Пробуждение

Все бы ничего, если бы не это противное сосущее ощущение в районе солнечного сплетения… И ведь что хуже всего - не отпускает ни на секунду! Очевидно, что в последнее время в жизни явно наметился какой-то очередной перелом. Вообще-то она уже научилась принимать жизнь, как есть. Или, по крайней мере, делать вид, что принимает (вот бы еще кто научил, как перестать пытаться прошибать стены лбом, весьма полезная наука…). И функционировать с этой маской всеобщего приятия вполне эффективно. Хотя бы на взгляд других людей. Функционировать - вот ведь, какое слово правильное попалось: жизнью-то это даже с натяжкой не назовешь…

Одна беда - внутри, наедине с собой она всегда знала правду. А правда состояла в том, что заснуть ночью практически невозможно. Просто потому что страшно закрыть глаза. И слезы душат. И так одиноко и пусто. И больно. Оттого что одиноко. И от постоянного перебора и пересчета собственных ошибок и поражений. И от того, что никому этого не объяснишь, ведь со стороны ее жизнь даже вызывает зависть, причем в особенности у близких, якобы людей, у подруг. Ага, зато теперь она преотличненько знает, чем чревата зависть подруг - ноги унесла, голова все еще привинчена к толстой заднице, и задница эта дома, а не в сизо, и то славненько!

Вот и приходится до полночи сидеть за компьютером, бессмысленно ползая по и-нету, глупо, зато мозги занимает. А потом, когда совесть уж окончательно замучает, лечь и читать книжку. Читать до той поры, пока буквы не начнут сливаться друг с другом…

А время, между тем, идет, и ничего не исправить... И этого "не исправить" с каждым годом становится все больше и больше. 30 лет уже с гаком - и ничего за плечами. Ох, дорогуша, это ты, конечно, загнула "ничего", очень даже чего, да вот от этого "чего" в петлю охота. Только маму с папой жалко…

Еще в детстве она поняла, что самое страшное слово на свете - это "никогда". Вот стоит только вдуматься - никогда больше. Или даже просто никогда. "Никогда не увижу", "никогда не пойду", "никогда не заговорят", "никогда не полюбить". Через это слово впервые в ее глаза заглянула вечность. Видимо, с тех самых пор, отчаянно испугавшись, она и начала копить свои "никогда".

…Ах, вот если бы возможно было повернуть время вспять! Чтобы все переиначить. И чтобы обязательно все помнить! Все, что было, и больше уже не оступаться.

Четвертый час ночи, а сна ни в одном глазу. И даже угроза завтрашнего мучительного утреннего подъема на работу не пугает и не подманивает сон. Более того, сил бороться с собой почему-то нет. Хотя, на самом деле ей отлично известно, что, выпив полпузырька валерьянки, она благополучно удрыхнет минут через сорок. А завтра, когда станет светло, днем, все будет казаться не таким уж страшным, станет если не легче, то проще. И, может быть, даже она посмеется над собой и своей ночной паникой. Ну и пусть голова чугунная, и улыбочка кривой выходит, так все лучше, чем слезы лить…

И удастся пережить еще один день. Но только ночь ведь опять наступит. Опять. Непременно. Она всегда так делает, эта клятая ночь. И тут уж никакие "никогда" не властны, ночь всегда наступает. И все снова повторится - все, и страх, и боль, и вереница воспоминаний. И слезы в подушку. Потому что жизнь, как ни увиливай, как себя ни обманывай, а жизнь то ее, если смотреть объективно, это всего лишь сплошная череда неудач, разочарований и предательств. Причем, она ведь всегда боролась, всегда поступала правильно, совесть блюла ежесекундно, и все равно! От нее ничего не зависело, как себя ни веди, что ни делай, все равно плохо кончится. Это, видимо карма такая - собирать приключения на свою горемычную голову. Смешно сказать, она даже на машине и то четырежды переворачивалась! А уж просто аварий и не сосчитать… Одно слово - неудачница.

