То самое слово

Сегодня я почему-то продрал глаза раньше обычного. Жена еще досматривала утренние сны, смешно причмокивая пухлыми губами. Босиком, по-партизански прокрался на кухню. Через пять минут уже стоял на широком балконе с сиротской чашкой кофе в руке. Не, базара нет, курить натощак вредно. Потому так: глоток – затяжка, глоток – затяжка. Струйка табачного дыма легко растворялась в утре, еще не успевшем наполниться суетой проснувшихся жильцов многоэтажки. Не было слышно лая домашних любимцев, радостно льющих на клумбы содержимое мочевых пузырей, разбухших к утру; истошных криков детенышей, ведущихся в детские сады; урчания разогреваемых внизу моторов. С десятого этажа в сизой дымке видны горы, а там – трасса на моря. Завидую народу, который через час-другой оторвется по полной! Я отсалютовал наступающему дню коротким бычком, и увидел на асфальте надпись, сделанную жирными мазками белой краски. Внизу, на свободном от ночующих машин куске асфальта, красовалось слово «****ЕЦ».

Ну что, Олег Митяев, научивший всю страну тривиальным объяснениям в любви перед окнами спальных районов, не икается тебе?

Написали бы уж лучше «жопа», - мимоходом подумал я, - и доходчивей, и демократичней что ли. Не так жестко, между прочим. Опять же, краски ушло бы на две буквы меньше. Но безымянный уличный художник видел этот мир иначе. Смачно плюнув в сторону строгой лаконичной надписи, я отправился уничтожать традиционную яичницу и собираться на работу.

 *****

Глухая пробка на набережной была привычной, так что нервировала несильно, но и особого оптимизма не прибавляла. Опять опаздываю. Фигня, отмажусь как-нить, не впервой. Ага! Щаз. И куда только рулил этот камикадзе! Вот же…гражданин России! Продолжением пять минут назад девственно целой девятки теперь был насквозь ржавый москвичонок ядовито канареечного цвета. Цвета «удачного» понедельника. Руль этого м.. автомобиля до сих пор судорожно сжимал перепуганный дедуля в классической шляпе профессионального чайника-убийцы. Следующие два часа мы содержательно провели в ленивых разборках на жаре, попытках дозвониться до страховни, томительном ожидании радостной встречи с флибустьерами свистка и жезла.

 *****

На важную встречу, запланированную на одиннадцать утра в офисе, я, извините, не попал. А батарейка в мобильнике села еще при общении с представителями «самой надежной» страховой компании. «Застрахуем! Будьте уверены!» Ага! Уж лучше застрахерьте, мать вашу, креативщики. Трындеть – не мешки ворочать. А приехать быстро – слабо? Так что на работе я появился, скажем так, ближе к середине дня. Во всяком случае секретарша Шурочка уже отобедала безкалорийным «Даноном» и теперь глубокомысленно шлифовала свои кроваво-красные, длинные, как у Дракулы ногти, предусмотрительно положив телефонную трубку рядом с аппаратом.

Приветственно подмигнув ручному церберу начальства, я попытался просочиться на рабочее место, соблюдая все правила конспирации. Враг не дремал. Шеф, выскочивший из засады, что твой Чингачгук, был страшен. Он метал громы и молнии, брызгал слюной, захлебывался в праведном гневе. Слабые попытки сослаться на возникший форс-мажор не имели ни малейшего эффекта. Босс был непреклонен, как неприступная скала Алькатрас, все больше заводясь от собственных тирад о совести, долге и ответственности. Про ответственность – это мы любим. И про долг, кстати, тоже. В финальной сцене офисного спектакля «Гамлет убивает бедного Йорика» начальник, фигурально выражаясь, конечно, при всех распластал меня на ковре и выпорол с диким наслаждением малолетнего садиста, замучившего своего первого кота. Так что к рабочему месту я шествовал уже под сочувственно-злорадными взглядами коллег по серпентарию. Изрядно ощипанный, почти морально сломленный, но все еще не до конца побежденный. Мысленно скандируя «Но пасаран!»

