Прости меня, мой строгий ангел

***

Я жду, когда наступит мой вечер. Он приходит лишь раз в году. Он сольется с ночью, покорно умрет на рассвете. И я снова буду ждать, целый год.
Это мой вечер. Сегодня мне будет позволено прийти к тебе. Я присяду на подоконник, загляну в окно. Штора неплотно задернута, узкая щелочка в твою жизнь. В жизнь, где меня нет.

Ты сказала: Ты сделал свой выбор десять лет назад.
Я ответил, что со мной ты была бы несчастлива… И что я не мог сделать такой гадости своему другу.
Ты положила трубку. Ты не знала, что я прощался.

Я предвкушаю, как буду наблюдать за тем, как ты занимаешься обыденными домашними делами. Незаметно пересчитаю первые морщинки. Они делают тебя такой милой и близкой. До боли. Но мне не бывает больно.
Ты подойдешь к окну, отдернешь штору, тревожно заглянешь в темноту. И я увижу твои глаза близко-близко, прозрачные и строгие. Я называл тебя женщиной со строгими глазами. Я никогда не говорил тебе ласковых слов. Никогда не выпускал на свободу сладкую нежность. Я прятался за иронией, как за стальным щитом. Знакомил тебя со своими женами и любовницами. Жаловался на начальство и происки коллег. Забывал о тебе, когда мне было хорошо. А ты была рядом. Улыбалась слегка насмешливо. Не давала советов. Ты была – и большего не нужно. Я пил твой свет, я жил твоей силой. Но думал, что это я сам по себе такой умный и успешный.

И однажды я оттолкнул тебя. И ты ушла навсегда.

Я не сразу понял, отчего ночной мрак стал таким тягучим, а радости – невнятно вялыми. Почему мне безразлично, что моей новой женщине льстят мои успехи. Почему не хочется просыпаться по утрам, и скучно в дружеской компании. И почему я слушаю одну и ту же старую запись.
Ту, которую мы слушали вдвоем, на примитивном дребезжащем магнитофончике, с трудом разбирая слова. Нам было очень важно узнать, о чем именно там поется, ибо песни эти были – о нас с тобой.

„Hey you, with you ear against the wall
Waiting for someone to call out
Would you touch me?
Hey you, would you help me to carry the stone?
Open your heart, I’m coming home.”

Однажды я встретил тебя в городе. Ты шла мне навстречу по вновь отреставрированной аллейке старого парка. Сырой воздух поздней осени раскудрявил твои волосы, ты улыбалась, по обыкновению, слегка насмешливо. Небрежно и легко расспрашивала о моих новостях. Ты не забыла ни одной мелочи из моей жизни – только потом, вспоминая эту встречу, я услышал твою спрятанную на дно сердца нежность. Ты опять – на эти несколько минут – была моей и со мной. И неважно, что окружало нас. А тогда я все говорил и говорил, шутил и предлагал какие-то абсолютно нереальные планы совместных будущих праздников. Я не видел, что женщина, с которой я был и которой я принадлежал, нервничает, злится, не чувствовал, что она дергает меня за рукав. Она терпеть тебя не могла.
Я смотрел в твои прозрачные строгие глаза, и никак не мог утолить жажду. Я твердо знал, что впереди у меня – большая замечательная жизнь….

You are only coming through in waves.
Your lips move but I can’t hear what you’re sayin’

Вот и сегодня вечером я буду взахлеб смотреть в твои глаза. Мечтать, как, перестану быть дураком, и скажу тебе то, что должен был сказать целую жизнь назад. Мечтать, что позволю себе быть нежным, романтичным и сентиментальным. Верить, что произнесу главное слово, которое ты ждала, но так и не дождалась. Буду верить, что мой выбор можно изменить. И ты простишь мне мою бездарную жизнь…

И знать-знать-знать, что это всего лишь несбыточные мечты.

Потому что через месяц после той встречи в парке я умер.

so, so you think you can tell
heaven from hell,
blue skys from pain.
can you tell a green field
from a cold steel rail?
a smile from a veil?
do you think you can tell

Прости меня, мой строгий ангел…

***
Я подойду к окну, отдерну штору. Там, в дождливой темноте, спит город.
- Что ты там высматриваешь? – спросят меня домашние.
- Путника.
Мой мужчина улыбнется снисходительно: фантазерка. Не забывай, у нас двенадцатый этаж.
Не забываю. Путнику не нужен лифт или лестница. Сегодня его вечер, и он обязательно придет.

Мы – странники во мгле
У каждого – свой посох
Котомка на плечах, у каждого свой путь
И, всяк сам по себе, бредем на свет иль голос
И, всяк сам по себе, придем куда-нибудь…

Домашние шорохи укроются теплыми одеялами сна. Я присяду у окна, я буду смотреть сквозь струйки на окнах в твои глаза. В них привычная ирония, твой надежный щит от тебя самого. Страх перед моей нежностью. Ты не хотел. Ты не позволил.
Ты выбрал не меня. Ты меня не выбрал. И у нас остался лишь этот вечер.

Никто не виноват, что друг меня не слышит,
Глядит в мои глаза, как будто в пустоту
И непроглядна ночь, и дождь стучит по крыше
И умирает зов на ледяном ветру

Я всегда знала – ты есть. Привычный набор цифр – и я услышу твой голос, и ты скажешь, давай, жду. И мы снова будем перебрасываться легкими колкостями, насмешливыми замечаниями. Ты расскажешь о твоих женщинах, я посетую на неудачи в работе. В дальних странствиях я боялась забыть номер твоего телефона, и он снился мне каждую ночь. И старый кривой тополь в конце твоей улицы, у которого мы обычно встречались. Друзья шушукались – как можно! Женатые люди, супружеская измена.
Мы никогда не были любовниками. Мы так и не стали любовниками. Укрылись от огня за стеной иронии. Держали глубоко в карманах руки, которые тянулись другу. Прикусывали губы, которые искали встречи с другими губами.
Я тоже сделала свой выбор. Я ушла. Я оставила тебя твоим женщинам, твоим делам, твоим победам. Я осталась. С тобой и без тебя.
Вчера я видела тебя во сне. Ты сказал: «Ничего никогда не бойся, я буду вечно хранить тебя, моя женщина со строгими глазами». Я проснулась – и почувствовала тебя рядом, во мне, вокруг. Ты был землей и небом. Светом и мраком. Песней и стоном.

Никто не виноват, что кто-то вдруг споткнулся
Никто не виноват, что кто-то не дошел
Иди своим путем, сколь силы остаются
И если повезет, то скажешь: я пришел…

Храни меня, мой темный ангел…



/В миниатюре использованы тексты песен группы PINK FLOYD/