луч отразится от чего-то в лесу? Для этого нужно зеркало или какая-то металлическая поверхность.
Металлическая…
Я присмотрелся более тщательно. Да, так и есть. В лесу, в метрах пяти в глубине леса находилась металлическая поверхность. Одна. Одна ли? Отсюда было не видно, но факт оставался фактом. Там были андроиды.
Похоже люди на поляне тоже заметили отблеск. Военные, как я их для себя окрестил, остановились. Отсюда было слышно, как щелкнули затворы автоматов и других орудий.
- Может, поможем? – Раздался шепот Духу.
- Умереть? – Спросил Командор. – Умереть мы с ними сможем по отдельности, а вот помощь мы вряд ли мы сможем. У них есть оружие, а у нас, его нет, и если мы туда сунемся, то этим ребятам придется не только свои жизни спасать, но и наши. Без нашей «медвежьей» помощи у них хоть какой-то шанс есть, а снами и его не будет. Тем временем к нам подтянулись остальные члены отряда.
Мы лежали и смотрели, хотя очень хотелось встать и бежать на помощь. Их было около двадцати, и они действительно были военными, по крайне мере отсюда были видны лычки и звездочки на их погонах.
Роботы, сообразив, что их засада раскрыта, не спеша, покинули свое укрытие. Дюжина блестящих металлических тел медленно, будто не хотя вышли на встречу людям. Дюжина серо-металических тел усыпанных в изобилии колюще-режуще-рубящими приспособлениями. У людей был численный перевес, но он ничего не значил, когда твой враг не восприимчив к боли, не боится смерти, и трудно уничтожим. Да в придачу обладает мозгами, какими ни какими, а мозгами и больше всего в своей металлической жизни мечтает добраться до твоей крови.
Первая же атака роботов практически сравняла счет, роботы разменяли одного на четверых.
И тут….
И тут заговорили переносные зенитные комплексы «Игла 15». Их было всего два, но они оправдали свое наличие и тяжесть при транспортировке. Количество роботов сразу уменьшилось на треть, благо, что они не предполагали такого разворота событий и не сочли нужным, рассредоточится. Не повезло тем из них, кто стал утолять свой голод, не дождавшись уничтожения всей дичи. Андроиды сразу пересмотрели и изменили свою тактику, они сразу начали обхватывать людей с флангов, разойдясь так, что бы одним выстрелом из «Иглы» не зацепило двух и более. Атаковать андроиды начали по очереди с разных сторон, не давая людям предугадывать их атаки и заранее выбирать направление стрельбы. И человеческая кровь полилась рекой, выбрасывая на траву оторванные конечности, кишки и другие составные части человеческих организмов. Картина была ужасающая. То тут то там взлетала земля, плотной стеной летели трассеры. Кровь чередуясь с серо-металическими и красно-мясными вкраплениями все больше и больше завоевывала поляну, делая красный приоритетным цветом в этой душераздирающей картине. И все это происходило под акустический аккомпанемент, состоящий из какофонии человеческих криков и монотонного рычания роботов.
И тут…
И тут замолчала одна из «Игл». Боец упал на траву с разорванным животом и сломанной, весящей на тонкой ниточке кожи шеей. Андроиды обступили трупп и прикрыли своими телами и убийцу и жертву. Люди тоже прекратили агрессивные действия, дабы передохнуть и перегруппироваться и помочь раненым, кто еще мог дергать спусковой крючок.
Я пригляделся и увидел доселе не виданное мной зрелище. Андроид, стоящий в середине, поднял орудие с травы, второй конечностью поднял трупп умершего бойца и припал к фонтанирующей артерии. Я впервые видел, как происходит изменения в андроидах. Рука, в которой находилось оружие начала растекаться по нему, превращая его в часть робота.
Круг роботов раскрылся, и по незнающим об изменениях людям ударила «Игла 15». Надо отдать ему должное, стрелял он куда точнее людей. Три минуты ожесточенного боя и на поляне, остались стоять только три андроида и два человека, один с автоматом, другой с «Иглой».
Люди резко метнулись к кромке леса, петляя, кувыркаясь и редко отстреливаясь. Андроиды кинулись за ними, и тот, что был со встроенной «Иглой» тут же свалился, пораженный точным попаданием в глаз. Через пару минут люди и андроиды скрылись в чаще.
- Ну, что господа, спустимся? Рискнем? – Нарушил внезапно наступившую тишину Командор.
- А вдруг андроиды вернутся? – нервно спросил Лис.
- Если сейчас поторопимся, и не будем долго размышлять, то мы успеем, как минимум взять оружие. – Подал голос Джеб. – А там уже будем посмотреть, воротятся они назад или нет. Даже если вернутся, нас то семеро, а их осталось только двое, если те ребята хотя бы одного не уложат.
- ну, если так… - начал, было, Лис.
- Отставить разговоры. – Командор поднялся в полный рост. – Бегом марш!
И семь пар ног рванули к месту кровавой стычки.
Мы бродили среди трупов и собирали оружие и оставшиеся боеприпасы.
- Жаль «Игл» не осталось. – Сказал я вслух, стоя у андроида с модернизированной рукой.
- Что Крыс, тоже нравится? – подошел ко мне Джеб. – Я слыхал, что они такое могут меняться, но прежде не верил. А зря.
- Я тоже не верил. – В душе было как-то муторно.
Враг оказывается намного сильнее, чем мы думали сидя в пещере.
- Ладно, не отчаивайся. Все будет хорошо. – Джеб положил мне руку на плечо. – Надо быстрее все собрать и уходить. Не ровен час, оставшиеся вернутся или помощь подойдет запоздавшая.
- Командор! – Кивнул я на трупы. – Может, похороним?
- некогда Крыс, некогда. Живые должны думать о живых. Им уже не поможешь, а если мы по быстрому не свалим, то и нам могут не помочь.
Мы уходили быстро, все обвешенные автоматами, с тяжелыми сердцами, не оглядываясь. Уходили в лес, в противоположенную сторону от исчезнувших людей и военных. Шли молча…
Только Джеб еле слышно напевал песню…

Ты ушел, не сказав мне не слова
Опустив свои карие очи.
Я стою у распятья христова,
Слезы лью и тихонько пою:
Сохрани, слава тебе Господи!
Сохрани, Господи слава тебе!
Защити, раба своего, раба своего!

Дым, огонь, парашютные стропы
И прыжок в неизвестную даль.
Прорываясь сквозь чужие окопы,
Я пою свою печаль:

Сохрани, слава тебе Господи!
Сохрани, Господи слава тебе!
Защити, раба своего, раба своего!

Запылилась тропинка лесная,
Алый гроб на носилках несут,
Идет поп, черной рясой махая
И монашки святое примут.
Помяни, слава тебе Господи!
Помяни, Господи слава тебе!
Помяни, раба своего, раба своего!

В кабаке стоит дым перегарный
И вино льется бурной рекой,
За столом сидит пьяный десантник,
Слезы льет и тихонько поет:
Отслужил, слава тебе Господи!
Отслужил, Господи слава тебе!
Отслужил, еду я домой, еду я домой!

Ты пришел, не сказав мне не слова
Опустив свои карие очи.
Я стою у распятья христова,
Слезы лью и тихонько пою:
Сохранил, слава тебе Господи!
Защитил, Господи слава тебе!
Уберег, раба своего, раба своего!


 ***
Видел я, как великие державы делили мир, истекающий кровью. Видел, как вознеслось знамя, вымоченное в том крови, и покрыло собой до шестой части мира.
И выросла из той крови одна из самых страшных тираний в этом мире. Боялся тогда сосед соседа, и брат доносил на брата. Участь же у всех была одна - рабство и смерть.
Возвысились тогда мельчайшие, и пробились к власти ничтожнейшие. Уму же и чести пути не было.
И раскололся мир на две части. Каждая же считала врагом другую и жаждала стереть ее с лица земли.
Тогда возжаждал власти безумец. Ложь придумал он и стал вождем.
И пламя вспыхнуло по воле его, и весь мир содрогнулся. И отблески того пламени озарили все его закоулки.



 Михаил


Время близилось к десяти вечера. Освещение по всему городу начало постепенно отключаться, автобусы и другие наземные, воздушные и подземные виды общественного транспорта уходили в парки, депо и другие места дислокации. Люди спешили по домам, ни кому не хотелось оставаться на улице, в не убежища, в не спасительных четырех стен к десяти часам. Ни кто не хотел принять участие в «Часе крови», так как принявших ждала только одна участь, участь жертвы, а заодно с этим мучения и смерть. Я тоже спешил домой, точнее не домой, а в церковь, которая сейчас стала для меня домом. И когда мне оставалось пройти метров десять до спасительных ворот, толпа преградила мне путь. Не толпа конечно, так, человек двадцать, двадцать пять. Угрюмые, серые рожи в таких же серых одеяниях. Серые лица, серые одежды, серый город, серое небо…
Гармония? Стиль?
Первым желанием было обойти этот серый сброд пятой дорогой, но потом….
 - Что я не мужчина? – Мелькнула честолюбивая мысль. – Что я боюсь всех и вся? Что они мне сделают?
Рожу кирпичом, плечи расправить, спину выпрямить. – Советовал внутренний голос. – Взгляд вперед, в пространство, пофигистический! И самое главное – не поддаваться сомнениям.
Так и поступим. Дословно. Я шел через толпу, смотря вперед не видящим взглядом, сжав кулаки, в ожидании какого-либо действия с их стороны, что бы адекватно на него среагировать. В данный момент для меня «адекватно среагировать» - это быстро ударить два-три раза и пока не пришли в себя, быстро добежать к воротам. Часы тикали напоминая.
- И чего это они вообще вышли на улицу в такое время? - Звенел в голове вопрос. – Им что, жить надоело?
Когда я примерно находился в центре этого сборища, и спасительная калитка была уже рядом, над толпой пролетел вздох и чей-то голос начал громко вещать.
- Услышьте люди голос Божий! Ибо, послано нам все это во искупление! Ибо, перед вторым пришествием хочет он уверится в праведности нашей и в чистоте душ наших! – Вещал голос. – Сказано, что придет саранча с лицами человеческими и будет она сильнее человека. Вот она! Вот та саранча, которую обещал нам Господь! Вот он АПОКАЛИПСИС!
- Неверно цитирует. – Мелькнула мысль у меня в голове.
- Так не убоимся саранчу, посланную нам творцом, - продолжал взывать голос, - встанем перед ней, поднимемся с колен! Ибо, мы есть любимые чада Его и не нам ползать на брюхе перед служителями апокалипсиса во грязи! Кому суждено выжить – тот выживет, ибо нет веры в них, и Отец наш небесный оставит их на этой земле, дабы испытаниями дальнейшими укрепить их души в вере Ему! Кто же умрет смертью мученической, тому будет открыта дорога к трону Его, к земле Его, что в народе Раем зовется! Значит, пришло их время, время сесть за стол с Богом и преломить с ним хлеб и испить вино из одного кубка!
Голос летел над улицей монотонно, размеренно, стараясь подчинить разум…
- Тьфу ты, - сплюнул я, отходя от этого доморощенного гипноза, - самоубийцы. Вот им не живется на свете белом. Ну, умирали бы себе на здоровье, но не как быки на бойне, с ломами бы хоть вышли б против андроидов, может, хоть одного бы завалили, все ж польза. А то, ишь чего удумали, сами встать на заклание, как овцы безропотные…. Ну уж, дудки!
В мое плечо вцепилась маленькая, женская ручка.
- Куда ты идешь, человек?- открыла рот обладательница руки.
От неожиданности я остановился и посмотрел на говорившую. Ей было лет двадцать, двадцать два, как и остальные, она была облачена в серые одежды. В ее случае это были джинсы и свитер. Длинные черные волосы обрамляли серо-бледное лицо… может это освещение тут такое? Или грим? На лице выделялись губы накрашенные черной помадой и черные тени вокруг глаз. Глазами это правда назвать было трудно, а человеческими глазами еще трудней. Пустые зрачки, без смысла и глубины, но в тоже время они до краев были наполнены фанатизмом, уверенностью в правильности своего выбора. Судя по этим глазкам, она была убеждена, что другого выхода нет и быть не может.
- Куда ты идешь, человек? – Повторила она снова. – Все кончено. Мир на грани гибели. Не сегодня, так завтра Он призовет нас к себе! Так стоит ли ждать? Лучше сегодня уже быть в раю, чем гнить здесь заживо и поддаваться искушению лукавого. Светлый бог…
Здесь мне почему-то вспомнилось, что имя Люцифер переводится, как Несущий Свет.
- … не сможет не принять к себе тех, кто умирал смертью мученической в лапах врагов Его. Мы умрем, но этим погубим и роботов которые питаются нашей кровью. Не будет людей, не будет им пищи. Мы очистим от этих тварей мир!
Я рывком освободил руку и быстрыми шагами направился к церкви.
- Ага, - думал я, - сначала мы их создали, но потом списали на Антихриста и апокалипсис.... И теперь, как истинные герои будем уничтожать их не щадя живота своего. Бред. Бред обессиленного труса, который не хочет сражаться за свою пустяшную жизнь и пытается превратить свою смерть в геройский поступок. В поступок, который был бы так же красив, как искупление грехов человеческих Христом. Ну, уж нет. Христос шел специально на смерть, нацелено. А эти? А эти от бессилия.
- Дурак! – Неслось мне вслед. – Опомнись! Трус!
Часы запищали. Это означало, что до «Часа крови» осталось совсем немного, но я уже стоял у ворот. Скрип двери, скрип второй двери, двери в церковь. Все.
Спасительное помещение.
Я отдышался.
На улице раздался рев, а потом крики. Крики…
Душераздирающие крики.
На втором этаже было крошечное окошечко, почти не заметное снаружи. Вот к нему то я и поспешил. Картина на улице была страшная. Шестеро андроидов, похожих на горгулий, а точнее, на ощетинившиеся клыками, когтями и другими острыми наростами, крылатых собак, кромсали не сопротивляющуюся толпу, разрывая тела. Кучка людей стала превращаться в кучу оторванных органов обильно сдобренных кровью. Некоторые люди, одумавшись и стараясь сохранить свои жизни тали разбегаться, но летать у «горгуль» получалось лучше и быстрей, чем бежать у их жертв. Пять минут хватило серо-металическим чудовищам, что бы справиться с людьми.
Они хотели умереть? Они получили то, что хотели.
Одна из тварей посмотрела в мою сторону и я боясь, что она все таки сможет меня разглядеть в окошке, упал на пол и застыл, стараясь дышать «через раз».
- Минуй меня, Господи, доля сия! – неожиданно для самого себя, еле слышно прошептал я.
И словно в ответ на мою молитву я вспомнил очень старую песню.

