Настоящая эротика

Над северной Африкой четвертую неделю стоял циклон, принесший с собой ужасную жару. Все звери, от мала и до велика, спешили к Нилу – если не на водопой, то хоть окунуть свои кости в божественную влагу бескрайней реки.
Два зеленых крокодила лежали на берегу, высунув, как собаки, языки, и отмахивались хвостами от надоедавших мух це-це.
- Говорят, все это проделки аллигаторов с юга, - сказал один крокодил, и лениво смахнул лапой севшую на глаз це-це.
- Ты про что?
- Я про потепление.
- Аааа-а, ну так причем тут крокодилы? Это слоны виноваты.
Первый крокодил задумался.
- Пожалуй, ты прав.
- В чем?
- Пожалуй, твоя парадигма наиболее точно соответствует тому, что мы наблюдаем.
- А что мы наблюдаем?
- Мы наблюдаем потепление.
- А я думал ты про мух, - второй крокодил смахнул муху с лапы первого крокодила.
Оба они замолчали на некоторое время. Кажется, второй крокодил даже вздремнул.
- Эй, не спи, замерзнешь! – первый крокодил легонько толкнул в плечо второго.
- А? Где кони?
- Какие кони?
- Наверное, приснилось. Кошмар.
- И что там было?
- Где?
- Где-где, в кошмаре твоем.
- Ааааа-а, ну так там они и были.
- Кто?
- Кони. Мне снилось, что я бабочка, а за мной бегут кони и хотят затоптать.
- Ну, ведь все прошло?
- Да, но ты знаешь, как было страшно!
- Да, бывает.
Вдруг в тягучем воздухе появилось что-то новое, какой-то новый запах. Первый крокодил заводил носом.
- Ты что это?
- А тебе нюх отбило? Сюда человек идет.
- Откуда запах? – второй крокодил послюнявил коготь и выставил палец, будто бы проверяя, куда дует ветер.
- Ты бы еще мох на северной стороне дерева нашел, квазимодо.
- Не понял. Какая такая «квазимода»? Это оскорбление, или наоборот?
- Для тебя это комплимент, зеленый.
- Вот за что я тебя люблю, так это за чувство юмора, - улыбнулся второй крокодил.
Из-за кустов показалась женская ножка, обутая в легкие сандалии.
- Да это женщина! – у первого крокодила из пасти потекла слюна.
- И что?
Теперь женщина вышла из-за куста вся. Она была стройная, красивая и очень молодая. Она несла два огромных кувшина и направлялась с ними к реке.
- Как что?! С женщиной можно сделать столько приятных вещей!
- Например, скушать?
- Ты только и можешь, что жрать.
- Я кушаю. Это ты жрешь, - второй крокодил не на шутку оскорбился.
- Все жрут, и ты жрешь. А с женщинами надо ласково, нежно.
- Фу, я от тебя такого не ожидал. Ты что, хуманофил?
- Сам ты хуманофил. Просто надоело. Кругом одни крокодилы. А тут – женщина.
- Да ну тебя. Чем она красивее любой крокодилицы? У крокодилицы же такие формы! И ходит она на всех четырех лапах. А это что? Худая, белая, хвоста нет, ходит на двух задних, да к тому же ее ничего не стоит перекусить. И морда – ты только погляди, какая морда! Ни кожи, ни рожи! Гадость! А у наших девочек какие замечательные мордашки! И фигурка такая аппетитная! Прелесть!
- Ничего ты не понимаешь в настоящей эротике.
- Это ты ничего не понимаешь. Хуманофил.
- Да, и пусть. Пусть я хуманофил, зато твой друг Геннадий из третьей ямы, - голубой.
- Ничего подобного! Зеленый он.
- Это он снаружи зеленый, а в душе голубой!
- Прекрати, все-таки, он мой друг!
- Не прекращу. Может быть, потому ты с ним и дружишь, что ты тоже голубой.
- Это я-то голубой? Тогда ты знаешь кто? Правильно твоя Машка говорит, козел ты! Самый настоящий козел! И оставайся козлом! А я пойду. Не хочу с козлом общаться.
- Ну и иди!
- И пойду. Козел.
Второй крокодил медленно встал на лапы, и отошел в сторону.
- Можешь больше в гости не заходить. И лягушками я с тобой делиться тоже не буду.
- А я заходить и не собираюсь. Пусть Геннадий заходит. Чтоб вы подавились своими лягушками!
- Тьфу на тебя! – второй крокодил плюнул и лениво побрел вдоль зарослей кустарников в сторону родного болота.
Тем временем женщина спустилась к реке и стала набирать воду в кувшины. Когда она наклонялась, край легкого ситцевого платья, которое было на ней, поднимался, и крокодилу открывались ее бедра и тонкие белые трусики.
- С ума сойти, какая, все-таки, бывает красота на свете! – восхищался крокодил, - Почему только другие этого не понимают?