История птицы Феникс

Посвящается Надежде —
только благодаря ей это путешествие оказалось возможным

8.1.94
Перед вечностью мы все равны...
Это — свобода.

(Прим.: В Центре Современного Искусства праздновали Рождество. В этот день все и началось...)

12.1
Чужестранка, человек без чувств и памяти

Он без чувств
Он в беспамятстве
Неземная женщина?

По крайней мере, прекратим этот бессмысленный спектакль — изображение (игру в) обычного человека

4.2
Бедный, бедный, никому не нужный ребенок, заблудившийся, потерявшийся, брошенный. Жизнь слишком жестока для тебя и непонятна, ты чужой всему и всем. Смерть — избавление, смерть порыв к небу, смерть — восстановительница справедливости. Неужели я — правда — ничто? Как трудно с этим смириться. А если смирюсь — по крайней мере, не будет мучительной недоговоренности: я — ничто, и это не важно. Мои отношения с окружающим (-ими) не важны.

Пустота
Дно
Абсолютное растворение

16.2
...Ничего не интересно, абсолютная опустошенность. Раньше было: "если... то...". Теперь — никаких "если". Умереть — стать игрушкой в руках других, покорным исполнителем чужой воли, растоптать саму себя на глазах у всех и извлечь из этого мазохистическое удовольствие — или садистское, если я окажусь сильнее и смогу бесстрастно наблюдать их реакции, как анатом подергивание мышцы, через которую пропускают ток. Хочется плюнуть в лицо всему миру, довести их до крайней степени унижения, чтобы они стали отвратительны сами себе и гадки, чтобы захлебнулись собственным ядом. Или лежать неподвижно, сжавшись в комочек, чтобы ничего не видеть и не слышать, разорвать с внешним миром абсолютно все связи и медленно истекать кровью.

Бессильный бунт; я не вижу выхода. Фибрилляция, ни жизнь, ни смерть. Но самое страшное, что — всё равно. Всё размывается, расплывается, иерархия ценностей рассыпалась, нравственные ориентиры потеряны. Тоска, и нет сил даже расплакаться, я во власти какого-то оцепенения...

17.2
Чистота — прежде всего всё должно быть чистым. Чистота и точность и ясность даже в сумерках. Я — мир, понятия тождественны.
Чудо —

12.3
Только Ты
Ничто не важно

(Прим.1: Вы, наверное, поняли, что "Ты" — это не человек)

(Прим.2: В этот день происходил "Смотр художественной самодеятельности" в ЦСИ, и я впервые реально осознала, насколько велика власть жены над жизнью того, кем я разрешила себе так сильно увлечься)

17.3
Все кончено.
(Прим.: Да, точки над i были расставлены уже тогда)

середина марта
Я напишу историю моей любви к тебе. Ты никогда ее не прочитаешь, поэтому я могу быть вполне откровенна...

Я люблю тебя, и это удивительно. Никогда бы не подумала, что буду любить такого человека, как ты — если бы мне об этом сказали еще два месяца назад, я сочла бы это неуместной шуткой. Когда я увидела тебя впервые, то не обратила особого внимания — подумаешь, еще один художник, к тому же сразу видно, что не утонченный эстет, и голос вовсе не обволакивает и не околдовывает глубиной тембра. На нашем рождественском празднике я увидела тебя во второй раз, причем совершенно не узнала, не вспомнила, что уже встречалась с тобой однажды. Первой моей мыслью о тебе в тот вечер было: Что за самонадеянный тип! Что он такое пытается изобразить из себя?..

Почему я танцевала одна на сцене? От отчаяния, от того самого отчаяния, от которого, как ты говоришь, создаются произведения современного искусства. Оттого, что для меня танец, движение — момент истины, время, когда я бываю (когда мне удается быть) собой. Когда я могу проявить себя полностью, когда будущие оценки не важны — в эти мгновения я живу, каждым моим движением, каждое движение точно, потому что я присутствую в нем всецело... Когда ты подошел, я, с трудом возвращаясь (причем только краешком сознания) в этот мир, на всякий случай кивнула тебе головой, даже не успев, честно говоря, по-настоящему осознать твое появление. Это была простая вежливость, в тот момент я даже не помнила (как я уже сказала), кто ты. А еще я страшно нервничала — представляешь, ведь я никогда, можешь ли ты в это поверить — никогда не танцевала с мужчиной. Я пожелала себе набраться терпения — а дальше ты уже не давал мне возможности задуматься и оценить происходящее.

