Ненавижу отражения

Ненавижу отражения.

Пару дней я не брился и чувствовал себя превосходно. Позволил себе отдых, а двухдневная, колкая щетина придавала особый шарм праздному настроению. Утром, подравнивая ее, сбривая редкие волоски, пробившиеся особняком от лиловых скул, я наслаждался ничегонеделанием, наслаждался тем, что трачу время на никчемное прихорашивание. Скоро – на работу, отпуск кончится, все равно сбрею все. А пока - вот возьму и истрачу парочку дней. Ни на что. Просто истрачу и все.
Под стать настроению выдался день. Красивые облака плыли по синему небу, но, словно соблюдая уговор, солнце обходили стороной. И все краски сделались яркими, лица радостными, тени сочными. А солнечные зайчики прыгали по блестящим деталям автомобилей, по линзам очков прохожих, по тонированным стеклам.
В дрожащем от жары воздухе возле палатки «Стардог!s» смешались ароматы поджаристых сосисок, маринованного лука и малосольных огурчиков. Я взял парочку хотдогов с горчицей, бутылочку фанты и устроился за высоким, круглым столиком. Продавщица в халате, надетом на голое тело – по причине духотищи внутри киоска, выскочила наружу и размашистыми движениями свалила картонные стаканы в ведро, вытерла стол и юркнула обратно в каморку.
В стороне на тротуаре стоял джип – «мерседес», «эмэлька». На черном металлике отражение получилось, как в зеркале. Красная майка, широкие лямки пересекают плоские лопатки, по которым можно изучать анатомию мышц. Я стою, опустив руки на столик, демонстрируя рельефные мускулы. Кому? Не знаю, кто скрывается за тонированными стеклами? Может быть, с заднего сидения «эмэльки» платиновая блондинка наблюдает за моими руками, за тем, как вгрызаюсь в поджаристую сардельку, как стираю жир с лилового подбородка, и ей до одури хочется чего-то грубого, первобытного, охоты на львов или на крокодилов, где-нибудь в прериях.
По левую руку от меня вереницей тянулись люди. Я стоял к ним спиной. То и дело в многоголосице слышался девичий смех, и через мгновение я выхватывал взглядом из толпы и провожал радостную обладательницу звонкого голоса, с бронзовой спинкой, с кружевными трусиками, выглядывающими из-под обрезанных джинсиков.
А потом я заметил этих ребят. Их было шестеро. На обочине стояли их тачки – две «девятки» с подмосковными номерами. Короткостриженные молодцы, в легких спортивных брюках и черных майках, кто в кроссовках, кто в пляжных шлепанцах, - всем своим видом они выдавали принадлежность к общей касте, к группе, из числа тех, с которыми предпочитают не связываться. Четверо топтались возле машин. А двое остановились посреди тротуара, мешая прохожим. Один стоял боком, и это выглядело еще куда ни шло. Вроде на обочину человек пройти хотел и застрял, пропуская прохожих. Второй же, самый низкорослый из шайки, стоял лицом навстречу потоку людей и нагло ухмылялся. Люди проходили между этими парнями, стараясь не встречаться с ними взглядами.
Я тоже старался не смотреть в их сторону. Прямой взгляд в этих бандах означает угрозу. В лучшем случае нарвешься на окрик «чего уставился?» А то и мордобой спровоцируешь. Да и щеголять накачанными бицепсами в их присутствии не стоило. Но самолюбие не позволило мне бросить недоеденным хотдог и отвалить подобру-поздорову.
Вдруг в их поведении что-то изменилось. Низкорослый, только что стоявший, как истукан, теперь сам уступал дорогу прохожим, двигаясь то вправо, то влево и при том не спуская глаз с кого-то, выловленного в надвигавшейся толпе.
Я увидел их со спины, но несомненно это были красивые девушки. Высокая блондинка в красном топике и джинсах с многочисленными надрезами, в которых соблазнительно мелькали полоски матовой кожи, что-то увлеченно рассказывала подружке, то и дело поворачивая вправо голову, и после каждого поворота поправляла воздушные волосы, ниспадавшие на плечи. Вторая девушка короткими возгласами и смешками подбадривала монолог и поправляла темные волосы, копируя движения подруги.
