Запомни меня Рим

Через два дня мы уезжаем из Италии, не сложилось. Сегодня последние хлопоты; пристроить нехитрый багаж, который мы не можем забрать с собой, запаковать чемоданы, попрощаться с Римом, впитывая каждой клеточкой магию этого великого города. Эпизод жизни, о котором потом я буду вспоминать с ощущение: "а было ли это?" В голове, как заклинание вертится фраза "запомни меня Рим" - какая-то странная претензия к городу, может, мое подсознание понимает что мне не под силу сохранить контрасты, запахи, краски Рима, а ему- городу с памятью веков, тысячелетий, легче запомнить мои прикосновения - одной песчинкой больше, одной меньше.
Город, где каждый камень освящен временем, продолжает впитывать культуры, народы, судьбы. Человечество как материал проходящий через Рим, оставляющий после себя творения или мусор- зависит от качества материала в конкретный период.

Мои отношения с Римом на уровне физических ощущений; я узнала его не как турист с заданным направлением взгляда-посмотрите налево, посмотрите направо, наше знакомство очень интимно, я знаю старый бедный район Сertosa почти в центре Рима с атрибутикой футбольной команды la Roma, свешивающейся с каждого балкона, и надписями на стенах "Lazio - mierda".
Я покупала продукты на самом дешевом рынке Esculino, где люди говорят на всех языках мира и продают фрукты и овощи со странными названиями. Я помню старенькие трамваи - trenino, дребезжащие при движении каждым болтом и разрисованные с колес до крыши в grafitti. Улицы и улочки, заваленные мусором, рваными газетами и рекламными листовками.
И помню удивительно живую скульптуру Христа, в одном из храмов на via Nazionale: Христос стоит на невысоком постаменте, он как-бы в сфере досигаемости, глаза не прикрыты, не оборащены к небесам - взгляд живой и пронзительный, но это не взгляд судьи, это взгляд откровения и понимания. Именно к этому Христу пришел мужчина, лет 60-ти, он стоит перед скульптурой... и нет, не молится. Вполголоса он что-то живо говорит Исусу; интонация не прошения, а убеждения. Он жестикулирует, торопится, как буд-то не успевает рассказать всего в отведенное ему время. Я стою чуть поотдаль, мне хорошо виден профиль мужчины и глаза Исуса. Так можно говорить только когда тебя слушают. Глаза слушали и понимали, это был диалог...

В одной из капелл Santa Maria Aracoeli деревяная скульптура 15 века Santo Bambino di Aracoeli. На фигурке дорогие украшения из золота, бриллианты- подношения святому ребенку уже от наших благородных современников. Здесь же гора писем от детей и взрослых с просьбами и молитвами. На какие-то S’Bambino di Aracoeli ответит...

Vatican. Я вхожу в храм San Pietro и не в силах охватить взглядом все великолепие и божественную гармонию, по коже пробегает мороз. Столько раз виденный на открытках, в альбомных иллюстрациях, San Pietro потрясает человеческим гением, выраженным в каждом сантиметре. Хочется не идти, а парить в воздухе в полной тишине, чтобы не разрушить Чудо своим прикосновением, дыханием. Хотя, людские души, наверняка, возносятся к куполу храма, оставляя телесные оболочки взирать и восхищаться. Разноязычный гомон как шорох листьев перекатывается по храму.
Скульптура Марии с умирающим Христом, Микельанджело, за толстым бронированным стеклом, гиды наперебой рассказывают историю как 33-летний фанат, возомнивший себя Христом, бросился с молотком к Марии – скульптурная группа была серьезно повреждена. Реставратор из Бразилии подобрал состав, который идеально подходил к мрамору и сейчас для зрителя «шрам» практически не заметен. Мария, Микельанджело, удивительно молода, не старше своего взрослого сына. Может потому, что Микельанджело было всего 24 года, когда он закончил скульптурную группу «Pieta», и молодой скульптор не мог представить прекрасную Марию в образе зрелой женщины. Идеалом прерасного всегда остается молодость.

С улицы Fori Imperiali можно пройти к карцеру Mattertina, где перед казнью содержались Святой Петр и Павел. Позднее над карцером была поставлена небольшая церковь, освящая место, где были убиты тысячи людей.
По каменной лестнице спускаюсь в темный карцер, свет проникает только через круглое оконце в потолке, который нависает прямо над головой, кажется что высокому человеку здесь не выпрямиться в полный рост.Я ощупываю взглядом стены, к которым прислонялись тысячи тел за несколько минут до смерти.Ощущение, что души умерших так и остались в этом тесном карцере, сохранившем воздух тысячелетий. Становится тяжело дышать, какое-то неведомое чувство тяжести сковывает тело, как буд-то кто-то пытается задержать меня в темнице. Быстро выхожу на свет – несколько метров, отделяющих смерть от жизни.

