Ромео и Джульетта

 Вам не понять -
 а мне всё - равно

 Он вернулся домой из опустевшего бара. На душе светло и радостно, зная, что наступит завтра, он пытался удержать это состояние блаженства и спокойствия, словно неземного ощущения, которое так редко удаётся поймать, взять, ощутить, в конце концов. Он вспоминал.
Жарко и скучно. Впереди ещё два дня пути, поезд отстукивает свой невесёлый ритм. Все хлопоты закончились, деловито вытряхиваются вещи, перечитываются какие-то ведомости. Люди в койках напротив, наверное, составили о нём хорошее впечатление. Теперь спать. Всегда сложно заснуть в поезде, огни несутся мимо, бесконечные обкурки в тамбуре, попытки бросить курить. Дождался очереди в туалет, умылся, зажевал припасённый "Орбит". Вчера увидел девушку лет семнадцати- двадцати. Длинная, с маленькими формами и весёлым взглядом, в коротких шортиках и похожа на проститутку. Неплохо бы с неё... А ещё одна, чем- то напоминает бывшую одноклассницу. Тоже неплохо на тот случай, если с юной гетерой вдруг ничего не выйдет. Хотя зачем сомневаться. А они сидят друг - напротив друга, весёлые девчонки. Играют на гитаре, смеются, заглядываются на ребят. А их только двое взрослых, учились в одной школе, даже занимались в одной секции. Конечно, друзья, шутят, говорят каждый о своём, хотя и думают о соседнем купе. Потом он устаёт, ложится, закинув руку под голову, а другой почёсывая живот. Этой позе он выучился в поезде, когда ехал летом в свой любимый город юга; молодой попутчик-армянин всю дорогу пролежал так. К тому - же, это действительно удобно. Она пару раз выглядывает из-за створки, наконец, спускается и подходит за плеером к другу, спящему на верхней койке. Мельком кидает взгляд на соседа снизу, а тот уже нагло, не отводя глаз, рассматривает её. Конечно, девушек это волнует и нравится; теперь - то она уже точно его запомнит.
Нет, лучше выйти покурить, подумать о многом, о жизни.
Остановка. Костя снова вышел покурить, с ним Света и Лёха. Она уже допросила Лёху и теперь принялась за Костика.
- Что ты куришь?
- "Chester"-тут Костя пожалел, что не купил-таки на вокзале "Marlboro".
- А ты, Лёшь?
- "Русский стиль"
- Ой, дай мне пожалуйста сигаретку, - милая улыбка озарила её лицо. Костя уже ревновал. В её тонких, изящных пальцах сигарета смотрелась как динозавр, Света была похожа на ребёнка, прятавшегося от родителей. Вокруг суетились люди с тюками и корзинами, толкались разносчики пива и сладостей, солнце еле-еле успевало выхватить очередную бегущую фигурку и отбросить короткую тень. Это было лето, настоящее южное лето, а они стояли втроём посреди него и никуда не торопились.
- Кость, а ты где учишься?
- Педагогический. Третий курс, - он учился в университете, но, зная уровень обучения, язык
как- то не поворачивался произнести это слово.
По ходу разговора о разной чепухе Костик заметил по стандарту, что курить вредно - дети будут зелёные. Эту фразу он услышал ещё в школе, когда возвращался с тощей и нескладной девчонкой с дискотеки. И вообще, он подумал, что сказал глупость.
- А я не курю, - как- то серьёзно ответила она. Проводник начал загонять всех в вагон. Костя неохотно вернулся в свой (а ехали они в разных), поболтал с детьми и лёг читать Пелевина. Книга была интересной, только вот слова совсем не хотели складываться в предложения. Когда он понял, что в седьмой раз читает одну и ту же строчку, отбросил книгу и попытался уснуть. Промаявшись до вечера, снова пошёл в пятый вагон первого отряда. Ребята тайком пили пиво, он отказался. Темнело. Тут их позвали девчонки, точнее Света: -- Ребята, идите к нам! Руслан, Костя и Лёха поднялись, сели напротив. Трое парней и четыре девчонки, Лёха играл, они пели, рылись в песенниках, стеснялись и пересаживались. Разговорились, перезнакомились, решили выяснить, кто чем одарён. На юг по льготным путёвкам ехало два отряда одарённых, без кавычек, детей, старший и младший, вожатым которого и был Костик. Вообще без какого-нибудь опыта педагогической работы, он просто не знал, как ему доверили детей. Пока всё шло вроде хорошо, он обращался с детьми так - же, как когда- то с ним молодой вожатый во время его единственной поездки в лагерь.
Костя всё время забывал, как зовут третью девушку - та скромно сидела в углу и больше молчала, хотя Костик и знал, что это не её естественное состояние. На вокзале он видел её с молодыми скинами и другими с городских окраин, модные штанишки и всё остальное подводили его к такому выводу. Со второй - Катей - они вместе учились в школе, правда она была младше на два года. Точёное, благородное лицо, длинные витые волосы, крупная грудь - настоящая принцесса с картинки. Третья, скромная и не красавица, впрочем, тоже ничего. У неё с Костей даже были общие знакомые. И Света. Ольга выиграла олимпиаду по литературе, кто-то по физике. Света пела.