Блондинка в красном топике едва не налетела на низкорослого. Он что-то сказал, широко улыбаясь и выставив открытые ладони чуть вперед, демонстрируя притворную открытость. Парень, стоявший боком, прикоснулся к локотку девушки с темными волосами. Блондинка что-то ответила, отрицательно покачав головой, и попыталась обойти низкорослого справа, но столкнулась с темноволосой девушкой, которая, спасаясь от второго кавалера, прошмыгнула между подружкой и низкорослым, и оказалась у кромки тротуара, где четверо товарищей взяли ее в оборот. Они также улыбались, прижимали ладони к груди, мягко, но настойчиво подталкивая девушку к открытой дверце автомобиля.
Парень, что стоял боком, и низкорослый обступили блондинку. Улыбка коротышки стала еще лучезарней, он что-то говорил, приложив к сердцу руку. Девушка мотала головой и тщетно пыталась высвободиться от второго, схватившего ее под правый локоть.
Я наблюдал за ними и надеялся, что кто-то из прохожих вмешается. Но живая вереница изменила русло. Только что люди шагали прямо и лишь в последний момент, натолкнувшись на препятствие, корректировали движение. А теперь поток изогнулся, оставив в стороне нуждавшихся в помощи. Взгляды сделались на удивление целеустремленными. Никто не глазел по сторонам, не отворачивался. Отвернуться – значило, признать, что заметил что-то, от чего поспешил отвернуться. Проще – не заметить вообще. Спасительный для совести случай, когда форма превращается в содержание. Сперва делаешь вид, что не заметил, а пока дойдешь до метро, и впрямь забудешь о том, что… о чем? Мы ничего не заметили.
А я? Что же я? Мне, что, больше всех надо?! Зачем я оставил хотдог, в последний раз вытер подбородок, деловито скомкал и бросил салфетку в урну и вот – делаю шаг.
Нас разделяет несколько метров, и до последнего мгновения я не знаю: пройду ли мимо или вмешаюсь? Вот еще один шаг, вот уже голоса выделяются из уличного гама:
- Девушка милая, честное слово…
- Ой, ребята, ну, не надо! Ну, прошу вас! Перестаньте!
Кто-то – неужели это я? – берет под руку здорового парня, что вцепился в блондинку, и словно со стороны слышу собственный голос:
- Братан, отпусти ее, пожалуйста!
Низкорослый поворачивается ко мне, смотрит снизу вверх, улыбается все также лучезарно:
- А тебе, что, больше всех надо?
- Это – моя сестра, - поясняю я, кивнув на блондинку, и, не спуская с нее взгляда, восклицаю. – Наташ, ну ты чешешь! Я стою, а ты – мимо, ничего не замечаешь!
Парень, что держал ее под локоть, разжал пальцы, и девушка нырнула за мою спину.
Сестра – это я здорово придумал. Сказал бы, что моя девушка, они, возможно, и отпустили бы ее, но непременно поглумились бы над нами, хотя бы словесно. А сестра – это святое. Брат, оберегающий сестру, это нормально, это по понятиям. Да и девчонка, которая вышла на улицу не сама по себе, а под присмотром брата, уже не шалава, правильная девчонка. И как удачно совпало: я в красной майке, она в красном топике.
Несколько дальнейших мгновений прошли сумбурно. Девушка с темными волосами заняла спасительную позицию между «братом» и «сестрой», пацаны обменялись со мною вполне дружелюбными репликами, отпустили парочку сальных, но вполне сносных комплиментов в адрес «сестренки», девушки фыркнули, - но все это смешалось в памяти, подробностей не сохранилось. Будто все это не со мной произошло.
А я? Вот я шагаю в сторону метро, «сестренка» идет слева, ее подружка держится между нами. Некоторое время мы молчим, словно опасаемся сглазить счастливый исход дела. Когда преодолели приличное расстояние, блондинка склонила голову вправо и окликнула меня:
- Молодой человек, спасибо!
- Не за что, - ответил я непринужденно, словно разобраться с шайкой подобных гавриков для меня дело пустячное, каких бы правил игры мне не навязали.
- Господи! Если б не вы! Все ж мимо проходят! Никому дела нет! – выдохнула темноволосая девушка.
- В таких случаях сразу кричать нужно! Кричать, что есть мочи, на помощь звать! – сказал я.