Прежде чем попасть в Сикстинскую капеллу, проходишь по длинному широкому коридору, богато декорированному потолочной резьбой, на стенах огромные гобелены, здесь же выставлены древние карты, но все это духовное и материальное богатство уже не воспринимается с должной оценкой. Поток людей и ты в этом потоке, движется к Сикстинской капелле. Из коридора выходим на лестницу, диктор в записи повторяет на английском, немецком и французском языках, что мы приближаемся к Сикстинской капелле, просит соблюдать полную тишину и, конечно, запрещена фото и видео съемка. И все-таки несмотря на всю подготовку, явление Сикстинской капеллы неоожиданно, и если за порогом вдох, то войдя в зал- несколько секунд без выдоха. Буквально на мгновение, как в стоп- кадре, люди замирают с недоговоренным словом и незаконченной мыслью. Абсолютная тишина! Но постепенно зрители начинают делиться эмоциями, впечатлениями, знаниями, шепот переходит в нарастающий гомон, который перывает тремя звонкими хлопками в ладоши служитель капеллы. Толпа снова обретает направление, теперь уже к выходу и отдаляет меня все дальше от «Страшного суда» Микельанджело. Надо обязательно сюда вернутся. Понимание и желание возвращения возникает еще до выхода из Сикстинской капеллы.

С пяти часов после полудня с Римом начинают происходить чудесные превращения: жаркий, душный город, казалось бы забравший у прохожих все силы, вечером превращается в уютнейший уголок романтики. Ветерок ласкает и успокаивает уставшую от солнца кожу, хочется дышать всей грудью вечерней свежестью. Красно-коричневые, типичные для Рима, здания как буд-то светятся в заходящем солнце и отдают улице накопленный за день свет солнца.. На Trastevere зажигаются свечи в бесчисленных ресторанчиках и кафе, на улицу выходят музыканты, продавцы недорогих безделушек и сувениров. Жизнь во всем ее многообразии выплескивается на улицу. Вдохнув эту атмосферу, я поняла, что итальянцы очень умно и осторожно используют реставрацию, благодаря чему, Рим сохраняется как живой город, а не как город-экспонат со свеже-крашенным фасадом. Фактор времени – магия этого города. Здесь же на Trastevere одна из самых древних церквей Рима - Santa Maria in Trastevere (221г.) На площади своим чередом идет жизнь: место встречь-фонтан, по периметру площади рестораны- пустые внутри и ни единого свободного столика на улице: музыканты, цыганки-попрошайки, почему-то с детьми блондинами, и гуляющие горожане. Внешний вид церкви достаточно скромен, только мозаичное панно с позолотой выделяет ее среди других зданий на площади. Я захожу внутрь и попадаю в другой мир, нигде как здесь я почувствовала контраст между жизнью и небытием. Безумно сине-голубой потолок в технике reticulado Но техника исполнения потолка это к слову, на самом деле, это не потолок-это кратчайший путь от Человека к Богу – это открытые небеса, сотворенные человеческими руками.

Как чудесно заблудиться в римских улочках между театром Marcello и Largo Argentina. Здесь совсем нет туристов и пешеходов, но это не создает ощущения пустоты, за стенами домов слышна жизнь: обрывки разговора, звук телевизора, телефонный звонок, лай собаки, смех ребенка – но все эти звуки там внутри, а здесь на улице нас только двое и все это уличное пространство с многочисленными закутками наше, как большой, но еще не обжитой и неизвестный дом. Обстановка настолько интимна и интригуюшая, что я чувствую внутри растущее желание и с трудом отрываюсь от долгого поцелуя, понимая что здесь я могла бы и согрешить, только не понимаю это возбужение от мужчины или от Рима.

На одном из перекрестков этих улочек, на площади Mattei, мой любимый римский фонтан Tartaruga – фонтан Черепах (1585г.) маленькая жемчужина Рима. Гармония простоты, изящества среди зданий цвета меди, бронзы и ржавчины, кажется порождением самого города, а не скульптора, имя которого, кстати, Landini.

В один из рождественских дней, гуляя по Риму, мы оказались на одной из прекрасных площадей – plaza Navona, традиционные рождественские торговые ряды: сладости, новогодние украшения, подарки, ведьма Befana, которая хорошим детям в ночь с 5 на 6 января приносит сладости и подарки, а плохие дети получают уголь- все это можно купить здесь же.

Внимание привлекает клоун, который общается со зрителями на общечеловеческом языке юмора, ему не нужен итальянский или английский, немецкий или французкий. Его понимают все, на его шутки отзываются взрослые и дети. Клоун на площадке выступает как режиссер-постановщик миниатюр, рожденных ситуациями на улице и все вольно или невольно становятся его артистами: случайные прохожие, полиция и даже собака, сидящая на оуках у хозяйки, вдруг не выдерживает обнаженного вида реквизитной курицы и срывается в заливистый, нервный лай. Клоун делает знак, «мол все понял, минуточку терпения», и собачонка действительно замирает в ожидании того что же сейчас появится из чемодана этого странно-несуразно одетого человека. Появлятся связка сосисок, пес водит носом, пытаясь уловить несуществующий сосисочный запах, а зрители уже аплодируют собаке и клоуну. Уличный спектакль длился час, за это время зрителей стало гораздо больше и возникло ощущение буд-то все мы перезнакомились за этот час. Расходились нехотя.

Девять месяцев в Риме. Мне кажется что я помню каждый день и сейчас пролистываю в памяти день за днем, месяц за месяцем. Как нелегко складывалась и так и не сложилась наша жизнь в Риме. Поезд в аэропорт «Flumicino» отправляется с вокзала «Termini». И такой знакомый городской пейзаж за окном, не создающий, кстати, впечатления Великого города, уплывает из вида в последний раз. Слезы наварачиваютсся на глаза, как всегда при расставании с дорогим и любимым. Запомни меня Рим!

Рим июнь 2003