С причала рыбачил апостол Андрей
А спаситель ходил по воде
И Андрей доставал из воды пескарей
А спаситель погибших людей
И Андрей закричал: «Я покину причал
Если ты мне откроешь секрет"
И спаситель ответил: "Спокойно, Андрей
Никакого секрета здесь нет"

Видишь там на горе
Возвышается крест
Под ним десяток солдат
Повиси-ка на нем
А когда надоест
Возвращайся назад
Гулять по воде
Гулять по воде
Гулять по воде со мной.

"Но учитель! на касках блистают рога
Черный ворон кружит над крестом
Объясни мне сейчас, пожалей дурака
А распятье оставь на потом"
Онемел спаситель и топнул в сердцах
По водной глади ногой
"Ты и верно дурак" И Андрей в слезах
Побрел с пескарями домой.

- Прости меня Господи, что сир и убог, и не верю в тебя. Прости и помоги рабу твоему, не дай ему умереть в мучениях таких.
От переутомления физического, да и нервного глаза мои закрылись под тяжестью налившихся век, и я провалился в пустоту.


 ***
И страх пришел в мир, ибо полчища пошли за ложью той, уверовав, что они превыше всех других. И истребили они многих, и покорили многие страны, и насаждали всюду волю и власть свою.
И рабами сделали другие народы они. Как скот пасли они их. Казнили и травили их. В огне жгли и в крови топили они тех, кто не желал принять их.
И во многих землях были мор и голод. И кто не пал в бою и не был убит, тот умер.
И молились многие Господу. Спасения просили и избавления. И где был Он тогда? Вступился разве Он за чад своих? Даровал Он им спасение?
Нет, не Господь, но люди остановили его. Жизнью своей и кровью заплатили они за это.
Что же Он тогда делал? Опять упивался мучениями? Опять вдыхал дым пожарищ? Или руки грел у костра из мертвых тел?
Или это жертва Ему была, и принял Он ее. Кто же осмелится теперь сказать о Его милосердии и человеколюбии?


 Иван

- Девчонки! – крикнул я от радости. – Вирус готов!
- Ура! – Они захлопали и запрыгали.
И как ухитрились при потолках в метр семьдесят?
Все, можно отдыхать. Неделю, не меньше. Я сел на стул и откинулся на спинку. Даша мне на коленки, Ленка подошла сзади и обняла за шею. С недавнего времени мы не скрывали друг от друга наших тесных отношений. Девчонки поговорили с глазу на глаз и решили составить график пользования мной, как мужчиной, дабы никому обидно не было. Это у меня возможность выбора была, а у них, за отсутствием здесь других особей мужского пола попросту не было. По началу я был рад тому, что они не поссорились, да и ежедневный секс с разными партнершами, а то и с двумя за раз грел, душу и мое самолюбие. Но потом….
Потом стало тяжко. Я, наконец, понял, что значит выражение «супружеские обязанности». Это когда иногда и по охотке оно удовольствие, а когда ты не хочешь, но по графику положено… вот тогда и понимаешь, что это обязанности! Иногда они, правда, давали мне передышку на один - два дня. Это было хорошо. Плохо было потом, когда приходилось отрабатывать эту передышку. В общем жизнь казалось медом, правда мед был с горчинкой.
- А дальше? – Нежный шепот Лены вывел меня из состояния релаксации, что охватила меня под тяжестью женских конечностей.
- Чего? Спросил я, пытаясь придти в чувство понимания окружающей реальности.
- Дальше что делать будем? Надо же этот вирус как-то до города доставить. – Не унималась собеседница.
Дарья не хотела лезть в начинающийся диспут и сославшись, что хочет приготовить покушать, убедившись, что сканер молчит, удалилась из погреба в дом.
- Ну…. – Задумался я. – Надо идти в город и постараться заразить там как можно больше роботов.
- И как ты собираешься туда идти? Тебя же первый попавшийся андроид на куски порвет?
- Так, это же хорошо. Он порвет меня и заразится, а потом разнесет заразу по городу.
- А если он в город не пойдет? Или твой вирус окажется настолько сильным, что убьет его до того, как он окажется в городе? Кто знает привычки этих железяк? И кто знает что эти роботы уже успели модернизировать и чем они уже отличаются от первоисточника? То что ты предлагаешь – это не выход, а самоубийство. Очень много риска и очень мало процентов на удачу и хороший исход. Да и если тебя порву на кусочки, не останется ни одного человека, который сможет вести наблюдение со стороны и если что-то пойдет не так, то откорректировать действие препарата.
- Хорошо. А что предлагаешь ты? Сама ты решила эту задачку? – Все что она говорила, было, правдой, но с этой правдой не хотелось соглашаться.
А еще не хотелось соглашаться потому что если она предложит что-то достойное, то будет затронута моя научная честь и мое мужское достоинство. Ни один мужчина не согласится с женщиной, тем более, если она права, будь эта женщина хоть в тысячу раз умнее его.
- Пока не знаю. Надо думать, но то что предлагаешь ты – это самоубийство и авантюра в одном флаконе.
Я хотел ей сказать, что если она сама не может ничего придумать, то не стоит разбивать в пух и прах, чужие идеи.
 Хотел. Хотел, но не сказал. И не потому что не хотел ее обидеть, просто в люке показалась Дашкина голова и она тихонько сказала: Вань, Лен, там двое людей в камуфляжах и с оружием.
Мы сначала не поняли и уставились на нее непонимающими взглядами.
- Там люди в военной форме и при оружии. Повторила Дарья. – Может, войска подходят? Может, нас скоро освободят?
Я, не отвечая на ее вопросы, полез наружу, по шуршанию одежды понимая, что Ленка лезет за мной следом.


 ***
Много видел я войн, битв и сражений. За славу и богатство, за убеждения и за веру, ради правды и для того, чтобы скрыть ложь.
Ибо тот, кому надо спрятать дерево, сажает лес. А кому надо спрятать мертвое дерево сажает мертвый лес. А кому надо спрятать ложь, топит ее в чужой крови.
Видел я, и как строят власть свою на крови и костях.
И одни сыновья Господа восставали против других сынов Господа. Мечом доказывали они. Что их вера праведнее. Огнем утверждали они веру свою.
И всегда прав был, обладающий силой. И шел он войной на слабого, ибо кто первым пойдет на сильного.
Но слабый становился сильнее и наказывал своего обидчика. И сторицей возвращал ему все обиды свои.


 Михаил

День был противным и промозглым. Дождик-негодник мелко моросил, предварительно договорившись с другом, Ветром, бросал в лицо мелкие, противные, холодные капли. Влага, спадающая с небес окрасила город в более мрачные тона. Из серого он превратился в темно серый, что соответствовало цвету дождевых туч, которые заволокли весь небосвод. Настроение было хуже некуда, да еще побаливало место укола. Странно, всегда нормально переношу сдачу крови, а сегодня почему-то было плохо. Чуть в обморок не свалился. Может, перепады давления влияют? В нашем Городе не осталось не одного грамотного доктора, кроме фельдшеров на пункте сдачи крови. Посоветоваться и то не с кем.
Вокруг была обыденность. Пятеро тинэйджеров пили водку, сидя на лавочке под аккомпанемент тяжелого синтирока, что лился из старенького проигрывателя. Мерно прогуливались старички пенсионного возраста. Из подворотни доносились крики о помощи и звуки борьбы. Все как всегда.
То-то забывается в работе, спасаясь в ней от действительности, кто-то плюнул на все и теперь делает что хочет, пускаясь во все тяжкие, чтоб перед смертью испытать все запрещенное раньше. Каждый расслабляется по-своему….
- А все почему? – встрял в мои размышления внутренний голос.
- Почему? – В тон ему ответил я.
Прохожие если даже услышали мои слова, то не придали этому значение. Люди сходили с ума от такой жизни, и появление еще одного сумасшедшего на улицах ни кого не смущало.
- А все потому, что люди потеряли смысл существования и надежду на лучшее.
- Потеряли. А что прикажешь делать и во что верить? На что надеяться? Ради чего существовать? Ради роботов и их процветания?
- Ради самих себя.
- В самих себя?
- Ну, хотя бы в Бога, если для человека трудно верить в себя. Ты же тогда поверил и попросил его.
- И что? Если я буду в него верить, то он все мои просьбы выполнит или роботов уничтожит?
- Нет. Но теперь у тебя будет надежда.
- И что мне это даст?
- Смысл дальнейшего существования.
- Это какой?
 - Подарить эту надежду всем, что бы им было тоже на что надеяться. А там глядишь и жизнь улучшиться. И люди поумнеют и объединяться.
- И как я им это подарю? Это же словами не расскажешь словами. Это самому надо до этого дойти. Душой, сердцем.
- А ты им расскажи, как хорошо жить с надеждой. Как хорошо знать, что ты существуешь не зря. Объедини их верой и целью. Верой в бога и началом борьбы против роботов. И у них появится для чего жить на этом свете.
- В проповедники меня хочешь записать?
- Называй, как хочешь. Не в названии дело.
- Это почему же? И в названии тоже.
Внутренний голос не ответил, а я вспомнил тех кто недавно безропотно умирал у ворот моей церкви. Ведь если бы у них была бы цель и вера их разумом не завладела бы столь идиотская идея.
- А ты прав.
- Я всегда прав. – Ответствовал слегка обиженный внутренний голос.
- Праведник Михаил звучит?
- Нет. Лучше уж отец Михаил. В церкви ведь живешь. В божьем доме.
- Отец Михаил. – Покатал я на языке. – Нет. Как там, на книжке о Нострадамусе было написано? – Начал я вспоминать. – «Отцу Адаму, чтоб зрел в будущее». Буду отцом Адамом.
- А чем тебе твое имя не нравится?
- Сам же сказал, что не в названии дело. Церковь его? Отец он? Я ж не от себя говорить собрался. О воли Бога говорят святые отцы, вот я и буду как будто замещать этого Адама, пока не вернется.
Внутренний голос опять смолк. Ну да бог ним. Солнце начало пробиваться сквозь тучи, небо стало синеть, да и дождик стал редеть. Настроение улучшилось.
Теперь у меня есть цель, и я постараюсь, что б она появилась у всех в этом городе. Даже у самых трусливых обывателей нашего Города.