- Да неловко как-то орать на всю улицу. Все ж и так все видят, - возразила темноволосая девушка.
- Никто ничего не видит, - покачал я головой. – Это я случайно со стороны наблюдал за вами и видел, что вот ребята какие-то пристали к незнакомым девушкам. А со стороны этого не понять. Те люди, что рядом с вами шли, прошли дальше и все. А остальные, кто потом уже идет, что они видят? Ну, ребята какие-то, со своими подружками, какая-то размолвка у них, те куда-то ехать зовут, а девчонки не хотят ехать, может, еще погулять хотят. Но все ж улыбаются, все мирно, что тут такого…
- Вы так всех оправдываете, - промолвила «сестренка».
- Да нет, не оправдываю. Я просто говорю, как это со стороны выглядит, - ответил я.
- Меня, кстати, Юлей зовут, - сказала блондинка.
- Надо же! Имя сестры перепутал! – всплеснул я руками.
Девушки засмеялись.
- А я Александр, Саша, - добавил я.
- Лариса, - представилась темноволосая девушка.
Мы приближались к станции метро. Я строил планы, как продолжить знакомство. Конечно, можно было просто предложить обменяться телефонами, пригласить ее на чашечку кофе куда-нибудь. Но сначала хотелось найти какие-то общие интересы, чтобы сыграть на родстве душ, а не на благодарности за спасение.
И мои планы касались, конечно же, Юли. Ларису я не принимал в расчет. Да и назвав Юлю «сестрой», пусть и несознательно, но определенные акценты я сразу расставил.
Вот мы спустимся к поездам, нам окажется по пути – мне-то все равно куда ехать. Лариса займет свободное место, а мы постоим - будем говорить, отрезанные шумом от прочего мира.
- Вы в метро? – окликнула меня Юля.
Мы остановились возле наземного вестибюля. Юля смотрела на меня, слегка вскинув брови. А я замешкался, неожиданно меня охватило то же смятение, что и пару минут назад – всего-то пару минут! – когда ноги сами понесли меня прочь от палатки с хотдогами и я еще не знал, вступлюсь ли за незнакомых девушек или пройду мимо. Вот сейчас мы сделаем несколько шагов, исчезнем за колоннами станции, эскалатор понесет нас вниз, мы будем весело щебетать, назначать свидания, а те ребята – они же так и остались там, они никуда не делись и, может быть, в это мгновение усаживают растерявшихся девушек в автомобили.
- Нет, мне нужно задержаться, - выдавил я.
- Жаль. А нам, - Юля виновато улыбнулась и развела руками, - нам в метро.
Я мог бы попросить ее телефон в этот момент, предложить выпить чашечку кофе на неделе. Но как-то все не так складывалось, как я воображал. Я ведь совсем не знал ее, не знал, будет ли нам о чем поговорить за чашечкой кофе. И язык у меня заплетался, словно мокрым песком его обложили.
- Что ж, мы пойдем. Было приятно познакомиться. И еще раз спасибо вам, - она вновь улыбнулась.
- До свидания, - откликнулась Лариса.
- Пока, - с деланной беззаботностью ответил я.
И они пошли в метро. Сквозь надрезы на джинсах блеснули полоски матовой кожи, затем девушки скрылись за колонной, через мгновение по другую сторону мелькнули воздушные волосы, и все. «Сестра» исчезла в утробе метро, наверное, навсегда.
Я мог бы еще догнать их, догнать и остаться в том замечательном мирке, в котором заслуженно слыл героем и встречал девичьи взгляды, полные искренней благодарности. А вместо этого ноги понесли меня прочь от метро, назад, туда, где остались эти жлобы с лучезарными улыбочками.
Я застал их на прежнем месте. Низкорослый так и торчал поперек тротуара, его приятель стоял рядом боком. Видимо, это была уже отработанная тактика. Я притаился за табачным киоском и наблюдал за ними, не зная, что предпринять. Вот сейчас они схватят какую-нибудь девчонку, и, если та окажется дурехой и не заорет благим матом, нужно будет, что-то делать. Но что?! Что теперь я смогу сделать?! Опять назваться братом?! Представляю себе, как они отреагируют на эту шутку.