- Ну, а вас чем одарили? - вопрос, шутка, в лоб. Лёха отшутился, Костик корректно промолчал - они пока не знают, что он вожатый и выше рангом, да и ему очень не хотелось, чтобы в компании это почувствовали. Пока Константин пытался хранить достойное молчание, но оно уже затягивалось. Надо было что- то делать, выйти покурить, что - ли. Он нервничал, забыв про сигареты в пачке, выкинул её в вагонный пролёт. Когда та осталась на рельсах где - то далеко в ночи, Костя уже разработал своё поведение. Пока он неформальный лидер, но надо укреплять положение. Конечно, это игра, ему вообще-то всё - равно: Костя не любил ни командовать, ни подчиняться, но так будет лучше. Самки выбирают крутых самцов - он никогда не хотел в это верить, но где-то в глубине души чувствовал, что это так. Пиво! Надо расслабиться. Лёха и Руся купили по "Балтике№3", стоила она 20 рублей. С хлопком, не таясь, Костя открыл пиво зажигалкой и начал расслабляться.
Ничего себе, - в глазах девочек светилось изумление. Говорили о НЛО, магии, писателях. Костя упёрся: и НЛО, и магия - детский лепет, а вот Булгаков - просто отлично. На столе лежал томик его рассказов, и, если - бы его читала Света... Косте хотелось рассказать, как "прекрасна вечерняя земля, как таинственны туманы над болотами"... Как однажды он так зачитался, что даже не заметил контролёров в электричке... но было ещё рано. К тому - же его читала Саша. А Света наивно всем пыталась доказать, что будет учить физику.
- Мне её сдавать. Мне поступать!
- Да? Ну и сколько страниц ты прочитала за эти два дня?
- Хм м... пожалуй, ты прав. Я уже чувствую, как буду её учить, - рассмеявшись, повернулась она к Косте.
Он уже ничего не чувствовал и не видел вокруг. Мозг, напряжённо работая, вырывал из далёкого прошлого фрагменты, расставляя их в одну красивую- красивую картину.
А потом они разлили пиво, облив Свете всё, что можно. Вытираясь, она смеялась, представляя, какой в и так не слишком свежем купе завтра будет запашок.
У меня болит голова, - Света рылась в сумочке, вытряхивая лекарства. И мне тоже дай таблетку, - уловил момент Костя.
- Запьёшь водой?
- Нет, давайте лучше "Aqua - minerale". Ты же говорил, что не пьёшь такую?
- Да нет, почему? - Костя был очень удивлён, что Света запомнила разговор, когда он только из вежливости отказался от предложенной минералки. Нет, не пьёшь, говорил. Ну, на.
- Спасибо.
Пришла старшая вожатая, довольно грузная женщина. Ребята, по местам, спать. Ну можно мы ещё посидим? Ну мы тихо! Нет, нет, уже десять. Отбой. Тут её взгляд упал на Костю.
Ну мы недолго ещё, всё нормально. К тому же и я здесь, - деловито проговорил Костя. Вожатая ничего не ответила и ушла. Когда молодым людям уже надоело шептаться, она вернулась. Двенадцать. Всё. Лавка закрывается.
Ребята начали разбирать постели. Света никак не могла достать сверху подушку и попросила Костю помочь. Спасибо.
- Ничего, будешь должна, - улыбнулся он, выходя из купе, зная, что она услышала и запомнила эту фразу. Один-ноль в его пользу.
- Но я же дала тебе таблетку, - в темноте мелькнули кошачьи глаза, изображаемое недоумение заставило его снова улыбнуться. Уже тогда он знал, что Света будет с ним. Впрочем, Константин нередко ошибался.