 ***
Где же был Господь в ту пору, когда одни сыны его карали других чад его? И где он был, когда те мстили?
Кровью он упивался и страданиями. Вот его доброта, вот его милосердие!
И так века пробежали передо мной. И везде было кровь и страдание.
И вновь видел я, как убивают, не верящих в Бога. Ибо для верящих неверие страшно. Знают они, что неверующий неподвластен Господу. Не позволят они быть ему выше Бога.
Видел я, как вновь убивают, верящих не в того Бога, ибо каждый считает, что его Бог выше других.
Видел я и то, как убивают верящих в Бога. Ибо всегда найдется тот, кто будет доказывать свою правоту кровью.
И видел я просто, как убивают. Ибо, если есть человек, найдется и тот, кто его смерти желает.


 Отец Адам

Я вошел в свой грот и сразу почувствовал чужака. Чье-то незримое присутствие сразу обрушилось на плечи, словно тяжелейшая ноша, словно свинцовый плащ, что мне приходилось использовать в прошлой, до-церковной жизни, когда я работал с ядерной энергией. Света в гроте не было и мой фонарь был настолько дохлым, что я не смог, пошарив лучом по гроту, обнаружить незваного гостя. Я прошел в середину и начал крутить головой, дабы свет налобника высветил хотя бы тень неизвестного. Ну не паранойя же это?
- Не стоит расходовать электричество, пожалейте батарейки. – Раздался спокойный бас присутствующего. – Вам еще на них до «Коровника» идти, чтоб подзарядить.
- Кто здесь? – Вопрос был явно риторическим и не нужным. Если собеседник захотел бы, то давно уже представился бы. – Где вы, черт возьми?
- Не стоит нервничать. – Сказали у меня за спиной. – Успокойтесь. – От этого слова я только больше разнервничался. – Я у вас за спиной. Вы можете меня увидеть, если обернетесь. И выключите фонарик, у меня свечка зажжена.
Я резко обернулся и отпрянул. Он держал свечку на уровне моих глаз, а стоял так близко, что с поворотом я чуть не опалил себе ресницы.
- Кто вы? – выпалил я, разглядывая пришедшего.
Это был невысокий молодой человек, если слово молодой к нему можно было бы отнести. Молодым он казался за счет своей фигуры, стройного атлетического телосложения. Сухое, бледное лицо с римским носом и с темными, практически черными глазами. И небольшая испанская бородка.
- У меня есть для вас предложение. Даже можно сказать подарок. – Нарушил он секундное молчание.
- Вы не представились. – Пробормотал я.
Спокойствие пришло в мой разум. Если он заговорил, значит, он не пришел меня убивать или делать что-то плохое. Такие люди обычно не разговаривают, а сразу бьют. Если человек начал вести беседу, значит, дело с которым он пришел можно свести к мирному исходу.
Я прошел в глубь грота и сел. Он последовал за мной и сел напротив.
- Ну, если вам так хочется меня как-то называть, то называйте… - он на секунду задумался, - называйте хотя бы Аббадоном. Вы все здесь пользуетесь Никами, и этот ник ничем не хуже других.
- А почему бы, не назваться Люцифером или Сатаной?
Странное у него было чувство юмора. Назвать себя именем великого демона преисподни? На это решится не каждый. Или человек свято верующий в то что он и есть этот демон или психбольной, что в общем то одно и тоже. Или субъект с нездоровым чувством юмора.
- Ну, зачем же сразу так? Люцифер звучит очень помпезно и величественно, а Сатана – слишком официально. Давайте не будем зацикливаться на именах. Зовите меня Темным Ангелом, если вам претит имя Аббадон.
- Как скажете. Так зачем вы посетили мой грот, темный Ангел, да еще в отсутствии хозяина? – Не нравились мне его речи, ох, не нравились.
- Я же уже сказал: что бы сделать вам предложение, которое можно расценивать как подарок.
- А поджидание меня в темноте – это прелюдия к акту дарения? Люди, которые хотят что-то подарить или предложить, обычно являются, когда хозяин находится дома или ждут его у входа, а не сидят в темноте, как тати в ночи.
- Ну, полно вам меня в этом упрекать. Считайте это моей визитной карточкой. Должно же мое появление как-то отличаться от всех остальных. Однообразие скучно. Вы же поняли что я здесь? Поверти, если б мне хотелось оставить вас в неведение, я вас уверяю, вы бы не почувствовали ничего при входе. А так я сразу дал вам понять, что в гроте кто-то есть.
- И как это у вас, получается: дать почувствовать? Может, вы экстрасенс?
- Самую капельку. Самую малюсенькую капелюшечку.
- Экстрасенс с именем, точнее ником Аббадон или Темный ангел? Может, вы еще вдобавок и маг? Черной магии?
- Вот кем не являюсь, так не являюсь. Магии вообще не существует.
- А как же тогда быть с колдовством, ведовством, шаманством? Шарлатаны? – Странные мы начали вести беседы.
- Что вы подразумеваете под словом магия? Ведовство, колдовство и шаманство – это не есть магия как таковая, это не дело рук человеческих. Это призвание сил космоса, вот и все.
- Как это призвание сил?
- Как вам сказать.… Вот вы умеете пользоваться компьютером? Это такое же пользование, но только в место компьютера, эту роль играет космос. Что бы запустить уже созданную программу, или выйти на какой либо сайт, вам нужно обычно совершить какие либо действия или просто ввести пароль. Вы набиваете на клавиатуре пароль, это воспринимает системный блок, а затем вы видите изменения на мониторе. Правильно? Так и здесь. Монитором является ваша реальность, системным блоком служит космос. Вы набиваете пароль, правда, в этом случае его не надо набивать, а нужно составить. Вы приходите в нужное место в нужно время – это уже первоначальные знаки пароля. Вы раскладываете какие-то ингредиенты, что соответствует какому-то еще количеству знаков, и говорите слова – окончательные знаки кода. Исходя из проделанных вами действий или составленного пароля, вы получаете действие, которое космос выводит на вашу реальность. В зависимости от ваших целей у вас должен быть пароль именно на это действие, которое вам хочется. Причем код может меняться частично или полностью. Какие-то ингредиенты могут быть замены действиями, а слова приношениями, но это не важно. Важно то, что космос воспринимает этот пароль и выдает на «монитор», то есть на реальность изменения. Вот и все. Ни какой магии не существует, по крайне мере в том варианте, в каком обычно вы понимаете.
- И что, каждый человек может этому научится? Ни каких врожденных способностей не надо? – Голова ломалась от мутных мыслей. – Нужны. Программисту тоже нужны способности, талант. Но можно и без способностей обойтись. Здесь главное знать пароль. Можно, как и большинство нерадивых пользователей не лезть ни куда, а только пользоваться уже созданными программами, а можно понять систему и научится взламывать пароли, подбирать ключи и ломать программы других, наконец, составлять программы самому. Но таких талантов на земле очень мало. Такие рождаются раз в тысячу лет.
- И откуда такие познания?
- Работа у меня такая.
Мне надоело говорить о магии, экстросенсорике, компьютерном космосе и другой филосовско-мистической ерунде. Не для этого же он тут прятался. Что б поговорить о таких вещах, ему нужно было зайти в любой грот и принести с собой бутылку спиртного. За это его бы там выслушали, даже если бы он начал говорить что самостоятельно сотворил небо и землю. По хорошей пьянке можно и на такие темы поговорить. По пьянке вообще тянет по говорить. О чем? Неважно.
- Ладно, покончим с этим разговором. Вы же не для этого меня ждали в полной темноте? Я надеюсь, у вас была другая цель, более важная, чем разглагольствование по поводу законов магии и компьютерной грамотности? Если я не ошибаюсь, то в начале разговора вы упоминали, что у вас есть ко мне дело? Выкладывайте, но покороче, у меня сейчас времени в обрез. Через минут пятнадцать мне нужно идти обратно в «Коровник».
- С вашего позволения я закурю? Знаете, грешен. Дым люблю. И пламя. – он достал портсигар, тот блеснул в луче свечи желтым отливом, вытащил от туда сигарету и закурил.
Запах от сигареты исходил замечательный. Очень интересное сочетание. Этот запах больше подходил для духов, чем для табачного изделия.
- Дело у меня к вам такое. - Продолжил он, после первой затяжки. – Как бы это смешно не звучало, но у меня есть оружие против андроидов. Обладая им, человек может сравняться с ними по ловкости, скорости и живучести. И я хочу дать вам это оружие.
- И вы его скрывали? Вы ждали все это время с начала Бойни? – Моему возмущению пределов не было. – Обладая таким оружием, вы не поделились им с другими людьми? Позволили этим чурбанообразным железякам уничтожить половину населения земли, загнать людей в пещеры и норы, а оставшихся в городах превратить в корм? – Что он говорил, казалось бредом, но в это хотелось верить.
Хотелось верить, что он, вот сейчас достанет свое оружие и все встанет на свои места. Люди выйдут из укрытий и поставят роботов на место, а лучше вообще уничтожат. Хотелось верить до безумия. До того безумия, что нужно для того, чтобы поверить в то, что пришел какой-то человек и принес лекарство от панацеи. И все закончилось. Причем закончилось хорошо.
- Ну, предположим, не ждал, а у меня были другие дела в это время. Но, все-таки я нашел время, и готов помочь всему человечеству. Лучше поздно, чем никогда. Так, по-моему, звучит старая пословица?
- Так, так. И что за оружие вы хотите предложить? – Мной начало управлять нетерпение. – Где оно производится и сколько его? Им можно вооружить всех людей, что сейчас находятся здесь, в пещерах? Производство его дорого? Затратное? И еще. Вы хотите его нам продать или решили отдать как безвозмездный дар?
- Спокойней, спокойней. Я пока лишь только предлагаю. – Улыбнулся он, и мне показалось, что в этой улыбке было что-то такое нехорошее, что-то зловещее, плотоядное. – Отвечаю по порядку на все заданные вопросы. Это дар. Дар человеку. Обладающий этим даром может спокойно подарить его другому. Сколько его? На этот вопрос я уже ответил. Сколько хотите. Я подарю этот дар вам, а уже вы найдете других желающих. Все следующие вопросы сводятся к предыдущим. Им не только можно снабдить всех людей находящихся в Янах, но и всех людей на земле. Затраты на его производство равны нулю. Остался последний ваш вопрос. Отвечаю. Я дарю вам его бесплатно и безвозмездно.
- Что-то я не понял. Вы дарите мне дар, и я сразу превращаюсь в супермена? Бред.
- нет, не бред. Так все и есть. У вас повышается сила, живучесть, скорость, ловкость, зрение, слух и появляются другие специфические качества, которые не свойственны для человека, но могут выгодно усилить его в борьбе с вашими врагами.
- И что же я должен сделать, что б стать таким большим и сильным? – Сомнения, сомнение терзали мою душу.
Я понимал, что добром это, скорее всего не кончится….
Но нельзя отказываться от такого шанса. Да и что я собственно теряю если этот человек просто псих? Ничего, только затраченное на разговор время. А вот если все что он говорит правда… то….
- Ничего. Просто сказать вслух, что вы согласны.
- И ничего более? А подпись кровью не нужна? Вы же Аббадон, и ему по легендам свойственно просить подпись кровью.
- Вы же умный человек, вы должны понимать, что эти сказки придумали тогда, когда считалось, что кровь усиливает заклятие. Нет, мне не нужна ваша подпись и тем более кровавая. Мне хватит того, что вы просто согласитесь.
А что я теряю?
- Ну, предположим, я согласился.
- Если можно без «ну» и предположим». – Он аккуратно затушил сигарету о камень.
- Хорошо. Я согласен.
- Вот и славненько. – Сказал он, и встал, потирая руки. – тогда прошу меня простить, но у меня еще есть дела.
Он развернулся и направился к выходу.
- Постойте, а как же оружие, дар? – Возмутился я.
Все-таки он оказался психом. Жаль.
- Он уже у вас. Вы это поймете через несколько дней. Сразу все не получается, я же не Господь-бог. До свидания.
Провожать я его не стал. Еще чего не хватало, провожать психа, думающего, что он великий демон. И так дойдет.
Мне почему-то очень хотелось спать. Еще минуту назад, я бы мог пробежать еще ни один штрек, а сейчас наступило такое состояние, будто неделю по двадцать часов в день работал без выходных. Это, наверное, нервы. Шалят в последнее время. Я поудобней устроился на пенке. Лечить бы эти нервы, но нечем.
Мне снилась органная музыка и отрывки из спектакля «Фауст», когда-то виденного мной в столичном театре.

