Драма

Шел дождь. Лил как из ведра.
Миллионы капель соединялись в ручьи, вливались в лужи, расширяя их призрачные берега, затапливая тротуары, дороги, лужайки возле домов. Странный это был дождь. Пока он шел, не было никакой возможности воспользоваться любой техникой, в первые же часы в городке пропало электричество. Осень, казавшаяся прелестной в сиянии красного, желтого и зеленого, постепенно растеряла свои краски, и уныние растеклось волнами затхлости и сырости, проникая даже в самые некогда уютные комнаты жителей. Мерный звук падающих капель вводил всех и вся в депрессию, никому не хотелось выходить из дому, не было слышно звуков машин, не лаяли собаки, не кричали жены и мужья. Дождь лил уже так долго, что людям не оставалось ничего, как спать, и все спали, не просыпаясь, уже несколько суток.
Лишь один человек не спал и не впадал в депрессию, поскольку она у этого человека началась задолго до дождя. Только один человек во всем городе ходил по пустынным улицам, невзирая на слякоть, на воду, заливающуюся в обувь, проникающую сквозь плащ, рубашку и белье. Она хотела, чтобы дождь закончился, но уже ничего не могла с этим сделать, слишком сильным оказалось ее отчаяние в первые минуты страшного потрясения, вызвавшее этот катаклизм. Ее чувства были разбиты, ее жизнь не имела больше для нее смысла, и она невольно утягивала за собой всех, кто находился в радиусе 60 миль вокруг. Кого следовало в этом винить? Того, кто написал ей то злосчастное письмо? Или ту, которая завладела разумом и чувствами ее единственного человека во всем необъятном мире? Или свою прабабушку, наделившую этим, ненужным ей теперь, и даже чрезвычайно опасным даром? Ибо сил остановить катастрофу уже не было.
Она стояла на мосту, облокотившись на перила и глядя на воду. Не имело значения, сейчас, или позже. Все равно это бы случилось. По щекам текли капли, но это был всего лишь дождь. Под ногами струилась серая вода, пожухлые листья плыли вниз по течению, обгоняя редкие трупы рыб.
В последний раз она подняла глаза к небу, но все до горизонта было затянуто облаками, и снова опустила взгляд. А потом она увидела красную розу, плывущую по середине реки. Руки судорожно сжали перила моста, а взгляд цеплялся за крохотный островок яркого пятна в этом сером мире. Наконец, когда бутон скрылся, унесенный течением, она обернулась. Он был здесь. Его глаза сказали ей все. Он крепко сжал ее в объятиях:
- Я думал о тебе, когда писал адрес на конверте. Это письмо предназначалось для другой, которую я знал раньше, но она не желала…
- Молчи! - Она посмотрела на него, и улыбка озарила ее красивое лицо. - Послушай, как поют птицы…