Зуб мудрости

Зубу надоело монотонное чередование закрытого или жующего рта, надоела ворсистая, состарившаяся зубная щетка, которая в одно и тоже время приходила чистить его, безвольного. Надоело постоянство.
«Как там, на свободе?»
Оттуда мутно доходил какой-то другой свет, вокруг смеялись и говорили на другом языке люди.
Он стал расшатывать устойчивое место, засобирался в дорогу.
 «Там я буду управлять событиями, - думал он. - Я же мудрый. Во мне все будут нуждаться, не то, что здесь, где я на последнем месте.
А эту назойливую щетку я поменяю и буду приглашать другую или других когда мне вздумается…». Он даже капнул гноем в розовую десну, где прожил столько лет.
У хозяйки зуба были свои заботы.
Завтра выступать на телевидении – а этот зуб… Он болел не в каком-то определенном месте. Нет, он не давал жить всему организму, как её соседи – любители песен Сарит Хадад, не дававшие уснуть целому кварталу. Назойливо и громко вдалбливали в засыпающий мозг возвращающиеся по кругу звуки.
Час ночи. Дежурный зубной врач в "каньоне" (крупный торговый центр – иврит) предвидя сложное удаление, запросил 200 шекелей.
 «Лучше съем 50 порций мороженого», - подумала она.
Зуб не хотел мороженого, услышав о сладком, он больно напомнил о себе.
Он хотел свободы. Она хотела домой.
Остановив проезжающую мимо машину (тогда она еще не догадывалась, что лучше этого не делать), спросила у водителя:
- Еш леха машеху хамуц ласим ли ба пэ? (Нет ли у тебя чего-нибудь кисленького - положить мне в рот? – иврит)
Машина остановилась.
Говорить и ехать дальше он не мог. Немного успокоившись, стал её воспитывать:
- Никогда т а к не выражайся, иначе кто-то поймет тебя буквально...

 В Холоне, в новой зубоврачебной клинике работали родственники её знакомой - олим хадашим*. Они пообещали вырвать зуб бесплатно.
 Первая попытка не удалась. Зуб треснул.
 Одиннадцать (!) обезболивающих уколов убрали чувствительность всего туловища. Девушка, начинающий стоматолог, позвала на помощь еще двух врачей-практикантов. Во время короткой передышки замученная пациентка попросила пригласить сына...

*новые жители страны – иврит.

 Увидев её, он ахнул:
- Мама!.. Что тебе удаляют? Ты вся в крови!..
- Ничего страшного… Можно продолжать… Главное, что ты здесь.
Зуб ощутив, что призрачная свобода разрушает его, передумал выходить. Но было поздно.
В течение четырех часов раздвоенный корень (вернее – его остатки) сопротивлялись насильственному освобождению.
Три врача-практиканта предложили зашить образовавшуюся полость и продолжить завтра.
Она умоляла:
- Давайте закончим… Вы не беспокойтесь, я потерплю…
Сын не мог больше ждать. Он поехал за доктором-консультантом, адрес которого получил там же, в клинике.

Врач-пенсионер, в прошлой жизни профессор челюстно-лицевого отделения военного госпиталя, хирург, как оказалось, жил через дорогу от их съемной квартиры.
Увидев развороченный рот, напоминающий свежую воронку после взрыва, он тихо сказал:
- Бедная девочка!..
Она прижалась щекой к его большому животу, умоляя:
- Доктор, миленький, помогите!..
- Нужно сделать рентген.
- Уже делали… С е м ь раз!..
- Я должен сделать сам.
За 20 шекелей профессор нашел упрямившийся остаток корня и резким движением избавил рот от его присутствия.

Зуб мудрости, вместе с корнями превратившийся в груду ненужных обломков, выбросили в мусор. Он оставил после себя только горечь, не сохранив даже посмертно своих очертаний.
Больше месяца к ней, потихоньку успокаивая боль, приходила мудрость, освобожденная от могучих цепей зуба.