Ниппель

 Это было совсем недавно. Ещё не успели пожелтеть листья на деревьях, ещё можно было видеть солнце, которое успевало прогревать днём воздух. Неумолимое чувство сырости и холода пока только немножко трогало согретую летом душу. Воздух имел ещё прозрачность, дарующую всему живому ощущение праздника и защищённости от туманных холодов нашего климата. Не пройдёт и несколько недель, как всё погрузится во мрак и философия осени унесёт далеко назад впечатления тепла и сознание единения природы с обитающими в ней существами.

 Стояло сентябрьское утро, ни чем не отличающееся от вчерашнего. Так же плыли по небу разорванные облака, солнце пыталось просочить свой свет сквозь их белые обрывки. Кое-где голубой фон соперничал с серыми гигантскими тучами готовыми пролить на неостывшую пока землю потоки холодного дождя. И завтра, можно будет видеть эту борьбу времён года которая, так будоражит и вносит в жизнь соответствующие настроения.

 Проснувшись и не открывая глаз Нип лежал закутавшись в одеяло на своей узкой кровати, мысли потихоньку волнообразно возвращались в согретое сном тело и свежий прохладный воздух из приоткрытого окна чувствовался на лице и в лёгких. Собака поскуливала за закрытой дверью. Пробудившись раньше и желая поскорей совершить утреннюю прогулку, пыталась своими скромными вокальными способностями вытащить из постели хозяина.
 -Всё как всегда, подумал не выспавшийся Нип, всё как каждый день, опять почему-то это чувство поскрёбывающего раздражения, почему я не могу начать ни один день в мажоре? Как я могу не радоваться жизни, непонятно, необъяснимо... Вроде не болен, тпфу-тпфу, вроде с голоду не умираю, а всё не доволен, молод, полон сил, а ну давай вставай, вставай, вставай... Так говорил себе этот и вправду не старый человек, пытаясь избавиться от неги присущей просыпающимся людям, тем более вставать действительно было пора. Впереди собака, впереди работа. И как бы не хотелось вылезать из под одеяла, если этого не сделать вовремя, то потом придётся спешить, и раздражение усилится.

 Нипу было уже за тридцать, но до сорока у него было ещё время, чтобы проявить и утвердить себя в жизни, хотя в наше время, к тридцати многие люди уже имеют статус, деньги и положение, семью, детей и собственные жизненные устои. Но не в этом дело сейчас, в данный момент нужно скорее поставить чайник, чтобы пробудиться, окончательно напоив себя ароматным, чёрным чаем без которого всякое утро уже не утро. Медленно вставая на прохладный пол, не застилая постели, Нип брёл чистить зубы и, подставляя лицо под струю воды начинал помаленьку приходить в привычное утреннее состояние. Собака, продолжая поскуливать, тыкалась в ногу хозяина который, окончивши омовение уже стоял на кухне, слушая шум закипающего чайника и смотрел через окно на линию горизонта под которой, раскинулся весьма привлекательный вид ранней осени.

Фигура Нипа выражала в себе весьма приятную внешность, облачённую в благородство, иногда граничащее с хамством и матерщиной, а иногда могло показаться, что сам ангел спустился в его мысли и поведение. Он не был толст и грузен, напротив, Нип похож скорее на Геракла, его могучий торс мог бы сравнится с древнегреческими воинами по форме и красоте. Не говоря уже о его лице, великолепно сидящем на прекрасной классической голове, которая в свою очередь опирается на могучую шею, которой позавидовал бы сам лебедь, если бы был атлетом. Судя по губам его, он был добр и отзывчив, а манера общения с людьми показывала в этом истинно порядочном человеке аристократизм и некую толику самоуверенности, хотя этот факт и не должен испортить образ нашего героя. Иногда он был весьма раздражителен, но полон великих замыслов в своей молодой жизни, в которой Нип без успеха хотел внедрить принципы идеализма. А так же, превыше всего он ценил любовь, при чём во всех её проявлениях. Я имею в виду любовь к женщине, к матери, к цветам, бабочкам и так далее. Он не смел даже убить маленькое насекомое, но когда так случалось, Нип невыносимо страдал, и задумывался о вселенских законах предлагающих неимоверное количество интерпретаций для размышлений человеческого мозга, не считая душевных мук и радостей, переполняющих любое живое существо.

Прозвучал щелочек кнопки вскипевшего чайника, Нип заварил чай, быстро оделся, надел собаке намордник, и вышел на лестничную клетку. Обычное утреннее раздражение начинало подниматься, его четвероногий друг, вернее подруга, одурев от счастья в предвкушении того что сможет поноситься на своем любимом газоне, визжала невыносимо и содрогалась всем телом от радости. Лифт как всегда всё не мог доехать до начинавшего злиться на собаку Нипа,
 -Чёрт! Каждый день орёт как ненормальная, что за характер, и поддав ногой в грудак животному непонимающему злости хозяина ещё раз крепко выругался, после чего оба зашли в открывшейся лифт и через несколько мгновений оказались на улице. Погода стояла именно такая, какая была описана в начале нашего повествования, единственно, что можно добавить, так это то, что солнце ещё не успело прогреть воздух, и было немного зябко. Но собаку это видимо не волновало и она бегала, отбрасывая назад ноги как заяц, и радовалась жизни, свету и ещё чему-то, что знает только лишь она сама. На счёт её породы заострять внимание я не буду, пусть каждый читатель представляет себе то, что ему по нутру. Скажу лишь только то, что звали её Бомка, она была очень жизнерадостная и беспокойная, всё время хотела есть, и после того как набьёт своё брюхо, обязательно ткнёт испачканным в еде носом Нипа в заднюю часть.