 ***

И увидел я, как однажды восстанут сыны Ислама и под зеленым стягом пойдут на Запад.
И будут их толпы и полчища, и восстанут все от мала до велика, и пойдут они как лавина, сметая все на пути своем.
Будут они сильны и жестоки, ибо веруют в Господа своего, ибо веруют, что Он ведет их.
Железо и книга будут в руках их. И поразят железом они всех, кто не примет книгу их.
И не будет спасения тем, кто не примет веру их. И до трети мира будет в крови, и до половины в огне. И будет весь мир отброшен во тьму веков.
Тогда даже время потечет вспять, и солнце померкнет среди дня, и сам воздух станет как яд.

 Иван

Мы втроем высыпали на крыльцо. Двое военных в ответ на это резко подняли свое оружие и наставили на нас черные дыры стволов.
- Не надо! Мы люди! – Закричала тут же Дашка. – Мы люди!
И тут затрещал сканер, и пришлось орать мне: Все сюда, быстро! Вокруг андроиды! Господа военные, скорее к нам, у нас тут укрытие! Давайте быстрее!
Те переглянулись, один из них кивнул, и они побежали в нашем направлении. Чудом все впятером мы успели залезть в лабораторию и закрыть крышку. Чудом.
- А…. – Начал говорить один из гостей, и я показал ему жестом, чтоб он замолчал.
Потекли минуты ожидания. Мы то к ним привыкли, а вот нашим новым постояльцам было не по себе, они нервничали. По-моему это заметил не я один.
- Не надо шума. – Еле слышно произнесла Лена. – Если не будем шуметь, то они нас не обнаружат.
Тридцать три минуты и двадцать четыре секунды маячили андроиды в пределах действия сканера. Примерно тридцать четыре минуты, а еще примернее – полчаса. Полчаса молчаливого ожидания. Полчаса я рассматривал пришедших. Оба были одеты однообразно. Стандартный армейский камуфляж, стандартные ботинки и ремни. На левом плече был полукруглый значок черного цвета с белым медведем по середине и надпись «Войска специального назначения. Воля и разум».
- Все. – Выдохнула Даша, когда сканер перестал мигать. – Ушли!
- Давайте знакомится. – Предложил я, стараясь пойти на опережение, боясь, что они будут предлагать это в более жесткой форме. – Я ученый, зовут меня Иван. Можно без отчества и фамилии. Это мои ассистентки. Лена и Даша.
- Олег.
- Александр.
Произнесли они по очереди.
- Вы как я вижу военные? И что же военные делают в нашем богом забытом захолустье? Или войска все же научились уничтожать андроидов, и пришли освобождать нас из-под их него ига? – Продолжил я, считая нападение лучшей защитой не только в драке, но и в разговоре.
- Это военная тайна. – Искрив губы в иронической усмешке, произнес Александр.
Он был плечист и высок. По крайне мере выше моих ста восьмидесяти сантиметров. Квадратное лицо со шрамом по правой щеке, короткий белый «ежик» и погоны старшего лейтенанта.
- Да, ладно тебе Саш. Они же тоже люди. – Обратился к нему Олег. – Расскажи им. Они тоже жить хотят.
Этот был жилист. С виду казалось, что плюнь он и рассыплется, но по узлам на оголенных предплечьях и шее, можно было догадаться, что это не так. Очень даже не так. Скорее всего, этот темноволосый парень с треугольно-овальной физиономией и зелеными глазами мог выдержать куда больше ударов, чем его коллега.
- Товарищ сержант, извольте обращаться по званию! – Рявкнул первый. – Мы все-таки военные.
Я старательно не лез в их перебранку, так как еще в детстве понял смысл пословицы про двух дерущихся собак и третью, которая их пыталась разнять.
- Товарищ лейтенант…, да какой к черту лейтенант, сержант и так далее! Мы остались вдвоем, эти люди сидят здесь и тоже хотят жить, да тому же они спасли нам жизнь. Кто знает, сколько роботов было на верху? Один, два? Ну, одного мы бы завалили, но вот если бы больше…
- Давайте я вас помирю. – Предложил я и уже девчонкам – Даша, Лена, сделайте нам чего-нибудь поесть. Гости чай голодные с дороги.
- И как же ты ученый будешь нас мирить? – Поинтересовался белобрысый.
Слово «ученый», он произносил так, словно произносил «ассенизатор».
- Понимаете, господа, у меня есть тоже «военная тайна». И мы можем просто заключить бартер на выгодных условиях. Вы мне свою тайну, я вам свою. Идет?
- И какая же «военная тайна» может быть у ученого? – Спросил Александр. – Вы открыли новый вид бабочек? Или лягушек?
Было видно, что все остальные профессии кроме военных он считает не нужными. В его понимании только военные, защищая людей, заслуживают уважения. А все остальные, тем более ученые могут только бездельничать. А если эти ученые не работают на армию, так они вообще не достойны даже внимания со стороны «настоящих мужчин».
- Спасибо хозяева. – Вставая, проговорил он. – Пойдем Олег, нам пора.
Темноволосый начал медленно подниматься, но в его глазах я уже видел тень зарождающегося интереса.
- Моя «военная тайна» напрямую связанна с андроидами. - Нужно было кинуть приманку, так как в голове моей уже созрел план проникновения в город.
- И что же это за прямая связь? – Спросил Олег.
Как бы вам сказать… Я изобрел вирус, который сможет их убивать. Теоретически, хватит одной ампулы на город. – Бросил я затравку и как истинный рыбак стал ждать поклевки.
- О! Я так понимаю, вы поймали одного андроида и работали с ним? – Издевательски посмеялся Александр. – Тогда лучше расскажете нам, как можно пленить андроида? А то нам еще не одни в плен не попадался живым. Они почему-то мрут, не сдаваясь, и не требую пощады. Патриоты, блин.
- Понимаете, мне не нужно брать андроида в плен и исследовать его трупп, чтоб получить материал для работы. Я … так сказать… их создал.… Так что могу получить материал путем взращивания.
- Чего? – Округлились глаза у темноволосого сержанта. – Да ты….
Он бросился на меня с криком, в котором плохо читались отдельные фразы: Вот все изо кого.… Да я тебя…. Сестру мою и мать…. Они то чем провинились…. Ненавижу…. Изо таких ублюдков….
Достать до меня он не успел. Лейтенант резко выбросил вперед руку и шагнул чуть-чуть вправо. Сержант упал как подкошенный к его ногам.
- Отставить сержант! – Рявкнул он лежачему. – Остынь.
- Но…эта мразь..., - засопел Олег, - эта мразь,… сколько наших полегло…сколько гражданских…
- Я сказал: Остынь! – Еще раз прикрикнул Александр на подчиненного, и уже в мою сторону. – Это был военный проект?
- Как вам сказать.… Нет. Это был гражданский проект, но все пошло не так. А когда я разобрался и понял что к чему, меня уже не слушали, слишком большие деньги были на кону у тех, кто решал.
- Вот видишь. – Лейтенант протянул руку лежачему, что б было удобнее подниматься с пола. – Он ни в чем не виноват. Он делал свою работу, а виноваты те, кто отвечал не за научную сторону, а за финансовую. Небось, программа сулила слишком большой кушь, а ученый? - Последняя фраза явно относилась ко мне.
- Не просто большой, огромный.
- Ладно. Давай свою тайну, а я тебе свою выложу. – Александр сел на стул.
- Нет уж. Я вам кусочек тайны маленько открыл, теперь ваша очередь.
 Курить здесь можно? Или на улицу выйдем? Мигалка твоя молчит пока.
- Курите тут. Нечего наверху лишний раз светится.
- Нет у нас ни какой тайны. Вернее это не тайна вовсе. Скоро об этом каждая собака будет знать, не исключая андроидов. Нет больше Северного Фронта. Скуксился. Все кто выжил, стягиваются в среднюю Азию, поближе к Монголии. Там этой заразы пока немного пока и можно переформировать и сгруппировать войска. Мирным жителям, оставшимся в живых, тоже рекомендуется перебираться.
- Интересно, - произнесла Ленка, ставя горячий чайник на столик, - а почему вы нам это говорить, не хотели? Мы что не мирное население?
Александр сделал глубокую затяжку. – Ученых не люблю.
- А сейчас что мнение переменилось?
- Нет. Просто подумал, что если вы их создали и знаете, как с ними бороться, то вы нужны там. Бросать вас здесь не выгодно.
- То есть вы хотите забрать нас собой? Всех нас?
- Ну, тебя ученый точно, а их… ну, и их тоже, не бросать же тут.
Горячий чай и крики командира благотворно подействовали на сержанта. Он больше не кидался на меня, а пил опустив глаза к полу.
Я тоже закурил. Сделал пару неспешных тяг.
- Вот что лейтенант, я с вами не пойду.
- То есть как? Ты что не хочешь послужить человечеству? – Его удивлению не было предела.
- Хочу. Очень хочу. Но по другому. Вы заберете женщин, я снабжу их всей документацией и дам ампулу с вирусом. С этим богатством они смогут продолжить работу над этим и без меня.
- А ты? – Ленкин голос напоминал больше всхлипы.
По-моему она меня поняла.
- Я пойду в город. Пойду зараженный вирусом. Надо же проверить эту дрянь на «кроликах», а лучше меня это никто не сделает. Если результаты будут удачными, то вы об этом узнаете, и вам, - мои слова были обращены к Лене и Даше, - останется только изготовлять препарат по моей формуле. А если нет…. Ну на нет и суда нет. Значит, продолжите разрабатывать вирус дальше сами.
- Слышишь ученый, а может не стоит рисковать? Ты лучше них разбираешься в этом и твои знания для нас ценнее. Ты ж их породил то, роботов.
- Вот я их породил, я и постараюсь это исправить. Больше разговаривать не о чем. Диагноз точен, корректировке и пересмотру не подлежит. Выход назначаю на завтра.
- Ну смотри. Ты сам все решил. Может, передумаешь?
- Нет.
- Ладно. – хмыкнул Лейтенант. – Тогда давайте готовится к завтрашнему выходу. Будет трудный день.
Олег поднял глаза от пола и, посмотрев на меня, протянул раскрытую пятерню: Ты это… извини,… погорячился я….
- Ничего, бывает. – Улыбнулся я и пожал его руку.

 
 
 ***
Восстанут в ту пору сыновья Света и сыновья Тьмы и пойдут рука об руку на битву, ибо о каких распрях может идти речь, когда рушится мир.
И будут среди них сыновья Иудеи, ибо велика их ненависть к детям Ислама. И встанут они во главе, ибо их мудрость - мудрость веков.
С кем будет тогда Господь? Отдаст ли он иные народы под руку сынов Ислама или повергнет в пыль стяг зеленый?
На чьей стороне Он выступит тогда? Или, как всегда, кровью обеих сторон упьется Он тогда, и победившему скажет: Вот Я к победе привел тебя. Теперь ты видишь, что сия вера истинна.
Но втуне будут слова Его. Ибо узрят люди, что проще договориться детям Света с детьми Тьмы, чем принять "милосердие" Его.
Но не будет еще мира меж ними, ибо принявшие Свет глухи и слепы, а идущие во Тьме упрямы и презрительны. И как не хотят одни увидеть очевидное, так не могут другие принять неразумное.
 