И все всегда через себя, через сердце - заходите, гости дорогие, размещайтесь уютнее! Как вам в душе моей, удобно ли? Ну что вы, разуваться не стоит, зачем, вы уж по-простому. А я потом приберусь, отмоюсь. Я ж сильная, со мной можно и не церемониться!… Эх! Все таки она урод. Необучаемый, нет, как это по науке? "некомпенсированный" эмоциональный урод…

Господи, сейчас она готова абсолютно на все, лишь бы вернуться назад! В "тогда", когда и тот, который любил еще был жив и полон сил и иллюзий, и не был с ней знаком. В "тогда", когда она еще не убила его своим равнодушием и страхом, медленно высосав у него все силы и желание жить. В "тогда", когда тот, другой, любимый был еще молод и свободен, и все у него еще было впереди - и трагедии, и поражения, и катастрофа, и боль и победы и триумфы и семья… В "тогда", когда друзья еще были друзьями, когда еще не предали, не выплеснули ненависть липким потоком. Так много ненависти, что сил нет защищаться, лишь бы не захлебнуться. Интересно, что это у нее за талантик такой особенный - не видеть в упор, не понимать отношения людей? Доверять безоглядно, и принимать и прощать все подряд, и не замечать не только равнодушие, а и такую жгучую ненависть? Это ж надо умудриться, надо специальные университеты для неудачников заканчивать с отличием, с красным дипломом, чтобы быть такой наивной, такой слепой!

И барбос. В "тогда", когда он был. Ее барбос, валенок охламонистый, любимый лохматый рыжик, выкормленный из пипетки упрямец, чье последнее дыхание, последний удар сердца приняла она совсем недавно, был еще… Был еще.

А ведь можно было бы не встретить, того первого, несчастного Ромео, и даже встретив оттолкнуть сразу, не дав увязнуть, не дав опустошить себя, и тем спасти. Да, не было бы в его жизни этой любви, но зато сама жизнь была бы… И бороться за другого, любимого. И может даже, а почему бы и нет, даже победить, и быть счастливой с ним. И сейчас не всхлипывать в подушку, а баюкать ребенка. Ребенка, которого любимому родила она, а не та старая страшненькая грымза…

И не заводить барбоса, только чтобы не переживать эту боль - теперь-то она знает как это! Хотя нет, этого она бы не смогла - не завести его. А вот увидеть мальчика еще разок, ухватить за горячие уши рыжую башку, притянуть и чмокнуть в мокрый, сопящий, натурально кожаный носяру…

И уж конечно можно было бы избежать ненужной боли, отчаяния и грязи - всего того, что обычно вытекает из предательства друзей. Тех людей можно было просто не делать своими друзьями, и потом не быть преданной и униженной, не пережить всего этого кошмара, который разразился теперь а просто обойти его стороной - зная, что будет, все можно было бы изменить!

И ведь все могло бы быть иначе, если бы знать заранее! Не было бы предательств, неверных друзей, не было бы даже смерти. Было бы все иначе! Она бы все изменила. Она бы все исправила. И была бы сейчас счастлива…

Ах, как велико искушение... Почему, собственно пришло именно это слово, "искушение"? Никто ведь ее не искушает, нечем, невозможно это - вернуться в прошлое. А с каким наслаждением она боролась бы за собственное счастье, с какой радостью, с каким непередаваемым восторгом сделала бы работу над ошибками в своей перекособоченной жизни! Удовольствие… Она хорошо представляла какое это удовольствие…

И вдруг пришла идея, нет даже не идея, а непреодолимое желание сделать хоть что ни будь. Чтобы там оказаться. Там, когда все еще хорошо, светло и счастливо, когда все еще можно исправить… В конце концов, что она теряет, кроме еще одного разочарования?

И она наконец уснула. Уснула успокоенная, с мыслью, что обязательно проснется завтра в своем прошлом, в том времени, когда все было возможно, или не проснется вообще…

…Вставать как всегда не хотелось. И правильно - спала то всего пару часов, и все почему? Потому что нечего было до рассвета заниматься самоедством, рыдать и рвать волосенки - теперь то уж чего?

И сон еще как назло уходил медленно и не сразу, цепляясь за дурную спросонья голову мутной пеленой. Утра ей вообще удавались плохо, ну не ее это время! Стараясь быть как можно аккуратнее и не растерять тепла и неги, она перевернулась на другой бок. И тут вспомнила о своих вчерашних фантазиях.

Да уж, забавно было бросить все на чашу весов. Да только, что толку? Сейчас надо собраться, и встать: на работе ждут. И остаться дома сказавшись больной никак нельзя, хотя она этого никогда и не делала, даже когда и в самом деле была больна. Без нее не обойдутся. Или ей просто так кажется?… Стоп, вот не надо этого, только не с утра!

