Михалыч

Михалыч

- Номер не определён! - сказал АОН* голосом какой-то дуры.
Денег не было, поэтому я решил снять трубку.
- Вадим?
- Да, я.
- Здравствуйте! Вы делали печку Иосифу Соломоновичу, и он порекомендовал мне вас как отменного мастера. Мне бы хотелось, чтобы вы сделали мне печку и два камина в доме и каменку в бане. Сколько это будет стоить?
- Печки - по четыреста долларов за тысячу кирпичей, камины - по пятьсот.
- Ой, а я не знаю, сколько кирпичей потребуется...
- Это зависит от того, насколько "навороченные" камины и печки вы хотите.
- А у вас каталог и эскизы есть?
- Разумеется!
- Встретимся?
- Легко!
- Сегодня?
- Запросто!
- Где?
- У метро.
- У какого?
- А где у вас дом?
- В Юкках.
- Тогда на "Озерках".
- Минуточку!..
Мужчина отодвинулся от трубки и спросил: "Эль, а у какого метро мы живём?" Женский голос ответил: "Проспект Просвещения, кажется!.."
- Вадим, а "Проспект Просвещения" далеко от "Озерков"?
- Это соседняя станция.
- А вы не могли бы проехать до "Просвещения"?
- Запросто.
- Завтра в десять утра - вам удобно?
- Вполне.
- А, может, вы и сегодня можете?
- С удовольствием! - у меня с деньгами было совсем плохо...
- Когда?
- Через полтора часа.
- Хорошо, я буду вас ждать на выходе с эскалатора в семь-двадцать.
- Окей.
- Хорошо бы содрать с него аванс! - это я сказал сам себе, конечно.

- Сан Саныч, - он протянул маленькую мягкую пухлую ручку, которая явно не держала в своей жизни ничего тяжелее пачки стодолларовых купюр... Разве что несколько пачек стодолларовых купюр... Или кейс со стодолларовыми купюрами... Или чемодан... Но пришлось отвлечься:
- Вадим.
- Очень приятно! Если вы не против, мы быстренько проедем до Юкков, вы посмотрите на дом и на баню, и мы сможем решить, что будем делать и определимся по деньгам.
- Разумеется, не против! - я мысленно вычищал его карманы от излишней "зелени"...

Шестисотыми "Мерсами" нас не удивишь. Хорошая машина... Типа крашеной блондинки в спортивном костюме, сидящей за рулём... Нет, машина лучше...
- Эльвира.
- Очень приятно. Вадим.
Сан Саныч уселся рядом с блондинкой и развернулся ко мне назад:
- Вадим, я хотел уточнить, нужен ли вам подсобник - раствор месить, кирпичи носить?
- Без разницы. Если дадите подсобника, цена уменьшается на пятьдесят долларов за тыщу кирпичей. Если нет - у меня есть свой.
- Дадим. У нас там есть такой Михалыч, сторож. Очень любопытный старикан...

"Мерс" мчался по Выборгскому шоссе, нехотя обгоняя "Жигули" и прочую дребедень. Я мысленно тратил деньги Сан Саныча, а тот тарахтел о вагонке, гипроке, саморезах и колодце, к месту и не к месту вставляя английские слова.

"Ага, участочек!.. Гектара два. Или три. Дворец. Банька... Это - банька??? Версалю и Петергоффу ещё долго работать над собой, ребята..." - это я бормотал про себя и предвкушал... какое-то дерьмецо. Понимаете, с богатых содрать деньги - трудно. С очень богатых - невозможно. А я рискну!..

Из дворца выбежал пацанёнок лет двенадцати и крикнул:
- Hi Dad, hi Mom!
- Хай, свити! - Эльвира чмокнула сына в лоб, а Сан Саныч только подмигнул и повёл меня в дом. Следом, откуда ни возьмись, тенью прошмыгнул худенький старичок со светлым лицом - с иконы, да и только! - и белоснежной бородой:
- Приветствую вас, Сан Саныч!
- Привет, Михалыч! Я тебе мастера привёз - печки будете вместе делать.
- Возможно... - это я намекнул, что не всё так просто, - Вадим.
- Михалыч.
- А имя?..
- Да просто Михалыч... - голос старика вздрогнул.
Не хочет - как хочет. Значит - есть причины. Я стал рассматривать "объект" и комментировать ситуацию вслух:
- Так-с. Печка в доме - примерно семьсот кирпичей или двести восемьдесят долларов; камины - примерно по пятьсот кирпичей или по двести пятьдесят долларов; потребуется восемь мешков молотой глины, куча песка и кирпичей с запасом - эстонских или "Победа-Кнауф"...
Я бы ещё долго тарахтел, но Сан Саныч стал хлопать себя по карманам:
- Ой, мне надо записать... Ник, give me a pen! - и он показал сыну на одиноко валяющийся на столе жёлтый "кох-и-нор".
- The pen, - бесшумно пошевелились губы Михалыча...
- Михалыч, иди подыши воздухом, окей? - голос Сан Саныча стал металлическим.
- Как прикажете, барин...
Михалыч удалился, а Сан Саныч обозначил готовность записывать расход материалов. Я продиктовал, завершив монолог словами "итого материалов на тысячу девятьсот долларов". Хозяин достал из кармана программируемый CASIO:
- Нет, меньше. На тысячу восемьсот семьдесят шесть.
- Возможно, я же в уме считал...
- Вадимчик, давай сразу договоримся: в этом доме слов "в уме" и "примерно" нет, не было и никогда не будет. Один умник у нас уже есть, как ты понял. Хороший старикан, но уж больно любит лезть не в своё дело... Стал меня учить, что под кровельное железо рубероид не подкладывают. Так же надёжнее!.. В общем, ты его не слушай, он на учёте в психбольнице... Ты можешь взять на себя покупку материалов?
- Легко.
- Сколько комиссионных ты хочешь?
Я подумал, что если "в уме" и "примерно" не бывает, то мои комиссионные должны составить не пять, как обычно, а десять процентов, а посему ответил:
- Двенадцать процентов.
- Десять - и по рукам.
- Окей.
- Ну тогда иди подыши, а я пока разберусь с отделочниками, а потом выдам аванс на материалы. Только учти, на всё должны быть товарные чеки!
- Разумеется! - я сделал лицо швейцарского банкира, ибо дома было целое море пустых товарных чеков с печатями разных ООО, ТОО и ОАО, а в голове - фраза про хитрую жо... А, ладно!..