 Михаил

Я читал уже два часа, не отрываясь. Вернее я перечитывал «Откровения святого Иоанна», которые в простонародье звали «Апокалипсис». За последние месяцы, что я провел в церкви, я многое узнал и многому научился. Узнал что «Армагеддон» не событие, а всего лишь место событий, изучил основы психологии, психиатрии, что дало мне больше возможностей и средств в общении с прихожанами. Их в последнее время стало тут много, после того как они узнали, что церковь стала опять работать. Сейчас мне ничего не стоило успокоить и ободрить рассерженного, поднять дух упавшему. Я как будто бы вижу их изнутри. Я как будто бы чувствую интуитивно те рычажки, на которые надо надавить в данную минуту. Меня это одновременно пугает и в тоже время заставляет работать над с собой все больше и больше, так как многое зависит от меня. Многие зависят от меня….
Я читал с вдохновением, с радостью. Это была одна из самых любимых моих книг. Второй была «Библия Сатаны. Я надеялся отыскать в писании то, что до меня не нашел никто. Нет, не то, что говорится в Каббале и других толкователях святого писания. Нет. Я не искал сравнения с силами природы и не усматривал в строках зашифрованных физических законов, не пытался подвести каждую строку под расположение небесных светил и их воздействие на человека. Нет. Я искал выход. Выход из сложившейся ситуации.
- Если Бог создал все и знает чем и как кончится это все, - шептал мне внутренний голос,- значит, он знал все это заранее, и дал нам понять, как с этим бороться, во славу Его и сохранить в себе искру Его.
- Но… - пытался возразить я, - Я не могу ничего найти здесь.
- Как не можешь? – Смеялся он надо мной. – А саранча? Разве ты не видел андроидов похожих на это мерзкое насекомое? Вспомни проповедника, который возглашал о смерти, дабы не отдавать кровь андроидам. Он тоже сравнивал их с саранчой. Он сделал неправильный вывод, но его рассуждения были правильными. А ангелы? Ангелы, сходящие с небес на землю? Разве ты не видел ангелов? Разве не один из них нес тебя в своих когтях? А печати зверя? Посмотри на руки свои, не они ли украшают сгибы рук твоих? Не это ли отверстия, через которые он пьет кровь вашу? Вспомни о блудницах, кои продают часть себя, кровь свою за лишний глоток жизни в этом аду! За жизнь ли? Жизнь ли это, как вы живете?
- Но… - опять попытался вставить я, но мое эго меня не желало слушать.
- Что написано в Библии? Что сказал Иисус Лазарю? Встань и иди! Вот что он сказал!
- Но Лазарь же был больной. Он его вылечил и сказал ему, что тот может ходить. Дал толчок для его личности.
- А вы не больные? А ваши андроиды разве не болезнь? Они как злокачественная опухоль, возникли из неоткуда, быстро размножились и питаются здоровыми организмами. Это ли не болезнь?
- И что же делать?
- Не знаю. – Был мне ответ. – Что ты хочешь от меня? Что б я дал тебе готовое решение? Но я ведь не Господь-бог, а всего лишь твой внутренний голос. Я знаю ровно столько, сколько знаешь ты. Ищи, да обрящишь! Читай дальше, может быть не ты, так я разберусь в мудрости и хитросплетениях этой книги.
Но нормаль читать я уже не мог. Я вообще не смог читать. Мои мысли роями носились возле сказанного.
Что делать? Как жить дальше?
И тут раздался звонок. Кто-то звонил, прося пустить его в церковь.
- Тьфу ты…опять… - Чертыхнулся я и поплелся открывать.
Не гоже заставлять ждать страждущего.


 ***
И будут тогда звезды на небе как крест перевернутый, и придут в этот мир Дитя Света, и Дитя Тьмы.
В один день и час придут они, и принесут с собой раздор и ненависть, ибо многие примут это как знамение Последней Битвы.
И много будет пророчеств о часе том, и кликуши будут кричать об этом.
Но не надо будет искать знамений, да и пророкам внимать пустое. Никто не в силах предсказать час тот.
Но когда он наступит, то нужды в пророчествах уже не будет, ибо каждый сам поймет, что час пробил.
И вновь расколется мир на две части. Примут одни Дитя Света и провозгласят: Вот Он, Сын Божий, которого мы ждали, вот он час Последнего Суда и Последней Битвы.



 Отец Адам

Боль прошла. Прошла настолько же резко, как и появилась. Нет, вру. Появилась она намного резче. Не было боли и вдруг есть. А вот ушла тоже резко, но не настолько, оставляя после себя еле заметные следы.
Холод, пронзительный холод заполнил тело. Тело? Я его не чувствовал. Есть ли оно у меня это тело? По крайней мере, физически я его не ощущал.
- Что за вздор? – Прервал я свои же рассуждения. – Если я думаю – значит, есть чем, то есть мозг пока еще в наличии. А если есть мозг – значит, есть место, где он хранится, то есть череп. А если он существует, значит, есть, на чем он крепится и все сопутствующие органы, что дают ему жизнь. А еще...
Жажда. Дикая жажда. Высушенные губы и небо.
Странно…
Я не чувствую неба и губ, но чувствую что они сухи как пески Сахары.
Надо что-то делать! – пробила рассудок шальная мысль. – Не лежать же так вечно?
И откуда такая уверенность в положении моего тела? А может я висю? Или вишу? Да, какая, в сущности, разница?
Попробуем открыть глаза и получить восемьдесят процентов об окружающей среде. Глаза так и не открылись, как я не старался, как я им не приказывал. Так…. Попробуем получить информацию на ощупь. Где там мои руки? И эта попытка оказалась провальной. Что остается? Слух.
Да, точно, слух. Теперь надо его напрячь… хотя…
Стоп! Голоса… есть голоса,… слова не разборчивы, но…
И тут холод прошел. Прошел внутренний холод, а внешний накатил огромным снежным комом. Я почувствовал спину и холодную, каменную плиту под ней, почувствовал конечности, отходящие от долгого лежания, в которые в один миг воткнулись тысячи иголок. Я почувствовал собирающуюся вздохнуть грудь. Я почувствовал глаза и раскрыл их.
Темнота….
Но это была живая темнота окружающего меня грота, а не мертвая непроницаемая мгла, что я видел до сих пор.
Хотя нет.
Даже не темнота. Пелена спала с глаз, и зрение начало потихоньку настраиваться на привычный режим. По потолку бегали блики создаваемые постоянно тлеющим огоньком свечи.
- Он оживает? – Мягкий голос прозвучал в близи.
- Да, если это можно так назвать. – Ответил ему другой.
Шагов я не услышал, но увидел над собой две наклонившиеся фигуры. Первая принадлежала девушке, и была обтянута в строгое темное платье. Лица ее из слез затуманивших мой взгляд я точно не разглядел, но потому что я все-таки смог увидеть, можно было судить, что она если не красивая, то чертовски симпатичная. Вторая фигура принадлежала парню. Он был одет во все белое. В белый комбинезон, белую каску и даже лицо его было настолько бледным, что казалось посыпанным мукой.
- Сердце стучит…. – Проговорила она.
- Я чувствую. – Ответил он.
- Но так не должно быть!
- Это не ко мне. Это к тому, кто сотворил с ним это.
Секундная пауза-тишина.
- Мы сможем ему помочь?
- Нет, увы. Пойдем отсюда, это не наше дело.
- Но можно же попытаться….
- Я же говорю, что это не наше дело. Наше дело – обвалы. Твое пророчить, мое предупреждать. Наше дело помогать живым, но не немертвым. Пойдем отсюда, тем более что сюда кто-то бежит.
То, что я увидел….
С затылка девушки на меня с сочувствием уставились глаза. И эти глаза принадлежали старческому, уродливому лицу старухи.
У мужчины не было лица на затылке, но его белый комбез и каска…
… Среднего роста, без нижней обвязки,
… Ходит он в белом комбезе и каске,
… Тонкий репшнур на груди у него,
… Больше не знают о нем ничего.
Я захотел закричать, но грудь словно заморозило. Ни вздохнуть, ни выдохнуть.
В этот же миг, не замечая стоящих на своем пути, в грот вбежал человек в камуфляже. Пробежав через парня и девушку, он остановился у моего импровизированного ложа.
- Отец Адам! – По голосу, так как зрение еще полностью не вернулось ко мне, я узнал Алексея. – Вам надо срочно идти в «Коровник»! Там…там…
- Не ори Алексей. – Фигуры призраков растворились в воздухе у входа в грот, и я смог сосредоточится на его словах. – Успокойся и объясни, что все-таки случилось.
- Двух девчонок нашли, которые недавно наружу ходили.
- И? – Я начал медленно вставать.
- Лучше пойдемте. Это словами не опишешь. Их на «Журнале» нашли.
- Живы?
- Нет.
- И? – Повторил я свой вопрос.
- Отец Адам, давайте лучше пойдем туда. Мне… я не могу этого выговорить.
Я потушил огарки свечей. Странно. Не один источник света в пещере не работал, свой фонарь Алексей погасил при входе, но я видел…
Яркая вспышка резанула глаза, и они сразу же покрылись тонкой пеленой слез. Это Алексей включил фонарь.
Странно… - подумал я про себя, - раньше я не замечал за собой такие особенности. Или просто не хотел замечать?
- Да. – Вспомнил я. – У тебя есть фляга с водой? А то сушняк дикий.
- Есть.
Я выхлебал половину фляги, но облегчение от этого не получил. Жажда до сих пор мучила меня.
- Ладно, пошли, посмотрим на твоих девушек. Точнее на их трупы.
До «Коровника» было недалеко и все по прямому штреку, так что спустя пять минут мы стояли возле небольшой толпы, окружившей мертвые тельца.
- Что здесь происходит? – Гаркнул я и толпа передо мной расступилась, делая небольшой коридор.
- Понимаете, Отче, - начал бородатый, широкоплечий Тролль, - их нашли на «Журнале», а потерялись они на поверхности.
- И что из этого? – Стараясь не смотреть на тела, сказал я.
Чем больше я на них смотрел, тем больше меня обуревала жажда. Кровью забрызганные, порванные тела юных дев из грота Крыса будили во мне не благоговейное преклонение перед смертью, не сочувствие, а жажду. Дикую жажду.
- А то, святой отец, что если они наткнулись на роботов далеко от входа в катакомбы, - заговорил Сергей, второй по старшинству в гроте погибших, - то их тела должны были остаться на месте их смерти. Следовательно: они или выжили, что, вряд ли, и доползли до пещеры, или, что более правдоподобно, были атакованы уже на «Журнале». И тот, и тот случаи говорят, что андроиды уже знают где в ход в наше убежище. А с их мозгами, я думаю, им не составит труда в ближайшее время наведаться к нам и проверить свои догадки. То есть проверить наличие еще людей, кроме убитых ими двух штук.
Кровь притягивала мой взор как магнит. Самообладание улетучивалось с каждой секундой. Мне нестерпимо хотелось прильнуть к ранам обоих девушек и слизать с их тел багряную жидкость.
- Я с тобой полностью согласен, но долг превыше всего. – Выговорил я, скрепя зубами, жажда брала вверх над разумом. – С начала я произведу поминание и захоронение, а потом мы поговорим о нашем положении. Оставьте меня одного, наедине с усопшими.
- Хорошо. – Согласился Сергей, и все присутствующие закивали в знак согласия. – Вам нужна, будет помощь для захоронения?
- Нет.
- Но вы же один не справитесь.
- Справлюсь! – Чуть ли не закричал я.
 Жажда во мне полностью подчинила все остальные чувства, и я держался на волоске от того, чтоб не разорвать каждого кто мешает, словом и делом мне ее утолить. – Я справлюсь. Все свободны!
Мое поведение вызвало бурную реакцию в умах присутствующих, это было видно по глазам, но спорить с временно исполняющим обязанности командира спорить никто не стал, и все быстро покинули грот.
Не знаю как я дождался пока в гроте не останется никого, но сразу после этого бросился к двум трупам, что еще утром были двумя живыми девицами.
Разум видел что творит мое тело и был против этого, но не мог с этим ничего поделать. Я рвал зубами и руками тела, я пил и слизывал кровь с их кожи, высасывал из внутренностей. Жажда была довольна, он проходила, давая место отчаянью и опусташености. За жаждой пришло осознание…
Осознание всей мерзости, что я натворил. Я сел на камень и начал читать «Отче наш». Но на третьей или четвертой строке постоянно сбивался. Слова будто иголками вставали поперек горла и не хотели вылезать наружу.
- Стоп. – Осадил себя я, утирая с подбородка божественный нектар. – Словами делу не поможешь. Надо убрать тела, скрыть, так сказать улики.
Сказать было намного проще, чем сделать. Куда можно спрятать тела? Для этого нужна земля…
А где можно найти землю в царстве камней и грязи? Грязь… ну, конечно же, грязь…
Я схватил первое тело и потащил к нагромождению грязи. К так называемой Юрской грязи. Говорят она «видела» юрский период.... Значит и на трупы «посмотрит», ничего ей не сделается. Я рыл руками эту зловонную землеподобную субстанцию. Главное сейчас было закопать трупы. А потом? Что будет потом, будем и делать потом. Проблемы надо решать по мере их поступления, как говорили древние.


