Назад в черное

AC/DC посвящается

Птица Грома вернулась в город, но было уже поздно – город был стерт с лица земли – к сожалению ли, к счастью ли... А ведь совсем недавно, совсем недавно – шелест колод, рулетка, один сорвал банк, и тот другой, что играл до него. Пожалуй, за всю историю – только эти двое, больше никто. Эти двое не были бедны, я бы сказал, они были сказочно, мифически богаты - чем богаче, тем больше везет, деньги любят счет (я начинаю загибать про себя пальцы и говорю: “А”), деньги любят счет и себе подобных (я загибаю второй палец и шепотом вытягиваю из себя первую согласную букву алфавита), пожалуй, это исчерпывающее описание их природы. Забыл еще один – тертий и самый-самый важный (восклицание) пункт – деньги решают все. Тот, первый выиграл в рулетку – это просто, если у тебя есть своя система. Второй... он просто играл в карты - она сдала ему даму, затем короля, долго тасовала карты, шурша колодой, у нее – пара, он ответил, двойка, у него был наготове туз, что за дело – она играла в карты и раньше? И он бы действительно проигрался, проигрался в пух и прах, если б не этот валет.
Черта с два, их невозможно было одолеть – и они сорвали банк в этом городе Греха. Огромный куш... Как водится, на ум сразу пришли – обоим одновременно? - дорогие костюмы, лимузины с шофером, фешенебельные отели (о, да, с девочками, конечно, конечно же), большие сигары (как это романтично – дымящийся фаллос во рту, эрекция, снедаемая огнем, источающая себя в воздух), два больших уютных дома – по дому на каждого – с горничными, заморским поваром, с огромной кроватью – и опять вспомнились девочки.
Странно, тут вкусы их совпадали (может быть, именно так тебя находит удача) – те, что обладали нравом, душой и тактом, - нравились им более остальных, по правде сказать, остальные им не нравились вовсе... Разве лишь, в качестве игрушки на ночь, да и то при одном (двух!) условиях – и пусть их грешное ложе не покажется вам ложем каннибала – физиология требовала своего, а именно тех запахов и того вкуса, что источают настоящие самки. Таким не надо объяснять, что нужно делать с мужиком. Танцовщиц сюда! И шампанского со льдом!
Как в ту ночь... Тот, первый помнил ее очень хорошо (ведь она была в ту ночь с ним) – такая ночь бывает в этих краях раз в год – одна из тех ночей, когда выключаешь свет, и видишь все. Она была прекрасна и готова на все, она тянула время, как умеют лишь самые изысканные жрицы любви, он сходил с ума, постпенно безумие овладевало им – не в первый, и не в последний раз она начинала играть в эту игру – стоны, эти стоны, крики, идущие из тех самых глубин тела, что зовутся Терра Инкогнита, что уже видят белоснежный поток, исходящий из жерла вулкана на самой высокой горе хребта... И тогда вулкан теряет свою силу и замолкает на тысячу лет, или тысячу секунд, или одно мгновение, находящееся за дверью в вечность. Тогда новые голоса, новые стоны...
Он признался, он сдал себя, как на допросе, на допросе с пристрастием, под пытками – ему было так хорошо, было так хорошо быть глубоко, быть глубоко внутри нее, словно внутри шелковой рукавицы, ощущая горячие ласки, о, Гсоподи, от этой дьяволицы он чуть было окончательно не потерял рассудок. Дьяволица с ангельским личиком, грешной улыбкой, телом Венеры Милосской, но лучше б у нее не было рук, она б не играла в опасную игру, ласка его тело, не была б... Громом и молнией. Тут он вспомнил, что говорила ему Птица Грома перед тем, как покинуть город.
С другим под Рождество случилась занимательная история, с одной (ну, с какой же?) он смаковал ее, с другой... да, пожалуй, это было разочарование – как водится, звенели колокольчики, и не терпелось дождаться полуночи – суббота, улицы города украшены разноцветными огнями, прогуливаясь, он встретил ее, удивил, выдав одну из своих фирменных фразочек, улыбку и выдув, будто из стекла, максимум обаяния. Она мило улыбнулась (я видел и сам – действительно, мило), и вместе заходя в тот же автобус, дабы добраться до дому, он спросил ее: “Девушка, можно мне сесть рядом с вами?”. И они доехали до его дома, и он предложил ей провести эту рождественскую ночь вместе... Отличное преложение, пришедшееся и ей по душе. А что было дальше? Они ехали вдвоем на том же самом автобусе, когда какой-то паренек удивил его, уже его, той же фирменной фразой, обращенной к его (наверное еще) партнерше (но не возлюбленной). И эта фраза подействовала, как заклинание – она и была заклинанием, продиктованным некогда ему Птице Грома:

Я – это гром в небе и ливень,
Ураганом сметаю все на своем пути:
И молния в этот миг сверкает в небесах!
В тебе - молодость, но тебе суждено умереть.
Не будет пощады!
Не смей со мной драться!
Ведь я буду звонить в колокол,
И звук его вознесет тебя в Ад.
А я возьму твою душу!

Птица Грома задумалась: “Неужели все это было? Когда?”. Когда, спросите вы? В незапамятные времена... Они оказались не в то время и не в том месте – они вышли на улицы города Греха, позвякивая выигранным набухших, словно весенние почки, карманах. Вы же понимаете, - в городе Греха никогда не набирается и десяти праведников, а простые обыватели завистливы, лживы и готовы убить друг друга из-за горстки монет. Таков их рок.