Дурдом. Часть 1. Глава 20. Забудь его, Ленуся!

 В это же самое время во все ту же восьмую палату все того же терапевтического отделения, постучав и не услышав приглашения, решительно вошли две женщины. Одной из них было уже лет за сорок, другой с виду можно было дать не больше двадцати пяти (это при тенях и губной помаде, и не больше восемнадцати-двадцати – без оных). Из-за столь значительной разницы в возрасте вряд ли кто-нибудь догадался бы назвать их подругами – и стал бы в тупик, потому что с первых же минут общения с загадочными женщинами становилось ясно, что и матерью с дочерью, и сестрами они в еще большей степени быть не могли – настолько они были разными и так мало было в них чего-либо общего.

 Быстро окинув взглядом помещение, младшая выбрала из четырех находившихся в нем мужчин высунувшегося по пояс из-за тумбочки Аркашу. (Он был застигнут дамами врасплох в тот неловкий момент, когда собирался лечь спать, и успел снять штаны, и теперь находился в одних парашютах-трусах.) Но странное, шпионское, поведение Аркаши ничуть не смутило гостью. Она, не здороваясь, спросила:

 – Где тут нам увидеть вашего... Ивана Ивановича такого?

 Аркаша, побуждаемый чрезмерным знанием правил хорошего тона, шагнул было ей навстречу, но, тотчас вспомнив о шикарном своем одеянии, спрятался обратно:

 – Нет его. Ушел с утра. С Троцким.

 – Как это – ушел? – удивилась гостья. – Разве у него тут есть родственники... или куда пойти?

 – Нэма никого, – пробурчал с кровати Забийворота. – Був бы хто, хиба б вин тут сыдив, у ликарни?

 – Они гулять пошли, – уточнил Аркаша. – На рыбалку, вроде б то.

 – Куда, куда вы сказали? – удивленно переспросила вторая гостья. – Вы сказали – на рыбалку?

 – Ну, – подтвердил Аркаша, – на рыбалку. Не на танцы же!

 Старшая повернулась к младшей и насмешливо произнесла:

 – Так он, Леночка, рыбачок, выходит, твой Иван Иванович?

 – Какой он рыбачок! – возразил не терпящий самой малой несправедливости Аркаша. – Он такой рыбачок, который не разбирает, где в рыбе перед, а где зад. Их с Троцким Растопыркин повез. Не знаю только, с каких делов. Ну, Троцкий, допустим, все ж таки, чего уж там...

 Однако его болтовню уже никто не слушал. Женщины заспорили между собой. Младшая чуть ли не со слезами на глазах пыталась доказывать, что, если человек каким-то непостижимым образом попал на эту ужасную рыбалку, сей факт еще ни о чем таком не говорит. Старшая уверенно возражала, что-де как же можно еще сомневаться в подлых наклонностях человека, когда он даже из больницы сбежал, даже с собой больного товарища потащил, даже доктора совратил...

 – Эдак он, милочка, – говорила она, – и из дома станет убегать. Уж это я тебе точно гарантирую!

 – Но ты же слышала, Анжела, что никуда он не сбежал? Что его сам Растопыркин пригласил? – из последних сил оправдывалась младшая.

 – Фу! – безжалостно парировала старшая подруга. – Да у этих маньяков по всему миру полным-полно знакомств с такими же идиотами хоть с докторами, хоть с министрами. Рыбак рыбака видит издалека слышала такое? – Ну какой же он рыбак, если все говорят, что не рыбак! – в отчаянии кивала младшая в сторону олицетворявшего в данный момент “всех” тоскливо выглядывавшего из-за укрытия Аркаши.

 – Господи, Леночка, милая! – восклицала подруга. – Кто же тебе это сказал?! Вот этот?.. (Аркаша тоскливо оглянулся – за его спиной никого не было.) Ты еще не поняла разве, какие все мужики брехуны? Поймешь когда-нибудь, дорогая, так поздно будет... Твой... этот... может быть, специально сейчас сбежал, предчувствуя, что я с тобой приду. Потому и сбежал, что испугался: меня ведь не проведешь, не шестнадцать, слава богу, лет! Если тебя хоть как-то интересует мой жизненный опыт, запомни навсегда: пьяницы, брехуны, жмоты и рыбаки! Поняла, милая, и рыбаки! Ры-ба-ки! Забудь его, Ленуся!

 Продолжая спорить, они вышли, не попрощавшись и, видимо, уже забыв об Аркаше и об остальных обитателях палаты.

 А через минуту в коридоре затихло и звонкое эхо подкованных титановыми набойками модных девятисантиметровых каблучков.