Утром он получил втык от начальства в лице худой стервозной женщины за долгое отсутствие на рабочем месте. Ещё тогда Костик понял, что это далеко не последний выговор. Однако, наверное, впервые в жизни, не обиделся. Поезд нёсся вперёд, за окном уже мелькали одиночные холмы, пейзаж заметно изменялся - российские луга, равнины потихоньку переходили в горные гряды, дети высовывались наружу, по всей длине поезда из окон торчали любопытные детские носы. Костик словно вернулся назад, когда ещё в школьные годы так же глазел на горы. Он даже немного завидовал детям. Однако усталость, жара, нетерпение и долгие остановки сделали своё дело. Люди уставали, на стоянках нехотя заваливались обратно в вагоны. Незапланированные остановки, отсутствие воды в вагонах нервировали даже проводников. Только Костик не обращал на это никакого внимания. Немало ночей провёл он в такой обстановке, когда люди медленными движениями растирают на груди пот, оставляя грязные полосы, часами лёжа на одном месте без движения. Он гордился своей выносливостью, даже пить не хотелось. Особенно нравилось ему в такое время курить; Костик представлял себя первопроходцем где-нибудь в Африке, присевшем отдохнуть и перетянуть "Camel', образ жары и мужества, навязанный хорошо сделанной рекламой. Во время одной из стоянок Костя решил наведаться к пятому вагону. Идти было далеко, но начальница попросила купить воды, поэтому был повод отлучиться. Он по привычке смочил волосы (любил причёсываться), побежал по щебню, выскочил на перрон... Весь первый отряд торчал в окнах. Их не выпускали, и Костя был рад возможности всех подзадорить. Закурил, вальяжно погуливая по перрону перед завистливыми взглядами, сделал пару фоток кинутыми из окон фотоаппаратами. Часть его детей тоже была в этом вагоне. Перекинулся парой шуток с девчонками, дал пацанам перетянуться сигаретой. Спектакль удался, занавес закрывался и Костик уже готов был развешивать поклоны и ловить цветы (без горшков :). Но для него это вовсе не было игрой. Самое естественное его состояние, ощущение настоящей свободы рождалось в нём. Он делал только то, что хотел; это так нравилось. Там, в большом и шумном городе, в постоянной спешке, приходилось куда-то опаздывать, здороваться с кем-то, кого не хочешь видеть. Здесь всё было по-другому. У него попросили глоток колы, он закинул её в открытое окно. Бутылка пошла по рукам пассажиров.
 
- Эй, эй! Мне-то немного оставьте! - шутливо выкрикнул Костик. Напиток вроде уже мелькнул в окне и вдруг
снова ушёл вниз. Костя пытался разглядеть, кому это надо вставить за такую наглость, и вдруг увидел её лицо.
Она отглотнула и будто кивнула ему. Снова отпила. Она сидела далеко в углу, и Костя мысленно представил её
глаза: ты ведь можешь забрать воду у кого угодно, я знаю. Но не у меня.
Это были лишь его глупые домыслы, но в воздухе так и витал вызов. Охота начиналась, кто играл роль жертвы? Отряд выпускали на перрон. Костя только вернулся из киоска и теперь заметил кучку стоящих и сидящих ребят. Вместо чёрной маечки на ней была красная блузка и такие же джинсы. Он медленно подошёл. Ребята говорили о музыке
Не люблю "Арию", - Костя улыбнулся,- только не говори, что ты её слушаешь,- обратилась к нему Света.
Да, я слушаю "Арию", и она мне нравится, - гордо парировал Костя. Это было не совсем правдой, группу он давно
уже не включал, но безапелляционно кинуть всем в лицо своё мнение, которое явно никто не разделял, да ещё и
у неё на глазах...
- А ты где живёшь?
- В городе
- Там ещё площадь такая и кинотеатр, школа - всё рядом, да? Ты в неё учишься?
- Да, только школы там две, вот я во второй, слева.
- А я там был, ведь мы там практику проходили тем летом. Выселок знаешь? Вот там, в бараках, и зажигали, - Костя
вспомнил это время, когда ему было очень больно, когда он ночью, чтобы забыться, ушёл один в город.
Насмешливая и несчастная, невзаимная первая любовь. Думать об этом не хотелось, но какое странное
совпадение!
- А приезжайте все в гости! - весёлые искорки в глазах, светящееся лицо, углублённые под скулами ямочки. Света
обращалась ко всем, но смотрела только на него.
- А у нас воды нет. Фу, так всё грязно. Так хочется вымыть руки, - мгновенно сменилась тема. Во всём поезде единственным вагоном, где осталась вода, да и то в купе проводника, был по чистой случайности Костин.
- А у нас есть.
- О! Можно у вас помыть руки? До вас далеко?
- Да нет, последний.
- Ну, пойдём. Они шли рядом, ему казалось, что они вместе идут куда - то далеко - далеко...
- А ты не сказал мне, как у вас высоко залезать. - Перед вагоном перрон кончался, и ступени тамбура качались на
уровне пояса. Вскарабкавшись вслед за Светой, он провёл её в купе проводников. Он в вагоне один мог себе это
позволить, красивый молодой человек, но тут вдруг молчавшая доселе проводница заарканилась:
- Куда! Это что ещё такое! Теперь все лазить будут!
- Да ладно, мы ничего. Только руки сполоснуть, - улыбнулся Костик. На выходе он помог Свете спуститься. Поезд
скоро мог отправиться, да и как вожатому пора была заканчивать гулянки. Он залез в вагон. Вечером они уже
приедут, начнётся суета и толкотня. Вроде должны подать два автобуса. Дорога подошла вплотную к морскому
берегу. В тамбуре он разговорился с двумя парнями, они скоро сходили. У одного на плече сияла крупная тату, но
слишком уж выпуклая, было ясно, что она ненастоящая.