 ***
Но невдомек им, что Последний Суд уже свершился, и свершили его они над собой сами, избрав путь сей.
Другие же примут Дитя Тьмы и путь Его в сердце своем. И не о суде говорить они будут, а о выборе. Ибо не рок обрек их идти путем сим, но выбрали они его сердцем и разумом.
Долго стоять они будут как две силы, исполненные ненависти и презрения. И каждый будет считать себя правым. И ни вера, ни разум не помогут им.
Но дети Света первыми поднимут руку свою на детей Тьмы, ибо верят они, что Господь за них. И даже кровь невинных их не остановит.
Клевета и ложь будет мечом их, ибо верят они, что на пути света и неправедное прощено будет.
И не понять им, что нет Света без Тьмы, как нет веревки об одном конце. Власти же Господней время истекло.
И как божества языческие пали в пыль и в прах пред Ним были повергнут, так и Ему пора пришла пасть ниц.


 Михаил

Передо мной стоял высокий мужчина средних лет в модном, если сейчас вообще осталось понятие мода, костюме лилового цвета. Стоял он, опираясь на тонкую деревянную трость с черной ручкой выполненной в виде головы ворона. Бледное лицо, на котором выделялись темные густые брови и небольшая испанская бородка, взирало на меня прищуром темных, почти черных глаз. Прищур был своеобразный, таким смотрят торговцы, когда на сто процентов уверены, что покупатель возьмет товар в три дорого, а то и дороже, потому что тот ему жизненно необходим здесь и сейчас.
- Чем могу быть полезен? – Я еле оторвал взгляд от этого странного прищура.
- Отче…, - голос незнакомца патокой тихого баса влился в мои уши, - думаю, что это буду вам полезен. Михаил Потапов, бывший сотрудник РНБИ?
- Да… - не нашел что ответить я.
- Если вам угодно выслушивать мое имя, прежде чем впустить, - сказал незнакомец, делая шаг в моем направлении так, что мне пришлось отодвинуться, тем самым открыть ему проход, - извольте. Светлодар. Знаете, папа чуточку чудаковат в выборе имен для своих отпрысков. – Он сделал шаг, и мне ничего не оставалось, как закрыть за ним дверь изнутри.
- И так все же… что вас привело ко мне, господин Светлодар?
- Дело, мой дорогой друг. Дело, которое я хочу вам предложить. – Его улыбка была чарующе-убийственой.
 - И какое дело? – Я все еще не мог понять, что ему от меня нужно.
- Ох, не нравится он мне, ох, не нравится. – Начал причитать внутренний голос.
- Вон! – Тихо, но резко и отрывисто произнес гость.
- Я…. – вскрикнул внутренний голос и замолчал.
- Ну вот, могу вас излечить от раздвоения личности хотя бы. Убрать этот голос из вашего сознания.
- Вы экстрасенс?
- Ну,… Что-то типа того, от части. Но это не основная моя работа.
- Что ж, проходите. – Я сделал приглашающий жест. – Присаживайтесь.
Он прошел в гостиную, так словно знал туда дорогу или по крайне мере не единожды был в этой церкви, в ее внутренних покоях.
- А может это бывший владелец? – Пришла в голову мысль. – Нет.
Был бы он бывшим владельцем, то сразу представился, а не играл бы в загадки и не усмирял бы мой внутренний голос. Ладно, как говорил один из моих знакомых: пожуем – увидим.
Мы сидели за столом в зале. Он достал из внутреннего кармана, странно как я до этого не заметил, должно же было быть видно, бутылку коньяка.
- Я надеюсь, у вас есть стаканы, святой отец? – Подмигнул он мне, открывая бутылку.
Я встал и поплелся к серванту.
- Ну и нагло же он себя ведет,… пришел, коньяк достал и еще за стаканами посылает. – Думал я про себя. – Мог бы и перед тем как сесть сказать. И что я его не выгоню?
Я поставил не стол два стакана: Ну, так сударь, и что у вас за дело ко мне?
- А дело такое, святой отец. Я как в том старом фильме про бандитов, пришел сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться. Очень заманчивое предложение. – Он разлил золотистый напиток по стаканам и взял один из них.
- Вы предлагайте, а я потом оценю и подумаю, на сколько оно хорошее, что б я не смог отказаться.
- Ну что съел? – Думал я. – Не на тех напали. А то сразу «не сможете отказаться»... дон Карлеоне нашелся,… смотрел я этот фильм.
- Давайте тогда начнем из далека.
- Да хоть от рождения Адама и Евы. Главное что б по теме. – Перебил его я.
- Все будет по теме. – Как ни в чем не бывало, ответил мне гость. – Имя Гитлер вам о чем-нибудь говорит? Вы читали об этом диктаторе?
- Читал, по-моему, в школе. Или в институте… точно не помню. – Коньяк был изумительный и уже начал оказывать свое действие на мои нервные окончания. Появилась расслабленность, леность и приходилось следить за словами, так как язык стал немного плохо слушаться.
- Ну, так вот. Даже в учебниках сказано, не во всех правда, что Гитлер мог зачаровывать голосом толпу, так что толпа во время его выступлений забывала обо всем на свете и следовала туда, куда ему было нужно. Именно благодаря этой особенности Гитлер и получил такую власть и силу, что смог завоевать практически всю Европу.
- И к чему это вы мне рассказываете? Хотите просветить меня? Так не надо. В институте просветили, в свое время.
- Не все так быстро, друг мой, не все так быстро. Я думаю, вы уже поняли, что в мире не все гладко и спокойно. Что этот бренный мир катится к закату. Поняли? Человечество изжило себя. Зажралось, спилось, обленилось и больше не представляет ценности для Творца и эволюции. Человечество, но не люди. Концов света было уже много, ваши ученые имеют на этот счет кое-какие косвенные улики. В данный момент мы присутствуем при очередном конце света, в данном случае он технологический, но это никак не влияет на его суть. Суть конца света – отделение плевел от зерен. Отделение тех разумных существ, которые способны жить и развиваться, от тех что тянут эволюцию в обратном направлении и не дают дальше ей продолжаться. Я говорю понятными терминами?
- Еще один свихнувшийся, – подумал я, - в нашем полку прибыло. Если бы не хороший коньяк, давно бы уже выгнал.
Коньяк действительно был замечательный.
- Увы, мой друг, я не свихнувшийся.
Он что мысли мои читает?
- Есть немного. Ну, как вас заставить понять кто я? Вот хотя бы переведите мое имя на латынь. Светлодар – Дарующий свет или Несущий свет. Перевели? Не креститесь, не поможет. Да, я Люцифер, князь ночи. Что еще нужно чтоб вы мне поверили? Честно, хотел без пафоса, но раз уж…. Думал обойтись одной бутылкой коньяка вытащенной из ниоткуда…. А мог и лик свой явить…
Мне показалось, что лицо его начало меняться, уши заострились, скулы раздались, надбровные дуги увеличились. Мое сознание заполнил всепоглощающий рев, больше похожий на раскаты грома.
- Или мог бы прикурить от пальца. Это почему-то действует лучше на обычных обывателей. Знаете, простой человек больше склонен верить простейшим, красивым фокусам, чем настоящим, но неэффектным чудесам. – Наваждение спало, и напротив меня сидел все тот же Светлодар.
Гость ловким движением выхватил из воздуха сигарету, щелкнул пальцами правой руки, и на указательном пальце затрепетало маленькое пламя. Прикурив, он легким дуновением потушил огонь.
- Теперь вы мне верите? – Голос был пропитан превосходством, злорадством и сарказмом.
- Верю. – Прошептал я и выхлебал залпом все, что оставалось в стакане.
- Понимаете, отче, если бы я хотел явиться к вам с пафосом, то поверти мне, у меня бы это получилось. Пригласил бы свою свиту, назвался бы всеми известными именами и титулами. Но мне просто хотелось посидеть за стаканчиком коньячка с интеллигентным человеком, без пафоса и церемоний.
- Так что же все-таки хотели мне предложить? – Набрался я смелости.
- Что предложить? Ну, вернемся к нашим баранам. Давайте сведем все воедино, что я сказал до этого. Конец света, зерна и плевела и ораторский гений Гитлера. Так вот, я предлагаю вам такой же дар, что бы в этом конце света вы взяли бы на себя заботу о пастве и стали бы отличать хороших людей от плохих. Чем больше будет зерен, тем больше людей переживут Апокалипсис.
- Условия?
- Никаких. – Улыбнулся он. – Вы будете руководствоваться своим видением ситуации и своими моральными нормами и догмами. Ну и если хотите своим внутренним голосом. Никакого подчинения мне или подобным мне.
- А плата?
- Что? – На его лице возникло подобие изумления, но только подобие.
- Ну, судя по фольклору, вы сейчас должны предложить мне обменять на это дар душу или я что-то не понимаю?
Сигарета также исчезла в воздухе, как и появилась.
- Вы не правильно информированы и не верно расцениваете ситуацию. Я не занимаюсь вылавливанием одиноких душ. Моя задача не совратить, а проверить души рабов Отца на любовь и преданность. Я только предлагаю, а соглашаются они сами. Для одиночек у меня есть помощники рангом оп ниже меня.
- Так получается, вы меня сейчас проверяете?
- Ну,… Михаил, а вам не кажется, что вы не такая уж большая фигура, что б я вами занимался лично? Я думаю, среднего беса или небольшого демона вам бы было б достаточно. Например, Суккуба или Инкуба, все зависит от ваших половых пристрастий. Повторюсь, я не хочу вас совращать. Я хочу только предложить вам дар.
- Но почему именно мне? Что других достойных мало?
- Потому что, в данной местности только вы задумываетесь о людях, все остальные мечтают только о продлении своей дрянной, никому не нужной жизни.
- А точно я смогу в отборе руководствоваться своими взглядами? Например, если я христианин, то я могу использовать в отборе христианские принципы и мораль?
- Вы можете руководствоваться любыми догмами. Вы можете использовать вообще все что хотите. Библию, Тору, Коран, личные привязанности, советы вашего милейшего внутреннего голоса. Все что пожелаете.
- Что-то мне не верится, что бы Князь Тьмы пришел ко мне с даром и ничего за это не попросил. Какой подвох вы все-таки скрываете, а Люцифер?
- Никакого, Михаил. По-моему наши дебаты зашли в тупик. – Он встал. – Если вы отказываетесь от дара, то мне более нечего здесь делать. С этим даром вы могли бы сделать многое. Могли бы оставить лучших жить после гибели цивилизации. Но если вы не хотите взять на себя эту ношу и ищите подвоха в моих словах, я умываю руки. Мне признаться, все равно, сколько голов останется к концу этого шоу.
Он мерно поцокивая тростью направился к выходу.
- Черт, - заговорил мой внутренний голос, - а ведь правда с этим даром мы с тобой могли бы отбирать людей истинно верующих, отбирать по канонам божьим. И тогда следующая цивилизация была бы куда лучше этой!
- Стойте! – Крикнул я.
Темная фигура остановилась в проеме двери, не оборачиваясь.
- Я согласен. – И про себя. – Боже, что же я делаю? Иду на сделку с врагом человеческим….
- Вы в этом уверены, святой отец?
- Да. Да. И еще раз да!
- И вы не передумаете?
Эхо в зале разносило его слова, делая его голос похожим на рев. Или он действительно ревел как зверь?
- Да, не передумаю! – практически кричал я.
Люцифер повернул голову в мою сторону, и на его губах играла усмешка. - Договор вступает в силу! – И уже тише. – Третий…. Ради всеобщего блага, по неосторожности и ради всех.
Яркая вспышка озарила залу. Отец лжи исчез.
- Ты не слышал, что он сказал в конце? – Спросил внутренний голос.
- Нет. Но мне кажется, что я вляпался в особо отвратную кучу навоза. – Сказал я, налил еще стакан коньяка и выпил залпом. – Ну, да, что сделано, того не воротишь.