Она всё время требовала к себе внимание хозяина, в общем можно сказать, что Бомка была немного избалована. И чтобы призвать её к порядку приходилось иногда повышать голос.
 Так случилось и в этот раз, убежав достаточно далеко, эта бестия, рыскала по кустам, откапывала норки полевых грызунов и не хотела возвращаться домой. Нипу пришлось несколько раз сильно напрягать голосовые связки, прежде чем собака рысцой направилась к нему, при этом по дороге, успела испугать игравшего в песочнице ребёнка, сильно облаяв его, неподалёку стоявшая очевидно мать этого дитяти испугалась за своё чадо ещё сильнее, чем он сам, и послала в адрес Нипа несколько проклятий. Наш герой начинал звереть, Бомка как небывало подбежала к нему и обтёрлась измазанным в каком-то зловонии намордником об его только что выстиранные, белые штаны.

Это был конец! Нип дал волю своим рукам и эмоциям, раздались взвизги непослушной проказницы, и под неприветливые взгляды прохожих разгневанный герой этого рассказа потащил к подъезду свою четвероногую подругу, которая тряслась от страха.
 Сидя на кухне, приходя в себя после прогулки, прихлёбывая чёрный чай, он думал:
 -Странно, что всякие жизненные мелочи могут так сильно действовать на настроение и на последующие поступки человека, которого они зацепили. С этими мыслями он подносил здоровую кружку горячего чая ко рту и не заметил, что к ней прилипло блюдечко. И как только он стал отпивать, блюдце отпало, а рука из-за облегчения веса резко наклонила кружку прямо в лицо, и вся горяченная жидкость выплеснулась на бедного Нипа, обожгла его, и испачкала рубашку. Внутри всё задрожало от боли, негодования и обиды, он был готов расплакаться, глаза увлажнились, пальцы судорожно сжимали эту кружку, которая была в данный момент настоящим врагом. Желание кинуть и разбить её об пол нарастало с каждой долей секунды, лицо побагровело, на лбу вздулись вены, ещё миг и Нип бы взорвался, но к счастью раздался телефонный звонок.
Звонили с работы, извинялись, просили задержаться сегодня до восьми вечера, не смотря на то что в рабочем плане последняя репетиция заканчивалась в пять. Нип почти не понимал, да даже толком и не слушал, и как человек, привыкший не отказывать, пробубнил в трубку
 -Ок нет проблем.
На другом конце поблагодарили, собака казалось с восхищением смотрела на своего хозяина, он повесил трубку, и потрепав Бомку за уши сказал:
-Дурёха что ты радуешься? Я приду поздно сегодня, это значит, что тебе придётся потерпеть, особенно твоему мочевому пузырю.

 Нип вышел из дому, работал он в театре, был актёром. Репетиции начинались в десять утра, спектакли в семь, вечером. Днём, часа три было свободное время, когда он мог, вернувшись домой, выгулять собаку и пообедать. Сейчас он шёл на всегдашнюю утреннею репетицию, вернее стоял на остановке и ждал, ждал потому, что на автобус которым он обычно уезжал Нип опоздал из за своей излишней неги в постели, а так же из за того, что после описываемых событий ему пришлось переодеться. При этом нужно было погладить новую одежду вытащенную из шкафа.

Потихоньку успокоившись, он сидел в медленно ехавшим автобусе смотря на пробегавшие за окном маленькие сцены из жизни. В голове не было определённых мыслей, какие-то подсознательные образы его бытия нескладно переливались в мозгу заставляя чувствовать неопределённую тревогу, было неуютно, хотелось непонятно чего. Так Нип сидел какое-то время, размеренное покачивание автобуса потихоньку стало его усыплять, несколько раз он начинал клевать носом.
 Проезжая через район, где жили не самые бедные люди, его взгляд непроизвольно поймал проплывавший мимо большой красивый, стоявший на великолепно выстриженном газоне дом. Белые стены, романтичные окна, пышные, правильно подстриженные кусты, пробудили в Нипе непреодолимую тягу помечтать, и окончательно уйдя от действительности, он представлял себя владельцем этого особняка, ходившим из комнаты, в комнату просматривая картинки из жизни состоятельных людей.

Вот он заходит в огромный холл, в котором стоит снукерный бильярд, вдоль стен расположены удобные кожжанные диваны, всё сделано с тонким вкусом. Звучит лёгкая музыка, ощущение спокойствия и стабильности. Постепенно в этом состоянии Нип всё-таки стал засыпать, но не успел, кто-то похлопал его по плечу, открыв глаза, он увидел перед собой контролера, который достаточно вежливо попросил предъявить билет. Месячная карточка обычно лежала в заднем кармане брюк, Нип привстал, и страшная мысль как нож вонзилась в него, он вспомнил, как после злосчастной прогулки с собакой ему пришлось надеть новые штаны, и конечно было не до того чтобы переложить билет. Наш герой долго пытался всё объяснить контролёру, но всё выглядело так, как будто маленький школьник лгал, придумывая причину, по которой он не выучил уроки. Естественно пришлось заплатить штраф, который, к сожалению, составлял десятую часть его месячной зарплаты.

 Было невыносимо противно. Нип ехал дальше, по щекам текли слёзы, хотелось бросить всё и сделать, что ни будь такое, что могло бы заглушить досаду, которая огромной волной накрыла его с ног до головы.
 Выйдя на своей остановке, нервной походкой дойдя до театра, не здороваясь с коллегами, он вошёл в гардероб, плюхнулся на стул и как будто в медитации просидел так минут пять, забыв вообще кто он такой, и где находится. Злостный голос вывел его из оцепенения:
 -Ну что Ниппель, такое было его полное имя, ты не собираешься, как я вижу идти на репетицию. Перед ним стояла женщина, которая звонила утром. Она была главной в режиссерском управлении, почти ни кто в театре её не любил, наверно это было связано с должностью, которую занимала эта худощавая и видимо не получающая от работы удовольствия особа. И вообще, можно ли употреблять такое слово как любовь в заведении как-то, в котором происходит данный эпизод. Нип был не злым человеком, но в этот момент интонация, с которой к нему обратились, вывела его из себя окончательно, и ужасно нагрубив и хлопнув дверью, без особого энтузиазма направился в репетиционный зал.

