Записки коллектора. Монголия-83. В поисках амазони

 Наконец-то мы узнали цель нашей вылазки – найти коренные выходы амазонитовых гранитов. Амазонит – это калиевый полевой шпат только необычного сине-зеленого цвета. Сам по себе он не очень интересен, но в нем вдруг обнаружилась примесь таких ценных элементов как ниобий и тантал. В 1972 году сюда уже приходили геологи, но до места не дошли. В прошлом году в реке нашли отдельные куски с амазонитом, но до коренного его залегания опять не добрались. Что ж попробуем добраться мы. На счет залегания коренных пород у Антипина есть свое, довольно любопытное и, похоже, убедительное предположение. Выше в горах километров за 30 от нашего лагеря и почти у перевала лежит озеро под названием Хуху-Нур, что переводится как Голубое озеро. Из него вытекает речка Хуху-Нур-Гол (Река Голубого озера), она впадает в Далгантай-Гол, а та уже впадает в нашу Телэрджи-Гол. А почему озеро названо голубым, не из-за цвета ли расположенных вблизи него амазонитовых гранитов?
 
 Все это хорошо, но как добраться до нужного места? Дальше дорог нет, так что машина отпадает. Нужны лошади и проводник. Решили ехать в сомон и договариваться с монголами о том и другом. Так и сделали, Антипин со своим сотрудником Шуриком (Перепелов Александр Борисович) и Аркаша ушли в сомон, а я остался в лагере готовить инструмент. Переделал рукоятки у геологических молотков, у кувалды и топора, нарезал колья для палатки, и во время работы позагорал. Погода нас пока балует – солнце и небольшой ветерок. К обеду вернулся Антипин с Шуриком, пообедали, собрали рюкзаки, и ушли в маршрут на пять дней. Завтра их должен догнать Аркадий с проводником и лошадьми, а я остаюсь на все время в лагере. Обидно, конечно, хотелось добраться до Голубого озера и искупаться в нем, но видно не судьба.
 
 Но вот вернулся Аркаша, и все изменилось вдруг. Лошади есть, но нет проводника, а без него следить за лошадьми и отвечать за них некому. Так что завтра идем с Аркадием вдвоем догонять Антипина. Весь груз на себе в рюкзаках, а обратно к нему еще и камни добавятся! Но это завтра, а сегодня резко портится погода, дождь загоняет нас в палатки.

23-24 июня

 Дождь с перерывами идет всю ночь и утро. Пишу очередное послание Ларисе под шум дождя по брезенту. Он то перестает, то опять начинает барабанить с новой силой, но нам идти все равно надо, в любую погоду. Еще вчера подобрали себе снаряжение: сапоги болотные, телогрейки, плащи. Спальники не берем, будем спать на земле. А дождь все не прекращается. Вот в палатке у Наташи прозвенел будильник – значит через час у нас завтрак. Надо вставать, но такая неохота вылезать под промозглый дождь, а в спальнике тепло, пригрелся. Но пора.
 
 После завтрака дождь прекращается, и часов в 11 мы выходим в путь. Сразу берем хороший темп, и поначалу идти трудновато, но скоро мы втягиваемся, становится легче. Регламент геологический – час идем, 15 минут отдыхаем. Тропа местами хорошая, сухая, местами идет по болотистым участкам. Мы в болотных сапогах шагаем по воде, кочкам, несколько раз форсируем речку. Вдоль все дороги горят жарки, много звериных следов: сохатый, изюбр, в одном месте вроде помет медведя и везде разрытая земля – кабаны паслись. У Аркадия ружье, но на глаза никто не попадается.

 До лагеря Антипина 15 километров. Проходим их с перекурами и перекусом за 4 часа (очень приличное время). Лагерь у реки, под горкой, недалеко лиственничный лес и поляна – вся в жарках и других неизвестных мне цветах. В лагере пусто, стоит одинокая двухместная палаточка, а в ней записка - хозяева ушли в маршрут на весь день. Ждем. Слазил пару раз на горку, за дровами для костра и за лапником. Вид оттуда великолепный, поснимал немного, но боюсь, что выйдет плохо – очень уж пасмурно. Хозяева появляются только часов в девять, уставшие. Но довольные – ходили далеко и, вроде бы, успешно. Надо идти выше, решаем завтра перенести лагерь километров на 15 вверх по течению.

