Оборотень

Полнолуние... Это природное явление по большей части определяло всю мою жизнь.

В детстве я ждал появления оранжевого светила с огромным нетерпением, ведь оно открывало двери в чудесный мир фантазии и мечты. Наша семья не была богатой, поэтому многие вещи могли принадлежать мне только в маленьком выдуманном мирке, который оживал под призрачным светом луны. Только здесь я был обладателем неисчислимых богатств, повелителем и хозяином, единственным, кто мог все разрушить и заново построить. Только мои желания и капризы имели здесь силу.

Именно поэтому, дождавшись появления проказницы луны, я тихонько выскальзывал из постели и отправлялся бродить по небольшому садику возле дома. В воздухе, казалось, витал непередаваемый аромат полнолуния. Легкий ветерок едва шевелил листья, почти черные на фоне ночного неба.

Но однажды все закончилось. В моем мире все бесповоротно переменилось: ветер усилился, к знакомым звукам и запахам примешались чужие – глухой стук когтей, запах дикого зверя. Треск поломанных веток, тяжелое дыхание летящего на меня волка, отчаянный крик, и боль…

Нет, я не умер тогда, хотя потом много раз об этом сожалел. Не знаю, что в ту ночь остановило оборотня, почему он оставил меня, истекающего кровью на земле? Я не сразу понял, что все изменилось и уже больше никогда не будет как прежде. Из нашего дома исчезла атмосфера любви и взаимопонимания, которая царила там раньше. Мама украдкой вытирала слезы, а мертвенно-бледный отец все чаще и чаще проводил вечера в обществе бутылки виски. Бесконечные походы по врачам ничего не дали, и тогда я впервые услышал слово – «оборотень».

Но закончилось мое детство немного позже. Мое первое «новое» полнолуние, мое первое превращение. Именно в ту ночь я понял, что луна больше никогда не будет моим ключом от выдуманного мирка.

В памяти остались лишь обрывки неясных образов. Вот вся семья сидит в комнате, отец, строго поджав губы, крепко сжимает мой локоть. Мама, отчаянно заламывая пальцы, исподтишка поглядывает на часы, отсчитывающие секунды до появления луны на небе. Половину комнаты занимает клетка с приоткрытой дверью, в дальнем ее углу сидит плюшевый мишка – моя любимая игрушка. Тихий шепот отца: «Пора, сынок», скрежет двери и звук поворачивающегося в замке ключа.

Я забиваюсь в угол клетки, крепко прижав к себе своего мишку. Мелкие иголки пронзают кожу, из горла вырывается всхлип, тело бьется в судорогах. Я словно раздваиваюсь: одна часть меня чувствует опьяняющую свободу и легкость во всем теле, другая – звериную ярость и голод.

Первое, что я увидел, очнувшись утром, – растерзанный мишка возле двери.