 *****

Какого хрена я к ней поперся? Нет, ну нормальный человек? По ходу – нет. Ведь и не собирался. Да и катиться на битой машине, останавливаясь перед каждым гайцом, несмотря на то, что все бумажки в порядке, а я – невинная жертва обстоятельств, удовольствие далекое от среднего.
Нет - поперся! Через весь город, вместо того, чтобы разыскивать приличный автосервис или чинно двигаться в сторону родимого дома.

Марина, давняя любовница из тусовки студенческих времен, была, как бы помягче выразиться, особой весьма экзальтированной и слегка романтической. С прибамбасами, короче. За глаза я даже звал ее Crazy Horse. «Хорс» она ни с какого бока не напоминала, скорее, как там у поэта – «трепетную лань», ну а уж «крэйзи» – по полной программе.
Однако эти стороны ее характера компенсировались совместным пребыванием в постели. В сексе ей равных не было! Так что наши встречи были относительно регулярными. Но чтобы вот так, после истеричного звонка с криками «Приезжай сейчас!» и прочей бабской слезливой лабудой - аналогов моя память не хранила. Я понял, что начинаю жалеть об этом визите, когда нажал на кнопку звонка.

Марина, даже не буркнув дежурное «Привет», затащила меня вглубь своей съемной квартиры и молча толкнула на видавший виды диванчик. Наше скрипучее ложе любви – бесплатный десерт для обедающих в радиусе пяти этажей соседей.
Ого, как барышню колбасит, - подумал я, - спермотоксикоз в стадии обострения.

Но расстегивать джинсы не торопился. Правильно сделал. Моя страстная фемина, похоже, не имела ни малейшего намерения погрузиться в пучину сексуальной эквилибристики.

Она сделала несколько шагов назад и укоризненно уставилась на меня острыми сосками, выпирающими через тонкую ткань белой футболки.

- Когда?

- Что когда? Сольемся в грустном шейке? Да хоть щас, вишь, я уже на диване.

- Нет. Когда мы поженимся?

Мама дорогая! Да барышню не только колбасит, ее еще вполне конкретно плющит и корячит! Уж кто-кто, а Марина знала, что года два, как я ушел из большого секса. Да и вообще, как-то не собирался менять один бессмысленный штамп в паспорте на другой.

Смешно, конечно, но свою жену я люблю трепетно и нежно, а Crazy Horse – это скорее дань безбашенной романтике молодости, незаметно превратившейся в панцирь ежедневного цинизма.

В подробности я, конечно, не вдавался, но попытался объяснить милой девушке свой взгляд на эту жизнь. И вообще, какого хрена! Рая на земле не будет! Когда-нибудь потом, когда ты станешь кошкой, морской свинкой, эльфийской принцессой, зачатой агентом Смитом. И то, кто знает.

Взаимопонимания высокими сторонами достигнуто не было. Я услышал много нового о своем происхождении, отношении к противоположному полу вообще и индивиду по имени Марина в частности. «Подлец» - это была самая нейтральная характеристика моей никчемной личности.

Слава богу, разговаривали мы не на кухне! Завтракать Марина будет не из сложенных лодочкой ладошек. Лучше бы она колотила тарелки, а не пыталась залепить мне оплеуху, чтобы быстрее дошло. Я попытался увернуться, но неудачно. Ногти у нее были не хуже, чем у Шурочки.

Уходил я под впечатлением беседы. Точнее сказать «с». Ага, впечатление осталось на левой щеке в виде четырех глубоких царапин, которые вполне могли бы превратиться в боевые шрамы, похожие на те, что рисуют себе папуасы из племени Крокодилов. Я однажды видел такую фигню в ящике. Им нравится – прикольно, крокодил предок и все такое. Дикие люди, короче. А мне – домой. Чувствовал же, не надо к Марине! Нет – поперся!