 Работа у Нипа была творческой, нервной, иногда приносящая удовлетворение, но в большинстве случаев она действовала на человека не самым лучшим образом, истощала, выматывала все силы и часто доводила до стрессового состояния. Однако когда Нип чувствовал нередкое своё раздражение, пришедшее к нему не в стенах театра, оказавшись на рабочем месте, пытался полностью погрузиться в рабочий процесс, и когда это ему удавалось, он ощущал себя сильным и готовым пережить любые трудности. Так и в этот раз несколько часов Нип не думал ни о чём, только работа была в нём и вокруг него. Но нельзя сказать, что в стенах театра кроме рабочего процесса нашего героя ничего не интересовало, напротив, огромная часть его сердца всегда стремилось прийти сюда потому, что в одну из своих коллег Нип был без памяти влюблён.

Её звали Инга, она была женщиной удивительно красивой, невероятно сексуальной. Её огромные глаза заставляли Нипа каждый раз, когда он смотрел в них, радоваться тому, что он живёт, и сердце его вздрагивало вместе с её шикарными ресницами, и безудержно билось, когда её необычный кажущейся для него прекрасный голос вдруг произносил его имя. Инга уже была матерью, и это давало ощущение мудрости и глубокой доброты во всём её существе, безумно красивые руки были редкой формы, маленькие стопы её хотелось всё время целовать, а фигура интриговала, была волшебной и притягивала взоры.

 К сожалению, для Нипа, у них с Ингой были только дружеские отношения, при чём очень хорошего качества, они могли между собой говорить обо всём, что-то было у них общее, что-то объединяло их и давало большое удовольствие от общения. Бывает так, когда чужие вроде бы люди при встрече чувствуют в друг друге что-то родное. Если верить в реанкарнацию, то можно подумать, что раньше Нип и Инга уже были любящими родственниками.

 Они сидели в буфете. Был перерыв между репетициями. Нип рассказывал о своём неудачном дне, про собаку, про чай и контролёров в автобусе. Про то какая досада скопилась в его сердце, о том, как неудовлетворён он своим творчеством в театре, как много вокруг противных людей, какое неимоверное количество дилетантов и всезнаек, о том, как много хорошего и полезного люди просто хоронят в своей не компетенции и бездарности. Вообщем он выливал на поверхность все, что накопилось в нём щемящего, скребущего, все, что мешало взлететь, поднять голову и почувствовать себя не дураком. Инга внимательно смотрела на Нипа, кивала головой, было видно, что она понимает всё что слушает, понимает до мельчайшей трещенки и щёлочки. И за это Нип был благодарен, он чувствовал, что не был один и немного успокаивался от ощущения общности с человеком если не разделяющим то, по крайней мере, понимающим его мировоззрение.

 -Слушай, вдруг прервала Инга Нипа, может сходим в кино сегодня, у меня как раз после работы есть свободное время, ты немного развлечешься, а если с фильмом повезёт то ещё и окрылишься, получишь эмоциональный заряд и станет легче тебе, а?
 -Отличная идея, как я сам не додумался предложить тебе куда-нибудь сходить, давай! Ты знаешь, какие фильмы сейчас идут?
Глаза Нипа загорелись и тут же зажмурились.
 -О блин! Срань! Так всегда, вспомнил, сегодня не могу, меня попросили, задержатся после репетиции, там надо этот чёртов монолог доделать, до восьми буду, занят, не везет!
 -Кто попросил?
 -Да кто-кто, кто попросить у нас может, Приль конечно.
 -Ясно, жаль, так поздно я уже не смогу, буду занята.
 -Да так всегда, тебя я никуда не приглашаю, потому что привык, что ты занята обычно. И вдруг ты меня в кино позвала, а я тоже не могу, что за день. Видишь, я не нудил, когда только что тут тебе на жизнь жаловался.
 -Ну что делать, не расстраивайся, ещё успеем мы с тобой и в кино и вообще..
И продолжая разговаривать дальше о всяких мелочах, а быть может и не только, они отправились в зал, пыхтеть, корпеть и потеть.

На улице начинало смеркаться. Нип во всю репетировал, получалось плохо, давала знать о себе усталость, плохое настроение, репетиторы были недовольны, Нип был недоволен, всем хотелось домой, все понимали бесполезность репетиции, но если Приль попросил, то надо было делать, так устроена жизнь, надо выполнять волю начальства, или не выполнять, но тогда увольняться.

 После злосчастного монолога, репетиция которого, наконец, то закончилась. Наш герой, измотанный и ссутулившийся, стоял под душем, казалось вода, понемногу смывает негатив с тела, правда Нип не ощущал этого, он стоял, смотрел в одну точку и не думал ни о чём. Если сейчас кто-нибудь бы слегка толкнул его, то он даже не заметил, как упал бы. Так простоял этот уставший человек минут пятнадцать, не одна мысль не пролетела в его голове, совершенно машинально он оделся, вышел на улицу и только тут свежий воздух как-то вернул его к действительности. Почувствовав окружающий мир, Нип не спеша начал на него реагировать и вместе с этим, к нему стала возвращаться способность мыслить. Быстро проехавший автомобиль, не уступивший Нипу дорогу на пешеходном переходе, немного вызвал злость, однако, чуть поразмыслив, Нип даже улыбнулся, представляя как водитель этого авто, в следующий раз, идя пешком, столкнётся с такой же пешеходной проблемой. И перескочив на мысли о человеческой бессознательности, наш герой стал чувствовать какую-то свою особенность, и даже возвышенность, и тут же немного испугавшись своих умозаключений, вспомнив притчу о бревне в глазу, невероятно остро стал сам себя высмеивать за безудержный полёт своего эго.

 Долго не приходил автобус, прибавлявшиеся пассажиры на остановке поглядывали друг на друга мягко сказать без симпатии и, понимая, что чем их больше, тем меньше шансов в автобусе сесть, пытались встать на остановке так, чтоб сразу можно было ломануться в открывшиеся двери. Этот эпизод виденный Нипом не первый раз, его смешил, не смотря на то, что он был очень уставший. И возникала мысль почему та же ситуация в разное время может вызывать совершенно противоположенные эмоции в человеке, ведь совсем недавно Нип буквально бесился и зеленел от гнева приблизительно в такой же обстановке.