Господи! Ну, почему, почему не уехал я с Юлей?! Там, там я был мужественным и сильным, эдаким охотником на львов, крокодилом Данди, затесавшимся из саванны и очаровавшим городскую красавицу. А теперь я прирос к киоску и не знал, кого звать, куда бежать?
И вдруг простая мысль осенила меня. Я даже хлопнул себя по коленям с досады, что сразу же не подумал об этом. Дурак, дурак, вообразил себя героем! Кому нужно мое геройство?! Зачем оно, когда есть те, кому по долгу службы положено разбираться с подобными ситуациями! Вон же он стоит, «жигуленок», за кабинками платного биотуалета такими же синими, как его полоски.
Я подбежал к машине. Стекла опущены, я заглянул внутрь. Милиционер был один. Средних лет капитан с жидкими белобрысыми волосами дремал за рулем, откинув спинку кресла. На пассажирском сидении лежал укороченный «калашников».
- Командир! – окликнул я.
Он открыл глаза, поглядел недовольно.
- Чего?! Случилось чего?! – буркнул он.
- Товарищ капитан, там ребята какие-то, - я махнул рукой, - к девушкам пристают.
- Что значит - пристают? – спросил он, немного оживившись.
- Девушки мимо идут, они хватают их и в машину свою тащат, - объяснил я.
Он оглянулся в том направлении, куда я махал рукой.
- Да нет, тут за кустарником не видно, - сказал я.
- И что, кого они затащили? – спросил милиционер.
- Пока никого. Двух девушек хотели затащить, но я вступился, они отпустили.
- Вступился, - повторил милиционер и окинул меня оценивающим взглядом. – Ну, молодец. А теперь-то что?
- Так они еще каких-нибудь девчат отловят. Надо сделать что-нибудь! – сказал я.
Милиционер вздохнул, переложил на колени «АКС-74У» и кивнул на сидение.
- Садись.
Честно говоря, я надеялся, что он сам как-нибудь разберется с этой шайкой. Не хотелось мне показываться им на глаза даже в компании со стражем порядка. Не потому что боялся, а потому что было мне стыдно, что обратился в милицию. Вроде как наябедничал на ребят. Но делать было нечего, и я сел в машину. Пусть обо мне думают, что хотят. Как говорится, детей с ними не крестить.
Я думал, что милиционер заведет двигатель, и мы подъедем к той шайке. Но вместо этого он извлек из-за сиденья планшет с блокнотом, положил их поверх автомата, извлек шариковую ручку с обкусанным кончиком и спросил:
- Фамилия?
- Чья? – удивился я.
- Ебтыть! Ну, не моя же! – воскликнул он. – Твоя фамилия? Имя? Отчество?
Я назвался, и он накарябал в блокноте мое имя большими, круглыми буквами.
- Может, вы потом запишите мои данные?! Надо с ребятами этими разобраться, - промолвил я, с трудом преодолевая охватившую меня нервную дрожь.
- Разберемся, - буркнул он и спросил. – Домашний адрес?
Я назвал место прописки.
- Эк тебя занесло! – крякнул милиционер. – И что людям дома не сидится?!
- Вот и я говорю: чего им дома не сидится! – подхватил я, подыгрывая ему.
Я надеялся, что он оставит на потом бюрократические процедуры. Ему всего-то и нужно было, что подъехать с мигалкой к тем обормотам и проверить у них документы. Да постоять там пару минут, эти парни и сами бы убрались подальше от такого соседства. О том, что они продолжили бы охоту где-нибудь на новом месте, в ту минуту я не подумал.
Но оказалось, что бюрократическими процедурами вся деятельность стража порядка и ограничивалась. Он закрыл блокнот, спрятал планшет и с чувством исполненного долга сказал:
- Все.
- Что – все? – изумился я.
- Свободен, - ответил он и подмигнул мне.
- А ребята? – спросил я.
- А что – ребята? – переспросил милиционер. – Ребята и ребята. Они еще ничего не сделали. Сделают – позовем тебя, свидетелем будешь.
- А, что же, заранее ничего нельзя предпринять?! - воскликнул я. – Разве нельзя упредить…
- Что упредить?! – перебил меня милиционер. – Что я должен, по-твоему, сделать?! Пальчиком им погрозить?! Ладно! Давай! Ты свое дело сделал! Давай! И без тебя забот по горло!