Когда я увидела тебя перед собой, в моем мозгу пронеслись три значительные мысли: — Какого черта он мешает мне танцевать? — Пожалуй, не стоит отталкивать этого человека раньше времени — кто знает, а вдруг... — Что-то произошло, какие-то мои действия привели к каким-то результатам — интересно, посмотрим...

А дальше — избранная тобой тактика была бесподобна, и, возможно, единственно правильна по отношению ко мне: ты стал задавать вопросы и внимательно ждать и выслушивать мои весьма сбивчивые или заученно-неискренние ответы. Повторяю: это был гениальный ход. Никто никогда не расспрашивал меня так, как ты. Я чувствовала, что тебе действительно интересны мои ответы, хотя и совершенно непонятно, почему. А правда, почему? (Итак: советы психологов абсолютно справедливы, в этом я могла убедиться на собственном опыте...) Именно поэтому — чтобы продлить то, что для меня действительно важно (более того — единственный способ научиться видеть людей вокруг себя), я позволила тебе делать со мной все, что тебе хотелось. Это не было легкомыслием. Если быть предельно откровенной, я не могла (и сейчас — тоже не могу) поверить, что способна заинтересовать ( — удержать) тебя еще чем-то...

20.3
Я наслаждаюсь своими чувствами, как драгоценным вином...

Да, ситуация далеко не всегда находится под моим контролем, но изучать себя захватывающе интересно. Гомеостаз нарушен, и, значит, что-то происходит. Я исследую свои владения, пытаюсь нащупать границы — их нет; их нет, они только во мне, и я знаю, как их растворить (да-да, их не разрушают — потому что тогда остается возможность реставрации — они должны раствориться, должны растаять)...
Пусть всё будет так, как будет

КРЫМ 24.3 — 30.3
(Прим.: В Крым мы поехали довольно большой компанией — и он с женой в том числе...)

***** (24.3) Ты был мне самым близким человеком, ближе нет — и вот теперь всё это рушится, летит в пропасть, едва успев (не успев!) осуществиться. Вряд ли возможно вернуться к этому, к неосуществившемуся, прошлому. Я не знаю, что о тебе думать, мне больно, горько, и, в общем-то, я сама, как всегда, поставила себя в такие условия, когда выхода нет и не может быть. Мне хочется исчезнуть — зачем я и кому я нужна? Я могу гордо уйти, я достаточно сильна для этого. Единственный неучтенный момент, который путает все мои карты: мне необходимо, как воздух, как свет — чувствовать, что меня любят, даже несмотря на мое несовершенство. Видят меня, понимают, кто я — и всё равно любят. А теперь — я по-прежнему одна и не верю, что может быть как-то иначе. Чего я хотела? Я здесь как в тюрьме. Не могу ничего делать, руки не слушаются, ком в горле — и это ощущение невозможности догнать, остановить, объяснить — ощущение безнадежности и бессилия. Конечно, больше я такой ошибки никогда не совершу — позволить женатому мужчине стать мне настолько близким — мужчине, для которого я — незначительный эпизод его биографии, и только.

Как глупо! Но зачем тогда угадывать самое больное место и делать вид, что можешь мне помочь? Ты обычный, нормальный человек, а я сумасшедшая. Я воспринимаю мир по-другому. Более того, я вообще способна воспринимать что-либо только тогда, когда чувствую, что хотя бы один человек относится ко мне искренне — и, такая, я не имею права жить, мне нет места в этом мире. Даже мысли свои я сейчас сформулировать не в состоянии, все разваливается. Не хочу притворяться нормальной, я устала.

Уйти в свой мир тоже не могу — слишком явным станет несоответствие. Есть только один способ преодолеть это — любовь к другому человеку, но ты был настолько горьким опытом, что вряд ли в обозримом будущем я снова отважусь на подобный шаг. Я пошла ва-банк и проиграла всё.

По крайней мере, всё ясно (увы, чуть-чуть не ясно, и это ранит больнее всего).
Я слишком хорошо осознаю банальный трагизм своего положения и своего состояния. Наверное, со стороны это выглядит очень смешно...

