Он и Она. Святая Троица

 Жизнь и смерть - это два конца одной палки. В Ней зародилась новая жизнь. Она оказалась беременна. Ребёнок от Него. Но Ему это виделось так некстати. Впереди - институт, студенческая пора, никаких денег, да ещё и орущий ребёнок в придачу.
 Но что же делать, если ребёнок уже в Ней. Он же не сам туда запрыгнул.
- Если ты сделаешь аборт, я на тебе женюсь, - пообещал Он.
 Ребёнка было жалко, но Она подчинилась. Она привыкла подчиняться беспрекословно.
 Он женился, как обещал. Сделал одолжение. Услуга за услугу. Её услуга - аборт. Его услуга - законный брак, потеря свободы в молодые годы.
 Но Она не заостряла внимания на таких мелочах, как своё здоровье. Для неё главное - Он. Вот Он рядом, можно на Него смотреть сколько угодно, до рези в глазах. Можно Его понюхать, вдыхать, только что не откусывать по кусочку. Можно спать в обнимку и даже во сне, в подсознании быть счастливой до краёв, когда больше ничего не хочешь. И ничего не надо, Он был Ей дан, и Она приняла Его с благодарностью.
 Когда кто-то один так сильно любит, то другому только остаётся подчиниться. И Он подчинился. И с большим удовольствием, между прочим.
…
 Мысль о загубленном ребёнке стала посещать их всё чаще. Конечно, это был не ребёнок, даже не эмбрион, - всего лишь клетка. Но через какие-то девять месяцев это был бы целый человек, их сын или дочка. А они в здравом уме согласились на убийство и ещё были рады, когда всё удачно прошло.
- Давай сделаем ребёночка, - произнёс однажды Он.
 С одной стороны, ребёночек был некстати, а с другой стороны - ребёнок кстати всегда. Женщины рожали на войне и в окопах. А тут всё-таки не война и собственный угол. Пусть не собственный, но всё равно…
 В эту ночь они впервые за долгое время отдавались друг другу безо всяких предосторожностей и опасений, с весёлыми прибамбасами. Пусть ребёнок будет весёлый, как Он. Над ними сияла любовь, нежность и свобода. И благодарность за полное доверие. Он и Она ощущали свою парность, как пара ног - левая и правая. Можно конечно жить и с одной ногой, но очень неудобно. Друг без друга они - калеки.
…
 Он работал с полной отдачей. Сводил счёты с прошлым. Когда-то он был хуже всех - нищий безотцовщина. Теперь - лучше всех. Он ещё покажет, на что Он способен. Он доставал из Дины талант, лепил её. В ней срабатывал некий механизм: порок и чистота, и тяга к разрушению. Добро и зло. Бог и Дьявол - в одном человеке.
 Он сам одуревал, как от наркотика. Ему хотелось беспрестанно работать с ней, искать. В какую-то минуту он обнял Дину, прижал. Он рисковал быть убитым её копытом, но она, как ни странно, не ударила и не оттолкнула. Всё произошло мгновенно, страстно, на полу, на холодных бетонных плитах, к тому же ещё могли войти. Страх и опасность обостряли чувства.
 За первым разом последовал второй, потом третий - и разразился роман. Он и Дина ходили взявшись за руки. Вместе ели в столовой, не разлучались. Ему казалось, что Ей нет места в его жизни. Какая Она…
 Но он приходил домой. Она его вкусно кормила и гуляла перед сном. Привычно молчали или беседовали, проговаривая свой день. Им была интересна каждая деталь, каждая подробность жизни другого. Например, Он пугался, когда узнавал, что Она попала под дождь, а потом полдня провела в мокрых туфлях. Какая ещё Дина? Бред какой-то…
 По ночам они зачинали своего ребёнка. А утром Он уходил в институт и видел Дину - такую сильную, самодостаточную. Начиналась другая жизнь, в которой Он любил Дину.
 Он хотел, чтобы Дина всегда была рядом, но не ВМЕСТО Неё, а ВМЕСТЕ с Ней. Он любил обеих. Такой он был гаремный человек, как петух в куриной стае. Он - самый пёстрый и наглый. А они - вокруг него. Он бы их любил, каждую по своему, и за каждую отвечал: добывал червяка и мял, чтобы несли яйца. Всё, как положено.
…
 Но вот детей не получалось. Не получалось - и всё. Что-то замкнуло после первого аборта.