Ну, и само собой, версию «шел, упал, очнулся гипс» дражайшая супруга забраковала с порога. Молча достала из аптечки йод, демонстративно поставила на кухонный стол, пристально посмотрела, как Инквизиция на Джордано Бруно, и удалилась в спальню, громко и недвусмысленно заперев дверь. Пришлось коротать ночку на кухонном уголке, без одеяла и подушки.

 *****

Утром я не обнаружил жену на привычном месте дислокации. Точнее, ее вообще нигде не было. Только на зеркале в ванной губной помадой был выведен каллиграфически безупречный fuck, как последний привет внезапно треснувшей семейной жизни. Супруга, пока еще законная между прочим, наверное, отправилась к маме или к подруге. К маме – совсем хреново, к подруге – значит, шансы все-таки есть. И все вещички пока что дома. Но ладно, с этим разберемся позже, а сейчас нужно торопиться на чертову работу, так как и утро уже далеко не раннее.

Снова яичница, чашка кофе, сигарета, балкон. Лаконичная надпись внизу, казалось, издевательски подмигивает. Повстречать бы этого Пикассо и доходчиво объяснить, что не хрен с утра нормальным людям портить настроение!

Я появился на работе опять ближе к двенадцати, залепив половину лица лейкопластырем, отыскавшимся в недрах необъятной домашней аптечки. Коллеги были в полном восторге, а шеф - удивительно спокоен. Он тихо подошел к моему столу и сказал, чтобы я отправлялся домой, а не распугивал посетителей.

Оставшуюся часть дня я бесцельно слонялся по городу, обдумывая варианты примирения с женой и невеселую перспективу замаячившего впереди увольнения. Елы-палы, похоже, пора писать заявление по собственному.

 *****

Вечером меня поставили на банальный гоп-стоп. Решив сократить дорогу, я шел по тропинке через пустынный скверик, изредка посещаемый влюбленными парочками, да бабульками, выгуливающими своих злобных карманных собачек. Обернувшись на вдруг возникший шум, увидел силуэт одинокого бегуна в свете фонарей, пробивавшемся через буйные зеленые заросли. Когда и я начну делать зарядку, брошу курить, и примкну, наконец, к любителям здорового образа жизни? Правильные мысли внезапно закончились хлестким ударом по башке чем-то железным. Перед глазами поплыли сиреневые разводы, а из ближайших кустов ко мне спешили еще двое «спортсменов». Хорошо хоть оставил барсетку с документами в машине из-за вечной лени таскать что-либо в руках. В итоге налетчикам достались пятьсот рублей, извлеченные из вполне профессионально обшаренных карманов и сравнительно дешевая серебряная цепочка. Домой явился с рассеченной бровью, из которой вовсю хлестала кровища. Ментов вызывать не стал. Что толку? Весь инцидент занял от силы минуту, нападавших я не запомнил, никто из них не проронил ни слова. А уж менты точно не будут напрягаться, регистрируя голый висяк. Достал из холодильника несколько кусочков льда и рухнул на диван, надеясь остановить кровь.
Офигительно! Мало того, что часть рожи расцарапана безумной Мариной, законная супруга шарится неизвестно где, в конторе сплошные напряги, так теперь я и вижу в один глаз! Опять же, еще и бабло отобрали. Немного, но все равно обидно, да? И тут мне стало себя до безумия жалко. Какого черта! Где я? И кто я? Так ли мне хотелось каждый день продавать трубы и прочий металлопрокат? Ну почему, например, я не стал в этой жизни капитаном дальнего плавания? Посещал бы сейчас экзотические страны, пересекал бы экватор по несколько раз в году, любовался бы созвездием Южный Крест! Интересно, кстати, а как эта фигня все-таки выглядит? Пальмы и тропики – вот она, романтика, блин! А на самом деле? Каждый день приходится таскаться в опостылевший офис, выполнять спущенный сверху план продаж, заполнять дурацкие отчеты и облизывать с ног до головы изредка приходящих к нам барыг.