 Смастерили на костре ужин, сразу и первое и второе. Делается это просто. В воду сыплешь кружку риса, по готовности его добавляешь пачку супа, а, немного позже, туда же банку тушенки. Вкус получается специфический и калорий вдоволь. А потом еще и чаек покрепче. На свежем воздухе все пролетает за милую душу. Спать ложимся вчетвером в двухместной палатке, разгружаем ее насколько возможно – продукты и снаряжение наружу, исключение только для моего фотоаппарата. На пол лапник и кошмы. На себя света поверх костюмов, а сверху еще и телогрейки, ноги в чехол от спального мешка (чтобы не поддувало). Тесно, конечно, но зато теплее, ведь снаружи промозгло. Ночь прошла довольно сносно.

 Утро пасмурное, но дождя нет. Это даже хорошо, что пасмурное, для маршрута самое милое дело. На завтрак новый суп-каша – вместо кружки риса кружка гречки (в ней много железа, а нам как раз нужны стальные мышцы).
 
 Сегодня у нас новый и, я думаю, постоянный лагерь на несколько дней. Лагерь на берегу Хуху-Нур-Гол, километрах в 10 ниже ее истоков. Но обо всем по порядку. Сняли лагерь на Телэрджи-Гол и весь день идем, совмещая сразу две задачи – и перебазируемся выше, ближе к перевалу Бага-Хэнтей (Малый Хэнтей), и отрабатываем маршрут – высматриваем по пути амазанит. В основном шагаем по заболоченным участкам, но и у нас сапоги болотные. И так 6 часов, как в песне: «… все болота, болота, болота …». К счастью попадаются и сухие участки, и тогда мы перекуриваем и перекусываем. Поднимаемся все выше и выше, сначала по Телэрджи, потом по Далгантай, а потом и по Хуху-Нур-Гол. И так километров 18 отшагали, но до места выхода коренных пород с амазонитом так и не добрели. Но дальше идти со всем снаряжением смысла уже нет – отсюда, и до самого перевала, достижимы все участки. И мы разбиваем постоянный лагерь на берегу реки. На другой стороне скальный выступ и на нем бог весть как, но растут кедры. А с нашей стороны довольно ровное немного каменистое место. За палаткой растут редкие лиственницы и озерцо с ключом посередине. Все хорошо, но вот только дождь. Он моросит не переставая. Мы мокнем, сушимся у костра, и снова мокнем.
 
 Уже несколько раз я побывал в экспедициях, но свою тайную мечту – привезти какие либо рога, так и не исполнил. А здесь на последнем переходе два раза встречались нам рога изюбра, огромные, каждый рог больше метра, с шестью отростками (говорят, что больше не бывает). В одном случае изюбр, скорее всего, сам сбросил рога, а другого изюбра, наверное, съели, потому как рога до сих пор сидят на черепе. Рога очень тяжелые и с собой не возьмешь, только сфотографировал на память. Но вот, после того как разбили лагерь, на противоположном берегу реки прямо под скальным выступом нашел я огромные, почти в человеческий рост, рога изюбра. Беднягу, наверное, загнали волки, и он свалился со скалы. Вместе с Шуриком мы еле-еле дотащили рога до палатки и поставили возле костра – получилась прекрасная сушилка для наших вечно мокрых шмоток.

 Так прошел еще один дождливый, но, в общем-то, удачный день. Перед сном хочу поделиться еще одним рецептом походного ужина: В двухлитровую кастрюлю две пачки венгерского куриного супа, одну советского и банку тушенки, вскипятить и потреблять с аппетитом – довольно солоновато, зато наваристо.



