память

в зрелости многие детские воспоминания обретают свою законченность,
встают каждое на свою полку,
наконец-то, переживая сами себя, понимаются .
вот оно что - ни какая-то полоумная старушка не желала женить своего Митрофанушку
а конкретная полоумная старушка не женила Митрофанушку
и теперь уже втроем - она, Митрофанушка и их общая, на двоих - старость
обживаются в этом привычном для них качестве.
одиночество - род старости,
есть такие замечательные старики,
которые не встревают в твою жизнь, а лишь скользят по ней
они-то как раз и ложатся, что бревно - поперек твоего детства.

их-то ты и вытаскиваешь из пыльного мешка памяти.
- возьми конфетку - и достает из кармана ( и всегда это Му-Му,
и всегда это молочная сладость )
- что нужно сказать - дергает за руку мама
( хлопаешь глазами, язык толчет прижатую к нёбу карамельку,

- дай ещё, нужно всегда говорить дай ещё - смеется старик.

вот и остается от человека глупейшая ( на поверхности ) фраза
и тягучая сласть карамели.
ни имени, ни отчества, ни в какой квартире жил
( выходил из подъезда, заходил в подъезд, а где жил - ну хоть убей )

от одного - карамель, от двух других - хурма да памятник советской
науке на старой площади маленького городка -
две алюминиевых пластины, символизирующих переплетенные руки,
в ладонях которых сама наука зажата так, будто застрял в них
чей-то восторг, светлая память и ясный ум - вот она наука.
но ты то принес им открытки - на них - на фоне заката вспархивает из тростника
журавль, солнце падает в озеро, в лодке засыпает клеклый рыбак.
поставили они открытки на кульман со словами - ну, теперь-то точно нарисуем
памятник. а что нарисовали ? что ?? две извивающихся ленты !
в какой момент журавль перестал быть журавлем, и стал - символом ?

художник похож на ребенка - это его пальцы
продевают шнурочки в дырочки ботинка
протаскивают мысль в текст, это ему интересно возиться с ними,
как с чем-то новым, это он только что дотумкал, как оно работает -
веревочка влево, штришок, и внутрь себя.
ухватываешься за слово, вы-тааас-ки-ваешь на свет,
поворачиваешь вправо - умение ладить с памятью, вот она - косичка,
завяжу бантик -
чтобы ноги - не зябли.
зяб-нуть..
забытый темп жизни, оставленность детских слов.

любому времени, чтобы быть понятым - нужно сойти
( примерно так же, как по весне сходит снег )
оно должно стереться, лежать во гробу хрустальном сто лет,
чтобы ни одна душа не ходила вокруг да около -
пока кто-то, или что-то
извне
не вытащит его,
и не поцелует в глаза
и не скажет - люблю я тебя, время.

такой зеленой травы, какая существует в природе не нарисуешь на бумаге,
да и в природе - лишь в самом начале мая.
такого охвата жизни, такого темпа - не бешеной беготни с работы-домой,
не суеты, как у пограничника с собаками в день пограничника,
именно темпа - в освоении её, в уяснении - не существует уже,
потому что - уже понял, а что не понял тогда, теперь - уже окостенело
вот и остаётся - антропология мысли. ящуры воспоминаний.


я люблю свою память. потому что она у меня - светлая.


*  *  *