Он кивнул на дверь. Я с трудом сдерживал нервную дрожь, казалось, мгновение – и вцеплюсь ему в горло, выхвачу автомат с колен и буду палить в воздух, по колесам его «жигуленка», по тем придуркам в спортивных майках! Но ничего такого я, конечно, не сделал, а просто вышел из машины, потоптался немного и вновь встал за табачным киоском.
Низкорослый со своим приятелем по-прежнему толкались на тротуаре, высматривая новую жертву. Мои ноги сделались ватными, отвратительный холодок появился в груди. Если бы они уже уехали, мне было б спокойнее. Даже знай я, что кого-то они увезли. Ужасно, конечно. Да ужасно, но я-то сделал что мог. Кто ж виноват, что милиционер попался такой бестолковый?!
И тут новая идея озарила меня! Какое мне дело до этого мента? Зачем вообще нужно было обращаться к кому-то конкретному?! Телефон милиции – «02», нас же с детства учили этому.
Таксофоны висели на стене наземного вестибюля метро возле обувной палатки возле тех самых колонн, где я только что простился с Юлей и Ларисой. Три аппарата, все три – свободны. Я снял трубку и набрал «02».
- Оператор. Слушаю вас, - услышал девичий голос.
- Девушка! Тут ребята какие-то на машинах к прохожим пристают! – выдал я, прикрывая трубку, чтобы не услышали случайные люди, оказавшиеся поблизости.
- Машина скрылась? – требовательным тоном спросила девушка.
- Машина? Нет, на месте машина, - ответил я, хотя оттуда уже не видел ни машин, ни их хозяев.
- Номер машины? – спросила девушка.
- Я не знаю номера, - ответил я, чувствуя, как вновь поднимается во мне раздражение.
- Кто звонит? – спросила девушка.
- В каком смысле? – я был на грани взрыва.
- Вы пострадавший? – уточнила она.
- Да нет же! Просто оказался рядом…
- Случайный свидетель, - констатировала девушка. - Где находитесь?
- Возле метро «ВДНХ», - ответил я. – А эти ребята возле…
- Ждите, я вас переключу, - оборвала меня она.
- Девушка! – выкрикнул я.
Но послышались длинные гудки. Я едва не расколотил трубку об стену. Гудки продолжались, и я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить нервы. Что за дурацкая система?! Почему она переключает меня на кого-то вместо того, чтобы записать информацию и отправить патруль по адресу, который я укажу!
- Дежурный слушает, - услышал я трескучий голос.
- Да, здесь возле метро ВДНХ, - начал я.
- Что случилось? – спросил трескучий голос.
- Здесь какие-то хулиганы к девушкам пристают, тащат в свои машины! – выкрикнул я.
- Номер машины?
- Я не запомнил!
- Нужно было запомнить, - попенял мне трескучий голос.
- Послушайте, сделайте же что-нибудь! – взвыл я. – Я уже десять минут вам объясняю…
- Да вы не волнуйтесь, все сделаем. Где эти хулиганы-то ваши? Какая там улица, номер дома – какой там поблизости?
- Здесь! Здесь тротуар такой от ВВЦ к станции метро который. Там ребята эти возле палатки с хотдогами! – выпалил я.
- Жди! Сейчас приедут! – выдал дежурный.
Послышались короткие гудки. Я швырнул трубку на рычажок и поспешил обратно. Оказавшись у табачного киоска, я увидел, что тротуар опустел! То есть люди-то по нему как шли, так и шли. А крепыши в майках исчезли! Дыхание перехватило! Я ужаснулся, решив, что они увезли кого-то, пока я дозванивался в милицию. И прав был дежурный: нужно было запомнить номера машин! Мне сделалось стыдно, что не додумался о такой простой вещи! Первым делом нужно было запоминать номера машин!
Через секунду я вздохнул с облегчением, обнаружив обе «девятки» на прежнем месте. А вся честная компания, включая и коротышку с его приятелем, топталась возле автомобилей. Я притаился за табачным киоском, предвкушая душевное зрелище. С минуты на минуту приедет патруль, и бравые ребята прогонят эту шпану к чертовой бабушке.