Мрачные раздумья о собственноручно загубленной жизни привели ко вполне закономерному желанию чего-нибудь накатить. Я мужественно поднялся, доковылял до кухни, достал из заначки бутылку вискаря.
Буржуазных изысков не получилось, весь лед был использован в медицинских целях, а мешать натурпродукт с любыми жидкостями крепостью ноль – вообще не в моих правилах. Так что добрых полстакана я засандалил просто и без затей. Виски обожгло горло, а через несколько минут даже разбитая бровь стала болеть значительно меньше. Почему так получается, что этот паскудный мир – вещь очень и очень хрупкая? Только думать об этом обычно некогда. Живешь себе по накатанной, не парясь всякой философской бодягой. Нет времени. Вечная карусель зарабатывания денег. А тут – хрясь – шеф с каждым днем ерепенится все больше, любовница окончательно сошла с ума, супруга вообще неизвестно где, уличная преступность совсем обнаглела. Нет, я конечно понимаю, что преступность всегда была, есть и будет, просто очень грустно осознавать именно себя ее очередной жертвой. Я накатил еще полстакана. Мрачные мысли потихоньку растворялись в можжевеловом привкусе напитка. Захотелось пойти покурить.

Круто! Надпись внизу на асфальте светилась! Когда-то в моем далеком детстве у дедушки на тумбочке стояла трофейная немецкая статуэтка балерины, сделанная из материала, содержащего в себе фосфор. И после яркого солнечного дня эта самая балерина светилась в темноте. Точно также вела сейчас себя и пресловутая надпись. Белые буквы стали ослепительно яркими, им не мешал ни тусклый свет уличных фонарей, ни редкие огни в еще не спящих окнах. Потом злосчастная надпись от ярко-белого плавно прошлась по всему существующему спектру. Конечно, северное сияние я видел только по телеку, но это было что-то очень похожее. Я закрыл глаза, а потом снова открыл. Наваждение не проходило. Я пошел и накатил уже полный стакан, допивая его, почти захлебываясь. Взял еще одну сигарету и снова вышел на балкон. Светопреставление продолжалось. Крупными пульсирующими буквами слово «****ЕЦ» теперь колыхалось прямо в мозгу. Чем дольше я смотрел, тем сильнее наполнялся ощущением, что мне нужно туда. Какая-то сила непреодолимо тянула вниз. Инстинкт самосохранения стыдливо молчал. Там, там были ответы! Я докурил, привычно щелкнул от себя бычок. Стал на перила балкона и так, как обычно ныряют в бассейн, прыгнул вниз головой в ненавистное, но ставшее за эти два дня почти родным, емкое лаконичное слово.

 *****

Страшного удара об асфальт, приводящего в небытие, не последовало. Серая поверхность просто вогнулась, как переполненный водой презерватив, а потом, преодолев вязкое, полурезиновое сопротивление, я провалился еще дальше. Некоторое время находился нигде, а потом оказался в каком-то месте. Только не спрашивайте в каком и где. Просто в Месте. И здесь было потрясающе красиво. Буйство огней и красок продолжалось. Потоки света свивались в огненные кольца, разноцветные кольца распадались на огненные хвосты, эти хвосты собирались в облака, облака выстреливали мириадами огней, похожими на торжественный салют, потом опять выстраивались в разноцветные цепи, похожие на цепочки молекул ДНК, как их рисуют в школьном учебнике по биологии. И во всем этом хаосе был какой-то не очень понятный стороннему наблюдателю, но все-таки порядок. Холодная и чужая жуткая красота.