Во дворике Михалыч терзал топором электронаждак. Увидев меня, он нажал на чёрную кнопку и отложил топор в сторонку, щёлкнув по блестящему лезвию грубым пальцем с треснутым надвое ногтем.
- Курите?
- Нет, только пью.
- Ну и правильно. Надо пить. Пиво - для почек и мочевого пузыря, красное вино - для крови, да водку - от холестероловых закупорок сосудов головного мозга. Но меру знать надо... - старик явно истосковался по общению.
- Михалыч, а как вас полностью зовут?
Старик вздрогнул:
- А почему вы меня об этом спрашиваете?
- Неудобно как-то...
- Всем удобно.
- А мне - нет. Называйте меня на "ты", пожалуйста.
- Вадимушка, а не надо быть не таким, как все. Это трудно.
- Мне всё равно.
- Молодой ты ещё... - он схватил губами примятую "беломорину", - Это я как-то в экспедиции застрял на севере Таймыра... Там и закурил...
Всеволод, - он протянул руку.
- Очень приятно, Всеволод Михалыч! А что за экспедиция? - это уже что-то родное.
- Аэрологическая, если тебе это о чём-то говорит.
- Ещё как говорит: я "доцентю" в Гидромете в свободное от печек время.
Старик опять вздрогнул и напрягся:
- Метеоролог?
- Нет, гидролог...
- Ну и слава богу, - и он загадочно улыбнулся.
За такую улыбочку любой психиатр отдаст всё на свете... Внезапно у меня в голове закрутилось: "Всеволод Михалыч... Всеволод Михалыч... Редкое сочетание... Всеволод Михалыч... Кордовский... Кордовский?.. Автор лучшей монографии по физике атмосферы!!!... Неужели?" Старик явно не хотел, чтобы его узнали...

Через неделю я уже знал о Михалыче всё. Объездил весь мир. Работал в Австралии, Америке, Антарктиде - далее по тексту. В семьдесят лет влюбился в студентку. Оставил квартиру и всё имущество бывшей жене. В семьдесят два стараниями родителей возлюбленной, работающих в мерии, попал в "дурку". В семьдесят шесть - вышел. Со смешной пенсией и справкой психа... Возлюбленная за это время оформила развод и вышла замуж за банкира. Бывшая жена и дети от него отказались, лишь выставили на лестничную площадку узелок с вещами... Бомжует уже третий год...

Когда мы закончили работать в доме, я взял недельную паузу для поездки в Гётеборг - получать премию за работу по математической статистике. Когда вернулся, пересилил себя снять трубку и позвонить Сан Санычу. Тот поинтересовался впечатлениями от поездки, долго болтал о рабочих-халтурщиках и прорабах-жуликах, а в конце сказал:
- Да, чуть не забыл!.. Возьми своего подсобника. Наш псих позовчера сдох, копыта откинул.
- Умер! - как-то само получилось, на выдохе...
- У него там хлам всякий остался - папки, книги. Будешь делать каменку - глянь. Что нужно - себе возьми, что не нужно - сожги. Когда ты начнёшь работать?
- Послезавтра, завтра у меня три пары у "дневников", а потом две у заочников.
- Хорошо. Будут проблемы - звони! - и он положил трубку.

Послезавтра - это целая вечность. Завтра - никак. Значит, сегодня.
Я быстро оделся и поехал в Юкки. В вагончике Михалыча был полный развал: строители-молдаване искали водку и консервы даже среди книг, некоторые из которых лежали на полу, впитывая нежными страницами грязь, натёкшую с кирзачей. Я переложил их на стол - бывшую школьную парту, затем раскрыл самую толстую и узнавемую - "В.М.Кордовский. Физика атмосферы". С внутренней стороны обложки чётким почерком было написано: "Многоуважаемому Вадиму Александровичу на добрую память - с благодарностью. В.М.Кордовский"
Я положил ЭТУ Книгу в пакет, привёз домой, отчистил от грязи и высушил. Как он узнал моё отчество? Почему "с благодарностью"? Теперь это останется загадкой навсегда... Поставив монографию на полку с самыми ценными книгами, я позвонил Сан Санычу:
- Извините, я не смогу делать вам каменку.
- Почему? Денег мало?
- Нет, проблемы.
- До свидания! - длинный гудок показал, что с этим эпизодом жизни всё закончилось...

Rockville


* Автоматический определитель номера.