Наверное, лет 20, в армии не служил, неработающий балбес. Решил с другом отдохнуть, только стоит ли
разгуливать по городу с такой прохиндейской татуировкой? - подумалось
Константину. Хотя крупные мышцы говорили, что сдачи он дать сможет. За окном занялся закат, опустилась приятная прохлада. Солнечный путь золотил волны, оно быстро - быстро скатывалось за горизонт. Из воды торчали огрызки завалившихся пристаней и волнорезов. Всюду темнело, исчезало море. Дети сбились в кучки и рассказывали друг - другу какие-то интересные истории. Люди ждали, когда можно будет сорваться с мест и сделать первый шаг по той земле, куда многие стремились годами. Забыть город, брюзгу-мужа или ещё кого - то. Напиться дешёвого портвейна, а ля "вспомни молодость". Достать из угла помятый пионерский галстук и пролить над ним пару слезинок. Костя не ждал ничего. Вся его недолгая, полная обид и разочарований жизнь оставалась где - то там. Сейчас у Кости было всё. Как легко быть счастливым! Поезд встал, дети с криками вываливались из душных вагонов, выкидывая свои баулы и группируясь возле него. Он всматривался, пересчитывал, помогал кому- то с рюкзаком. Особенно его поразил маленький парень лет восьми, с очень симпатичным веснушчатым лицом. Он упорно - молчаливо пёр вперёд с огромным, вдвое больше его самого, рюкзаком. Очень самостоятельный. Они перешли мост, мимо каких-то козырьков и пролётов, арок. Впереди торчал автобус. Только один. Второй, похоже, недоехал. Будет весело. В машину ломились, запрыгивая на сиденье по двое. Оля пристроилась на коленях у Лёхи, Лена - на Русиных. Костик вместе с двумя ребятами - армянами помогал укладывать вещи. Втроём они засели на галёрке. В рассшторенном окне сверкал ночной город, высота всё время менялась, и кучки домов то поблёскивали крышами, то оказывались высоко вверху. Сочи. Тёмные ночи. А ещё говорят, что там нет электричества! Они приехали. Костя выкинул пару рюкзаков, спустился. Мимо прошла Света.
 - Ты помогаешь с вещами?
 - Нет, просто жду брата, - почему - то ответил нагруженный чужими рюкзаками Костя.
- Так он уже вылез, по - моему. Костя выхватил его взглядом из гурьбы детей.
 - А, да.
 
Света шла рядом, не обгоняя и не отставая. Около неё подружка, Саша. Потом был ужин, праздничный по случаю приезда. Две сосиски с картошкой. Со стола вожатых он видел весь зал, но Света сидела спиной. Выходя, он поймал её взгляд, клацнул зубами. Конечно, со стороны могло показаться, что это единственная глупость, которая пришла ему в голову. Может и так. Но он вложил в этот жест немного больше. Я хорошо поел и сыт, а теперь не отказался бы попробовать тебя. Вот такие первобытные аллегории. В ответ она улыбнулась.
Разведя детей по палатам, Костя навёл порядок в своём новом доме. Он уже был наслышан о страшных жуках, заползающих в вещи, поэтому не удивился, когда по полу юркнуло что-то пятисантиметровое чёрного цвета, с множеством ножек и сочленений.
Вот тварь, попадись ты мне. Его дверь открывалась на домик в пяти метрах, который
обживало с десяток ребят, в том числе и его новые подруги, по четверо в комнате. Он же один занимал целую палату с двумя кроватями, ясно осознавая, что скоро его отсюда попросят. Бережно разложил вещи, закинул на спинку стула кабардиновые штаны и расписную рубашку, переодевшись в шорты и футболку. После дороги всегда устаёшь, только после принятого душа спать не хотелось. Он вышел покурить, в темноте кипарисовой аллеи уже никого не было. Неожиданно в соседнем окне появилось три силуэта, девчонки.
О, привет, А ты что ходишь?
Да вот, курю. Не спится что - то.
А вожатые все спят?
Никого уже нет. Вот, - и он указал в сторону вожатского домика.
А ты не знаешь, как делается ягодная настойка?
Я что, похож на алкоголика? - с паузой сказал Костик. Девчонки дружно рассмеялись. Неожиданно раздался
шорох, и они исчезли из окна. Снова появились.
Слушай, а у тебя есть сигареты?
- Да
Дай мне, - Света закурила, попутно уверяя соседок, что будет выдыхать дым на улицу. Тут из - за угла неожиданно появился начальник лагеря, уже немолодая, но достойно державшая полуседую голову женщина. Она что - то сказала девушкам, Света поспешно затушила сигарету, но когда та отошла, раскурила её вновь.
Слушай, Кость, а у тебя нет стирального порошка?
Нет, откуда, мыло есть.
А то я бы тебе постирала, - тут Ольга заметила, что порошок есть у неё, - Да, давай я тебе постираю.
Ну, там есть вещи, которые я предпочёл бы стирать сам. Ему показалось, что это сильно смахивает на любимую лагерную игру в мужа и жену.