Почему-то я подумал о гриппе. Сколько сотен лет болезнь пытаются лечить, делают от нее прививки, а все без толку. Каждый год вирус мутирует, и заболевание течет по-новому. Даже если ты уже болел гриппом и сделал себе прививку – далеко не факт, что не заболеешь и следующей зимой, подцепив вид вируса, о котором сделанная тебе прививка и понятия не имела! Так и с этой гребаной надписью, а точнее с тем, что она означает. Сопротивление – бесполезно. Там, где уже все схвачено, во все сомнительные места подстелена соломка – зреет новый вид неистребимого вируса. И глобальной прививки не существует. Значит, об этом просто нужно постоянно помнить, держать в голове и не париться. Это, как грипп – переболел, и снова здоров. Но если уж заразился, а заразишься ты неминуемо, пару недель придется поваляться в постели. Так может, и у меня какая-то особая форма гриппа? Значит, просто нужно переболеть, полежать в кровати, сбить температуру, принять необходимые лекарства. Организм сам будет бороться с заразой. Осознание начавшейся болезни – первый шаг к неизбежному выздоровлению.

 *****

Неожиданно я оказался стоящим у своего дома неподалеку от злополучного слова, натершего моим мозгам мозоли. Ладно, не мешать организму – понятно, а помочь? Я ведь, собственно, и есть тот самый организм. Как говорится, спасение утопающих –далее по известному тексту. Вот тут я окончательно разозлился. На неизвестного мне Пикассо, на гоп-стопников, где-то благополучно пропивающих мои деньги, на себя в конце концов! Ладно, если окружающая действительность ну никак не хочет осчастливить человека своей белозубой улыбкой, значит, нужно треснуть ее между глаз чем-нибудь увесистым, чтобы она хоть как-нибудь начала меняться. И я отправился грабить магазин.

Не поймите меня неправильно. Чужие деньги, сигареты или выпивка мне были без надобности. Человек я все же сравнительно честный. Обычный. Как все. А вот купить пятилитровую банку краски в два часа ночи в спальном районе весьма проблематично. Именно поэтому я отправился грабить магазин. Магазин строительно-отделочных материалов. Акция по экспроприации экспроприаторов завершилась на удивление успешно, «без шума и пыли», как говаривал незабвенный Лелик, милицейских сирен и криков «держите вора!».
Минут через сорок я сам выступал в роли творца – размазывая по асфальту украденную краску, пользуясь рукавом своей «олимпийки» в связи с полным отсутствием кисточки. Не, на лавры Малевича я не претендовал, но через какое-то время мне удалось превратить ненавистные белые буквы в некое подобие его самой известной картины.

 *****

Утром я обнаружил себя одетым, лежащим поперек широкого семейного ложа. В голове еще стояла картина загадочных трансформаций проклятого слова-мутанта. Блин, привидится же такое! Короче, пейте виски или со льдом или с содовой. И не надо заливать бутылку в одно рыло, особенно безо всякой закуси.
 
Супруги по-прежнему не было в наличии, а самому готовить завтрак было что-то очень лениво. Кофе, сигарета, балкон. Хм, на свободном от машин куске асфальта я прочитал: «Люблю тебя, милая Жанна!»

Кто такая эта «милая Жанна» я мог только предполагать. Может, почти сформировавшаяся девочка-подросток с железной скобой на зубах, жившая этажом ниже, а может, вполне симпатичная барышня из соседнего подъезда – пойди разберись в этом муравейнике. Да и особой разницы для меня не было, радовала сама тенденция. Похоже, безумный уличный художник наконец-то одумался, не без моей помощи, вероятно.

 *****

Да, если кому-то интересно, то с драгоценной супругой мы в конце концов помирились, не без милого семейного скандала, конечно. Работаю я теперь и ближе к дому, и за более достойную зарплату. Есть еще одна приятная новость. У меня теперь не босс, по поводу и без повода читающий морали, а модельной внешности начальница. Хоть она и носит постоянную маску холодной и расчетливой бизнес вумен, я бы все-таки не стал зарекаться от легкой служебной интрижки.