Терапия

Был пятый, последний день обучающего семинара по глубинной психологии, и когда наступило время для психотерапии, Надежда Васильевна, преподаватель и ведущая семинара, спросила:
- Хорошо, кто сегодня хотел бы быть клиентом?
Так было заведено: сначала среди студентов находился «клиент», а потом из остальных участников выбирался «психотерапевт».
Большие очки Надежды Васильевны грозно сверкнули, когда она обвела глазами группу. В комнате повисла тишина, все замерли, казалось, даже дышать перестали. Это происходило почти каждый раз: мало кому нравилось, когда его разбирали по косточкам перед группой в двадцать человек.
Юлька тоже сидела, глядя в тетрадку с лекцией у нее на коленях. Весь семинар она просидела молча, не задавая вопросов, только слушая и записывая, и теперь очень жалела об этом. Ей очень хотелось себя хоть как-то проявить, а сейчас, в самом конце, такая возможность была почти нереальной.
Когда тишина стала невыносимо звенящей, Юлька отчаянно заявила:
- Я хочу быть психотерапевтом.
Конечно, Юлька поторопилась. Можно было спокойно подождать, пока кто-нибудь вызовется в клиенты, но она боялась, что ей так и не удастся поучаствовать.
Юлька чувствовала, как от волнения быстро бьется сердце. Не решаясь поднять глаза, она продолжала смотреть в тетрадку, и тут услышала строгий голос Надежды Васильевны:
- Если кто-то говорит о том, что он хочет быть терапевтом, значит, он не хочет быть клиентом.
Юлька с сомнением взглянула не нее. Это ей в голову не приходило.
- Если вы, Юля, хотите быть терапевтом, то вы, наверное, кого-то видели в роли клиента? - спросила Надежда Васильевна, отчеканивая каждое слово.
Юлька замялась. Она искренне восхищалась умом и знаниями Надежды Васильевны. Она благоговела перед ее талантом. Когда Юлька наблюдала за тем, как Надежда Васильевна проводит психотерапию, то ей казалось, что не существует никаких преград перед проникновением в такой сложный конгломерат, как психика человека и его бессознательное. Все это напоминало волшебство, магию, а Надежда Васильевна была волшебницей. С первого курса Юлька втайне мечтала о том, чтобы Надежда Васильевна признала ее своей ученицей, приблизила бы ее к себе, как приближала других, более бойких и не таких застенчивых, как Юлька.
Юлька обвела глазами присутствующих. В комнате находилось около двадцати человек, в основном студенты, и если она могла выбирать, то она выбрала бы Марину. Юлька знала ее лучше всех, ведь они дружили на протяжении полутора лет. Но теперь, как искренне считала Юлька, их нельзя было считать подругами - слишком уж они разные.
Марина была девушкой хрупкой комплекции с испуганным взглядом. Голос у нее был тихим, говорила она с неуверенными интонациями, и жесты ее тоже были неуверенными, робкими. В ее внешности привлекали внимание слишком длинные ногти красно-коричневого цвета, темная помада на губах и обилие золотых цепочек на ее шее. Руки она периодически протирала спиртом, так как боялась заразиться через прикосновение к дверным ручкам. Еще она всегда пила из одноразовых стаканчиков или покупала себе отдельную бутылку воды, вероятно по той же причине.
Марина училась вместе с Юлькой на одном курсе, и так получилось, что три года назад они вместе пришли на первый семинар Надежды Васильевны по юнгианскому анализу сновидений. Марина тоже была очарована личностью Надежды Васильевны, и также как и Юлька хотела научиться тем чудесам, которые демонстрировала Надежда Васильевна в процессе психотерапии. Это сблизило их. Юлька делилась с Мариной своими идеями и впечатлениями от прочитанных книг, а Марина рассказывала ей о своих многочисленных психологических проблемах. И с некоторых пор Юлька начала считать, что у Марины слишком много проблем, которые ей нужно было хотя бы попытаться решить.
- Марина, - наконец сказала Юлька. - Я хотела бы помочь Марине.
- Почему именно Марине? - спросила Надежда Васильевна.
- Потому что я ее хорошо знаю, - ответила Юлька, побоявшись объяснить, что на самом деле хотела бы помочь ей решиться и предъявить, в конце концов, какую-нибудь проблему на терапии, а не жаловаться ей все время.
- Значит, Юля, вы будете клиентом, а терапевтом пусть будет Марина, - сказала Надежда Васильевна своим директивным тоном.
Юлька не ожидала такого поворота событий. Она не посмела возразить. В то же время она думала о том, что это, наверное, могло бы стать уникальным и интересным опытом для нее.
Марина села напротив, кто-то уступил ей кресло рядом с местом Надежды Васильевны. И только тут Юлька поняла, как она сглупила. Ей нужно было отказаться, наверняка она могла бы отказаться. А теперь она должна что-то рассказывать. Но что?
- Я думаю, что на сегодняшний день моя проблема состоит в том, что я очень хочу быть психотерапевтом, - неуверенно начала Юлька, - но не знаю, как мне этого добиться прямо сейчас. Я понимаю, что может быть мне еще рано об этом думать, после трех курсов и нескольких обучающих семинаров. Но мне почему-то очень хочется реализовать себя в этой области. В общем, я не знаю, как мне этого добиться.