Ладно, а остальное давай... А иди к нам.

Иди к нам. Где остальные ребята?
Сейчас я их выцеплю. Тут вдруг откуда ни возьмись, возник Лёха.
Слушай, Лёх, девчата приглашают. Просят выпить
А что пить?
Да не знаю. Пива купить можно. Лети за Русей.
Втроём они собрались за выпивкой. Зная, что через ворота не выйти, парни перебежками, пригибаясь под окнами домиков, добрались до забора.
Я слышал, здесь дырка есть. Местные говорили, - сказал Лёха.
Первым её нашёл Костя. Дыра - не дыра, щель в заборе на высоте груди сантиметров в 30. Снизу кем - то заботливо приставлен погнутый стул. Только тихо. Кряхтя и сопя, ребята в неё протиснулись. Лезть было неудобно, щель была узкой и с кучей каких - то торчащих штырьков. К тому же с другой стороны приходилось спрыгивать вниз. Улица встретила их молчанием. Костя немного опасался, что сейчас их без проблем могут выловить местные гуляки и отлупить так, что мало не покажется. Он не боялся, просто знал, что может быть и такое. Они вышли к киоскам. Аншлаг, аврал - как это назвать? - местные вперемешку с отдыхающими заканчивали кто как мог ещё один летний день. Подвыпившые девицы садились в незнакомые машины, молодцы в перстнях и бицепсах отталкивали от окошек тощих , чёрных от загара забулдыг. Настоящий курортный город, со своей жизнью и законами. Ребята держались скромно. Закупив две бутылки "Очаково специальное" калибра два - двадцать пять, закуски и стаканчиков, они снова оказались перед девчачьими окнами.
Залезайте
Довольно неуклюже первым протиснувшись в окно, Костя оказался на чьей - то придвинутой к самой стене кровати. Стараясь долго на ней не задерживаться, он спрыгнул на пол. Окно зашторено, темнота - хоть глаз выколи. Въехав коленом в тумбочку, Костя предложил окно рассшторить. После коротких дебатов девчата согласились. Теперь комнату с улицы мог видеть каждый.
Ну, садись к нам, - сказала Света. Рядом с ней - Руслан, Напротив - Ольга, Саша, Лена
Лёха. Сидеть было неудобно, кровать проваливалась и Костя отчаянно пытался сохранить равновесие, чтобы не завалится на Свету. Неожиданно она прильнула к нему, опустив голову на плечо. Он почувствовал тепло, жар её тела, и... её нежность. Костя импульсивно отодвинулся.
Мне так неудобно, - сухо произнёс он. Идиот, - подумал про себя.
Ну извини, - тон был явно не шутливым.
Ему захотелось бросить всё, набрать её номер... Слишком рано. На следующий день он всё-таки позвонил.
 
Они пили, шутили, стараясь говорить шёпотом. Ничего не получалось, звонкие молодые голоса, казалось, гремят на весь лагерь. Потом захотелось курить, Костя, Света и Лёха вышли в предбанник. Лёха стоял, Костик сидел напротив девушки, стряхивая пепел в пластмассовый стаканчик.
Да, мне нравится французский
Девушка, а вы владеете языком по-французски? - вспомнил Костик свою старую шутку.
Что - что?
Же те войкс, - по французски это была единственная фраза, которую он знал. Я тебя хочу. Переведёт ли она? Её глаза, чёрные, как южная ночь, вспыхнули.
Же те вуа, во первых.* Они вернулись в комнату
Давай я сделаю тебе массаж?
Костик лёг на соседнюю кровать. Ребята уже каждый разлеглись по парам, только Саша, сидя одна, молча пила пиво. Это была интересная прелюдия. Массаж Света делала довольно неумело, руки её были слишком нежными. Когда массажировал отец, его кости трещали.
У тебя искривление позвоночника.
Да ну. Ты прям такой доктор. - Косте было смешно, он знал, что никакого искривления у него нет.
Нет, серьёзно.
Сейчас это часто встречается, - поддержала Светлану Ольга.
Потом они целовались, лёжа рядом друг с другом. Её тело пылало жаром, липкий пот тёк ручьями с обоих. Переодически скидывая одеяло чтобы остыть, они снова и снова погружались в свой маленький рай. Рядом Лёха с Ольгой, насопевшись, уже дремали, Саша давно спала, от Руслана с Леной тоже ни звука. Косте было очень хорошо. Неожиданная идея пришла Свете в голову. Она поднялась, поправляя чёрную ночнушку, такую тонкую... и сексуальную? Она вообще была очень "секси". Манящая женственность, мокрый тёплый носик, влажные губы. Видно, всё это она впитала с молоком матери. Или научилась по жизни. Вторую мысль Костя поспешно выкинул.
Пойдёмте на море!
Отдыхающие зашевелились, раздались невнятные протесты. Костя один уже знал, куда надо идти, - давайте, поднимайтесь. Тут метров 200. Только вы, девчонки, обломаетесь. Там выход такой...