***** (25.3) Понимаешь ли ты, что мы никогда не "останемся друзьями"? Это не имеет смысла, потому что, если быть честной до конца, меня совершенно не привлекает то внешнее "я", которое ты показываешь миру. Я прекрасно вижу все свойства твоего характера, и хорошие, и не слишком. Если на одну чашку весов положить твой интерес к моим словам, твою внимательность и нежность, твое искреннее желание сделать мне приятное — то она перевесит безусловно. Если этого нет — перевешивает другая, и ты становишься для меня всего-навсего самонадеянным субъектом, одним из тех, мимо которых я прохожу равнодушно, потому что мне такие неинтересны — или хуже, защищаюсь от них презрением, и, насколько я знаю, они это очень хорошо чувствуют. Поэтому можно предположить три линии развития наших отношений: мы будем или очень близкими людьми, ближе, чем брат и сестра, или врагами. Или должны будем держаться друг от друга как можно дальше, стать очень далекими светскими знакомыми. Выбирай — — хотя это зависит не только (и вовсе не) от тебя или от меня, я прекрасно понимаю. Поэтому остается набраться терпения (в который раз...).......

Я придумала: я буду писать о тебе всякие гадости и таким образом отводить душу. Если честно, к тебе я совершенно равнодушна, я люблю не тебя, а свою любовь к тебе. Моя любовь — объект исследования, она придает моим поступкам необходимую силу мотивации. А какова твоя роль в моей жизни? Как ты хочешь относиться ко мне? Хочешь ли ты мне помочь? Или этот сюжет тебе неинтересен — или кажется опасным? Что ты выберешь? Или как всегда — у тебя нет времени? Сколько раз я это слышала в своей жизни: "У меня нет времени", — и могу уже только смеяться в ответ. Это уже перегорело — если нет времени, что же, не смею Вас больше задерживать.

***** (26.3) Да, мне очень нужен человек, который сказал бы: делай всё, что захочешь, и, если тебе будет нужно, я всегда тебя поддержу. И только. Тогда я научилась бы не отвечать на каждое действие внешнего мира высокомерной снисходительностью или сарказмом. К сожалению, ты вряд ли поможешь в этом — для этого нужно быть абсолютно внутренне свободным, а ты почти предельно несвободен...

Я очень боюсь, что пишу тебе и о тебе по инерции. Кажется, я уже настолько привыкла к тебе внешнему, что искренние чувства почти похоронены. Ты уходишь. Я ускользаю от тебя, забываю тебя катастрофически — я уже сомневаюсь, а было ли что-нибудь вообще? Может, я про тебя всё придумала? Ты понимаешь, с кем имеешь дело? Ты понимаешь, что я скольжу мимо жизни, не видя, не слыша, полностью закрываясь в присутствии других людей, потому что слишком хорошо знаю: стихия всегда страшит? Но это состояние становится невыносимым, и иногда мне удается преодолеть свою привычку оглядываться на них, и я делаю то, что мне хочется. Это никакая не демонстрация своей независимости, поверь — просто я хочу наконец научиться жить моей собственной жизнью.

Интересно, зачем ты стараешься казаться грубее и жестче, чем ты есть на самом деле? Я же знаю, ты нежный и мягкий человек — это понятно всем, кто знает твои работы, это прорывается в твоих поступках, сказывается на твоих вкусах и склонностях.
Или это всего-навсего игра на публику? Ты что-то скрываешь от себя, причем чем дальше, тем труднее становится отворачиваться от очевидного...

Но у тебя такие живые глаза...

***** (27.3) Знаешь, я вовсе не хочу быть твоей любовницей — и уж совершенно точно, что я ни за что бы не согласилась быть твоей женой. Но мне очень нужно иногда просто сесть рядом, прижаться к тебе, чтобы ты обнял меня, поцеловал, нежно погладил по голове, чтобы я могла поплакать на твоем плече, рассказать про свои обиды и огорчения, и ты бы утешил меня — рассказать о том, что у меня произошло радостного, и ты бы порадовался вместе со мной — посоветоваться, ведь я же ничего не знаю о реальной жизни, а ты в этом так преуспел...

Но в любом случае я не могу быть одной из многих. Я единственная и останусь ею всегда.
Мне так хочется доверять тебе абсолютно! Возможно ли это?