 Так не спеша, текли его мысли, пока не подкатил автобус и, зайдя последним, он вспомнил утреннего контролёра и утерю при этом энной суммы денег. Где-то внутри натянулась струна, привнесшая неприятное ощущение похожее на то когда слышишь, как сфальшивил какой-нибудь музыкальный инструмент, или когда проведешь ногтём по ванной. Появилось напряжённое состояние, стало тоскливо и как-то сиротливо, неуверенность в себе как в человеке правильно живущим сказалось на позе Нипа, который, скрючившись, стараясь занимать как можно меньше места, грустно стоял у дверей переполненного автобуса и, чувствовав вокруг тяжёлый, негативный воздух, пробовал дышать ровно столько, чтобы не впустить в себя как ему казалось лишнею порцию усталости, зловония и переживания других людей.

Вернувшись в тёмную квартиру, его раздавило бы одиночество, если бы не собака, которая повизгивала и ластилась у ног, просидев немалое время одна, эта её неосознанная помощь помогала Нипу держаться на плаву и не утонуть окончательно в пучине сплина и отсутствия умения быть оптимистом. Выгуляв собаку и поужинав, не разогревая, тем, что было в холодильнике, он лёг в кровать. Телевизор смотреть не хотелось, книги Нип уже не читал больше года - не было желания погружаться в чужие мысли и переживания, по этому он просто съёжился пол одеялом и пробовал заснуть, долго лежал в темноте, прокручивал прошедший день, загадывал, что будет дальше. Думал о том, что жизнь его как-то пуста и хотелось перемен, хотелось чего-то светлого, большого, просто хотелось ласки как всему живому, покоя и защищенности. Так тоскуя о жизненной полноте, он постепенно всё же заснул.

Ему снился сон.
 На краю обрыва стоял клён, весь пожелтевший от прихода осени. Листья шелестели на ветру, как будто разговаривая друг с другом, они были очень красивые, можно было подумать, что на каждом из них неизвестный художник, с огромным талантом, любовью и мастерством нарисовал фантастические пейзажи, и само дерево, стоя над непередаваемой панорамой природы, гордилось своим нарядом, плавно покачиваясь и видимо наслаждаясь жизнью.
Одним из листьев был сам Нип, он висел на одной из самых высоких веток и слушал историю которую достаточно нервно рассказывал немного скрутившийся лист, который был почему-то совсем коричневый. Он говорил о себе, о том, что не в первый раз вырастает на этой ветке, и очень рад этому, потому что вид отсюда чудесный.
 -Вот в прошлом году висел со мной не очень хороший листок, задиристый и невежливый. Бывало когда сильный ветер подует, зацепится он за меня и дёргает, всё норовит содрать меня, чтобы вид на море у него лучше был, я, видите ли, мешаю ему, а то, что отец, Клён наш выделил ему место похуже я ведь не виноват! Ну так вот, а в этом году этот противный лист получил место на самой нижней ветке, и я считаю это справедливым.

 Было видно, что коричневый лист очень доволен собой, а Ним боялся, что слишком сильные эмоции сорвут рассказчика с ветки и придётся ему провести остаток осени на земле, где кто ни будь, соберёт его для гербария и расплющит между страницами толстой книги.

 Мирно покачиваясь, долго ещё слушал Нип истории других листьев, о любви, о войне, о засухе и тёплых дождях. О том, что недавно приходил на ветку чуть пониже большой красный муравей и договаривался о том, что кому не жалко, когда падать будут то, планировали бы на его муравейник недалеко отсюда, чтобы прикрыть дом его собратьев от зимних холодов. Так слушая и наслаждаясь заходящим солнцем Нип весь золотой, с тёмно красными прожилками увидел вдруг великолепный листочек, это был лист женского рода, грациозная, улыбчивая совсем жёлтая она висела и, пропуская сквозь себя лучи солнца, сразу заставила влюбиться Нипа. Нип как будто сразу сошёл с ума, стал безумно дёргаться и раскачиваться, пытаясь оторваться, чтобы долететь до той, которая в мгновение ока стала для него всем. И вдруг, она сама полетела подхваченная ветром, вся светилась и улыбалась, пролетела совсем рядом, даже коснулась Нипа своим мягким краем, шепнула
 -Я люблю тебя. И упорхнула как бабочка, сверкнув на прощание своими краями. Нип обвис, его жилки пульсировали и готовы были разорваться, хотя и не было дождя, по нему скатились две капли росы, он почувствовал, что никогда больше не увидит такой красоты в виде этого исчезнувшего листочка, он стал таким же коричневым, как и недалеко висевший лист и медленно скрутился почти в трубочку. Так висел он, и уже был похож на хрупкую подгоревшую вафлю, как вдруг заметил, что по краю обрыва идёт он сам в человеческом обличье, грустный и какой то неуклюжий, остановился, закурил сигарету, и долго не шевелясь, смотрел в даль на море. Нипу листку стало жаль этого невесёлого человека, но было невыносимо интересно смотреть на самого себя, да ёщё так, что тот стоящий не знал, что за ним кто-то наблюдает.

Прошло время, Нип который курил ушёл, а тот, который висел, продолжал висеть. Вдруг к нему обратился тот лист, который рассказывал истории:
 -Странный этот человек, который сюда приходит, ведь каждый день, и всё грустный, всё смотрит в даль и видно, что не хватает ему чего-то. Я, если человеком был бы, то плясал и радовался бы, ведь сам себе хозяин, и местом не связан и не опадаешь каждый год. Нип не успел дослушать, как оторвался от ветки, и сам не понимая как это случилось, не летая долго, приземлился в густую высохшую траву. Немного испугался, но долго думать о своём новом положении не пришлось, к нему подбежал мышонок и попросил Нипа сослужить ему добрую службу, стать ему на ночь покрывалом, тем более и размером и формой он подходил. Нип согласился, он с большой охотой перед тем как стать соком земли сделает доброе дело, а мышонок, поблагодарив сказал, что с радостью будет залезать на то дерево где Нип вырастет в следующем году, что бы пообщаться и поделиться интригами которые бродят у самой земли.