Да уж, - подтвердил Лёха.
Так вы нашли дырку?
По-твоему, пиво мы у вожатых купили? Мы про неё и говорим.
Ну пойдём, посмотрим.
Ребята пропустили девчонок вперёд, потом вылезли сами. Уже светлело, они шли мимо высоких заборов по щебнистой дороге. На пляже не было никого, и крупный серый булыжник наряду с лёгкой дымкой создавал какой -то сюрреалистический пейзаж далёкой чужой планеты. Косте вспомнилось, как ещё ребёнком он был на море. Когда отряд уже собрался уезжать, он вновь и вновь нырял в высокую волну, поспешно скинув одежду и уже собранные сумки. После школы он снова побывал на море, уже другом, только это почему - то вообще не вспомнилось. Ребята с восторгом смотрели вперёд, медленно подходя к кромке воды. Остановились. На Свете было розовое платьице, она походила на Ассоль из "Алых парусов".
Когда - то в школе он писал годовой диктант по этой книге, и они, узнав как - то точную главу, по которой пройдёт работа, повырывали каждый целые листы из книг и всё списали. Но сейчас это так не важно... На горизонте звенел восход, он привлёк её к себе и целовал, закрыв в первый раз глаза. Вокруг не было никого, ничего, только море, и она, такая нежная и чистая. Любовь.
Мы что, здесь остаёмся, - ребята с улыбками подсматривали метрах в трёх. Костя глянул на Ассоль, она
посмотрела на него,
- Пойдём
Он не чувствовал, как возвращался. Он летел, парил над Землёй. Внизу оставались горе, дороги, слёзы, боль. Он возвращался в мир, для которого был создан, в настоящий. Он чувствовал себя богом, с волнением смотревшим с небес.
Боль. Очень больно, она не проходит, забивает мозг, растаскивает сознание. Душа, разорванная на кусочки, ещё чувствует, и поэтому ей больно. Но не страшно. Потому что когда боль, нет пустоты, рождаются мысли. Больно, как же больно.
Голова гудела после вчерашнего. Выпивка, девочки. Он научился им нравится. Только не оставляло какое то странное ощущение, словно сам на себя плюнул. Вроде и ничего, а неприятно.
Шесть утра. Ребята сидели в комнате, затем Руся, Лёха и Костик вышли покурить. Они сели на лавочку рядом с домиком.
Вот это да, ребята. Первый раз такое вижу, чтоб в первую же ночь. Дайте пять.
Они пошли за зубными щётками - утро, как - никак. Вышли вместе. Света, в сорочке и с щёткой в руке, припрыгивая, выскочила вперёд.
 
Хорошо живёт на свете Винни Пух, там - парам - парам - парам, там, там - там... - она уставилась на застывшую
под навесом вожатую.
Да, Винни Пух точно хорошо живёт, - подтвердила та.
Тут выбежали Ольга и остальные, все расселись на лавочке. Лена, видимо ещё не протрезвев, сказала:
Конечно, если на море ходить - своим, чёрт, знойным, с придыханием голосом. Ребята
наклонили головы, еле - еле сдерживая смех. Ещё по пути из умывальной они встретили "парней из соседнего лагеря". Это были трудные дети, но и те сделали большие глаза:
Вот те на! Только приехали, а уже бухают внаглую!
Отряды потихоньку просыпались, высовывались из комнат заспанные лица. Почти весь день они пробыли на пляже. Света сидела на песке, изредка бросая недоумённые взгляды на Костю. Он за весь день ни разу не позвал её, а стоял и смотрел на детей и на море. Только раз искупался. Когда отряды вернулись обедать, компания собралась на улице за столиком. Костик чувствовал Светину обиду.
Чёрт! Весь день проторчал на солнце, а теперь ещё и она обиделась, - он в шутку трахнул
кулаком по столу. Потом, в комнате, он ей объяснял, что там почти ничего не слышно, море шумит и смотреть всё время за детьми тяжело.
Я всё понимаю.
Ничего ты не понимаешь, подумал он. Света сидела рядом. Вокруг плыла тишина, только
ребята - армяне гудели в соседней комнате. Потом она ушла. А следующей ночью - у Кости сжималось сердце, немая пустота, дистрофичные мысли, вытирать слёзы, смотреть в ночь, умирать, снова и снова рождаться, плакать и звать, зная, что не придёт и не услышит, а завтра снова утро, люди в автобусе, электрички, пиво, снова вечер, снова умирать и звёзды вокруг, шум прибоя - дыхание моря, гордый кипарис, зелёный, чьи - то обрывки стихов, деньги, музыка, свет, ночь, день, ночь.