25 июня

 Выдался очень трудный, дождливый, но удачный, богатый событиями и впечатлениями день. После завтрака все пошли в маршрут, выше в горы, по болоту, кочкам, через мокрый кустарник, вброд вдоль ручья. Не ручья, конечно, а реки – ручьев в Монголии, по всей видимости, нет, одни реки. Больше, или меньше – не важно, все равно это река. Проверили один приток – амазонита нет, другой – нет, только по главному руслу попадаются окатанные обломки. Кроме ручьев, проверяем на предмет выхода амазонитовых гранитов и склоны гор. На одной небольшой горушке стоит останец (это голая скала, или камень огромных размеров). Наш камень метров 20 на 20, и в нем-то мы находим амозанит, но мало, только одна жила. Надо идти к берегам Голубого озера. Лезем все выше и выше. И вот в горах открывается чаша воды (метров 500 в диаметре) со всех сторон окруженная кедрами. Еще в лагере я пообещал. Что если мы доберемся до этого высокогорного озера, то я обязательно в нем искупаюсь. После первых экспедиций появилась у меня такая привычка – купаться, или обмываться до пояса в любую погоду и в любом мало-мальски пригодном водоеме. Пока я неукоснительно следую своему правилу, и каждое утро обмываюсь до пояса в ледяной воде всех встреченных нами речек. Хотя накрапывает дождь, но я раздеваюсь и вхожу в озеро. Вода теплее, чем в реке, но все равно очень холодная. Делать нечего, плыву, отдыхаю и опять плыву. Затем греюсь и сушу волосы у костра, довольный, что не отступился.
 
 Поднимаемся все выше и выше. Обследуем последний приток – пусто. Есть еще надежда, что на горке, что над основным руслом, будут амазониты – опять пусто. А это значит, что идти надо еще выше и пробы в лагерь нести будет еще дальше. Перед решительным броском вверх перекусываем. Перекус интернациональный – колбаса советская, сыр финский, курага афганская, чай индийский, хлеб монгольский. Неподалеку от костра нахожу рог сохатого, он не такой тяжелый и я твердо решаю, что приложу все усилия, но увезу его в столицу. Оставляю рогатую лопату на приметном бревнышке, а сам поспешаю за ушедшими вперед ребятами.

 Все выше и выше, к подножью Бага-Хэнтея, до самых снежников и почти до перевала. И тут нас ожидал сюрприз в лице пасущегося на склонах горы черного мишки. Мы крикнули, свистнули – со стороны медведя ноль внимания. Аркаша выстрелил в воздух, мишка засуетился и удрал за перевал. Ну и хорошо. Поднимаемся еще выше и тут почти нос к носу сталкиваемся с большой бурой медведицей – до нее метров 50. не более. И мы, и она растерялись. Я шел впереди и оказался к медведице ближе всех. Горегляд с ружьем отстал, он гораздо ниже, но бежит к нам, торопится. Медведица, видя такое мощное подкрепление, начинает потихоньку отступать. Она не торопится, часто останавливается, оглядывается, но мы преследуем ее, и она тоже уходит за перевал. На самом гребне она еще раз оборачивается на нас, и ее силуэт прекрасно прорисовывается на фоне неба. Я фотографирую ее, но без большой надежды на успех – уже темновато, моросит дождь, и медведица ушла, все-таки уже далековато.
 
 Работаем у почти отвесных склонов Бага-Хэнтея и вдруг замечаем, что прямо над нами прямо на этих самых почти отвесных склона прогуливается еще один черный медведь. Ходит себе, что-то жует и на нас ноль внимания. Медведь небольшой, наверное, медвежонок, пестун. До нас, наверное, мамаша прогуливалась со своими двумя пестунами-разногодками, вот почему она так неохотно уходила от нас, или от них? И это еще хорошо, что настроена она была благодушно, а то и ружье Аркаши нам бы не помогло. Мы заканчиваем работу, посматривая то за перевал (не возвращается ли медведица), то на медвежонка. Медвежонок нас нисколько не боится, гуляет сам по себе и нам не мешает, и мы стараемся ему не мешать – каждый занят своим делом.

 Наконец закругляемся, пробу весом килограмм 10-12 и еще несколько образцов укладываем в мой рюкзак, и я ухожу в лагерь. Ухожу один, так как ребятам надо взять еще две пробы в другом месте, а уже темнеет. Мы не ужинали, голодные и мне до прихода ребят добраться до лагеря и что-нибудь приготовить.

