Дети на улице

"Дети на улице" - образное название одного из модулей проекта «Дорога к дому», который реализуется одновременно в Москве и у нас в Череповце. За его реализацию в Череповце отвечает Межведомственная служба помощи детям и молодежи. Ее директор – Александр Виикулов, отвечает на вопросы журналиста «Курьера».
- Что же это за дети, с которыми вы работаете в рамках этого проекта?
- Это дети из т.н. дисфункциональных семей, семей алкоголизированных которым дома плохо. Короткие светлые периоды их жизни в семье, когда мама и папа трезвы, сменяются у них большими темными периодами родительских запоев. Если в прошлой нашей беседе мы говорили о гиперпротекции, искажающей воспитание детей в приемных семьях излишним вниманием, то здесь надо уже говорить о гипопротекции – внимание к детям в таких семьях минимально. Такие родители – это основные клиенты некоторых наших служб социального контроля. Их часто вызывают на комиссию, накладывают всвозможные взыскания за невыполнение своих родительских обязанностей. Иногда такое хроническое невнимание к собственным детям заканчивается лишением прав Дети в таких семьях не социализируются в традиционных государственных институтах. Они не учатся, им совершенно неинтересны никакие кружки и секции. Никто их этому не обучил, не привил любви, интереса.
- Все так запущено?
- Нет, у улицы, конечно же, есть и положительные стороны. «Дети улиц» более изворотливы, адаптированы, они лучше выживают, чем дети из благополучных семей, учась у жизни гораздо интенсивнее, чем их ровесники у учителей в школе. Причем, такая учеба – далеко не всегда криминал Иногда, в силу уникального опыта, который они приобретают, это может привести и к каким то серьезным жизненным достижениям. Если при этом они все-таки получают образование и профессию.
- Но им и на улицах приходиться несладко?
- Права этих детей могут нарушаться и на улицах, их, сверстниками, различными группировками Семья не может за эти права постоят - ей не до этого...
- Что же вы делаете по защите их прав? Во обще в работе с ними?
Наши специалисты: социальные работники, психологи, специалисты с территории, московские партнеры – все мы учимся работать с ними. Девиз такой работы, как сказал один знаменитый психотерапевт Карл Витакер звучит следующим образом: «Я не верю в людей , я верю в семью»
- Что он означает?
- У самой дисфункциональной семьи есть колоссальные ресурсы... У семьи 20 кратная надежность, огромная способность функционировать и решать проблемы, находясь в самых неблагоприятных ситуациях. Семья, как показывает практика, может держаться на плаву и восстанавливать свою воспитательную функцию, даже тогда, когда кажется все – уже безнадежно. И надо очень бережно подходить к таким семьям, не ставить преждевременные диагнозы, искать живой контакт. И тогда такая работа дает результаты..
- Вы работаете с отдельными членами семей или всей семей в целом?
- С этими семьями нельзя работать по отдельности Нащ клиент - вся семья в целом. Если мы рассматриваем какой-то отдельный симптом, например, побег ребенка из дома, плохая учеба, то для нас это - семейный симптом. Специалист обязательно посмотрит ситуацию не только в этой семье, но и в нескольких поколениях, чтобы найти неблагополучные сценарии в прошлом, провести ниточку в сегодняшнюю жизнь неблагополучной семьи. Увы, многие неблагоприятные жизненные сценарии передаются нам прошлыми поколениями.

-Как работать, когда семья активно противиться помощи? Или понимает ее – как халявную поддержку деньгами, материальными благами. Мол, «чего ты пришел к нам «без пряников» и предлагаешь свою помощь, в которой никто не нуждается? Лучше помоги материально или иди отсюда по добру, по здорову!»
- Любая семья если в ней нет очевидных правонарушений имеет право быть автономной. И имеет право защищаться от любых интервенций. И это право семьи - работать или не работатьс нами. Еще никто и никогда никому не помог без желания того, кто в этой помощи нуждается... Помощь - это всегда взаимодействие специалиста с семей. Если ему удалось установить контакт с семьей, если у него состоялась ВСТРЕЧА с этой семьей с большой буквы, то только тогда возможна полноценная и эффективная работа. И эта помощь – исключительно с опорой на семью. Этот специалист, имея свои границы устанавливает договорные отношения с членами семьи, где прописаны все условия взаимодействия. И если такой договор заключен именно на психологическом уровне, то возникает ситуация в которой положительные изменения неизбежны.. Помощь нельзя всучить. Это тупиковый путь И к сожалению силовых авторитарных форм работы пока слишком много в нашей жизни.
- Вы используете в своей работе студентов ЧГУ?
- Да. Нам очень важно, что они, при определенной работе, очень успешно вступают в контакт с такого рода детьми, добиваются признания, взаимопонимания. Нам интересен ресурс студентов и как своеобразных социальных менеджеров, пиарщиков – проводящих необычные акции по достижению позитивных изменений в сознании подростков.
- Один из интересных инструментов вашей работы – социально – реабилитационный курс, куда приходят и такие дети, и дети, которые содержаться в условиях детской колонии. Расскажите о нем?
- Этот курс действительно дает великолепные результаты в умелых руках. Самое главное в этом курсе то, что он может дать неблагополучным подросткам целебое психотерапевтическое пространство. Всего на 5 дней, но эффекты, которые могут произойти с детьми, превосходят иногда годичную работу традиционных учреждений. Нам потом говорят: «Мы с этой девочкой бились годы. Что вы с ней сделали?»
- Почему подобные курсы не могут проходить в традиционных образовательных учреждениях?
а) Потому что у них нет концепции, б) нет квалифицированных специалистов.
- А если они не хотят?
- А если они не хотят, то и говорить не о чем.
- Я слышал случай, что у одного мальчика после прохождения этих курсов случился рецедив – он повторно совершил правонарушение.
- От подобных случаев никто не гарантирован. Но в данном случае одним из наших работников был нарушен безусловный принцип работы в социально-реабилитационном курсе. Он втянул его туда, обещая все возможные «халявные блага». Это недопустимо! Мы не заманиваем людей, мы их изменяем в лучшую для них сторону. На курсе для ребенка создается целебная психотерапевтическая среда, обеспечивается гарантия прав, самостоятельность, идет интенсивная, интересная глубоко личностная индивидуальная и групповая работа. Не даром, нам уже сейчас несколько учреждений предлагают провести такой курс на своей базе. Значит его эффективность уже признают.