***** (28.3) У тебя удивительные глаза. Если у человека такие глаза, всё остальное не важно. В них хочется смотреть и смотреть, не отрываясь, они обволакивают таким теплом, нежностью и пониманием, что, кем бы ты ни был и ни казался, это уже не имеет никакого значения. Я очень люблю твои глаза, я ощущаю что-то вроде молитвенного экстаза, когда заглядываю в них — и люблю тебя, потому что они у тебя такие.

Как чудесно, что ты так бережно относишься к своей жене. Мне ужасно нравится смотреть, как ты ее обнимаешь, хотя я прекрасно знаю, что пристальные взгляды неприличны вообще и тем более на столь интимные действия. Но я получаю огромное удовольствие от этого. Созерцая некое действие или предмет, я растворяюсь в нем совершенно (интересно, что в эти мгновения чувствует человек, на которого я смотрю)...

***** (29.3) Я пишу этот дневник, чтобы как-то организовать свои мысли, чтобы осмыслить происходящее и избавиться от ненужного. Давай, если тебе это интересно и если моя судьба тебе все-таки небезразлична, я буду сочинять тебе послания обо всем, что покажется мне важным, чтобы ты прочитал и я могла услышать, что об этом думаешь ты.

Но чтобы чувствовать к человеку — к тебе — доверие (иначе ничего не получится), я должна знать, что всегда, когда мне это будет нужно, я могу к нему прикоснуться, просто — хотя бы погладить его по руке. Я должна знать, что могу это сделать, ведь в такие минуты я абсолютно открыта — и уязвима — но зато полностью адекватна самой себе...

***** (30.3) Дорогой мой, непонятно, зачем я тебя люблю...

4.4
Любовь моя, счастье мое, как хорошо, что ты есть на свете! Даже если ты мне никогда не позвонишь — я люблю тебя, и мне больше ничего не нужно. Ты вдохновляешь меня, мне так легко, я здесь, я просто живу, ни о чем не задумываясь и ничего не жалея. Ты научил меня верить в себя, и я буду благодарна тебе за это всю свою жизнь...

7.4
Мое счастье, горькое счастье мое... Вспоминаешь ли ты обо мне когда-нибудь? Думаешь ли о том, что ведь я где-то живу, что-то чувствую, что-то делаю — что я живу мыслями о тебе и в своих весьма экстравагантных занятиях пытаюсь нащупать ту грань, где я — это я, пытаюсь остаться свободной...

14.4.
Сегодня ты мне тоже не позвонил...
Забыл? Что мне делать?
Я глупая, наивная, восторженная и сумасшедшая девица
Чужая всем, и тебе тоже чужая
Надо действовать — как?
Чего нет во мне, что есть у всех остальных и что необходимо, чтобы жить в этом мире?
Нужно забыть тебя — или бороться за тебя
Но первое неосуществимо, а для второго нет сил
И я не умею этого делать
Нет выхода?
Бездействие означает смерть
Действие превращается в наркотик
Я одна, и это неизбежно
Я слишком привыкла рассчитывать только на себя
Слишком привыкла убеждать себя, что мне никто не нужен
Что я никому не нужна
Что чудо невозможно.
Возможно для человека из толпы
Но я слишком хорошо понимаю причинные связи
Сострадание — черта характера слабого
Я буду безжалостна
Как хирург
Чувства только мешают жить, их нужно уничтожить, окончательно и не размышляя
Пусть это — смерть, и у меня будут пустые глаза, и я стану человеком-машиной,
и у меня не будет души
Ее и так нет
Но мне будет легко
Я буду счастлива, хотя это — тоже чувство и подлежит уничтожению
У меня хватит сил, чтобы действовать последовательно
Ты это увидишь
Ненависть — тоже чувство и подлежит уничтожению
Я в мире одна
Одиночество — тоже чувство
Доверие — тоже чувство
Интерес — тоже чувство
Мне всё равно

О Боже, но почему люди должны страдать из-за того, что ты простой смертный?
Ты такой же, как остальные, несовершенный человек, только и всего
Надо более внимательно выбирать себе любимых, но это упрек к самой себе
Долой женатых
Долой тех, кто ищет сексуальные удовольствия и впечатления
Я найду того, кто мне нужен — найду то, что мне нужно
Noli me tangere quia Caesaris sum