Мир обретал ясность. Небо наливалось сочной синевой, дрожал жаркий воздух, запахи свежих пирожков смешались с сигаретным дымом и ароматом духов, где-то в стороне неприкаянно гудел чей-то автомобиль. Низкорослый шкет развлекал приятелей байками. Он размахивал руками, даже до меня доносилось его гыгыканье, ребята одобрительно похохатывали.
Ничего. Сейчас опергруппа подъедет, отправитесь хохотать еще куда-нибудь! Позарились на приличных девушек! Как будто мало им тех, что добровольно устроят для них «субботник», издержки древнейшей профессии, так сказать.
Ну, где же патруль?! И чей это автомобиль все гудит и гудит неприкаянно?
Я оглянулся на сигнал клаксона. Бибикал милицейский «жигуленок», стоявший между биотуалетом и книжным развалом. Белобрысый капитан жестом приказал мне подойти. Я поспешил к нему, переживая, что пропущу забавное зрелище, когда опергруппа будет проверять документы тех молодчиков.
- Ты что ли звонил?! – рявкнул капитан.
- Что? – переспросил я.
- Что-что?! Твою мать! Я спрашиваю, ты звонил «02»?! – рассвирепел он.
- Ну да, - признался я.
- Тебе, что, самому в участок захотелось?! – выкрикнул он. – Сейчас заберу тебя, будешь знать!
- Меня?! За что?! – я искренне изумился.
- За хулиганство, - процедил капитан сквозь зубы и добавил миролюбиво – Давай вали отсюда! Пока я добрый.
Я отшатнулся, будучи не в силах поверить, что этот белобрысый капитан и есть опергруппа, но краешком сознания удивляясь собственной наивности. А кого же еще я ожидал тут увидеть?! Гвардейцев кардинала, спешащих утихомирить разгулявшихся мушкетеров?!
Капитан передал что-то по рации, завел автомобиль, вывернул руль и, не удостоив меня более взгляда, уехал. Меня трясло от бессилия. Мелькнула мысль: еще раз набрать «02», сообщить, что этот офицер укатил, ничего не сделав. Я направился к таксофонам, сделал несколько шагов и замер. А ведь он и вправду привлечет меня за хулиганство. Объявит телефонным террористом и привет! До двух лет, если память не изменяет. Даже если я уберусь отсюда, найдут, я же сам ему свои данные сообщил. На милицию надежды не оставалось.
От книжного развала аллея прекрасно просматривалась. Братки возобновили охоту. Низкорослый с приятелем вновь встали посреди тротуара.
Я подцепил первую попавшуюся книжку с лотка и стал перелистывать страницы, искоса наблюдая за развитием событий. Вспомнилась Юля, воздушные волосы, глаза… нет, глаза я не запомнил, не успел. Зато кожа, нежная, с легким загаром, так призывно блестевшая в прорехах. Каким уютным был ее мир, я – уверенный и сильный, она – благодарная, в моих глазах – спокойствие, восхищение в ее глазах! Почему же я не запомнил, какими были ее глаза?! И зачем я, дурак, вышел из этого круга?!
Я клял себя и не знал, за что кляну больше: за то, что не уехал с Юлей, или за малодушие, за постыдную досаду, что не уехал?
- Фильм-то смотрели? – продавец обращался ко мне.
- Что? – переспросил я.
Оказалось, что я держал в руках «Ночной дозор» Сергея Лукьяненко.
- Да, смотрел. И книжку читал, - произнес я с досадой и вернул роман на прилавок.
В это мгновение низкорослый остановил новую жертву. Девушка, во многом схожая с Юлей, тоже блондинка и тоже в красном топике. Возбуждает их, что ли, этот цвет?!
Людской поток незамедлительно изменил русло. И теперь я смотрел на встречные лица с особенной ненавистью. Ну, почему, почему все идут мимо?! Почему опять я, почему?! И что теперь я им скажу?! Что и эта - тоже моя сестра! Брат один, брат два, так сказать. Или налечу с криком «Ночной дозор! Всем выйти из сумерка!»
