Люди и Солнечный Кот

 ЛЮДИ И СОЛНЕЧНЫЙ КОТ.

 Про кота, научившего людей любить кошачьих как класс.

 Собственно, Солнечным Котом его звали потом – когда он сытый и дочиста вылизанный уютно лежал на подоконнике, адсорбируя, казалось, все солнечные лучи, пробивавшие после обеда окно кухоньки. Энергия так и клубилась вокруг него, напитывая блестящую, чёрную шёрстку и излучалась через огромные, круглые,
без всякого намёка на щёлочки зрачков ярко-желтые глаза.
 И то ли за эти солнечные глаза, то ли за любовь понежиться в лучах дневного
светила, то ли за сверхдобродушный и весёлый нрав получил он это прозвище,
одно из главных в ряду многих, которые время от времени присваивали ему люди,
забыв про имя изначальное, ими же и придуманное …
 Когда он только появился в доме, то представлял собою зрелище жалкое –
нечто мокренькое, со слипшейся шерсткой, на длинных кривых ножках, тыкающееся своей любопытной мордочкой куда ни попадя. При этом никакого страха не имел и
часто попадал под ноги. Люди выделывали фантастические пируэты, стараясь не наступить на хрупенький комочек жизни, проливали свои кофея и чаи, роняли вещи…
 Раздражались, некоторые даже топали на него ногами. Но недолго – зверёк не пугался, а просто вытягивал любопытную мордочку – посмотреть, а может и понюхать источник «страшных» звуков. От такого незлобного его поведения быстро успокаивались и только выговаривали: «Эх, какой же ты несмышлёный!»
 Так и закрепилась за котом первая его неформальная кличка – Несмышленый.
 Некто Чеглюнин потом переделал её в ласковое «Несмышлюжечка» и звал так котенка, наглаживая его своей маленькой рукой от головы до хвоста.
 От «Несмышлёного» родилось и ещё одно прозвище – «Шакалёнок». Казалось,
ну где тут связь, а связь совсем близко – на самой поверхности: как-то Чеглюнин услышал, как Дядя напевал старую песню про «одного какого-то соколёнка несмышлёного». (Вообще-то, песня была про журавленка ,но Дядя временами
любил напевать её, вставляя названия молоди различных птиц, чаще почему - то семейства соколиных).
 Знакомое слово «несмышленый» вызвало у ребёнка прямые ассоциации с котом
и он полюбил ласково напевать эту тему коту на ухо. Однако мягкий и добродушный зверёк в детском сознании с жуткой хищной птицей никак не увязывался, и резкое «с» потихоньку редуцировалось в мягкое «Ш.».
 И это ещё не предел совершенства: как-то Мамка, торопясь с кружкой горячего чая к телевизору, наткнулась в тёмном прикухонном коридорчике на животину и изрядно себя облила. Ну, облила и облила, сама виновата – под ноги смотреть надо. Но и обругать кого-то тоже надо: «Ах ты, сволочь несмышлёная!».
 Всё сказанное Мамкой с выражением Чеглюнин усваивал превосходно. Однако эмоции часто странным образом переиначивал. Так у кота появилось ещё одно прозвище – «Сволочужечка». Забавно было смотреть на маленького человечка, гладящего кота и приговаривающего вытянув губки: «ах ты, шакалюжечка, сволочужечка, несмышлюжечка …». Зверёк топорщил усики и вытягивал мордочку навстречу.
 Дядя же, испытывая к котам неприязнь на почве аллергии, поначалу не звал животное никак и личности за ним не признавал. Затем звал его просто – «Котёнок »,

