Ностальгия

Листья шуршат по асфальту, убегают от метлы, она снова настигает их, сгоняет стайкой к обочине. Ветер сочувствует листьям, пытается вернуть их обратно на дорожку, но беглецы уже надежно упакованы в большой синий пакет.
Раннее утро. В Торговом центре пока еще нет ни одного покупателя. В половине пятого утра на улице только ветер, мелкий дождик и озябшие люди в неуместно праздничных оранжевых жилетках.
Мне нравится быть дворником.
Утром просыпаюсь, не слыша будильника – он должен прозвенеть через полторы минуты, но я успеваю его опередить и нажимаю на кнопку. Все спят. Опостылевшие родственники, уставшие от собственной злости (вчера мне снова от них досталось), не подают признаков жизни. Вечно пьяный супруг уютно свернулся клубком под теплым одеялом. Тихо выползаю на кухню, чтобы никого не разбудить.
Приготовленный накануне завтрак за ночь съеден супругом и его друзьями. Ничего страшного – чайник уже весело свистит на плите, в углу за холодильником спрятаны два плавленых сырка и вкусная булка. Одеваюсь. На улице еще темно, но я готова к встрече рассвета.
Дорога на работу – по неровным выбоинам в асфальте, вниз под гору. Останавливаюсь на углу, увидев серую тень, отделившуюся от одного из безликих домов.
- Привет, Светуля!
- Доброе утро, тетя Маша.
Участок тети Маши рядом с моими двумя. Иногда она не выходит на работу – и я молча убираю ее территорию, обычно это происходит один – два раза в неделю. Но она мне ничего не должна: зимой, когда я болела гриппом, она две недели вместе со своей двоюродной сестрой сгребала снег на моих участках. Поэтому мы с ней в расчете.
Идем вместе. Тетя Маша снова жалуется на свою непутевую невестку, которая снова утащила у нее бутылку заначенного портвейна и выхлебала вчера «в одно рыло» (а там рыло, Светуль, такое, что никакое бухло не поможет). Молча сочувствую. Улица заканчивается, начинается территория Торгового центра.
Открываю ржавый замок подсобки, захожу внутрь. Пригревшиеся в ящике крысы разбегаются по углам. Переодеваюсь в старую серую телогрейку, проверяю, не развалилась ли метла (завтра надо бы нарезать новых веток), вытаскиваю пакеты для мусора. Включаю плеер, вешаю на правое ухо наушник. «Я оставляю еще полкоролевства…»
На улице понемногу становится светлее. Руки в рабочих перчатках согрелись, от энергичных движений на лбу выступил пот. Снимаю телогрейку, бросаю ее в ящик.
- Ты что, простынешь!
Начальница идет мимо меня в административный корпус. Останавливается, чтобы выразить возмущение моим поведением.
- Доброе утро, Марина Сергеевна. Ничего, не простыну. Привыкла.
- Смотри, а то заболеешь – кто же вместо тебя работать будет? Ты ж у нас лучший специалист.
Идет дальше. Ну, хотя бы в чем-то я лучшая. Сделаю сегодня на компьютере значок – «Лучший дворник Вселенной и ее окрестностей», прикреплю к телогрейке.
Ветер снова отказывается со мной сотрудничать. Подмела дорожку, успела полюбоваться результатом – и снова резкий порыв, деревья послушно трясут ветками, сбрасывая на асфальт остатки осеннего золота.
- Б…! – с чувством произношу я (а как же – я все-таки дворник, мне ругаться положено), возвращаюсь на исходную позицию.
Листья упакованы в большой мешок для мусора, железные урны сияют чистотой. Собираю последние бумажки с ухоженных газонов, внимательно осматриваю территорию. Всё в порядке.
Убираю инвентарь в подсобку. Снова осматриваю метлу (нет, еще два – три дня проскрипит), проверяю наличие мусорных пакетов (осталось штук пять), вытираю руки старым полотенцем. Переодеваюсь.
На часах половина девятого. Пора домой.
Дома – оставленное мною утром сонное царство, пустой чайник на плите, тишина в холодильнике. Выкладываю на стол купленные по дороге продукты, делаю два бутерброда с сыром, открываю бутылку темного пива.
Усталые руки слегка дрожат, но я знаю, что эта дрожь пройдет минут через двадцать.
Заканчивается осень, на очереди зима – сугробы по колено, белые хлопья с неба, узкие тропинки, и я посередине этого мертвого мира с большой снеговой лопатой. Лучший дворник во Вселенной и ее окрестностях.
Потому что я люблю свою работу.

Ноябрь 2005