Юлька рассказывала и чувствовала, как от волнения начинает дрожать голос, а на глаза наворачиваются слезы. После своих слов она вдруг остро осознала, что совсем еще не готова быть психотерапевтом, что ей еще нужно многому научиться, и что хотя она и обладает какими-то знаниями, но совершенно не умеет применять их.
Тем временем Марина робко начала задавать вопросы, а Юлька не менее робко отвечала:
- Почему вы хотите стать психотерапевтом?
- Потому что я всегда хотела помогать людям, а психотерапевты - помогают.
- Почему вы думаете, что можете помогать людям?
- Ну, я пока не знаю. Но я пошла учиться на психолога, чтобы делать это.
Внезапно Надежда Васильевна встала и подала Юльке бумажную салфетку. Это было для Юльки еще одним шоком. Слезы, которые едва успели появиться, сразу же высохли, и она комкала эту салфетку в руках все время, пока эта вялотекущая «терапия» продолжалась.
Марина еще какое-то время продолжала задавать никуда и ни к чему не ведущие вопросы, а потом вдруг смущенно сказала:
- Надежда Васильевна, мы вот с Юлией разговаривали вчера, и она мне сказала, что хочет быть такой же быстрой, как вы, но на самом деле она сделала вывод, что не может, потому что по темпераменту она медленная.
От неожиданности у Юльки округлились глаза. Она почувствовала, как кровь прилила к лицу. Она сидела и молча смотрела на Марину. Если бы в то мгновение она обладала паранормальными способностями, то испепелила бы ее взглядом. Их вчерашний разговор не предназначался для всеобщего обсуждения, Юлька просто поделилась с Мариной своими мыслями, а та взяла и рассказала. И кому! Надежде Васильевне. Быстрой Надежде Васильевне, которая не так давно заявила, что не понимает и не принимает медленных людей, что она любит только быстрых: быстро мыслящих, быстро говорящих, быстро действующих.
Юлька почувствовала себя так, как будто раскрыли ее самую постыдную тайну. В эту минуту ей казалось, что Надежда Васильевна, мнение которой было для нее очень важно, перестала уважать ее. Но на самом деле Юлька сама на какое-то время потеряла самоуважение.
Надежда Васильевна свистящим шепотом о чем-то совещалась с Мариной. Наконец Надежда Васильевна произнесла, как бы подводя итог:
- Дело в том, Юля, что вы хотите самоутверждаться за счет других людей, а не за свой собственный.
- Как это? - спросила Юлька озадаченно. Ей было непонятно, исходя из чего Надежда Васильевна сделала такой вывод.
- Я пишу научные работы, - с важностью ответила Надежда Васильевна, - и тем самым самоутверждаюсь за свой собственный счет. Вам, Юля, тоже надо найти, как утверждаться за свой собственный счет.
Юлька подумала, что Надежде Васильевне хорошо так говорить, ведь она так много знает. И вообще, проводя психотерапию, разве сама Надежда Васильевна не самоутверждается за счет клиентов? Юлька хотела спросить об этом, но вместо этого, помолчав, сказала:
- Я чувствую себя маленькой девочкой на КамАЗе. Пятилетней, в белом платьице, с белым бантом на голове. Я сижу за рулем огромной машины и не могу ею управлять, потому что мои ноги не достают до педалей, а руки - едва-едва дотягиваются до руля. Наверное, мне придется вырасти, чтобы суметь управлять такой огромной машиной.
Надежда Васильевна мягко посоветовала:
- Сначала, Юля, попробуйте ездить на трехколесном велосипеде. Потом можете пересесть на «Запорожец».
И громким шепотом проронила, обращаясь к сидевшей рядом Марине:
- Я думаю, она имела в виду свое бессознательное.
В ее мягкости Юльке послышалось едва скрываемое отвращение. Это было тяжелее всего. Юлька возненавидела себя - за то, что вызвалась, за то, что согласилась быть клиентом, за последовавшее вслед за этим снисходительное отношение Надежды Васильевны к маленькой девочке, которой она себя признала на глазах у всех. И как бы Юлька теперь не доказывала, что под КамАЗом она имела в виду знания, полученные ею за время обучения, которые она просто не умела пока применять, ничего бы у нее не вышло. Ей казалось, что теперь все видят ее в совершенно другом, абсолютно невыгодном свете.
Юлька посмотрела на Марину. Та самодовольно улыбалась. Еще бы, ей удалось привлечь внимание Надежды Васильевны, покрасоваться перед ней. Юлька почувствовала досаду: неужели Надежда Васильевна не видит, какая Марина на самом деле? Или видит? Но если не видит, значит, она не волшебница, и может ошибаться. А если видит, то, значит, она делает все это специально, заставляя людей выставлять напоказ то, что есть внутри и трактуя это по-своему, так, как ей удобно?
Юлька вздохнула. Через силу, по устоявшейся традиции, она поблагодарила присутствующих за внимание, а психотерапевтов - Надежду Васильевну и Марину - за то, что уделили ей время. Ей было очень тяжело в тот момент, но никто не мог ей помочь.
Терапия завершилась, но не так, как видели все. Как разочарованно поняла Юлька лишь некоторое время спустя, она прикоснулась к идолу и на ее пальцах осталась сусальная пыль: он оказался фальшивым.
Впереди ее ждали и другие открытия.