 Он стал задумываться. И принял решение. Если Она не родит, они будут бездетной парой. Жить друг для друга. Других детей, рождённых не от Неё, Он не хотел.
 Кончилось тем, что Он и Она завели собаку и назвали её Дуня. Людей делили на две категории: тех, кто любит собак, и тех, кто к ним равнодушен.
 Жизнь катилась по накатанной дороге.
…
 Он встретил меня, отвёз в гостиницу. Оглядел номер и тут же сообразил: хорошо бы прокрутить роман. Это может пойти на пользу делу. Зная Его привычки, я объяснила, что никакой пользы от романа быть не может. Только вред. К тому же я приехала за делом, а не за Его прыгучестью.
 Я не люблю никакого хлама ни в доме, ни в душе, ни в отношениях. Я вычёркиваю лишние мысли, выкидываю лишние вещи. И тем более не вступаю в лишние отношения.
 Он перестал приставать. Сел в угол. Почему-то расстроился. Меланхолия шла ему больше, чем напор.
- Знаешь чем отличаются умные от дураков? - спросила я.
- Чем? - Он поднял голову.
- Умные умеют отличать главное от второстепенного. А дураки нет. Для дураков всё главное. Или всё второстепенное.
 Он начал соображать: какое это имеет к нему отношение.
- А любовь, ты считаешь, - не главное? - с презрением спросил он. - Все вы одинаковые.
 На том и порешили: отодвинули любовь ради дела…
 Но если быть точной: никакой любви не было. Иначе её так просто не отодвинешь.
 Стояло лето. Он пригласил меня домой. Она в сарафанчике - милая, большеглазая, трогательная, как телёнок. Красота всегда несёт в себе агрессию. А Она - на другом конце агрессии: сама скромность, покорность и чистота. И Он возле Неё становился совсем другим. И было невозможно себе представить, что Он может шуровать за Её спиной. Что тот - гаремный, и этот - моногамный, - один и тот же человек.
…
 Настал день моего отъезда.
 Он и Она пришли меня проводить. Он извинился, что не сможет поехать в аэропорт. У них назначен приём к врачу.
- А что случилось? - спросила я.
- Внематочная беременность, - легко объяснил Он.
- Как это? - поразилась я.
 Она смотрела перед собой в никуда. Вид у Неё был посторонний. Внематочная беременность - это почти гарантированное бесплодие плюс операция, боль и неизвестность.
 Ещё два дня назад мы танцевали, топотали. А потом Её жизнь перевернулась на 180 градусов, в сторону ночи и черноты.
 Мы решали с Ним последние вопросы. Она стояла чуть поодаль - такая грустная и одинокая. Его поведение на фоне Её трагедии выглядело как предательство. Какая работа, когда жизнь рушится. Договор с фирмой-поставщиком интересовал его больше, чем живая, страдающая Она.
- Мы опаздываем… - тихо напомнила Она.
- Ничего, успеем, - отмахнулся Он.
…
 Они успели. Он оказался прав.
 Более того, их жизнь снова повернулась на 180 градусов, лицом к солнцу и счастью. Беременность оказалась нормальной. И даже определили срок: шесть недель. Это значило, что через семь с половиной месяцев у них должен появиться ребёнок. Первый.
 Какое счастье… Боже мой, какое счастье… Бог погрозил Ей пальцем, но не наказал. Бог добрый. И жизнь тоже - со счастливым концом, как американское кино.
 Он и Она возвращались от врача с чувством надежды и справедливости. А главное - тишина в душе. Они шли тихим шагом, чтобы не расплескать тишину и глубокую удовлетворённость. По дороге купили молодую морковь и антоновку. Для витаминов. Теперь они ничего не делали просто так: всё для ребёнка. Она была вместилищем главного сокровища. Иногда Ему казалось, что Она рискует: поднимает тяжелую сумку или стирает, перегнувшись. Тогда Он цепенел от ужаса и искренне жалел, что не может сам выносить своего ребёнка.
…
 Родился! Она стояла на ступеньках и плакала от счастья с ИХ сыном на руках. Весь мир сейчас кружился вокруг них. Он обнял маму и ребенка аккуратно и трепетно. С любопытством разглядывал нового маленького человечка. Своё маленькое чудо и бесценное сокровище.
 Ему было страшно. Можно ли представить, но Он боялся взять на руки это хрупкое создание. А Она улыбалась со слезами на глазах и крепко прижимала к сердцу самое дорогое, что теперь у них есть.