Но без тебя я мертва
Ты — мои глаза, моя душа, мое сердце
Я не могу без твоей помощи встречаться с миром лицом к лицу
Я ухожу. Это значит — умираю
Не знаю, есть ли я вообще
Ты подарил мне предчувствие жизни — но не саму жизнь
Но ты можешь сделать мне и этот роскошный подарок, если захочешь
Захочешь?
Или я уже ничего не значу для тебя?
Помоги мне перестать себя мучить
Может быть, что-то произойдет и для тебя, и с тобой что-то произойдет
Ты тоже изменишься
Поймешь что-то
Если тебе это нужно
Скажи, что нужно — скажи "да" — или лучше не говори ничего
Я всё знаю
Я люблю тебя
Смешно до слез — но что мне делать?
Я буду разумной — я тебе ничего не скажу
Буду мужественной
Но неужели я обречена?
Не верю.

24.5
Я знаю, что делать! (В который раз?..) Да нет, правда...

Я уникальнейшее существо, моя душа — таинственная бездна, мое лицо, фигура, жесты, походка, взгляд так завораживающе красивы! У меня блестящий ум и превосходная память на те вещи, которые мне интересны. Мне очень многое дано. А мягкий характер? А честность перед самой собой? А непреодолимое желание истины? Разве можно это сбрасывать со счетов? Почему же, когда я это говорю, что-то внутри меня сжимается и испуганно шепчет: не надо, не надо, не надо — но позвольте? Я просто хочу быть объективной — я вполне имею право жить на свете и быть именно такой, какая я есть. И даже изъясняться дурным стилем — ну и что? Это моя личная трудность роста. Или еще один эксперимент по нащупыванию границ.

Irene, моя дорогая, я тебя люблю! Ты способна на очень многое, и ты знаешь это. Под силу ли это человеку — не знаю, но тебе это под силу, пусть мои слова и звучат как заклинание. Но это правда, это исходная точка, сегодняшнее начальное положение вещей. И не надейся, пожалуйста, что это никому не известно — я, по крайней мере, это более чем знаю...

4.6
Не сочинить ли нам сказку о всепобеждающей любви и верности?.. Жил на свете один известный художник. Его семейная жизнь была вполне благополучна и устроена: он был женат уже пятнадцать лет и имел троих очаровательных детей. Но, как всем мужчинам — как всем мужьям — как всем людям творческим, время от времени ему хотелось освежить свои чувства, что он и делал, позволяя себе кратковременные увлечения (заметим в скобках, что он был прекрасным семьянином и очень ответственным человеком). Со всеми своими приятельницами он оставался в прекрасных дружеских отношениях... Но могло ли это продолжаться вечно? Ведь такая ситуация — каждый раз испытание, и каждый раз это испытание все более и более серьезно. И отказ от привычного сценария становится только вопросом времени...

5.6
Интересно, что за человек была его жена? Надо отдать ей должное — она была ему другом и советчиком, она поддерживала его при всех решительных поворотах его судьбы, хотя трудно сказать, было ли это действительно верой в его звезду или просто привычкой и примирением с неизбежным. У нее было очень подходящее для жены современного художника имя — Надежда.

Вполне возможно, что, несмотря на всё его презрение к символизму, она была для него чем-то (кем-то) вроде талисмана — вовсе не из простой прихоти он называл ее только полным именем. Она его любила, конечно, и очень любила своих детей — по складу характера это была скорее женщина-мать (и женщина-ребенок), чем подруга. Решительное и нежное дитя, к тому же учительница, и, как рассказывают, строгая.

Конечно, за пятнадцать лет совместной жизни (а до этого было еще десять лет учебы в одном классе) настолько привыкаешь к человеку, с которым живешь, что перестаешь его мыслить отдельно от себя. Любовь уже не так важна, главными становятся вопросы обеспечения существования семьи как единого организма.

Семейный человек уже не есть самостоятельное существо (впрочем, был ли он — такой человек — им — самостоятельным существом — когда-нибудь? Согласитесь, что довольно редко можно встретить совершенно взрослых людей, способных и в семейной жизни остаться целостными и независимыми, способных любить безусловно и принимать свободу другого как его неотъемлемое право...) — увы, гораздо чаще семейный человек — это только часть существа, маленький ребенок, которого выпустили на улицу, приказав ему гулять под окнами. А так хочется в соседний двор! Ведь это просто необходимо, жизненно необходимо — расширять свои владения. Но в мозгу как гвоздь: "Не послушаюсь — накажут", — поэтому приходится делать вылазки потихоньку... Можете себе представить то мучительное ощущение раздвоенности, на которое обречен несчастный, достаточно чуткий, чтобы услышать слабый шепот необходимости, но недостаточно смелый, чтобы выдержать свободу ответственности за собственные действия.