Проснувшись, немного встревоженный, Нип встал с кровати, в темноте пошёл на кухню глотнуть холодной воды. Потихоньку в нём стали пробуждаться ночные страхи, ведь они присущи не только детям, тем более после таких снов. Страшась неизведанного, Нип залез обратно под одеяло, думая о том, что надо обязательно утром посмотреть в соннике, что значит этот сон. Хотя бы просто узнать, хорошо ли видеть себя самого. И продолжая думать о только что увиденном, пугаясь всяких скрипов и шорохов, которые в большинстве своём были всего лишь галлюцинациями страшащегося темноты человека, Нип опять заснул, обняв подушку повернувшись спиной к стене.
Всевозможные обрывки сновидений, которых он наверняка не запомнит, пролетали в его голове, он ворочался, пару раз просыпался и заснул глубоко только лишь спустя пару часов.
 Но сны не оставляли его в покое. На этот раз он видел, как дверь в его комнату со скрипом открывается, и к кровати медленно подходит на задних лапах, скребя когтями по полу, его собственная собака. Она очень большая, больше человеческого роста, наклоняет к нему свою огромную морду, глаза её добрые и явно входят в диссонанс со страшной пастью, сквозь белые клыки которой в лицо смердит зловонное дыхание. Долго смотрит она в глаза хозяина, наклоняется ещё ниже, медленно, очень медленно лизнув Нипа в лоб, произносит, капая слюной - 1 ноября, киоск, у перехода на Поцелуй-горку что на площади Виру, ЛОТЕРЕЯ. И испуская непередаваемые звуки, постепенно превратилась в грязный воздушный шар. Вытащила из него свою лапу, в которой держала булавку что, делали ещё в позапрошлом веке и проткнула его, после чего он со свистом сделав несколько колец над головой Нипа улетел, оставив за собой светящийся плохо пахнущий след. Нип в состоянии непередаваемого ужаса хотел проснуться, но не мог и в продолжение, какого то времени рыдал от беспомощности. И оставаясь во власти своих видений окунулся в глубокое забытье.

Он ехал на работу, всё время думал о собаке, о её глазах и о лотерее. Доехав до центра, побежал сразу к киоску, что у перехода на Поцелуй-горку и в нервном возбуждении прокричал в окно - билет, дайте мне билет, лотерейный билет. Казалось, что у продавщицы те же самые глаза, как и у его собаки, добрые и нечеловеческие, она, улыбнувшись сказала, что знает о том, что сегодня особенный день, и подмигнувши протянула Нипу билет. Он зжал его пальцами и пытался выдернуть его из рук продавщицы, но она не пускала и смеялась, смеялась как-то противно, и изо рта её Нип чувствовал знакомый запах, и дрожа и потея он трясся, рвал свою добычу и все-таки, в конце концов, билет был у него в руках. Быстро соскребя дрожащими руками защитный слой, Нип как саранча стал прыгать, восклицая БОГАТ, я БОГАТ!!! На билете красовалась многомиллионная цифра. Продавщица грустно улыбалась, по подбородку её текла слюна, в которой отражались латинские буквы S перечёркнутые сверху в низ двумя полосками. Внезапно Нип успокоился, спрятал драгоценный билет и осмотрелся по сторонам, театрально щёлкнул пальцами, сразу же подъехало такси, плюхнувшись на заднее сидение, он укатил получать выигрыш.

Прошла неделя, другая. Погода стояла великолепная, светило солнце, наш герой стоял и рассматривал только что купленную яхту. Белоснежная, она покачивалась в устье реки впадающее в балтийское море. Шли приготовления к отплытию. Нип, будучи богатым человеком, направо и налево швырялся деньгами. Конечно, он не выиграл столько, чтобы всё, что он накупил, можно было оплатить сразу, например его дом огромных размеров стоял прямо у моря на самой дорогой земле в городе, новая яхта на которой он собирался доплыть до Венеции, стоила всего состояния. Автомобили, лошади, и наконец собственная билярдная, которая не приносила пока доходов, всё это он набрал в кредит, и теперь тщеславно прогуливаясь по набережной, думал о прелестях жизни, и о том, что как хорошо не работать. Ни кто в театре не тянет теперь нервы, а когда хочется приобщиться к искусству, можно абонировать целую ложу, наприглашав всяких гостей и друзей, которых у него теперь появилась целая куча. Единственно, что волновало, так это то, что у него появилось брюшко, которое немного портило его импозантный вид.

Общаться Нип стал теперь со всеми свысока, можно было подумать, что он вырос на метр. Но люди не обижались, ведь быть рядом с таким богатым человеком очень престижно, тем более может и перепасть жирный кусочек. Например, многие хотели поехать с Нипом в Венецию. Почти все с кем он общался, знали об этой поездке, потому что этот богатей трезвонил о своём путешествии везде. Ему нравилось видеть у людей зависть на лице, и особенно момент, когда он якобы и приглашает плыть с ним, но в последний момент переводит тему в другое русло, а собеседник выглядят как обманутый ребенок, у которой забрали сладости. Дааа этот момент доставлял ему особое наслаждение.

Вообще то Нип решил отправиться в путешествие с Ингой, они недавно поженились и Венеция должна бала стать для них свадебным путешествием. Он гордился своей женой. О такой красавице мог позавидовать каждый, тем более теперь, когда Инга была одета в Дольче кабана, Валентино, Пьер Кардена и ещё в произведения модельеров, о которых Нип даже не подозревал. Он просто тратил огромное количество денег абсолютно не жалея их. Казино, дорогие рестораны, все атрибуты богатства теперь входили в рацион этой пары. Пресса писала о них каждый день, и эта слава ещё больше заставляла поверить Нипа в своё превосходство. Он катался как сыр в масле, и не обращал теперь внимания на людей, которые ездили в автобусе, пекли хлеб, или убирали улицы. Наш герой вознесся так высоко, что с высоты этого полёта не замечал никого другого кроме себя самого.