 Иду один по ручью, тяжело. Добираюсь до места где оставил лопату сохатого и не нахожу ее. Обидно ужасно, я ее уже представлял на стенке в столичной квартире, сколько лет мечтал и вот тебе. Оставляю тяжелый рюкзак и налегке стараюсь отыскать рог. В результате не нахожу рог и теряю рюкзак – полное фиаско, смех и грех. Переключаюсь теперь на поиски рюкзака, нахожу его и бреду с тяжелым сердцем вниз по ручью – прощай надежда на монгольский сувенир. И все-таки не даром я всегда верю в удачу, монгольский сувенир дожидается меня на том же самом приметном месте, где я его и пристроил, только метров в 100 ниже по течению. С ним еще и два ценных образца. Забираю образцы, привязываю поверх рюкзака рог, поднимаю тяжеленный уже рюкзак – камни упираются в спину. Опять все снимаю, перекладываю, одеваю – опять камни в спину упираются. Только с третьей попытки все в порядке. Бреду потихоньку по тропе и вдруг натыкаюсь на свежий медвежий помет, еще дымится. Тут мне стало немного не по себе. Из оружия только нож в рюкзаке. Перекладываю его в карман и бреду дальше. Сбиваюсь с тропы, нахожу, и хоть медленно, но упорно пробиваюсь к лагерю. Невдалеке в стороне сучок треснул, смотрю, а там козочка стоит. Стоит совсем близко. Я шевельнулся, она отбежала метров на 20 и опять встала на виду. Так и шли мы примерно полчаса, я и козочка метрах в 20 от меня. Вот как бывает, наши два охотника ни разу не наткнулись на живность, у меня же нет ружья, а живность под самым носом - как будто знает об этом. С закрытыми глазами можно попасть, но …. Бреду, бреду, бреду. Устал ужасно, и лагерь боюсь проскочить, ведь вверх по течению я свой рюкзак уже не дотащу. Наконец виден лагерь. Из последних сил добираюсь до него – и рюкзак и я оба мокрые до нитки. Сначала дождь, потом пот, и опять дождь.

 Но отдыхать некогда, я много времени потерял, ища рог, а скоро придут голодные ребята. Разжигаю костер, ставлю вариться гречку, а на рогах изюбра развешиваю для просушки кое-что из одежды. Я вымотан до предела и ужасно хочется есть. Несколько кусочков сахара притупляют голод, и наступает удовлетворенное состояние – рог я все-таки дотащил. Правда, еще 32 километра до базового лагеря на Телэрджи-Гол, но там уже машина, Улан-Батор, а там уже и до Москвы рукой подать. Тревожит только одна мысль – где достать бинты. Говорят, что рога можно перевозить за границу только в забинтованном виде.

 Скоро приходят ребята, тоже уставшие и голодные, но довольные – нашли коренные выходы амазанита. Уже темно, ужинаем в палатке при свечах. Лечимся спиртом, а потом сушимся у костра. Завтра надо будет взять еще одну пробу с того останца, что у озера, а потом домой, в базовый лагерь.



26-28 июня


«Здравствуйте, мои дорогие!

 Вот и еще день прошел. Прошел нормально. С утра солнышко, можно сказать жара. К обеду мы вышли в маршрут на Хуху-Нур, и к останцу. По пути увидели козу, неожиданно, и поэтому неподготовлено. Пока охотники наши снимали и заряжали ружья. Коза ушла. Бросились они в погоню. С двух сторон. Аркадий стрелял, но вышла осечка. Вот так номер! Вчера от медведицы он нас охранял с тем же патроном в стволе. Потом уже на привале он еще два раза отстрелял этот патрон – и еще две осечки. Вот так вот!

 А потом пошел дождь. Мы развели костер а берегу Хуху-Нур и стали сушиться. И тут же намокали снова. Вскипятили чай, перекусили. А дождь все лил и лил. Наконец наше терпение кончилось, и мы пошли дальше в дождь. Антипин с Шуриком пошли искать выходы сланцев, а мы с Гореглядом, забрав у них все образцы, двинулись в лагерь. Перед самым лагерем я задержался, поснимал немного в лесу, а Горегляд, который всю дорогу шел с ружьем наизготовку, прошел прямо в лагерь. И надо же такому случиться, только я из лесу вышел – скачет передо мною коза, совсем рядом.

 Узнав об этом, Аркадий схватил ружье и в лес. Скоро из леса бабахнуло два раза, а через полчаса появился и сам Горегляд, но без козы. Стрелял издали и промахнулся. Коза уже пуганная и близко не подпустила. Так и остались мы без козлятины. Это наш последний вечер на Хэнтее. Продуктов в обрез, хлеба практически нет, утром съедим последний и в путь. Намечено два перехода. Сначала из лагеря на Хуху-Нур-Гол в промежуточный лагерь на Далгантай-Гол, где, кстати, у нас оставлен запас продуктов и полбуханки хлеба, а еще день – переход в базовый лагерь на Телэрджи-Гол.
 