...Думать о жене любимого человека — удовольствие мазохистическое. Сразу начинаешь чувствовать себя потерянной и отчаянно одинокой. Вот он приходит домой, здоровается с ней, целует, разговаривает, делится какими-то своими проблемами, обнимает — о Боже! Он видит ее каждый день, что-то при этом чувствует, что-то о ней думает, и это продолжается уже целую вечность. Я только родилась, а они уже встретились. Все то время, пока я живу на свете, принадлежит их общему — общему! прошлому. Их кровь смешалась в их детях. Я не могу об этом думать, это сводит меня с ума — и не могу об этом не думать. Всё напрасно. Я самозванка, посягающая на родовое право другой. Я чужая. Я ревную ко всей его жизни, где мне почти нет места — и где почти всё принадлежит ей. Привычка приковывает миллионом цепей, сколь бы ни был силен порыв к новому. Она может быть совершенно спокойна. Все разговоры о решительности и радикализме — просто последовательно произносимые составчики слов, пустых, как ореховая скорлупа. Всё останется по-старому, и это, в конце концов, уже просто-напросто скучно.....

6.6
Я поняла: неправда, что я самозванка. Мы с ней разные, и созданы для разного. Она — для его земного существования, а я — для чего-то другого. В конце концов, я проживу и без него, если он так решительно отталкивает протянутую ему руку помощи, если его чувство самосохранения победило его интуицию. Пусть он сколько угодно заботливо относится к чувствам своей жены и пытается заглушить собственное чувство неосуществленности.

Если он нарочно отворачивается от того, что он якобы искал и что наконец перед ним открылось, то неужели я должна ложиться костьми, пытаясь его переубедить?! Значит, его время еще не пришло. Я буду делать то, что сочту нужным. В остальном — как Вам угодно. Я найду дорогу и без Вас — у меня большой опыт в поисках пути, для меня в данный момент оптимального — или единственно возможного...

7.6
ПОСЛАНИЕ # 1 (написано 2.6)
Душа моя, мой дорогой, я обязательно хочу сказать тебе две вещи. Вещь номер один: я научилась воспринимать твою жену как часть тебя, и отношусь к ней так же, как я отношусь к тебе. Ведь если бы мне, предположим, не нравилась твоя рука, абсурдно было бы рассуждать о том, что, "знаешь ли, я не могу ее видеть" со всеми вытекающими отсюда продолжениями. Так что эта проблема тебя, надеюсь, будет не очень беспокоить.

Вещь номер два гораздо более важна, и мне очень хочется, чтобы ты понял меня правильно. Видишь ли, Димка, невротические женщины — крайне неподходящий объект для мимолетных увлечений, и на добросердечные призывы типа "давайте останемся друзьями" они реагируют абсолютно неадекватно. Чтобы обезопасить себя и окружающих от всякого рода неожиданностей, они выстраивают вокруг себя стену — разумеется, неосознанно — которая в конце концов начинает их душить (Димк, тебе знакомо это чувство удушья? Воздуха действительно не хватает, физически...). Знаешь, сказки о принцессах, заточенных в башнях, вполне могут быть истолкованы и с этой, психологически-терапевтической, точки зрения. Так вот: как я существую, непонятно, но изменить что-либо я бессильна. Это странное состояние полусна, когда связи с внешним миром размыты, когда всё — и то, что происходило на самом деле, и то, что я себе вообразила — воспринимается как равно нереальное, когда любое действие превращается в наркотик, и только мгновенное неожиданное предельное усилие позволяет хоть чуть-чуть почувствовать — предощутить — присутствие реальности, но и оно становится наркотиком, если мгновение затягивается. И вдруг появляется человек, которого я с первого раза совершенно не запомнила (ты не обидишься? Теперь-то всё по-другому, но тогда существовавший в моем уме идеал был абсолютно не похож на тебя. После всё это стало не важно...), хотя ведь и книжку его с удовольствием взяла себе на память, и даже присутствовала при раздаче автографов (но, разумеется, сама я такими народными развлечениями, как выпрашивание автографов, никогда не занимаюсь...) — появляется и для чего-то настойчиво берется мою стену разрушать. Да, ее надо разрушить, да, я сама бы сделала это, если бы могла — но ведь я не умею существовать без нее. Могу ли я испытывать благодарность за помощь? Да, я хочу жить так, как живут нормальные люди, но ведь меня нужно этому научить. Иначе всё будет продолжаться, как было, только отреставрированная стена (а механизмы ее восстановления работают безупречно) станет гораздо мощнее, и уже никто, при самом сильном желании, не сможет ее преодолеть. Я не хочу сходить с ума! А ведь это будет выглядеть именно так. Я знаю, что надо делать — к счастью, я пока еще всегда знаю, что надо делать. Я тебя люблю, хочешь ты этого или нет, и оставляю за собой полную свободу действий. Пойми, я не могу иначе! Ты — моя жизнь, мои глаза, мое сердце. Я не умею жить, но с твоей помощью я, кажется, почувствовала, что могу понять, что это такое. Не борись со мной, пожалуйста, я тебя очень прошу — ведь ты не знаешь, для чего всё это происходит...