Дул сильный ветер. Они плыли по балтийскому морю в Стокгольм. Прежде чем добраться до Италии, в их планах было посетить ещё Лондон, испанскую и французскую Ривьеру. Погода была не спокойная, яхту шатало, и Нип уже был не рад задуманному приключению. Согревало только чувство сознания того, что он плывёт на собственной яхте, и отдых такого плана окутывал престижностью его персону. Инга была не в лучшем настроении, бедная страдала морской болезнью, что ранее с ней не случалось, правда она никогда и не плавала на маленьких судах. Так что атмосфера на их кораблике стояла не совсем праздничная, суровое небо отражалось в их взглядах и недовольство происходящим передавалось друг другу. Единственное что спасало от грозы так это капитан яхты, вернее капитанша, которую Нип ангажировал для своего мероприятия, ведь управлять яхтой он не умел, а потерпеть в таком маленьком пространстве ещё одного мужчину не мог, поэтому и решил, что за штурвалом судна будет женщина. Инга была, конечно, не в восторге от такого варианта, но не могла с этим ничего поделать.

Так вот, этот капитан в юбке успокаивала пассажиров, прогнозировав в скором времени хорошую погоду. Нип, казалось, полностью доверял Мокре, так её звали, и украдкой поглядывал на её весьма сексуальную фигуру. Инга же, заметив пару раз этот взгляд, бесенела, но пыталась не показывать этого, дабы не потерять своего новоиспечённого богатого мужа.

Мокра оказалась права, через какое то время погода стала просто великолепной, ветер дул как раз столько, чтобы яхта могла плыть не очень быстро и не очень медленно, качка стихла и осталась только плавное покачивание, которое влияло на пассажиров как-то успокаивающе. Начинало смеркаться, и Нип, придя в благодушное состояние, решил устроить праздничный ужин.
Инга более не испытывала неприятных ощущений, и с удовольствием согласилась.

Шампанское, икра и всякие деликатесы подняли настроение довольно таки сильно и не долго думая, молодая чета занялась самым романтичным делом, которое только может быть в такой обстановке.
Мокра же, неустанно стояла за штурвалом в своей стеклянной капитанской будке, смотрела в даль и изредка грелась водочкой с неожиданным названием «Тайна Казановы», которой на борту был изрядный запас. Наступала ночь, небо было чистым и каким-то волшебно-тёмным, и только на горизонте ещё оставалась тонкая полоска уходящего заката. Молодые уже пресытились романтикой. Инга, уставшая после трудного дня и шампанского, уже глубоко спала. Нип лежал и думал о своей восхитительной жизни, мысли потихоньку перекатывались из одного угла головы в другой и внезапно наткнулись на капитаншу. Медленно, как сквозь туман он вспомнил, как она стоит на палубе, смотря в даль, и постепенно его состояние стало неудержимо переходить в тонус, и решив посмотреть, как Мокра справляется со своими обязанностями, он тихонько, как вор вылез из-под одеяла и устремился в капитанскую будку.

Было темно, только от приборной доски исходил небольшой красноватый свет, Мокра, услышав, что кто-то вошёл, не поворачивая головы, поздоровалась с Нипом.
 -Как вы узнали, что это я.
 -Это очень просто, только вы можете придти сюда ночью, ваша жена бы побоялась идти в темноте среди непроглядного моря.
Мокра оглянулась, её глаза зазывающе пробежали по лицу Нипа. Наступила нелепая, но приятно будоражущая пауза, она не спеша сняла с себя свитер, оголив свою грудь и, улыбнувшись, повернулась обратно к штурвалу. Нип не став долго думать, пробубнив, что действительно в будке жарковато, скинул с себя куртку и страстно приблизился к капитанше, чтобы управлять яхтой сообща.

Наступило утро, путешественники проснулись в хорошем настроении, Мокра швартовала яхту у набережной Стокгольма, Нип перекинувшись с ней выразительным взглядом выразил благодарность за благополучное прибытие и пожелал хорошо выспаться после трудовой ночи, пока они с Ингой будут осматривать, и наслаждаться шведской столицей. Заказав лимузин, они укатили тратить деньги, куролесить, показывать себя и смотреть на других. Два дня они наслаждались этим городом, Инга облагодетельствовала все престижные магазины, оставив там изрядную долю мужниного состояния. Нип купался в собственной значимости и буквально пьянел и дурел с каждым днём от такой жизни. Вернувшись на яхту, они продолжили своё плавание, посетили Лондон, где Нип, наверное, остался бы банкротом, если бы они погостили там ещё некоторое время, побывали на курортах Испании и Франции, знакомились с похожими на себя богатеями и вместе просаживали уйму денег на развлечения, Инга была счастлива. Нип же, иногда по ночам заходил порулить яхтой в будку капитанши, и пару раз из-за этого они сбивались с курса. Так проходило это необыкновенное путешествие, в котором Нип всё больше отращивал брюшко, а Инга всё больше поглядывала на молодых загорелых пляжных парней.

И вот, наконец, они добрались до Венеции, до великолепного города, о котором Нип мечтал и который действительно заслуживает того, чтобы в нём побывать.

Причалив у San Georgio Maggiore, Нип оставил женщин на яхте, а сам, наняв катер, отправился осмотреть лучшую гостиницу, которую ему посоветовали ещё дома. Проплыв совсем немного итальянец, что вёл катер, протянул руку с гордостью произнося, Palazzo Ducale, Piazza San Marco, потом провёл её на право, сказав Your Hotell. Нип был в восторге, вид вокруг был волшебным, отель восхитительным, ещё немного и Нип бы решил остаться здесь жить. Атмосфера вокруг была столь необычно притягательна, вода и дома перемешивались в таинственный пейзаж залитый солнцем. Всевозможные лодки и гондолы сновали туда-сюда по каналам коронованным чудными мостиками, казалось, само небо улыбается над этой красотой, хотелось окунуться во всё это с ног до головы, а так же в те времена, когда это только создавалось и вырисовывалось чтобы ощутить свежесть этой старины. Голова шла кругом, ни разу где только что он побывал Нип не чувствовал себя так, как в этом сказочном городе. Отдав распоряжение привезти в отель супругу, Нип вышел на балкон своего люкс четырех комнатного номера созерцать и вдыхать Венецию запивая всё это превосходным итальянским вином.