 Утром разыграли, кому какую пробу нести. Я еще сверх всего привязал рог сохатого, и мы вышли в путь. Впереди 32 километра, а за спиной рюкзаки тяжелее 30 килограмм. Погода стоит чудесная, солнце (что, кстати, для перехода нежелательно) и холодный ветерок, который обдувает наши потные лица. Идем переходами по 3-4 километра. Первый переход дается очень тяжело: ломит плечи, болит шея, ноги, стертые еще в прежних маршрутах. Но потом втягиваемся.

 На одном из привалов перекусываем. Я фотографирую на память Хэнтей – больше сюда уже не попасть, что можно было, мы сделали. К трем часам добираемся, шатаясь до промежуточного лагеря. Есть 16 километров. Еще на маршруте решаем сегодня идти дальше: чем больше пройдем сегодня, тем меньше останется на завтра.
 
 Отдыхаем, перекусываем с хлебом, и снова в путь. Два перехода по три километра каждый дались нам сурово, у меня, например, под конец подкашивались ноги. Итак, 22 километра и до базового лагеря всего 10 километров. Завтра до обеда отдыхаем, а потом в лагерь, где нам обещали устроить баньку. На ужин у нас вермишель, думали с тушенкой – оказалось это колбасный фарш. Нарезанный мелко-мелко, он прекрасно уживается в одной кастрюле с вермишелью, и в наших желудках. Потом чай со сгущенкой. Но прежде всего с устатку допили последний спирт. Поужинали чудесно. На завтра только три малюсеньких кусочка хлеба – вечная проблема. Хлеба, как всегда, не хватает.

 Ложимся спать как всегда, надев на себя все, что можно. Вроде с вечера тепло. Но ночью холодно, мерзнут ноги, на которых только брюки. Снимаю телогрейку, укрываю ноги, мерзнет тело. Кое-как дотерпел до восьми часов. Вылезаю из палатки – мама родная! Все небо в тучах, на траве иней, и из долины тянет ледяным ветром. Сразу разжигаю костер, греюсь. К 10 встают остальные, готовим завтрак. По заказу Шурика повторяем вечернее меню. Кончаю писать, так как уже неудобно, все что-то делают, а я еще не умывался. Пойду. Приму свою обычную водную процедуру – до пояса (я и на маршруте, на каждом привале так же мылся – очень освежает).

 Не обессудь, если коряво. Пишу при свече. Наконец мы в лагере. Эти оставшиеся 10 километров отняли у нас последние силы. Если первые 22 километра мы преодолели за семь переходов, то на эти 10 километров затратили их пять. Подъели хлеб, и на очередном привале доели сахар и рыбные консервы без хлеба. Есть, правда, еще гречка и соль.

 Нас так рано не ждали. Но еще издали мы увидели большую поленицу дров для бани, и возле нее высокую печь для бани, сложенную из булыжника. Ребята в лагере времени зря не теряли!

 Доползли мы до лагеря. Сфотографировались на прощанье, обросшие и с рюкзаками. Дотащил я рог, целых 40 километров я его тащил. Обидно будет, если на таможне отберут.

 Немного умылись и затеяли игру в футбол. Отряд на отряд. Мы сначала выигрывали 2:1, потом проигрывали 2:3, и играли до последнего гола, и вот тут я упустил шанс сделать почетную ничью. Нам в ответ забили гол. И мы проиграли 2:4. Представляешь, как после такого перехода играть в футбол, ноги как ватные, дыхания не хватает. Сделаешь рывок, и потом стоишь, отдыхаешь.

 А после ужин: и первое (щи с майонезом, перцем), и второе (лапша по-флотски), и третье (чай с блинчиками и с джемом). От такого количества и разнообразия мы сразу осоловели, и отпали от стола (если учесть, что по случаю успешного окончания маршрута мы приняли по 150 грамм, то станет ясно, почему мы так быстро осоловели).

 Потом я читал, уложил в конверты письма тебе и вышел к костру. Там вовсю шла игра в шахматы. Подсел и обыграл обоих чемпионов (наверно повезло).

 В палатке у нас событие. Прямо перед входом крот насыпал большую кучу земли. И в самой палатке сделал такую же кучу, пока нас не было.

 Вот пока и все мои новости. Да, клетчатая рубашка у меня буквально расползлась от пота, придется здесь купить что-нибудь.