Вечерело. Компания двинулась на море, по дороге купили пиво. Это была их третья ночь. Лагерь вымер, только их асоциальные соседи, юные враги общества и будущие отморозки, а сейчас только ещё глупые ребята суетливо хлопали дверьми, подготавливая всё для ночной пирушки. Когда дошли до дороги, метров через 20 втыкающейся в пляж, девушки пошли впереди. Ночь, настоящая южная ночь с тысячами звёзд. Решили отойти в сторону от дороги, подальше от ненужных соседей, да и боязнь вожатых, которые иногда ночью натыкаются на таких гуляк. Камни отдавали холодом, они быстро остывали ночью и накалялись днём, поэтому в любое время нужно было брать на пляж полотенце. Расстелили покрывала, на них не все уместились... Открыли пиво, закурили первые сигареты. Сначала все молчали, затем потихоньку начал клеиться разговор. Костик не разговаривал, ему гораздо больше нравилось глотать пиво взатяг с сигаретой, когда сам чувствуешь, как быстро начинаешь пьянеть. Порой он просто смотрел вверх, на звёзды. С ними был ещё один паренёк, четырнадцатилетний Миха, который заканчивал одиннадцатый класс. Он был довольно мил и надоедлив, поэтому почти никому не нравился. Света разговорилась с ним про Францию, какие - то города и экскурсии. Остальные вяло перекидывались ничего не значащами фразами, Руслан вообще лежал отдельно на камнях.
Как - то странно. Наверное что - то не ладится с его девчонкой, - думал Костя. Всем было
хорошо. Только это щебетанье про Париж да Морсель, этот противный Мишкин голос над ухом мешали расслабиться. Костя встал и подошёл к воде, пытаясь угадать в темноте линию горизонта. Вернувшись, снова лёг и долго ворочался, пытаясь лечь чтобы камни не впивались в спину. А Париж всё продолжался.
Как здесь, сейчас можно думать о красотах другого места? Неужели им не хватает красоты? Костя резко
приподнялся и поцеловал её. Вскоре он снова откинулся на спину.
Ты целуешь меня, только когда тебе надо, - с игривой обидчивостью сказала Света.
Да, сейчас это так, девчонка глупая моя, - Костя этого, конечно, не сказал. Света сидела на нём, они целовались.
Миха наконец - то замолчал. Заткнулся.
Распусти волосы, - Костк почти не видел на фоне неба её лица.
Надеюсь, что ты не хочешь вспомнить свою любовь? Мужчины так любят иногда, чтобы было похоже на
женщин, которых любили раньше, - ответила она, распуская свои причёску. Волосы рухнули, и теперь он совсем
не видел её лица, только силуэт.
Интересно, но при чём здесь другие мужчины? Да вроде и у меня нет такого желания, да никогда раньше и не
было. А вообще это, конечно, так на самом деле.
Недавно он залетел к ней на этаж, позвонил. Он давно уже хотел это сделать, сам не зная зачем. А тогда ему срочно нужно было позвонить и вымыть руки. На голове модный "Кэнгул", во дворе одолеженная у друга развалюха, неизвестно как доехавшая до её города. Он так волновался, что зашёл к ней просто так. За это время он научился играть на гитаре и неплохо драться. Она наверняка поменяла ещё пару ребят и стала ещё хорошей и сильней. Именно это в ней больше всего манило Константина, эта её прямая дорога в жизни, где не было ни тупиков, ни развязок, как ему казалось, и это постоянное движение вперёд, к новым успехам и преградам, но вперёд и только вперёд - жизнь. Она умела жить, умела неплохо, всё лучше и лучше. Звонок.
- Кто там?
- Это я, Костик. Она стояла на пороге в белой обтягивающей блузочке.
- Можно от тебя позвонить?
- Но у меня интернет...
- Мне очень нужно.
- Сейчас, я отключу...
 
Она отошла и вернулась. Только теперь он заметил лопоухого щенка, которого она прижимала к груди. Костя начал снимать ботинки.
- Да ладно, проходи так.
Он метнулся в комнату; схватил телефон, она за стенкой говорила о каких - то своих выступлениях. Договорив, он ломанулся в ванную почистить брюки.
- А ты откуда?
- Да я здесь практику прохожу.
Она стояла и смотрела, как он чистится. Вылетев из ванной и натягивая ботинки, Костя спросил, сделав соответствующий жест:
- Бухать будешь?
- Нет, ты что, я сейчас в институт.
- Опять болеешь?
- Нет...
- Ну пока.
И всё это короткими обрывками, словно убегая.
Она сидела на нём, они целовались, её футболка мялась в складки...
- Так хочется раздеться... Пойдём в палату? Костик продолжал думать о своём.
- Сейчас.
Так они пролежали ещё минут десять. Остальные ребята уже начали собираться. Костик
знал, чем они займутся в палате. Это казалось таким обычным, естественным, как будто он не думал об этом каждый вечер, как будто не завидовал никому, словно это всегда так и было. Они ушли первыми, со смехом пролезли через калитку и тут Костя увидел стоящих вряд проблемных ребят и девчонок, а рядом - их вожатую.