Захмелев и растянувшись в очень удобном кресле, посматривая на церковь Santa Maria della Salute, наш герой отправился в мечтания. Ему виделось, что он сам уже владеет гостиницей на этой набережной, что выходя на балкон своего дома народ, проходящий внизу снимает шапки и кланяется ему, все почитают его, и даже отцы города советуются с ним, когда надо принять какое ни будь важное решение. Вдруг он очнулся от сладких грёз из-за очень противного голоса, в котором узнал сою жену. Она чуть ли не визжала, захлёбываясь в своем негодовании. Нип слышал в свой адрес не очень лестные отзывы.

 -Куда ты меня привез? Везде вода, сырость, мало того, что и так уже бесконечно по морю таскались, я уже видеть это всё не могу, лучше бы в Лондоне остались, там всё, там жизнь, там магазины, люди, а здесь? Хочу в Париж, там Эйфелева башня, там Елисейские поля, ну на худой конец в Рио слетали бы, а здесь что? Я тебя спрашиваю.
 -Успокойся дорогая, ты ещё просто не поняла куда попала, ты устала, тебе надо отдохнуть.
 -Молчи, несносный, я знаю куда попала, в лягушатник, а эти гондольеры, меня глазами уже раздели и сожрали всю, никогда не думала что итальянцы такие противные, макаронники, хорошо, что спагетти ещё памятник не поставили..
 -Ладно тебе, транквилло.
 -Что?
 -Успокойся, говорю.
 -Ну, нет! Не вздумай по-итальянски со мной говорить, а то прямо сейчас улечу домой.
 -Инга, пожалуйста, возьми себя в руки, хочешь кофе, настоящий венецианский эспрессо!?
 -Ты что издеваешься на до мной? Инга зарыдала, и выхватив из рук мужа чашку, залпом опрокинула в себя предложенный кофе, который и вправду был безупречным. Эффект был неожиданным, видимо горячая жидкость подействовала лучше чем холодная вода, Инга моментально успокоившись произнесла:
 -Ммм! Ну, ради этого напитка я, пожалуй, останусь тут с тобой на пару дней. И развернувшись, кокетливо улыбаясь сквозь размазанную по щекам туш, она прошла, покачивая формами в свою комнату.

Нип уже опять смотрел на полюбившийся ему город.
 -Вот, женщины, всё всегда плохо, всё не устраивает, вот уже луну почти с неба предлагаю, а всё мало. Привыкают к хорошему быстро слишком, и всё норовят загнать под каблук. И сделав мощный глоток вина, улыбнувшись, произнес:
 - Правда мы мужчины тоже не пряники, ладно надо навестить мою капитаншу, душу отвести, она хоть молчит да дело делает.
Прошло несколько минут. Появилась Инга. От плохого настроения не осталось и следа. Она подошла к Нипу, нежно пошебуршила в его волосах.

 -Давай дорогой прогуляемся, мне говорили, что здесь неплохие ювелирные магазины.
 -Рад, что ты успокоилась, конечно пойдём.
Целый день они бродили по этому необыкновенному городу, катались на гондолах, кормили голубей на площади Сан Марко. Но к вечеру случился неприятный эпизод, поужинав в одном из красивейших венецианских ресторанах, Нип как всегда расплачиваясь, протянул официанту кредитную карточку, но оказалось что она заблокирована как впрочем, и все остальные кредитки которых у Нипа было в изобилии. Звонить в банки было уже позно, и Нип выкладывая на стол наличные, пытался понять, что же случилось. Но поскольку его характер с некоторых пор стал оптимистичным, то решив, что это недоразумение, они с Ингой спокойно отправились в гостиницу, воспользовавшись гондолой. По дороге гондольер затянул приятную песню, под которую Инга подремывала, прильнув к плечу супруга, а Нип уже продумывал вариант незаметного ухода из отеля, чтобы побыстрей попасть на яхту.
Великолепная ночь накинула своё одеяло на Венецию, было тепло, влажно и загадочно. В темноте горели огоньки отражавшиеся в каналах, подсвеченная архитектура была даже более величественная, чем днём. Редкие прохожие, парочками - в основном туристы, медленно прохаживались по набережной, наслаждаясь очаровательными видами, кое-где проплывали венецианские лодки, и тихое мелодичное пение гондольеров навевало непередаваемое чувство успокоения, и казалось, будто здесь находится родина всей вселенной, родина всего и всех, ощущение дома и материнских рук.

Наконец то, выбравшись из гостиницы, Нип быстро добежал до причала, где нанял лодочника, ему не терпелось поскорее добраться до своей яхты, пообещав щедрую оплату, он плюхнулся на сидение и закурил ароматную сигариллу.
Инга в это время уже мирно спала на широченной, богато убранной кровати в гостинице. Нипу составило большого труда незаметно выбраться, потому, что она ни как не могла уснуть, неимоверно долго болтая, как казалось её мужу на сугубо женские темы. Теперь мирно пребывая во сне, Инга не подозревала, что Нип находится уже далеко.
Тихо перепрыгнув с гондолы на борт яхты, он крадучись подошёл к иллюминатору. Внутри совершенно обнажённая Мокра, при свете свечей обмазывала себя бальзамом для тела.
 -Жизнь прекрасна, подумал Нип и, простучав в стекло марш тореадора из Кармен Бизе, юркнул в каюту. Над тихой водой раздался смех, вокруг стоял сказочный штиль, но несколько часов к ряду в эту ночь вокруг яхты расходилась мелкая рябь.
Тем временем, Инга видимо увидев какой то кошмар, проснулась. В комнате было жарко, окно закрыто. Встав с кровати, она распахнула дверь на балкон, свежий воздух окутал её. Облокотившись на перила Инга смотрела на воду и блестящую дорожку, которая, переливаясь, отражалась от огромной луны. Во всём теле присутствовала до сель не испытываемая нега, страх от кошмара уже прошел без следа. Вдруг, взгляд её, привлёк какой то предмет, плывущий в лучах ночного светила. Инга вглядывалась в темноту до боли в глазах, её охватило странное волнение, по спине пробежали мурашки, она явно уже различала, что это вовсе не предмет, по воде плыл человек, но как-то странно. Он не работал руками и плыл невероятно быстро, иногда он приглаживал на голове свои длинные, чёрные волосы. Инга смотрела не отрываясь, он как бы притягивал всё её существо. Постепенно из воды стал показываться могучий торс, похожий на работу Микеланджело, плывущий абсолютно без одежды, весь в серебреных лучах, он двигался в сторону Инги, разрезая собой чёрную воду. Глаза его, красивые и не человеческие смотрели прямо на неё. Инга не боялась, но состояние её было таким, как будто сквозь её тело пробегают слабые электрические импульсы, тёплая волна прихлынула к голове, дыхание перебивалось стуком сердца, всё вокруг провалилось или улетело. Прямо от этого красавца, к её балкону стали постепенно появляться прозрачные, водяные ступени, он поднимался к ней наверх, и брызги от этих шагов разлетались, сверкая в лунном свете.