 Вот и все, целую всех крепко-крепко. Послезавтра в Улан-Батор. Закуплю там конвертов и сразу отдам все письма на почту.

 С огромным монгольским приветом.
 Ваш Анатолий».



29-30 июня

 Сегодня у нас банный день, и после всех наших утомительных переходов он как нельзя кстати. С утра Мансуров с Эдиком начали топить печь. Печь они сложили из больших гранитных окатышей, добытых со дна Телэрджи-Гол. Получилась она у них большая, с высоким сводом. Топили часов семь, не меньше, извели две огромные поленицы дров, но и накалили эту громадину на совесть – близко не подойдешь. Угли и золу из топки выгребли, вымели все внутри и засыпали мокрым песком. Сверху печь обмели мокрым веничком, чтобы смести весь пепел. Поверх печи натянули большую палатку, а пол в палатке устлали лиственничным лапником. Приготовили березовые веники, два бидона горячей воды, холодный компот из ревеня и приступили к действу.

 Лучшей бани в палатке я ни до, ни после этой экспедиции не видел. Сначала парились мужики. Дух в палатке березовый и лиственничный, а пар сухой, просто раскаленный, аж уши в трубочки скручиваются. Нахлещешься веничком, а потом прямо из палатки в ледяную Телэрджи-Гол. Раскалишься в палатке так, что и в реке не холодно. Обсохнешь немного на травке и опять в палатку. Парились почти два часа, шесть полноценных заходов, а потом решили не жмотничать и дать возможность попариться нашим женщинам. Жара печи хватило и на женщин, а сама печь оставалась горячей аж до самого утра.

 Всю ночь шел дождь, стучал по палатке и стих только под утро. Трава мокрая, палатки мокрые, надо собираться в Улан-Батор, а просушиться негде. Но погода решила быть к нам благосклонной до конца, выглянуло солнышко, палатки просохли, и мы быстренько собрались в дорогу. Уже в 10.30 мы двинулись на двух машинах к Улан-Батору. Как ни торопились, но. Все равно, дорога заняла у нас семь часов. Сначала распаялся радиатор, и закипела вода на нашей машине, а потом вдруг всем захотелось есть. Остановились прямо в степи, расстелили брезент и душевненько так закусили. Потом завернули к магазину в сомоне. Ждали, ждали продавца, но так и уехали ни с чем.

 На базу приехали к вечеру, народу на ней – не протолкнешься, поселиться и то негде. В поле мы выезжаем только числа четвертого, что ж будет возможность познакомиться с городом и потратить наши тугрики.

 Разминка перед основными полевыми работами получилась на славу. В несколько дождливых дней уложились все полевые трудности и удовольствия. Бывает так, что занимаешься чем-то долго и упорно, тратишь массу сил и времени, а потом ничего в памяти не остается – будто и не жил совсем. Эта же вылазка на Бага-Хэнтей, я уверен, останется в памяти навсегда. Монголия вообще произвела на меня такое неизгладимое впечатление, выразить которое наиболее полно можно было только в поэтической форме – здесь я, уже взрослый мужчина, начал сочинять стихи. Одно из первых было как раз об этой вылазке на Бага-Хэнтей.
 
 В палатке на двоих мы четверо живем.
 В маршруты на Хэнтей мы ходим под дождем,
 В болотных сапогах, по кочкам и камням,
 Мозоли на ногах, а ночь не спится нам.

 От холода дрожим, лежим к спине спина.
 По инею бежим умыться ото сна.
 На лужах корка льда, студеная вода,
 Ну, где еще в июне захватишь холода?

 На донышке крупа в чумазом котелке,
 И хлеба полкуска сжимаю в кулаке.
 До лагеря осталось еще два дня пути,
 И надо нам, ребята, достойно их пройти.

 Две пробы в рюкзаке, штормовка и носки,
 А на худой щеке щетины волоски.
 До лагеря всего осталось - день пути,
 И надо нам, ребята, хотя бы доползти.

 Улыбка до ушей, печальная слегка,
 Сжимает миску щей усталая рука.
 Прощай Хэнтей, прощай - окончен наш маршрут,
 И надо нам, ребята, немного отдохнуть.

 А завтра снова в путь зовут меня хребты,
 Ветрам подставив грудь, они со мной на ты.
 И новые вершины, снега висят стеной,
 И в мире нет причины мне жизнью жить иной.