 ***
В страхе живут преданные Господа - в страхе и умрут. Конца Света ждут они и Битвы Последней.
Так и не поймут они, что вся жизнь и есть Конец Света. Что каждый вздох их - Последняя Битва.
И как последний Суд над ними уже свершен, так и Битва будет длиться, пока они живы. И не понять им, что лишь пешки они в Великой Игре.
Тот же, кто познал мудрость, кто не верой живет, но разумом, кто понял предназначение свое, постиг правила Игры той, может играть на равных.
И не будет он искать откровений в Книге Его. И не станет примерять законы науки к постулатам веры.
И будет это так. Я видел это.


 Денис

 
Ноги проваливались в промежутках между шпалами, скользили, и все норовили уронить уставшее тело на рельсы или между ними. Идти было чертовски трудно. На плечах висели три ручных гранатомета, пять АКСМ-200, да еще маленький десантный рюкзак доверху набитый боеприпасами, взрывчаткой и гранатами. Так что со шпалы на шпалу, как делают дети и обходчики, перепрыгивать не получалось. Фонари светили очень тускло, и то впереди, то позади меня слышалась добротная, русская ругань. Это Командор, с Лисом спотыкаясь, благодарили меня за то, что я нашел этот туннель. Я молчал в ответ им, стараясь не раскалять до предела нынешнюю ситуацию.
Туннель я обнаружил случайно, когда изучал схему базы. Может быть, в другое время я и не посмотрел на отросток в нижних секторах, но это в другое время. И кстати, совсем об этом не жалею. Отросток на карте заканчивался, если верить карте недалеко от наших пещер в недрах местного завода, что могло, а в дальнейшем и подтвердилось на практике, скоротать нам время и увеличить шансы на безопасное возвращение. Когда мы спустились в нижние этажи для проверки, то обнаружили что отросток ничто иное, как туннель одноколейки. Здесь даже дрезина была, но…. Но горе героям нашего времени, что от обилия вокруг электричества и других чудес техники, забывают про простейшую механику. Дрезина оказалась электрической, на аккумуляторах. И как по закону несправедливости, эти аккумуляторы были «мертвые», и никаких шансов привести в движение это средство перемещение в пространстве у нас не было. Ну почему с ростом технического прогресса люди отказываются от старых, трудных в управлении, но всегда надежно работающих приспособлений? Была бы дрезина простейшая, механическая, ручная, мы бы сейчас в туннеле не спотыкались, ища путь под ногами в отблесках садившихся фонарей, а катились бы себе с ветерком по рельсам.
- Ну, на нет и суда нет. – Подумал я и поправил лямку гранатомета.
Есть и светлые пятна в этой истории. По крайне мере мы теперь знаем кратчайший и безопасный путь на эту базу и можем организовывать хоть каждый день экспедицию за оружием и боеприпасами.
База…. Это слово отдавало скулежом и болью, а еще ужасом. До базы нас добралось всего трое, всех остальных мы потеряли по пути в боях с роботами. Мы, конечно, предполагали заранее, что потери неизбежны, но что погибнет столько народу – мы не думали.
База нас встретила тишиной и непроницаемым молчанием. Создавалось впечатление, что здесь нет ни одной живой души. Так оно было или не так мы не проверяли, может, где эти души и оставались, где-нибудь в углах и закромах, но нам не встретилась ни одна. А вот мертвых, изувеченных тел, было предостаточно. Они валялись повсеместно в лужах крови и кучах гильз. Давно остывшие обломки военных машин монументами высились над землей, защищая от солнца и ветра, обгоревшие останки своих мертвых хозяев. Везде, особенно во внутренних покоях пахло кровью, паленым мясом и отходами человеческих организмов. Сначала мы хотели похоронить павших, но… их было такое количество, что у нас это мероприятие заняло бы неделю работы, если вкалывать по восемнадцать часов в сутки без перерыва на обед. Так, что мы собрали уже никому не нужное оружие и боеприпасы и стали решать, как нам отсюда выбираться. Вот тут то мне на глаза и попалась схема базы с пресловутым туннелем, по которому наша троица в данный момент и движется в направлении пещер, в направлении нашего общего дома.
- Парни, - раздался сзади голос Командора, - гасите фонари, а то и до половины не дойдем, как они полностью сдохнут. Отходите к правой стене, там ровнее. Лис, ты как наш Авангард слушай что впереди и если что, зажигай фонарь и стреляй, а мы присоединимся.
- Ага. – Пробурчал Лис и его фонарь погас в тоже мгновение.
Я тоже погасил свой. Идти в темноте конечно привычно, но вот по шпалам и без света мне под землей ходить еще не приходилось. Надо было соглашаться, когда еще до войны меня знакомые диггеры приглашали посетить метро, может, сейчас опыт какой-то был бы. Спереди и сзади слышалось сипение и тихое. Едва заметное бурчание. Да тяжело идти по шпалам без света, да еще с такой поклажей на плечах. Хотя это было лучше, чем идти по поверхности с постоянным риском наткнуться на андроидов. Нас бы весь наш арсенал не спас бы. Раньше мы их числом брали, а теперь…. Теперь группа андроидов превосходящих или равных числом одному разметала бы нас в куски не взирая на наше вооружение. Из задумчивости меня вывело столкновение со спиной Лиса, через пару секунд мою спину протаранил Командор.
- Ты чего Лис? – непроизвольно произнес я.
- Тсс. – Прошипел он. – Слышите?
Я прислушался. Кроме сумасшедших ударов сердца и стука в висках я ничего не услышал. Хотя…
Да, точно, впереди кто-то напевал песенку. Слов было не разобрать, но вот по ритму это больше напоминало военный марш.
- Я включу свет? – рукав Лиса зашуршал.
- Давай, - тихо прошептал Командор, может это кто-то из выживших на базе.
- А может, и нет. Кто знает, что могли придумать андроиды, для заманивания людей. – При этих слова руки Лиса, мои стиснули один из висящих на нем автоматов и сами собой сняли его с предохранителя.
- Ну, была, не была. – Вздохнул Лис и включил фонарь. – Здесь есть кто живой?
В ответ нам была автоматная очередь, под которой мы втроем, не сговариваясь, рухнули на пол.
- Придурок! – Заорал Командор. – Мы свои! Мы люди!
- Люди? – Заорал нам в ответ, тот, кто напевал. – Там, откуда вы идете, больше нет людей. Я это точно знаю.
Вторая очередь прошла практически в дести сантиметрах от нас. Я включил фонарь и выципил лучом орущего, предварительно отстранив от себя источник света, что б он не был ориентиром при его стрельбе. Лицо парня было не разобрать, единственное, что я увидел, это военную форму, в которую он был одет.
- Да мы после уже туда попали, андроидов там уже нет. Они ушли. – Крикнул Лис.
- Ага, так я вам и поверил. – Раздались сухие щелчки, видно у солдата кончились патроны.
- Ну, слава богу! – Вздохнул Командор. – Теперь можно и поговорить спокойно.
- С врагами разговаривать? Врагов нужно убивать! – Его бас перешел в крик.
В луче света было видно, как он достал какой-то круглый предмет, что-то от него оторвал и занес руку для броска.
- Граната! – крикнул я, когда до меня дошел смысл происходящего.
Раздался выстрел, и фигура в камуфляже начала оседать на пол.
- Ложись! – Это уже крикнул Командор, правда, мы уже итак лежали.
Грохот заполнил все вокруг, свет померк и я погрузился во тьму.
 - Крыс, ты жив? – Голос Командора вывел меня из оцепления.
- Вроде голова, руки и другие части тела на месте. А почему темно? – Приходя в себя, ответил я.
 - Лис, ты там как?
- Ну, как вам сказать? Ни то что бы совсем живой. Как Крыс, но мучится, буду еще долго. Может быть. – В его голосе проглядывалось шипение.
Яркий свет ударил по глазам, это Командор включил фонарик. Я поднялся и мывместе с ним подошли к Лису.
- Что с тобой? – Командор начал осматривать раненого.
- Да все в норме, ногу только зацепило. Дурак я, выставил ее в сторону, когда стрелял, вот и зацепило осколком.
- Да дела. Могу обрадовать тебя, жить ты будешь, будешь, наверное, долго, кость не задета, но вот быстро бегать и носить тяжести тебе в ближайшее время не рекомендуется.
- И что делать будем, командир? А давай те я здесь полежу, а вы что сможете, дотащите до пещер, а потом вернетесь за мной, за одно и еще ходку на базу сделаете?
- Угу, а в друг андроиды? И что, ты будешь отбиваться ногами и руками? Тем более что ноги у тебя уже не полноценно могут работать. А вдруг роботы на заводе? Мы тогда можем очень долго не вернуться за тобой. Нет Лис, так не пойдет.
Я представил себе сидящего в тишине и темноте Лиса, сидевшего рядом с клочьями разорванного гранатой солдата и меня передернуло от таких фантазий. Я бы точно не хотел попасть в такую передрягу.
 - Я полностью согласен с Крысом. – Закивал Командор. – Бросать тебя здесь мы не станем. Лучше бросим оружие. Если будет еще одна ходка, то и на базе возьмем и брошенное захватим. А вот людьми я разбрасываться, не намерен. Крыс, сделаем вот что.
- Слушаю.
- Возьмешь автомат, разрядишь его и сделаешь из него шину, один ремень используешь как крепление шины, второй как жгут, что б он крови много не потерял. Поочередно, один из нас помогает идти Лису, а второй берет рюкзак с боеприпасами и все оружие, что сможет унести, предпочтение отдается ручным гранатометам. Понятно?
Чего же тут не понятного? – Хмыкнул я. – Ситуация проста и банальна.
- Тогда не стой столбом, поехали.
- Ребят, а может, я все ж тут полежу?
- И что ты здесь лизать собрался? И вообще, вы пациент, - Командор состроил жуткую гримасу врача садиста-пофигиста перед операцией, - лежите, и не задавайте вопросов. От вас требуется только одно, сильно не орать и громко не матерится, когда будут производить процедуры. Что-что, а вот антисептику и наркоз на базе мы посмотреть не догадались.
Действия заняли минут пятнадцать и надо отдать должное Лису, он за это время не разу не вскрикнул. Только слезы скупыми дорожками бежали по его скрюченному от боли лицу.
- Ну что, готовы?
- Готовы командир. – Ответствовал я и встряхнул рюкзак на плечах, что б он лег более удобно.
- Тогда тихо и не спеша, двинулись. – Сказал он и подхватил Лиса под пояс.
- Эх, мужики, - простонал после первых шагов Лис, - если бы вы меня здесь оставили, то у меня хоть шансы на выживание были бы, а после хромания по этим шпалам, я чувствую, до выхода не доживу.
- У Лиса проснулась его стервозная жилка, значит, приходит в себя! – засмеялся Командор. – Не горюй рыжий, жить будешь, а вот играть на пианино не обещаю.
- Главное что б другие по мне не играли. – В тон ему ответил Лис.
- Сплюнь!
Это сказали мы с Командором одновре6менно.
 

 ***
И видел я то, как умрет вера, и канут в безвестности слуги ее. Если люди живут разумом своим, то вера их уже не важна, ибо вера суть порождение разума.
И видел я, как рухнут и обратятся в пыль никому не нужные храмы всех богов.
И люди сбросят оковы и начнут думать. И будут жить как люди, а не как рабы Господни.
И не будет тогда преданных Света и преданных Тьмы. Останутся только люди, верящие в себя.
Останутся только презревшие пустую веру и признавшие силу разума.
И их будет мир, и будут они свободны. И горд я был тем, что дорогу им проложили мы.