 -Кто ты? Спросила Инга. Он ответил бархатным, приятным голосом, поднимающим её над землёй:
 -Я тот, кого ты ждала всю жизнь, я твой принц, я русал венецианских вод, ты была предсказана мне уже тысячу лет назад, и всё это время я тосковал о тебе.
Они соединились и звёзды на небе закрутившись в ночном хороводе, пели как гондольеры, и воздух звенел и подрагивал, боясь улететь от земли.
На яхте, в этот момент Нип, купаясь во всех удовольствиях, приканчивал с Мокрой уже вторую бутылку Ламбруско. Всё вокруг было в розовых тонах, Нип чувствовал, что жизнь журчит вокруг него и что по другому просто и не может быть. Наступало утро, первый свет уже заглядывал в иллюминатор, Нип сидел рядом с Мокрой, поглаживая её тёплые гладкие ноги, они мирно болтали обо всём, что приходило в голову. Ущипнув Мокру, он спросил:
 -Расскажи, кто ты, откуда, кто твои родители?
Мокра ласково, улыбаясь, смотрела на Нипа. Её глаза стали меняться, доброе выражение не пропадало, однако Нип почему-то задрожал весь, этот взгляд он уже видел где-то и постепенно, с тем как он вспоминал, где это было, Мокра, стала превращаться в ту огромную собаку, со страшной пастью, сквозь клыки которой шло зловонье. Нип оцепенел и похолодел, он не мог пошевелиться. Она же, медленно привстав на задние лапы, прижала к голове уши, вытянула губы трубочкой, послав таким образом Нипу воздушный поцелуй и превратившись в воздушный шар, ткнула себя булавкой и улетела.

Нип как сумасшедший выбежал наверх и прямо по воде побежал к гостинице, волосы его стояли дыбом, добежав, он разбудил Ингу и весь, обливаясь потом от страха и бега стал тараторить о том, что надо срочно собираться и ехать в аэропорт. Инга смотрела на него и смеялась.
 -Что с тобой дорогой? Ты что с ума сошёл? На кого ты похож? Не уж-то ночные бдения так плохо влияют? Или Мокра стала не в твоём вкусе? Я никуда с тобой не поеду, остаюсь здесь, я ошиблась на счёт итальянцев, они супер. И увеличив тональность, Инга покатывалась со смеху на всю катушку.
Нип остолбенел, стал бледен как снег, силы стали покидать его.

Раздался звонок в дверь, Инга пошла открыть, после чего в комнату вломилась толпа полиции. К Нипу подошёл неприятный человек и спросил:
 -Вы господин Ниппель? Нип кротко ответил:
 -Да
 - Я комиссар Чеполло – ИНТЕРПОЛ! Вы арестованы, вам предъявляется неуплата налогов, а так же невозвращение банковских кредитов, помимо этого отмывание денег. В скором времени вас с охраной оправят в вашу страну. Вот бумаги с обвинениями присланные с вашей родины.
Нип стеклянными глазами просмотрел их, все счета его были пусты, бильярдная, которая якобы не приносила доходов, была бандитским гнездом, всё имущество его было пропито им самим, и кредиторы ждали его дома, чтобы разорвать на куски.
Он зашатался и потерял сознание. Долго лежал как мёртвый. Ему виделся клен, с которого он летит вниз, чьи то руки небрежно поднимают его с холодной земли и расплющивают в толстой-толстой книге, где со временем он превратится в прах.

В неимоверном ужасе Нип проснулся, он был у себя дома, сердце стучало как африканский там-там на племенной оргии, по лицу катились слёзы. Он долго не мог прийти в себя, сидел на кровати и не верил, что всё это был только лишь сон. Радостная Бомка подбежала к проснувшемуся хозяину и ткнула его в колено своим холодным носом, Нип недоверчиво смотрел на неё. Часы показывали время, которое явно говорило о том, что надо спешить на работу. Всё вокруг преобразилось, Нип ощущал счастье. Таким счастливым он уже давно не был, у него была работа, у него были друзья и его жизнь. Солнце светило, и лицо ещё могло чувствовать тепло от его лучей, он ехал в автобусе, смотрел по сторонам и радовался, абсолютно не помня, что в этот раз у него опять нет билета. Судьба видимо, понимая происходившие перемены к лучшему в своём подопечном, на это раз не подослала контролёра.

Позвонила Инга, пожелала доброго утра.
 -Как настроение Нип? Ты что ещё в автобусе? Ну ты соня, ладно увидимся скоро, ты давай поспеши ведь сегодня 1 ноября, собрание труппы.
 -Какое - какое число ты сказала?
 -1 ноября.
Нип нервно заёрзал, посмотрел в окно, он проезжал мимо киоска, что у перехода на Поцелуй-горку.