 Жизнь и смерть - это два конца одной палки. В Ней зародилась новая жизнь. Она оказалась беременна. Ребёнок от Него. Но Ему это виделось так некстати. Впереди - институт, студенческая пора, никаких денег, да ещё и орущий ребёнок в придачу.
 Но что же делать, если ребёнок уже в Ней. Он же не сам туда запрыгнул.
- Если ты сделаешь аборт, я на тебе женюсь, - пообещал Он.
 Ребёнка было жалко, но Она подчинилась. Она привыкла подчиняться беспрекословно.
 Он женился, как обещал. Сделал одолжение. Услуга за услугу. Её услуга - аборт. Его услуга - законный брак, потеря свободы в молодые годы.
 Но Она не заостряла внимания на таких мелочах, как своё здоровье. Для неё главное - Он. Вот Он рядом, можно на Него смотреть сколько угодно, до рези в глазах. Можно Его понюхать, вдыхать, только что не откусывать по кусочку. Можно спать в обнимку и даже во сне, в подсознании быть счастливой до краёв, когда больше ничего не хочешь. И ничего не надо, Он был Ей дан, и Она приняла Его с благодарностью.
 Когда кто-то один так сильно любит, то другому только остаётся подчиниться. И Он подчинился. И с большим удовольствием, между прочим.
…
 Мысль о загубленном ребёнке стала посещать их всё чаще. Конечно, это был не ребёнок, даже не эмбрион, - всего лишь клетка. Но через какие-то девять месяцев это был бы целый человек, их сын или дочка. А они в здравом уме согласились на убийство и ещё были рады, когда всё удачно прошло.
- Давай сделаем ребёночка, - произнёс однажды Он.
 С одной стороны, ребёночек был некстати, а с другой стороны - ребёнок кстати всегда. Женщины рожали на войне и в окопах. А тут всё-таки не война и собственный угол. Пусть не собственный, но всё равно…
 В эту ночь они впервые за долгое время отдавались друг другу безо всяких предосторожностей и опасений, с весёлыми прибамбасами. Пусть ребёнок будет весёлый, как Он. Над ними сияла любовь, нежность и свобода. И благодарность за полное доверие. Он и Она ощущали свою парность, как пара ног - левая и правая. Можно конечно жить и с одной ногой, но очень неудобно. Друг без друга они - калеки.
…
 Он работал с полной отдачей. Сводил счёты с прошлым. Когда-то он был хуже всех - нищий безотцовщина. Теперь - лучше всех. Он ещё покажет, на что Он способен. Он доставал из Дины талант, лепил её. В ней срабатывал некий механизм: порок и чистота, и тяга к разрушению. Добро и зло. Бог и Дьявол - в одном человеке.
 Он сам одуревал, как от наркотика. Ему хотелось беспрестанно работать с ней, искать. В какую-то минуту он обнял Дину, прижал. Он рисковал быть убитым её копытом, но она, как ни странно, не ударила и не оттолкнула. Всё произошло мгновенно, страстно, на полу, на холодных бетонных плитах, к тому же ещё могли войти. Страх и опасность обостряли чувства.
 За первым разом последовал второй, потом третий - и разразился роман. Он и Дина ходили взявшись за руки. Вместе ели в столовой, не разлучались. Ему казалось, что Ей нет места в его жизни. Какая Она…
 Но он приходил домой. Она его вкусно кормила и гуляла перед сном. Привычно молчали или беседовали, проговаривая свой день. Им была интересна каждая деталь, каждая подробность жизни другого. Например, Он пугался, когда узнавал, что Она попала под дождь, а потом полдня провела в мокрых туфлях. Какая ещё Дина? Бред какой-то…
 По ночам они зачинали своего ребёнка. А утром Он уходил в институт и видел Дину - такую сильную, самодостаточную. Начиналась другая жизнь, в которой Он любил Дину.
 Он хотел, чтобы Дина всегда была рядом, но не ВМЕСТО Неё, а ВМЕСТЕ с Ней. Он любил обеих. Такой он был гаремный человек, как петух в куриной стае. Он - самый пёстрый и наглый. А они - вокруг него. Он бы их любил, каждую по своему, и за каждую отвечал: добывал червяка и мял, чтобы несли яйца. Всё, как положено.
…
 Но вот детей не получалось. Не получалось - и всё. Что-то замкнуло после первого аборта.
 Он стал задумываться. И принял решение. Если Она не родит, они будут бездетной парой. Жить друг для друга. Других детей, рождённых не от Неё, Он не хотел.