 Отец Адам

Я сидел в своем гроте, не выходя, три дня. Сказался больным и назначил кого-то на свое место. Кого назначил? Сейчас и не помню. Да и какая разница.
Мне было страшно, любопытно и не приятно. Страшно оттого, что все это случилось со мной. Что все это не сон, а грубая и жестокая реальность. Любопытно, оттого, что хотелось узнать, на что я способен теперь, какие у меня появились скрытые и не скрытые возможности и как мне теперь лучше использовать. Не приятно…. Неприятно мне было от осознания того, чем я стал и что моя жажда, вечная жажда, ежесекундная жажда унимается на короткий период только после приема крови, приема вовнутрь. Три дня я боролся с жаждой, три дня я душил в себе похотливого зверя, который стремился вырваться наружу. Но силы во мне с каждой секундой уменьшались, тогда, как стремление зверя все росло в геометрической прогрессии.
Три дня. А на четвертый появились они. Они вошли, точнее, вплыли, практически не касаясь, пола ногами. Они подплыли ко мне и опустились на колени. Опустились и промолвили: Отец, мы любим тебя, за то, что дал нам вторую жизнь.
Это были те девочки из грота Крыса, которых я три дня тому назад закопал в юрской грязи.
- Отец, - проговорила старшая, - мы готовы служить тебе вечно. Повелевай нами.
- Кто? Я? – Опешил я от этих слов.
Кто я такой, что бы мне служили и подчинялись? И почему они называют меня Отцом?
И тут тонкая грань лопнула, и зверь все-таки вырвался из клетки. Горло сдавила ненасытная, всеобъемлющая жажда.
Да. Я отец. Я могу верить в это и не верить. Я могу этого не хотеть. Но не знакомец не соврал, он действительно дал мне свое супероружие. Если верить старым легендам, то силы мои практически безграничны, а жизнь моя практически вечна. И самое главное владению этим оружием не надо обучать, мастерство уже в крови. Вот передо мной два суперсолдата готовых сражаться с андроидами на равных, а может и превосходить их по силе и другим показателям. Они полностью подвластны моим приказам, потому что их я – их Отец, их Создатель. А если так то я могу создать и больше. Сотню, тысячу, миллионы суперсолдат, которые уничтожат роботов и освободят человечество от ненавистной стальной чумы. А кровь? А жертвы? Кровь и жертвы – это та скромная плата, которую мы возьмем за освобождение мира.
- Вперед мои дочери, сегодня будет длинная ночь.
Ночь действительно оказалась длинной, но нам не куда было, торопится, перед нами распахнула свои объятия вечность. И эту вечность я нес людям, словно Прометей божий огонь.
Я научу их жить, научу одним укусом, легким, незаметным укусом…. Нет лучше поцелуем, я научу их поцелуем вечности, а они научат жить остальных. Научат жить вечно, не боятся невзгод и смерти, не боятся чего-то не успеть. Нельзя не успеть, когда живешь вечно.
Мы заходили в шумные гроты и выходили оттуда в полной тишине. Мы дарили сон. Сладкий сон, после которого они проснутся здоровыми, сильными, вечными.
В «Премьерство» вели два штрека. Я зашел с одной стороны, девочки с другой. В гроте как всегда горел свет, так как имелись обильные запасы еще с мирного времени. Ну да ничего. Это только в старых легендах и сказках вампиры боятся света. Мы не боялись, мы можем жить и в темноте и на свету. Мы спокойно ориентируемся и там и там. А вот люди…. Бедные создания, которые не могут без света. Ну, ничего, я научу их видеть в темноте.
Их было трое, два парня и девушка. При моем появлении они встали и поклонились, пожелав мне здоровья. Спасибо, но здоровье у меня теперь и без вашего желания стопроцентное. А вот появление девочек произвело на них неизгладимое впечатление. Все трое отскочили к стенке, парни схватились за ножи.
- Мышка, беги от сюда! – Крикнул тот, что постарше, и девчонка как реактивный самолет сорвалась с места.
Догонять ее не было никакой необходимости. Она была настолько хрупкая и малосильная, что мне не хотелось тратить на нее время. Пусть бежит, кто-то же должен оставаться человеком, что бы стать потом донором. Кто-то же должен кормить нашу армию.
- Серега, скажи мне, я дурак или как? – Прошипел младший. – Ты видишь то же, что и я или это только меня глючит?
- Не Егор, за задницу я себя уже щипал. Это действительно они.
- Так мы ж сами у них пульс щупали. Может, это летаргический сон был?
- Летаргический сон с разорванными глотками это уже нонсенс. Да и смотрят они на нас как-то интересно.
- Как?
- Как на пищу с голодухи.
- Но этого же попросту не может быть…
- В бунт андроидов тоже никто сначала не верил, а что получилось? Нет, уж, лучше перебдеть, чем не добдеть! – Он обратил свой взор на меня. – Может, объясните нам, святой отец, как ожили эти девушки? И если можно, держитесь при объяснениях от нас на расстоянии. Как-то, знаете, не приятно ощущать себя рядом с ожившими мертвецами.
- Можно просто Отец, давайте обойдемся без пафосных добавлений и ложных понятий. Эти девушки? Я подарил им вечность.
- И, следовательно, логике и основам дедукции вы пришли дарить эту вашу вечность нам?
Я понимал, что сейчас в душе этого юноши борются страх, неуверенность и непонимание.
- Ты не хочешь жить вечно?
- Кто ж не хочет, – он улыбнулся, правда улыбка вышла неправдоподобной и натянутой, - но не такими методами. В кого вы нас хотите превратить? В зомби? В оборотней, вампиров, личей? В кого? Я человек и хочу умереть человеком.
- Дурак! – Прокричала так, которую еще недавно звали Эльвира. – Ты не понимаешь, от чего хочешь отказаться. Теперь с нашей силой и возможностями, мы можем отомстить роботам и освободить город.
- И сделать всех, такими как вы? Или у вас в табели о рангах стоит еще рабы и корм? Вам теперь не о мести думать надо. Роботы теперь для вас не враги, а просто конкуренты в охоте за человеческой кровью. У вас с ними теперь борьба, борьба за выживание.
Я стоял молча и слушал их перебранку.
- Ты…. – Она начала заводится, и мне пришлось ее остановить.
- Все. Не время для разговоров, дочь моя. Сейчас время для действий.
Мы медленно стали приближаться. Медленно-медленно, но неотвратимо. Словно акулы, которые перед тем как напасть на пловца медленно кружат возле него, потихоньку сужая радиус.
- Помилуй Господи!
С этим криком они перекрестились и бросились на нас.
Очень тяжело попадать в уязвимые места ножом, когда противник по силе, реакции и скорости превосходит тебя.
Они были храбрыми людьми, но глупыми. И по этому мы через пять минут уже наслаждались очередной трапезой. Сегодня была не только длинная, но и вкусная ночь.

 ***
Да будут благословенны все идущие Путем сим.


 Иван

- Удачи! - Донеслось мне в спину.
Я не стал поворачиваться, что бы помахать в ответ двум удаляющимся фигурам в армейских камуфляжах. Зачем? Теперь у нас разные дороги. Их путь лежит в не занятые андроидами земли, а мой….
А куда лежит мой путь? Мой путь лежит в Город, к исправлению своей ошибки. К исправлению своего греха. Когда-то, не так уж и давно, я создал этих тварей, создал, что б они служили людям верой и правдой, а теперь…. А теперь я иду их уничтожать. «Я тебя породил, я тебя и убью» слышал когда- то я пословицу и теперь мне придется испытать правильность этого тезиса на себе.
Солнышко ярко блестело на небе и мне пришлось прищурить глаза. Время суток было выбрано мной не случайно. В Город легче было бы попасть ночью, но днем в городе наверняка больше народу и можно легко затеряться в толпе, если конечно роботы не придумали какое либо средство для подсчета и слежки за людьми. Андроиды могли бы их зачиповать, и тогда меня можно было бы вычислить в два счета. Но я, пораскинув своими скудными мозгами, решил, что если это и так, то вряд ли они будут днем сверять количество движущихся по Городу людей и количество работающих чипов. Самое главное было сразу вычислить, как и где роботы забирают кровь у населения, не будут же они сейчас, когда власть в Городе у них в стальных руках, убивать людей прямо на улице. Роботы, как бы они не были бы очеловечены, все равно строго подчиняются логике в своем поведении, у них минимально развиты чувства, что не дает им не эффективно расходовать жизненно необходимые ресурсы. Ведь убийство человека – это получение всего приблизительно пяти литров крови, но человеческий организм имеет особенность восстанавливать не хватающую кровь, следовательно, логичнее будет постоянно «доить» каждого человека, чем уничтожать его ради приступа голода. Ведь если будут уничтожены все люди – роботам попросту нечем будет питаться, что для них будет означать только одно. Смерть. Моей задачей номер один было – узнать, как и где они сдают кровь. Желательно не радикальным методом, то есть не дать роботам с кровью отнять у меня и жизнь. Вторая, найти жилье и отслеживать и корректировать дальнейшую ситуацию.
 Ноги несли меня в глубь Города, каблуки ботинок отбивали такт по асфальту. Вокруг был обычный городской ландшафт, и почему-то совсем не было андроидов.
-Может, днем они не появляются в городе? – Подумал я.
И как я только так подумал, меня накрыла летающая тень. Я поднял голову вверх и проводил взглядом летящего андроида.
Чем ближе я подходил к центру, тем больше мне на пути попадались бегущие по своим делам люди и…. И снующие, ходячие, ползущие, летящие андроиды. Здесь ближе к центру их было необычайное множество. Люди то и дело отходили, отпрыгивали с пути движущихся роботов. И дело было не в рабском положении человека, не в боязни наткнутся на хозяина, а в том, что после столкновения у андроида вряд ли окажутся какие-либо сильные повреждения, даже царапины может не остаться, а вот человек легко может получить сильные травмы, вплоть до летального исхода.
Я резко остановился на раю тротуара перед выскочившей из-за угла колонной танко-подобных андроидов.
- С очередной бойни, небось, возвращаются…уроды. – Раздался рядом мужской голос. – С победой не иначе….
Я обернулся и посмотрел на говорившего. Это был мужчина средних лет, с земленистым лицом и жидкой светло-русой бородкой. Потертая кепка и светлое пальто усиливали эффект его внешности.
- Извините, - обратился я к нему, - вы не подскажете мне, где находится пункт, где я могу сдать кровь?
Он посмотрел на меня как-то странно, с долей интереса, и непонимания во взгляде: Ты что не местный?
- Ну, да. Я с севера Города, с окраин. А что?
- Да, нет ничего, просто не время еще сдавать, еще час с небольшим до сдачи.
Вот это было неожиданностью. Кровь сдают по времени, оказывается. Но если иметь в виду склонность роботов к логике, педантичности и систематизации, то можно было бы и такое допустить. Не додумался.
- Ну, я заранее… чтоб потом не узнавать… в спешке. В своем районе, я то знаю, а вот здесь нет.
Глаза незнакомца сразу потеплели: Это правильно. Всегда нужно узнавать все за ранее , что бы потом неурядиц не было. Вон за тем зданием с красной крышей, желтое здание больницы, – указал он рукой направление, - там и определишь, куда народ пойдет толпой, значит, там и сдают.
- Спасибо. – Сказал я и попрощался.
Чем больше продлится разговор, тем больше подробностей придется придумывать, а так в конечном итоге и запутаться легко. А там привяжется он за какую-нибудь маленькую детальку, да и поймет, что я не из северных районов, а вообще в городе после Бойни не был ни разу.
- Ну, что? Поиграем в Штирлицев? – Подумал я и двинулся в указанном направлении.
Сейчас главное – сдать кровь, а потом будем думать над дальнейшими действиями, исходя из складывающейся ситуации.


 ***
Да будут благословенны все, торившие Путь сей. Во имя Истины, во имя Тьмы и Света, во веки веков. Amen!