Но тебе-то что было нужно, ты можешь мне объяснить?!

Дима, Дима, Дима — я повторяю твое имя, как заклинание.......

*****
Кажется, чуда так и не произошло, и я по-прежнему только я, и люблю я вовсе не человека, а свою любовь к нему. Я люблю ее, ращу, бережно храню, поддерживаю, как цветок, как огонь, я купаюсь в ней, как в священном озере... И даже не знаю, к кому она всё-таки направлена — к нему или ко мне самой. Скорее всего, это просто состояние души, просто безадресное состояние. Я сама — Любовь, а уже потом — к себе и своим ближним. Мой друг, ты — область приложения моих сил, и нужен мне именно для этого (ну и чтобы увидеть — услышать — результаты моих трудов).

Ирэн, только обязательно помни, пожалуйста, что ты сильнее всех...

Пока другие весело (или уже не очень весело) барахтаются в давно не чищенном бассейне своих амбиций, мы будем их изучать — занятие, вполне достойное человека, понимающего, как драгоценны мгновения его жизни.

8.6
Похороны любви... Наверно, это очень грустно. Что случилось? Как будто бы ничего, но она умерла. Странное чувство какой-то пустоты и потерянности — и одновременно ощущение невесомости и свободы. Ощущение покоя. Просто немного непривычно, чуть-чуть кружится голова. Тянет чем-то заполнить эту пустоту. Любовь осталась прошлым сном, сказкой, которую трудно сразу закрыть и положить на полку. Прости. Мне — правда очень грустно, но пытаться что-то вернуть, что-то переиграть бессмысленно. Я ухожу, не переживай. Надеюсь, что не причиню тебе лишней боли — твоя жизнь слишком заполнена, чтобы расстраиваться по пустякам. А я слишком капризна и непостоянна — и самодостаточна. Слишком холодна, чтобы согреть кого-то.
Все хорошо. Я люблю себя, и мне никто не нужен.

9.6
ПОСЛАНИЕ # 2
(стихотворение написано в конце мая — начале июня)

Тайна моей души — моя любовь?
Тайна моей души — моя многоликость
Моя множественноликость
Я — мир. Мой собственный мир: нужно ли мне знать иное?
Лучше ли оно? Сложнее ли? Проще?
Очертания облаков меняются каждую минуту
Блики на воде то появляются, то исчезают
О чем ты мне скажешь таком, чего я бы не знала?
Жест, взгляд, слово другого человека — его подношение
Это — дар.
Это миф, творимый нашей искренностью —
творящий нашу судьбу
Мы играем сами себя — играем собой и другими
Как дети — быть может, жестоко,
быть может, слишком серьезно
Слишком увлекаясь
Что-то теряя
Теряя непосредственность и чистоту...
Мой мир огромен
Он неисчерпаем
Он многогранен: мой мир — ограненный алмаз
Я живу им, но ни один из ликов не является мною
Является — но не есть я.
То, с чем я встречаюсь в дороге
Через мгновение уже в прошлом, уже не важно, уже состоялось
Или не состоялось и не состоится никогда
Прости, если линии оказались слишком размытыми...
Что-то произошло, и это — мое, это стало плотью моего мира
Это — моя жизнь.
Только моя.