От книжного развала я видел спину низкорослого и содрогался от омерзения, представляя его лучезарную улыбку, руки, прижатые к груди, к сердцу. На лице незнакомки растерянность смешалась с испугом. Второй негодяй сжимал ее руку и оттеснял девушку к автомобилю настойчиво, но не спеша. Они отшлифовали свою тактику до совершенства, а может, попросту звериным нутром своим знали, как заманивать жертву. Действуя мягко, без спешки, они до последнего момента оставляли девушке иллюзию, что она контролирует ситуацию. Потому она и не кричит, не зовет на помощь, ей кажется, что ничего страшного не происходит. А затем один рывок, ее впихнут в машину, и все!
Кричи же, кричи, глупая! Юля-то хоть с подружкой была, а ты одна!
Ну, почему, почему ты одна?! Почему твой молодой человек не встречает тебя?! Нет такого?! Почему брат или отец тогда не встречают тебя?! У каждой девушки должен быть мужчина, который ее бережет.
Я топтался возле книжного развала, и мне было тошно от моей нерешительности. А самое главное, я страшился не столько того, что меня изобьют, сколько боялся выглядеть дураком в их глазах. Тот факт, что моральное превосходство окажется на их стороне, пугал столь сильно, что ноги не слушались. Я просто стоял и наблюдал, как эти пауки – в своих черных майках они напоминали именно пауков, - опутывают несчастную жертву.
Господи, что со мной? Почему я стою? Я же и, правда, боюсь не кулаков! Какое мне дело до того, что они обо мне подумают?!
Да, но с чего я взял, что они причинят какое-то зло этой девушке?! Конечно, на ангелов эти мальчики не похожи. Но если бы они намеревались сотворить какую-то мерзость, разве вышли бы на охоту вот так прилюдно?! Разве стали бы задирать прохожих, привлекать излишнее внимание к себе?!
«Мерседес», джип «эмэлька», верно тот самый, что стоял у палатки с хотдогами, подкатил к краю тротуара, притормозил и вперевалку спустился на проезжую часть. Я увидел свое отражение на блестящем покрытии. Красная майка, мускулы. Тьфу! Ненавижу эти отражения, ненавижу себя! Какой я охотник на львов, крокодил Данди?! Что толку от этих мускулов?! Индюк напыщенный! Слабак, испугавшийся кучки недоносков и ищущий оправдание трусости! Ну, не убьют же они меня, в конце-то концов!
Я сделал несколько шагов в их сторону. На долю секунды встретился глазами с девушкой. Ее взгляд прыгал с одной физиономии на другую и на мне не задержался, должно быть, и мое лицо показалось еще одной физиономией. А может, она и вовсе никого и ничего не видела в эти минуты.
Качок, сидевший на пассажирском сидении «девятки» с огромными ножищами в пляжных шлепанцах, выставленных на тротуар, заметил меня, вскинул брови с удивлением. Я улыбнулся в ответ, по-дурацки как-то улыбнулся. Сейчас он кивнет на меня, нужно будет что-то делать, - что? Но вдруг зазвонил телефон, и, забыв обо мне, качок вытащил сотовый из кармана и приложил к уху. Он выпрямился, сделал несколько шагов, зажав второе ухо рукой. А потом сунул аппарат в карман и отдал короткие распоряжения остальным. И в две секунды они расселись по машинам, бросив несколько обнадеживающих фраз растерявшейся девушке, и уехали. Через пару мгновений обе «девятки» влились в поток на Ярославском шоссе и скрылись из виду.
Незнакомка торопливо зашагала в сторону метро.
- Девушка, - окликнул я, когда она поравнялась со мною.
- Я спешу, извините! – бросила она злым голосом и, не останавливаясь, прошла мимо.
И вот ее красный топик уже мелькает между колоннами наземного вестибюля. А я смотрю вслед и сгораю от стыда. На душе моей гадко, теперь я никогда не узнаю, что случилось бы, если бы эти ребята не умчались по каким-то своим делам, о которых и думать-то не хотелось? Остановил бы я их, выручил ли эту девушку?! Или ватные ноги меня б подвели, хулиганы увезли б незнакомку, а я оправдывался бы тем, что стремился помочь ей, но не успел, опоздал. Но стремился же, спешил к ней на помощь?!
Ведь не я ее молодой человек, я ей не отец и не брат, я не белобрысый мент, который должен был ее защитить, но даже пальцем не шевельнул! Не я, не я, не я!
Но почему мне так больно и стыдно?

 20 октября – 29 октября 2005г.