Матери любовь
ЗАПРЕТНЫЙ ПЛОД
Комната Марины. Зеленый диван, обычный письменный стол у окна, небольшой шкаф, Окно с тяжелыми синими шторами. Пустые бледные стены. В комнате Марина и Александр – молодая пара.
Она скованно сидит на диване, сильно обхватив колени. Он стоит у окна.
- Так что случилось? – стараясь казаться уравновешенным, спрашивает он. После паузы переходит на восклицание. – ведь что-то случилось же!
- Саша, я должна тебе кое-что сказать.
Это её первые слова, которые она выговаривает, глядя ему в глаза. Ресницы её дрожат, голос дрожит, всё тело в ознобе. Александр смотрит прямо, с раздраженным любопытством. Слишком долгая пауза. Молодой человек не выдерживает, делает несколько громких шагов по комнате и, остановившись, с готовностью смотрит на трепещущую девушку.
- Таак, - он протяжно произносит, сцепив пальцы за спиной. Снова молчание. Продолжает движение - подходит к окну, затем поворачивается к стене. Заметно, как по телу пробегает волнительная дрожь. Губы нервно подрагивают.
Девушка, сидя на краю дивана и вцепившись пальцами в руки, молчит.
- Прошу тебя, Марина, – не вытерпев напряжения, срывается Александр. – Скажи, наконец, ну не так же всё трагично, черт возьми!
Он быстро подходит к уже плачущей девушке, сжимает её руки, утыкается головой в колени, произнося ласково её имя.
Марина, будто успокоившись, берет его лицо в свои руки, серьёзно смотрит в ничего не понимающие глаза.
- А знаешь… - неестественно улыбаясь, произносит она. – Ты станешь отцом.
Слова ударяют сидящего юношу в лоб. Его лицо бледнеет, на миг он застывает. Через минуту резко поднимается, пятится назад и бормочет:
- Чччто? Ты… же.. Нет! Ха-ха, ты шутишь…
Он вновь приближается к ней, хватает за руки, грубо стаскивает с дивана. Его голос страшный, движения несдержанны. Девушка уже испуганно закрывает лицо ладонями.
- Скажи же мне, что шутишь! Говори! – толкая её и крича, всё не успокаивается.
Марина сжимает глаза и неспособная что-либо более выговорить, стоит молча.
Александр в ярости бросает ей: «Мне надо побыть одному». И устремляется к выходу.
Раздается оглушительный удар дверью.
Марина хватается за голову и рушится на диван.
СЦЕНА ВТОРАЯ
И СГНИЕТ АДАМОВО ЯБЛОКО
Больничная палата Марины.
Марина сидит на белой больничной постели. Лицо в подтеках, мешки под глазами, растрепанные волосы, усталость в глазах. Тяжело дышит, смотрит прямо перед собой. Из губ доносится нечто подобное мычанию - «уммммммммуумммммм». Руки её под белым одеялом.
«Так она сидит уже второй день, представьте себе, ничего не просит, не говорит ничего, ох», - шепот молодой медсестры из-за двери.
На колени недвижимой Марине опускается букет белых хризантем. Марина замолкает, перестает дышать. Стук сердца, громко-громко. С полубезумным страхом поднимает глаза, вымученная некрасивая улыбка появляется на её лице. «Ааа.. а», - ничего не может она произнести, высовывает медленно бледные руки из-под одеяла и осторожно тянет их вверх. Пальцы дрожат.
Букет скатывается с постели. Хруст целлофана. Марина смотрит на падающие цветы, улыбку сменяет сильный страх, широко раскрыты глаза и дрожащие губы, опять прячет руки под одеяло. Глотает воздух открытым ртом, задыхается, смотрит вверх. «Аа неее аааннннн», - стонет снова. Медленно-медленно укутывается в одеяло с головой. Белая мумия.
Окно. В него бьётся белый голубь.
Звук удаляющихся шагов. Осторожно закрывается дверь в палату.
«Да, нет смысла навещать её сейчас. Надо, чтобы прошло немного времени, очнуться ей надо после переживаний-то таких», - тот же голос молодой медсестры из-за двери.
Белая дверь.
Тиканье часов. Большие круглые часы с тонкими длинными стрелками на стене.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
ВСЕ МЫ ГРЕШНЫ. ПРОЩЕНИЕ
Комната Марины.
Пустая комната. Тихо открывается дверь, входит шаркающей походкой Марина. Исхудавшая, осунувшееся лицо, темные круги под глазами. Садится на краешек дивана, обхватывает живот, кладет голову себе на колени. Волосы свисают к полу.
Идеальная тишина.
Луч света из окна разрезает комнату пополам и попадает на голову Марины, волосы её блестят. Девушка словно пробуждается, осторожно поднимается, идет к окну. Раздвигает шторы, и солнце обливает её всю. Нежная улыбка появляется на освещенном лице.
Забвение… Закрытые глаза... Звонкое пение птиц с улицы.
Девушка в легкой тревоге открывает глаза. Взгляд останавливается на подоконнике, на нем - горшок с изящным зеленым растением и кукла.
Марина с трепетом берет куклу; кукла вязаная очень старая. Гладит куклу по голове, как ребенка. Слеза катится по сухой и бледной щеке, девушка в умилении прижимает куклу к груди.
Сзади подходит старая женщина, морщинистые и мягкие руки обнимают Марину.
- Дочка моя, - ласково и негромко говорит женщина. Гладит девушку по голове и с любовью целует в лоб.
Мать и дочь с куклой стоят у окна в золотом свете солнца.
- Мама, мама, мама, мама, мама…
КОНЕЦ
...И ЛЮБОВЬ ЛЯЖЕТ В СЕРДЦЕ НАШЕ…
Свидетельство о публикации №205110700230
Корнейчук Василий 14.06.2006 20:03 Заявить о нарушении
Я совсем не стремлюсь к слезоточивости.. Поэтизация - хорошо.. Я совсем не хочу быть певицей дамских мыльных опер. Это просто, к сведению.)) Остальное - моё.
Можно задать вопрос, Паутинчатый Дракон?+)
Если это - 70% мыльных опер, то что остальные 30%?
Что есть суровая правда жизни, по Вашему? Очень интересно.
Нинарделла 14.06.2006 22:02 Заявить о нарушении
Суровая правда - это без поэтики. Просто факты, предоставляющие относиться к ним на творческое усмотрение потребителей. Так вот данное произведение могло бы уложиться в один короткий абзац, вроде того, что она залетела, он не захотел и далее по наезженным рельсам. ("Черная роза - эмблема печали, красная роза - эмблема любви" смотрела? Просто в тему вспомнил.)
Насчет остальных 30% сериалов. Я, конечно, хотел предположить все 100%, но, не являясь экспертом в этой области индустрии промывки мозгов, я оробел и предположил лишь 70%, полагая, что остальные 30% женских сериалов являются какими-нить молодежными или как тамм еще.... В общем это не в моей компетенции. Но за 70 пудов я ручаюсь.
Корнейчук Василий 15.06.2006 12:06 Заявить о нарушении