 - 2 -
а иногда и иронично - «Катуёнок». Чеглюнин, обычно к дядиным инициативам чуткий, эти клички упорно игнорировал. Однако сам объект постоянных переименований отзывался на все прозвища, удивительным шестым чувством понимая, что зовут именно его.
 Но постепенно обаятельный зверёк подружился и с Дядей. Как?
 Да очень просто - сидел на кухне, когда Дядя ел, и не выпрашивал еду, а просто смотрел внимательно своими желтыми магнетическими глазами. Ну, как тут не дать ему маленький кусочек любимой колбаски, посмотреть, как он аппетитно её ест, послушать, как благодарно мурлычет…
 Мурлыкал тот ещё с детских лет мелодично и громко, вызывая этими гармоничными звуками некое приятное чувство душевного уюта.
 Так вот, Дядя часто ел один, а поговорить любил. И угостив собеседника,
обращал к нему свои замысловатые тирады. В приличном обществе собеседника принято называть по имени. Для начала Дядя позаимствовал прозвище из репертуара Чеглюнина – «Шакалюжечка». Но как – то несерьёзно называть своего приятного собеседника таким сомнительным именем. Так и Дядя включился в увлекательное дело котаименования. Для начала «Шакалюжечка» стал «Кашалюжечкой»,затем –
«Кашулёнком», позже – «Кашулечкой».
 Постепенно кот увеличивался в размере и приобретал какую – то форму.
Тут стало понятно, что зверь будет красивым: тонкие кривые ножки постепенно толстели, шерстка пушилась.… В это время в Городе была холодная злая зима, одна из страшных зим прошлого столетия, когда не было то отопления, то горячей воды, то вдоволь еды, то всего сразу… Впрочем, сказать «не было отопления» было некоторым преувеличением. Тепла в батареях было ровно столько, чтобы не полопались трубы.
В доме было холодно. И находчивый зверёк нашёл свою «экологическую нишу» -
под широким деревянным подоконником на большом чугунном радиаторе. Причём
ниша эта была довольно узкая, и кот вытягивался в полный рост, как будто кто-то тянул его в разные стороны за передние и задние лапы. Так он мог лежать часами.
Вылезал только проверить мисочку, или когда кто-нибудь долго и настойчиво его звал. Процесс вылезания выглядел комично – длинная волнистая колбаса буквально падала на пол и начинала вытягиваться – распрямляться. При этом кот напоминал закрываемый баян. Отсюда ещё одна его кличка – « Гармошечка ».
 Видимо от этой «вещественной» клички позже приобрёл он ещё одну – «Шкатулочка» - за привычку лежать среди разных фенечек на туалетном столике в позе сфинкса, аккуратно подобрав под себя лапки. Как говаривал Чеглюнин – «Шкатулочка думает уют». Действительно, выглядел он очень уютно и, казалось, всё время о чём-то думал. Да почему «казалось»? Любимым занятием кота, когда он был сыт, здоров и не одолеваем зовами природы, как раз и было думанье. Да, большую часть свободного времени кот ДУМАЛ. Кто хотя бы частично поведает нам, о чём думают коты …
 В хороший солнечный день, когда кровать была заправлена ровно красивым ворсистым покрывалом, кот любил думать там. Умиляло то, как он умел выбрать своё расположение – не вдоль, не поперек, а как-то под углом, что придавало заправленной кровати вид законченный и очень живописный. Причем, в разные дни кровать заправляли несколько по-разному, и в соответствии с этим менялось и положение нашего мыслителя. За это некоторые прозвали его «Дизайнер», но прозвище не прижилось – слишком много острых углов содержало.
 Как-то Дяде показалось, что кот, сидящий на плече – это хорошо и остроумно.

 - 3 -
А если тот ещё и сам будет запрыгивать на спину – ну так просто круто. И Дядя приступил к дрессуре. Действовал колбаской и добрым словом. Зверёк оказался понятливым и быстро научился запрыгивать на спину из разных позиций – с полу,
если Дядя специально наклонялся, и с различных предметов, часто уже и без приглашения. Причём, прыгать – то научился, а сидеть на плече ни в какую не хотел – запрыгнув, тут же спрыгивал на пол и начинал требовать угощения. И, кроме того,
для временной фиксации на спине использовал свои крепкие остренькие коготки.
Во время своей куклачёвской деятельности Дядя использовал старый овчинный жилет, что закрепило дурную особенность поведения животины.
 Затевая какой-либо проект, особенно «социальный», необходимо продумывать всё до конца, попытаться представить последствия. Как и большинство из нас, Дядя таким умением не обладал…
 Прыгать коту понравилось. Причём, прыгать не только на Дядю. Первой жертвой стал маленький Чеглюнин. Как-то ночью, по дороге в туалет он был сбит с ног и изрядно напуган. В туалет после этого ходить не перестал, но стал включать свет и внимательно вглядываться в полумрак антресоли – не сверкают ли там мистически-жутким блеском глаза приготовившегося к прыжку хищника. Для пущей безопасности запуганный человечек ещё и руки поднимал или пробегал опасный отрезок, выжимая из себя все возможности.
 Кроме Чеглюнина кот начал терроризировать и женщин. Попробуй-ка наклониться к мусорному ведру на кухне или открыть нижний ящик комода …
 Меховой жилет был только у Дяди. Жалобы и упрёки слабых мира квартиры сей вызывали у него лишь лёгкое чувство юмора - он только напевал себе под нос «… а тем временем зверюга ужасный …».
 В те времена кота иначе как Зверюга Ужасный и не звали. Чеглюнин, гладя кота, приговаривал «зверюжечка, шаколюжечка, ужасненький, ты ведь не будешь на меня прыгать, да? Мне Баба автомат купит, он шариками стреляет…». Зато, когда Зверюга прыгал на гостей, все домашние ужасно радовались, а Чеглюнин объяснял: «а потому что он такой прыгучий!».
 Цепочка ассоциаций продолжала раскручиваться. Раз «зверюга», то какой? Просто «ужасный»? - Ну, нет. Кроме «ужасных» привычек кот обрёл ещё и регулярную окраску. На передних лапках были аккуратные, одинакового размера, белые перчаточки, на задних – чулочки. А на шее – характерный треугольный белый галстук. Для кого характерный? – А для гималайского мишки, разумеется. И Чеглюнин начал называть его «Зверюга Гималайская» или проще – «Гималайский Кот». Дядя опять довёл до абсурда – «Пан Гималайский». Все мы живём в мире навеянных кретинических ассоциаций …
 Так и жили обитатели квартиры в сложном и меняющемся мире, центром которого был любимый всеми Солнечный Кот. Несмышлючий, сволочучий, шакалючий, тягучий, прыгучий, линючий, кашалючий и ужасненький…
 У милого котяти было много имен, и не обо всех поведал Вам я.
 Но всему приходит конец, иногда нелогичный и неожиданный. Но это, как говорят, уже совсем другая история…


Закончено 8 февр. 05 г.
Дмитрий Ковригин в соавторстве.