Великий неудачник

Когда ему было три года, он сидел на горшке, смотрел телевизор и напевал.
- Мистеримус амос…. Оооо ….. мистеримус амос… ..оооо….
Потом у него пять лет болела голова, пока он первый раз в жизни не попробовал аспирин. Мочиться он так и не перестал, аспирин в этом был бессилен. Однако человек привыкает ко всему. И когда его спрашивали – «Скажите, почему от вас так пахнет мочой?»
Он без ложного стыда отвечал – «Привычка, знаете ли». Однако через четыре года, она прошла сама собой, а еще через четыре не осталось даже намека на запах.
Семь лет у него болело горло, но как то невзначай ему исполнился 21 год и женщина с которой он прожил уже более 10 лет, позволила ему выпить водки.
-Вообще то, это сильно влияет на потенцию – стыдливо произнесла она и лицо ее вспыхнуло пурпуром.
Затем, закрыв ладонью лицо, кокетливо произнесла.
-Правда у всех по-разному.
Он выпил залпом весь стакан, с этой минуты больше ни когда боль не вытирала свои грязные ноги о его горло. А эта ночь, проведенная с доброй женщиной, была самая продуктивная за 10 лет совместного проживания. И каждая последующая на протяжении 5 лет была ярче и разнообразнее предыдущей.
А потом женщина умерла. И у него вновь случился резкий приступ головной боли. Семь пачек аспирина лишь усилили мозговую резь и завели его душу в топкое болото черной меланхолии.
- Мистерус амос .. оОО .. – печально произнес он.
Через пару месяцев у него вновь появился резкий устойчивый запах мочи.
А еще через три он начал мочиться, яростно, самоотверженно, фанатично.
Семь новых женщин добивались его расположения с переменным успехом.
Трех из них засосало его топкое болото и они не смогли из него выбраться и так и погибли, три отрыгнулись им и бесследно пропали, и еще одна так и не нашлась.
В первое время он долго искал ее, заглядывал в мусорные баки и фешенебельные магазины, спрашивал о ней у ветра и молил о ней у звезд, даже рассказывал о свете ее прелестных глаз, бродячим псам. Но ее ни где не было, ни на земле, ни в небе, ни под водой.
И вдруг неожиданно для себя он стал сочинять стихи. Понятно, что ни кто его не читал, понятно что ни один редактор не брался публиковать тот бред, который он денно и ношно извергал из себя.
- Понятно – говорил он сам себе всякий раз – глупые сволочи, их всех, всех до единого проклянут их дети, нет, внуки, за то что их бабушки и дедушки жили рядом с таким человеком и даже не удосужились спросить у него, как ты, не прочли ни одной строчки его многочисленных исповедей, ни разу в жизни даже не взглянули в его сторону и не заговорили с ним, хотя у них была такая возможность, была возможность прикоснуться к гению, но они проебали эту возможность. Вот что скажут их внуки и плюнут на их могилы, а на мою принесут цветы и будут читать упоенно и страстно, читать стихи величайшего поэта, напечатанные огромными тиражами, мои стихи.
Нет, конечно он не был величайшим поэтом. Стихи у него были разные, от лиричных, слегка наивных, в своей романтичной задумчивости, до злобных, порой желчных, непримиримых, страшных, вульгарных и в конце концов просто пошлых. При всех плюсах и минусах, поэтом его назвать все же было можно. Однако же и великим без ложной скромности, он тоже был. Но дело в том что, ни поэтом, а великим неудачником.
Странная это штука – удача. Веришь ты в нее или нет, ей все равно, одних она гладит по головке, другим дает поцеловать себя в щечку, некоторых сама целует в засос, засовывая им свой сладенький скользкий язычок прямо в рот, а иных лишь одарит своим добродушным взглядом.
И лишь единственный человек остался обделен ее вниманием. И когда он взял в руки осколок разбитой бутылки и глубоко вонзил холодное острие в увядающую плоть, и бурным потоком из него хлынула кипящая ртуть, удача вдруг обратила на него внимание. Она подошла к нему, потрепала волосы и поцеловала его в потрескавшиеся губы. Он смотрел не нее своими чистыми голубыми глазами и блаженная улыбка сияла на его лице.
-Ты очень красивый – сказала она, и закрыла его глаза своей нежной рукой.