 Кончилось тем, что Он и Она завели собаку и назвали её Дуня. Людей делили на две категории: тех, кто любит собак, и тех, кто к ним равнодушен.
 Жизнь катилась по накатанной дороге.
…
 Он встретил меня, отвёз в гостиницу. Оглядел номер и тут же сообразил: хорошо бы прокрутить роман. Это может пойти на пользу делу. Зная Его привычки, я объяснила, что никакой пользы от романа быть не может. Только вред. К тому же я приехала за делом, а не за Его прыгучестью.
 Я не люблю никакого хлама ни в доме, ни в душе, ни в отношениях. Я вычёркиваю лишние мысли, выкидываю лишние вещи. И тем более не вступаю в лишние отношения.
 Он перестал приставать. Сел в угол. Почему-то расстроился. Меланхолия шла ему больше, чем напор.
- Знаешь чем отличаются умные от дураков? - спросила я.
- Чем? - Он поднял голову.
- Умные умеют отличать главное от второстепенного. А дураки нет. Для дураков всё главное. Или всё второстепенное.
 Он начал соображать: какое это имеет к нему отношение.
- А любовь, ты считаешь, - не главное? - с презрением спросил он. - Все вы одинаковые.
 На том и порешили: отодвинули любовь ради дела…
 Но если быть точной: никакой любви не было. Иначе её так просто не отодвинешь.
 Стояло лето. Он пригласил меня домой. Она в сарафанчике - милая, большеглазая, трогательная, как телёнок. Красота всегда несёт в себе агрессию. А Она - на другом конце агрессии: сама скромность, покорность и чистота. И Он возле Неё становился совсем другим. И было невозможно себе представить, что Он может шуровать за Её спиной. Что тот - гаремный, и этот - моногамный, - один и тот же человек.
…
 Настал день моего отъезда.
 Он и Она пришли меня проводить. Он извинился, что не сможет поехать в аэропорт. У них назначен приём к врачу.
- А что случилось? - спросила я.
- Внематочная беременность, - легко объяснил Он.
- Как это? - поразилась я.
 Она смотрела перед собой в никуда. Вид у Неё был посторонний. Внематочная беременность - это почти гарантированное бесплодие плюс операция, боль и неизвестность.
 Ещё два дня назад мы танцевали, топотали. А потом Её жизнь перевернулась на 180 градусов, в сторону ночи и черноты.
 Мы решали с Ним последние вопросы. Она стояла чуть поодаль - такая грустная и одинокая. Его поведение на фоне Её трагедии выглядело как предательство. Какая работа, когда жизнь рушится. Договор с фирмой-поставщиком интересовал его больше, чем живая, страдающая Она.
- Мы опаздываем… - тихо напомнила Она.
- Ничего, успеем, - отмахнулся Он.
…
 Они успели. Он оказался прав.
 Более того, их жизнь снова повернулась на 180 градусов, лицом к солнцу и счастью. Беременность оказалась нормальной. И даже определили срок: шесть недель. Это значило, что через семь с половиной месяцев у них должен появиться ребёнок. Первый.
 Какое счастье… Боже мой, какое счастье… Бог погрозил Ей пальцем, но не наказал. Бог добрый. И жизнь тоже - со счастливым концом, как американское кино.
 Он и Она возвращались от врача с чувством надежды и справедливости. А главное - тишина в душе. Они шли тихим шагом, чтобы не расплескать тишину и глубокую удовлетворённость. По дороге купили молодую морковь и антоновку. Для витаминов. Теперь они ничего не делали просто так: всё для ребёнка. Она была вместилищем главного сокровища. Иногда Ему казалось, что Она рискует: поднимает тяжелую сумку или стирает, перегнувшись. Тогда Он цепенел от ужаса и искренне жалел, что не может сам выносить своего ребёнка.
…
 Родился! Она стояла на ступеньках и плакала от счастья с ИХ сыном на руках. Такая же хрупка и нежная Она.
 Весь мир сейчас кружился вокруг них. Он обнял маму и ребенка аккуратно и трепетно. С любопытством разглядывал нового маленького человечка. Своё маленькое чудо и бесценное сокровище.
 Ему было страшно. Можно ли представить, но Он боялся взять на руки это хрупкое создание. Вдруг раздавит?! А Она улыбалась со слезами на глазах и крепко прижимала к сердцу самое дорогое, что теперь у них есть.
 - Святая Троица...