Будильник специально выставлен на полчаса раньше того времени, когда реально надо вставать. И значит, есть еще минут пятнадцать на "поваляться". И помечтать. И придти в себя - а путь-то неблизкий… Ладно, ничего страшного, сегодня вообще не самый тяжелый день.
А может все получилось? Ага, мечтать не вредно! И все таки! Вот войдет сейчас мама и начнет будить в школу. Или в институт?

"А наша Будур вставать не собирается?" - раздался вдруг из коридора папин голос.

Странно, он уже давно, так давно не называл ее этим именем! Да и после того, как умер барбос, особо не был в настроении шутить…

Скрипнула дверь. Она поглубже забилась под одеяло. И сердце вдруг предательски подскочило - а папа-то почему дома, он же в последнее время на час раньше ее на работу уходит? Кто-то, наверное, мама, начал тормошить ее. Как то странно тормошить, за ноги, толкая, сминая одеяло и сопя. Что это ты, мама? Она попыталась оттолкнуть ногой назойливого визитера. Нога ткнулась в мягкое и теплое. И тут мама ее лизнула. "Джин!!…"

Она вылетела из кровати как стратегическая ракета с американского полигона: "ДЖИН!" Восторженно сопя ей в голые коленки, глухо бумкнув с размаху, воткнулась курчавая башка ее умершей на прошлой неделе собаки…

…Поцеловать, погладить, обнять всего, покрепче, и как можно скорее, пока сон не развеялся. Сердце бешено стучало, так сильно, что ночнушка на груди начала подниматься. Ночнушка!? Да она уже лет десять не спит в ночных рубашках!

Так, а где мой толстый живот? Сколько мне лет? Куда сейчас идти? Что делать? Что говорить? Как не показать своего волнения? Коса, боже мой, опять коса, вместо полинялой химии! Так-так, синяки на коленках. Ушу? Тогда институт. А вот и не факт - могла и в школе подраться. Или вообще просто навернуться на льду - зима все же. А зима ли?

Сном вопросов роился в голове, все они звучали вместе, стразу и одновременно. Но поверх всего билась одна мысль - получилось. Получилось. ПОЛУЧИЛОСЬ!!

Ритмичные поглаживания широкой кудрявой спины и толстых боков восторженно закатившего глаза Джина как всегда успокоили ее. Мимоходом подумалось, что барбосу, учитывая его в общем-то изящную породу, не стило бы быть таким упитанным. Но что поделаешь, отказать ему в лишнем кусочке лакомства нельзя, ведь стоит только ему уставиться в тебя чистыми, наглыми синими глазами, как все, пиши "пропало" сердце тает, воля и разум берут отгул…. Да и потом, все это так недолговечно. Она ведь теперь знает, как легко растают эти толстые бока, как через неделю болезненной голодовки Джин превратится в ходячий скелет. А потом и в лежачий. Господи, как же хорошо гладить эти толстые бока!!!

Мама! Не отпуская загривка Джина она кинулась в кухню, …и подлетела к окну, с размаху больно стукнувшись лбом о раму. Так, я еще живу в своей старой "детской" комнате! На кухне загремели посудой и Джин рванул на разведку. Разведка, скорее всего, будет боем - сейчас он, скрипя когтями по паркету, буксует в коридоре. А сейчас влетает в кухню и плюхается перед мамой, с надеждой заглядывая ей в глаза и подвизгивая. И стараясь смотреться как можно более голодным - с его-то боками, ха-ха! Мама еще до конца не проснулась и, потеряв бдительность, рассеянно сует горбушку хлеба в ожидательно разверстую пасть наглеца. Горбушка схвачена и Джин, воровато оглядываясь, бежит в большую комнату. И начинает топать и носиться - так обычно кошки играют с пойманной мышью, а наша большая и серьезная собака играет со всей "добытой в неравном бою" едой. И из-за этого барбоса так трудно кормить собачим кормом - миску он съедает часа за полтора-два, методично и пафосно доставая из миски, унося в большую комнату и "убивая" каждый кусочек…

Мама. Она просунула голову в кухню - а мама еще не поседела! Мама, я так тебя люблю!! "Ты чего? Я тоже тебя люблю, но зачем же так кидаться? Да отпусти же, что с тобой?" Ничего мама, ничего, просто у меня все получилось. Понимаешь, ПОЛУЧИЛОСЬ! Все хорошо, а теперь будет только еще лучше. Да-да, я тебе все объясню, обязательно объясню, мама, мамочка. И ты все поймешь, ты же у меня такая умница. Объясню… Но не сейчас, хорошо? Хорошо? Потом. Потом…