Кино

Она часто представляла этот кадр, последний кадр фильма по ее сценарию, сценарию, который она когда-нибудь напишет.
Конец июля, Париж. Девушка, последний раз поцеловавшая свою несостоявшуюся любовь. Поцеловала и ушла не оборачиваясь. Слезы высохли, у нее еще будет время поплакать, а пока перед ней весь Париж и она наслаждается последними минутами в этом городе. Она идет по Елисейским полям, играет тихая музыка, камера дает общий план, затем устремляется в ярко-лазурное небо, и титры появляются на фоне белых пушистых облаков. Все, конец фильма, конец еще одной истории любви, любви которой не было.
Или другой кадр – Будапешт, аэропорт. Она целует его на прощанье. Он обещает подумать об их отношениях. Она его целует, просит обнять ее «крепко-крепко и не отпускать никогда-никогда». Он отпускает, и она уходит не оборачиваясь, зная, что все закончилось, и она его больше никогда не увидит. Хотя впереди по сценарию еще будут и признание в любви, и предложение руки и сердца – она чувствует, что это прощание в аэропорту было навсегда.
Почему-то ей всегда предлагают выйти замуж после того, как с ней расстаются. Каждый раз ей делают предложение по телефону. Первый раз она отказалась, второй – согласилась, но это тоже ни к чему не привело. Ведь еще тогда, в аэропорту она знала, что это - конец. И, наверное, он был потом прав, написав ей, что она не любила.
Какие кадры она бы еще включила в свой фильм? - Самый страшный, а потому, наверное, самый дорогой ее сердцу. Она стоит у окна и ничего не видит перед собой, ни окон напротив, ни собак, ни детей, играющих во дворе. Она вспоминает, как он держал ее ладони в своих руках, а она ждала, когда он ее поцелует. Ей казалось, что она влюблена, ну или почти влюблена, и она была готова бесконечно мерзнуть на этой скамейке на бульваре. А теперь она стоит у окна. Только накануне она мысленно попрощалась с ним, хотя в душе не переставала надеяться, что он когда-нибудь позвонит. Прошел ровно месяц со дня их знакомства, день в день. Она не видела его уже три недели, и полчаса назад ей сказали, что он был среди заложников в театральном центре на Дубровке. Она еще не знает, жив ли он, хотя почти уверена, что жив. Она стоит у окна и ничего не видит. Сегодня был штурм, сегодня ровно месяц со дня их знакомства.
Из этой истории опять ничего не выйдет. Если бы это действительно было кино, то все закончилось бы хорошо. Она узнавала о его здоровье каждый вечер, она не жила следующие пять дней, до тех пор, пока не услышала его голос. Она винила себя, что не звонила ему сама эти три недели. Она была обижена, что он пошел на мюзикл с другой. Она переживала, что не была с ним в те страшные минуты. Ей хотелось забрать его боль, но она не знала, что сказать. Наконец, она позвонила ему, и он попросил ее приехать. Ее трясло как в лихорадке, когда она ехала в больницу. Но она была счастлива, что едет к нему. Они уже вместе стояли у окна, и он снова держал ее за руку. А потом он ее целовал, целовал так нежно, как никто другой. Если б это было кино, то все закончилось бы прекрасно. Но все закончилось никак – она отдала ему всю душу, но ничего не получила взамен.
Она его любила. Но он был не настоящим. Это была ее иллюзия. Его настоящего она так и не успела узнать. А может быть, не хотела. Та же интуиция, что и в аэропорту Будапешта заставила ее плакать после их третьего свидания. Плакать оттого, что он ей нравится, очень нравится, но она чувствовала, что это снова иллюзия.
Вся проблема в том, что она решила, что перепутала жизнь и кино. Вообразила себя героиней фильма. Дописала за него его реплики и любила своего киногероя. Ей нравилось быть героиней фильма, и когда они встречались, она действовала по выдуманному ею сценарию. А он не хотел играть предписанную ему роль. Впрочем, разве он должен был играть в ее фильме? Это ведь был ее фильм, она была в нем главной героиней. Он же жил в своем мире, в мире своих проблем, реальных, жизненных проблем, а она играла в кино.
Из каких же еще кадров состоял ее фильм? Кадров, которые навсегда останутся в ее сердце?
Ей 15 лет и она уезжает на год в Израиль. Она стоит на пороге, и бабушка хватает ее за руку и плачет. Ей 15 лет, и ей неловко за бабушкины слезы. Ей хочется побыстрее направиться на встречу своему приключению, она не любит долгих проводов. Она говорит «пока» и выходит из квартиры. Откуда ей знать, что она ее больше никогда не увидит? Что когда она снова переступит порог своего дома, бабушка ее не встретит. Откуда ей знать, что она попрощалась с ней навсегда?
Еще один кадр, связанный с Израилем. Она возвращается в Россию, родители не хотят, чтобы она жила в Израиле, а ей совсем не хочется уезжать. Она обещает себе и своим подругам, которые ее провожают, что она обязательно вернется, не знает когда, но вернется. Она улетает из Израиля и представляет - как возвращается туда, она напевает слова известной израильской песни - «я возвращаюсь домой, я и моя гитара, я возвращаюсь домой – и солнце в моих глазах». Откуда ей знать, что когда спустя 8 лет она вернется в Израиль, вернется всего на неделю, ее взгляды на эту страну изменятся на 180 градусов. Спустя 8 лет ей будет казаться, что она стала мудрее, объективнее, что она научилась рассуждать трезво. Но та 15-летняя девочка была гораздо счастливее и искреннее, чем та, которая вернулась. Вернулась не домой, как она надеялась, а в чужую, пусть и любимую, но чужую страну.
Более ранние кадры, кадры до Израиля? Они практически стерлись, хотя нет, пожалуй, я вижу девочку с колготками, которые собираются в складки на коленках. Все одноклассницы уже давно носят тонкие колготки, кто-то уже красится, а она еще не рассталась с детством, хотя мнит себя взрослой. 13 лет, она влюблена в одноклассника, она упоена своей любовью и что ж с того, что любовь эта невзаимная. На уроке она зеркальцем пытается поймать его взгляд, она пишет ему признание в любви в стихах и не замечает, что нравится другому. Так она прозевала возможность первой взаимной любви, потому что за выдуманным не разглядела настоящее.
У нее так всегда - и в 7 лет, и в 15, и в 25. Выдуманное важнее. Правда с годами сочинять истории становится все труднее. Нет, фантазии по-прежнему хватает. Но просто она понимает, что жизнь оборачивается совсем не так как в мечтах. В мечтах она умеет бороться, умеет побеждать, а в жизни только проигрывает, теряет каждый шанс, дарованный ей судьбой. А ведь этих шансов было так много, и сбывалось почти все, что она выдумывала, пусть не так как представлялось, но сбывалось. Канва сюжета была той же, что и в мечтах, вот только она не была киногероиней. Ей хотелось ею быть, но она не была.
Девушка идет по Елисейским полям, впереди у нее еще вся жизнь, камера ловит белоснежные облака в лазурном парижском небе. Титры, финальные аккорды. Зажигается свет в зале, и герои ее фильма выходят в фойе, через 5 минут начинается следующий сеанс.-0-