-----Дима, прощай, я ухожу. Пусть твоя жена не переживает, все кончилось вполне благополучно; но только, прошу тебя, если ты когда-нибудь снова встретишь Татьяну — не пытайся так настойчиво добиваться ее расположения. Она не для тебя — к чему еще раз убеждаться в этом? Мировое равновесие вещей нельзя нарушить безнаказанно...

P.S. Стишок, как ты, наверное, догадался, посвящается тебе.

Будь счастлив, Димка. Пусть тебе удастся найти то, что ты так ищешь
(так = так упорно (и почти безнадежно)
так = таким образом)

***** Война —-- или его просто не существует?

10.6
Димочка, прости! Я вчера сделала самую ужасную вещь в своей жизни — прости, я уже наказала себя достаточно жестоко.

Почему, ну почему обязательно нужно было выбирать — пожертвовать собой или тобой? Я тебя предала. Простишь ли ты меня когда-нибудь? Или это слишком больно... Но ты же художник! Разве ты не должен понять, о чем я хотела сказать тебе? Увы, твоя жена не художник. Опять она... Все это из-за нее — из-за ее образа в твоем сознании. Она как ангел с мечом, которого Господь поставил охранять земной рай — то есть твою жизнь. Самое смешное, что ты тоже не можешь наслаждаться его дарами: земной рай для сохранности заспиртован в банке. Все слишком жестко, слишком давно сложилось и застыло навсегда.

Но ты мне дал так много! Моя любовь к тебе будет самым дорогим моим воспоминанием — как жаль, что она оказалась обреченной с самого начала...

Но для чего-то всё это происходит? Для чего-то было нужно, чтобы я поступила именно так. Когда я тебя вижу, я жду — понимаешь, жду! — самого худшего. Искренние чувства и постоянные воспоминания о жене несовместимы. А ведь для меня было так важно научиться быть искренней...

Несмотря на все мои угрызения совести я знаю, что, прочитав мою записку, ты вздохнул с облегчением. Теперь или всё будет по-другому, или не будет ничего. Может быть, я оказалась слишком нетерпеливой — но это с твоей точки зрения. Я не хотела, чтобы мое чувство мне наскучило или стало казаться смешным. К тому же речь шла уже не о любви, а о болезненном самолюбии и о зависимости от общественного мнения — позволить себе соскользнуть в наезженную колею, когда мне так интересно исследовать новое, совершенно не в моих правилах. В конце концов, жизнь дана человеку, чтобы он чему-то научился. Я старалась быть возможно более честной перед самой собой. И, безусловно, очень многому научилась, и о себе узнала многое. И о других людях. Ты, наверное, сделаешь вид, что принял мою записку всерьез, и быстро утешишься — значит, наши отношения действительно пришли к логическому концу, и я просто вовремя поставила точку. А если нет —
Посмотрим.

11.6
Если душа плачет — что нужно делать?
Если она мечется, не находя себе места?
Если она задыхается от горя
от отчаяния
от невозможности изменить законы соответствий в людских сердцах
Скажите, что нужно делать?
Ведь это, наверно, так просто
Разве это проблема?
Проблемы — это где достать денег, чтобы обеспечить семью
Где купить лампочки, чтобы заменить перегоревшие
Это — настоящее.
А ты о чем?
А я о чем?
Вы, безусловно, правы...
Как хорошо жить по-предписанному
Уважать законы
Прислушиваться к мнению общества
Не делать того, чего не следует
что не принято...
Но почему желание растопить — сломать — застывшее так непреодолимо?
Почему так ясно предчувствие истока?
Ведь покупка лампочек может быть священнодействием —
а может остаться мертвым жестом механической куклы
Почему мне так хочется стать живой?..

12.6
Ложь победна — я не в состоянии ее преодолеть. Пока? Почему всё вязнет в какой-то липкой тине? Мерзкое чувство, очень хочется соскрести ее со своей души...

14.6
Мне отмщение — —

Я — испытание, позволяющее осознать меру ложности поведения Другого, меру мнимости его доброты, его заботы о ближнем и благородства. Я — зеркало, показывающее слабые места заглядывающему в него. Я — орудие судьбы, мои действия ни хороши, ни плохи, они неизбежно таковы, каковы они есть

Sapienti sat...