Так - так... Московские... и вожатый с ними... Быстро все по палатам! Света посмотрела на Костю и юркнула в палату. Он чисто автоматически направился к двери и только тут, вспомнив про свою должность, замедлил шаг. Скинув футболку и шорты, Костя снова одел их и уже хотел дёрнуть за ручку, когда вошла Света. Она была слегка пьяна.
Я подумала, если уж запалили, так теперь всё — равно, надо... до конца.
Ты не поверишь, я уже сам собирался пойти к тебе. Она выключила свет, села на постель, Костя на стул напротив. Косой лунный луч проходил по её телу, футболка была скинута, он продолжал смотреть.
- Тебе меня хорошо видно? - спросила она со странным оттенком, похожим на смущение, словно ей было легче
намного, если б он её не видел.
- Да, - ответил он. Как будто наблюдал эту картину в сотый раз. Её тело совсем не походило на те, с картинок.
Костя подошёл, лёг рядом. Она сверху, впился ей в грудь.
- Я должна сказать тебе... я больна,- Костк подумал о спиде, но эта мысль показалась
совсем смешной.
- У меня туберкулёз лёгких... уже год, и я пью лекарства, и не знаю, что будет дальше.
- Значит, и у меня тоже, - весело ответил Костик. Он серьёзно думал, что болезнь передаётся через поцелуи. Света попыталась уверить его в обратном, но Костика радовала даже мысль о собственном заражении - мир вокруг с его цветами, горем и докторами просто был за закрытой дверью, и вернётся только утром. А может, и
утра не бывает?
И тут странный, нелепый вопрос. Неуверенность, эта вечная неуверенность. Разве животные могут спрашивать такое?
- А ты... уже это делала? Её движение застыло, повисло в воздухе.
- Меня изнасиловали, когда мне было 13 лет. Но разве сейчас стоит говорить об этом?
Костя остыл. Мгновенно. Он мог услышать - Да- и всё. С парнем. В школе. Дома. Всё - равно. Она только что была девочкой, лёгкой и красивой; вдруг стала как та жирная баба, которая лезла на него пьяная в деревне со своими уродливыми разговорами, тоже что-то про изнасилование. Да нет, наверное нет.
- Просто у меня это в первый раз, - смутился Костя. Она лежала рядом, приподняв голову, смотрела на него.
Совсем недавно, за столиком в кафе они говорили на эту тему. Тогда он сказал, что некоторые теряют
девственность, если у парней это так звучит, в девятнадцать. Теперь этот разговор пришёлся кстати.
- Ну хочешь я тебя поласкаю?
Костя подумал, что они будут целоваться или что-то в этом роде, но она смело залезла к нему в штаны и сжала самый кончик. Но никакого желания у него уже не было.
- Я, пожалуй, пойду в туалет.
- Иди, - словно разрешила она. Помолчала. -Я тогда в свою палату. Она, наверное, думает что я не выдержал и
готов спустить, но стесняюсь. В туалете он подрочил, просто так, тупо глядя в стенку, как когда - то в лагере. Так
же тупо он чувствовал себя, когда нюхал клей. Тихо, только свет жужжит. Лампочки. Вышел, закурил. Встретил
её, вокруг никого и темно.
- Пойдём ко мне, - глаза её горели.
- Неа, - Костику ничего уже не хотелось. Она смешная сейчас. Только вот отказывать он умел плохо. Одни вялые -
Неа-а, да я к себе...
- Ну и пошёл ты, - она нырнула в комнату.
 
Через день они помирились, через неделю она изменила с Михой, этим мелким дурачком. Потом он снова забрал её, было много нервов и слёз, Костя даже хотел утопиться, уплыть далеко - далеко в море, чтобы уже не хватило сил вернуться обратно. Заплыл уже далеко. Но передумал. К тому же, на следующий день она вернулась. Как шлюха. Она сама сказала. Или он её вернул? Как шлюху? Они так и не переспали, хотя не раз полураздетые валялись вместе. Слишком хорошо сидели на ней кружевные чёрные трусики, Костя просто не знал, что будет делать, если их снимет. На последние непропитые 10 рублей он купил презервативы, но она заболела и не выздровела до самого отъезда. Чёртова ангина скосила пол лагеря. А в поезде все уже думали о доме. Он - то, конечно, думал только о ней. Да и встречаться им запретили. Она пришла, когда он уже совсем не ждал.
- А чего ты такой грустный?
- Не люблю уезжать, - и это было правдой. В автобусе она погладила его мышцы - они ей
всегда нравились. И всё. Больше никогда не унижаться. Не тратить на них деньги, не дарить цветы. Самая умная, красивая и сильная девушка. Это знали все. Сходишь с ума. Только через год, слава богу, которого по утверждениям Ильфа и Петрова вовсе даже и нет, он понял, каким глупым противным, капризным, и, главное, каким ребёнком был. Слава яйцам, пора взрослеть.
By Arrio, 18
* je te voixs – я тебя хочу. Прав. [Же те вё]