А жаль!

Ну, вот и подъехал. Замерз пока ждал. Все равно в автобусе будет холодно. Узоры на окнах, люди не снимают шапок и перчаток, поспешившие усесться, зябко поеживаются на сиденьях. Надо расслабиться, надо выкинуть из головы остатки мыслей о работе. Подумать о чем-нибудь теплом и приятном. О ней например. Нужно только найти ее. Нет, это не она. Чуть дальше? Тоже нет, слишком вульгарно выглядит. Ага! Я нашел ее! В самом конце замерзшего автобуса.
Сидит, уставившись в окно. Мечтательно улыбается куда-то или кому-то за стеклом. И взгляд настолько теплый, что кажется растают ледяные узоры. Посмотри на меня, пожалуйста, посмотри! Согрей меня светом своих глаз. Повернись! Ты даришь свое тепло пустоте, вечерней тьме за окном, дай хоть чуть-чуть. Мне нужнее! Поворачиваешься? Ты услышала?! Как будто сотни игл вонзились в позвоночник. Дрожь пробежала от шеи к пояснице. Что-то в твоем взгляде морозит сильнее, чем холод из открытых дверей автобуса. Ты согреваешь все вокруг, так почему меня он парализовал? Этот свет не для меня. А жаль! Ты ищешь что-то в своем пакете. Правильно, лучше почитай книгу. Не подвергай меня соблазну еще раз увидеть твои глаза и оцепенеть. Нет, это не книга. Какая-то мягкая игрушка. Или колобку пришили четыре конечности или у осьминога отрезали. Что-то непонятное, желтое, пушистое с безвольно повисшими лапами. По тому как ты улыбаешься этой забавной нелепости, можно догадаться, кто тебе подарил это чудо. Или ты сама собираешься подарить игрушку ему. Ты думаешь о нем! Вот почему мне так холодно от тепла твоих глаз. А жаль!
- Любите друг друга, цените, помните эти мгновения! – Чудаковатого вида мужик поучает молодую пару. А бабушка на сиденье рядом, сердито бубнит что-то в окно. Наверное недовольна, что автобус все еще стоит на остановке. А может возмущена целующейся парочкой.
- Будьте счастливы, любите друг друга всем сердцем. Пусть ваша жизнь будет долгой и любовь крепкой. Счастья вам! – Дядька не унимается. Нет, он не пьян. От души, от всего сердца он говорит. Но в глазах – океан грусти. Может он вспомнил свою молодость? Ошибки, упущенное время? Парень и девушка улыбались друг другу, их любовь освещала всех вокруг. А бабушка все бубнила что-то глядя в окно, пряча в ладони в матерчатой сумке, наверное, так ей было теплее.
 - Все так хорошо в начале и кажется не будет этому конца. Любовь навеки и могилки рядом. Не хочется ни есть, ни пить, все дает любовь. Греет и дает силы к жизни. Летаете взявшись за руки… - Мужчина говорил с воодушевлением. Не было сомнений, когда-то он это испытал.
- А потом все превращается в привычку и надоедает! – Улыбка исчезла с его лица. И тихо-тихо, упавшим голосом он произнес последнюю фразу: «А жаль!».
Завелся двигатель и автобус мелко затрясся. Девушка убрала игрушку обратно в пакет. Зашипели закрывшись двери. Бабушка еще раз с укоризной взглянула на целующуюся парочку. Зашевелила руками, будто перебирая что-то в сумке и опять уставилась в окно. Оживились остальные пассажиры, только что говоривший с жаром мужчина замер, будто встретившись взглядом с Горгоной. Записанный на пленку голос поздоровался.
- Наш автобус следует по маршруту станция метро Петровско-Разумовская…
Внезапно распахнулись двери водительской кабины. Возник темный силуэт. Что-то красное, чешуйчатое выходило из кабины в освещенный салон. Показались рога из морщинистого рта змеей высовывался раздвоенный язык. Губы подхватили последнюю фразу прозвучавшую из динамиков. Неживой, леденящий кровь голос передразнивая и перекрикивая динамики произнес: «Преисподняя»! Огненные вихри выбили окна в автобусе. Как через стекло, сквозь огонь были видны люди. Они изменились. Пламя показало их истинную, адскую сущность.
Девушка вырвала сердце из груди своего соседа. Развороченная грудная клетка обнажила внутренности. Огонь мгновенно изжарил нутро несчастного. Девушка держала еще бьющееся сердце, как до этого игрушку, с жадной нежностью разглядывая его. Она облизывала болтающиеся обрывки артерий, из которых еще сочилась кровь.
Парочка пожирала друг друга. Их тела содрогались от боли и наслаждения. Он протыкал ее своим членом, превратившимся в остроконечное копье, она же зубами рвала его тело, жевала, глотала и снова откусывала.
Бабушка вытащила руки из сумки, вместо пальцев у нее были острые стальные лезвия. Поднявшись, бабуля пошла вдоль салона, размахивая руками. Резала и крошила все вокруг. Дядька лишился головы, рук. Его искромсанное туловище дергалось в судорогах. Он умирал от боли, от жара, от острых ядовитых лезвий ведьмы, которая заметив меня приближалась все ближе.
- На следующей выходите? – Пылающий кошмар разлетелся, как разбитое зеркало. Все прежнее, все почудилось. Я узнал свою остановку.
- Да, выхожу!
Конец.