Тонкая паутинка бытия

Сейчас, спустя год после тех событий, я уже могу писать об этом. Мысли путаются. Даже не знаю, с чего начать. Вспомнился один из тех редких дней, когда мы были наедине. Точнее, было уже темно. Осенью темнеет рано. За окном шумели машины, из колонок доносилась тихая, едва слышная музыка. Она извинилась за то, что не успела принять душ и попросила подождать. Я кивнул, взял какую-то книгу и приготовился ждать. А потом... потом она позвала меня к себе. Я робко вошел в ванную. Соня сидела на полу, прислонившись к бортику ванной. Услышав шаги, она подняла голову и улыбнулась. Потом пригласительно махнула рукой, показав на место рядом с собой. Странная она все же девушка. В тот вечер мы так сидели долго. Лампочка светила тускло, но прямо мне в глаза.
Сейчас пытаюсь вспомнить ее лицо в тот вечер. Помню только, что волосы падали ей на глаза, и она постоянно отмахивалась от них. Мокрые пряди оставляли на щеках следы, похожие на следы слез. А еще помнится странный поступок. Она взяла дезодорант, Секрет, кажется. Медленно сняла футболку, подвинула длинные ноги ближе к себе, так, что колени почти касались подбородка, а потом стала задумчиво водить шариком от дезодоранта по левой ноге. Минут через пять она словно опомнилась и снова улыбнулась, робко. Потом заметила, что осталась без одежды и торопливо одела футболку снова.
В тот вечер мне не хотелось близости с ней. Мне нравилось вот так сидеть, смотреть, как она смущается, как отмахивается от волос, как кусает нижнюю губу, задумавшись о чем-то. Хотелось, чтобы вечер был вечным.
Что же нам тогда помешало? Телефон. Проклятье человечества...

***
Тогда, год назад все начиналось довольно обычно. Знакомы мы были недавно, но как-то получилось так, что я стал для нее тем человеком, которому она доверяла все. Почти все, как выяснилось потом.
Соня в то время снимала квартиру вместе с университетской подругой, решив жить отдельно от родителей. Надо сказать, что квартира была довольно уютной, что удивительно. Обычно снимаемое жилье выглядит не очень привлекательно. А тут вас встречали уютные бежевые обои, веселенькие картинки на стенах и стопка дисков с грустной музыкой на столе. Придя в первый раз в гости, я был удивлен такой дисгармонией. А потом привык и понял: Соня слишком непостоянно, порывиста, поэтому и комната хранила отпечаток ее характера.
Комната подруги была совсем иной: простая, даже аскетичная. Странно было даже, как такие две разные девушки уживались вместе. С кухни манили соблазнительные запахи.
- Ага, нравится? - засмеялась Соня. - Это все Томка, она у нас мастер на кухне, а я так... изредка помидоры порежу.
Выглянула Тамара:
- Не слушай ее. Все она умеет. Но помидоры резать так и не научилась. То пальцы себе порежет, то ножик сломает. Можешь себе представить девушку, ломающую ножи при резке помидор?
Я засмеялся:
- Могу. Она передо мной.
- Да ну тебя, - отмахнулась Соня. - Пошли пока в комнату. Пусть она тут одна хозяйничает.
Она провела меня в одну из двух комнат, пригласительно махнула рукой в сторону разобранного дивана, сама же села на стул. Потом резко вскочила, попросила подождать и пулей вылетела из комнаты. Не успел я удивиться, как она уже вернулась с другой прической. Длинные волосы, спутавшиеся во время прогулки, были небрежно расчесаны и стянуты резинкой. Эта небрежность ей очень шла. Сейчас, сидя на стуле довольно по-мужски, лицом к спинке, с этой небрежной прической, она была милой и хорошенькой. Хотелось ее обнять, прижать к себе. Я сдержался. Все же мы были знакомы слишком мало.
А она продолжала свой монолог. Потом сердито тряхнула головой:
- Эй, да ты меня совсем не слушаешь! Все вы одинаковые, - то ли шутя, то всерьез произнесла она. - Не смотри так на меня. Я знаю, что не могу соблазнить никого, поэтому не оценивай мою фигуру столь критичным взглядом.
- Да ну тебя, - смутился я.
- А что, не любишь правду? - она неуловимым движением переместилась на диван и придвинулась ко мне. Теперь ее зеленые глаза пристально заглядывали в мои. Зрачки в их глубине бились и жили какой-то своей жизнью, жизнью другого мира. Мира, в который мне вдруг захотелось проникнуть, но в который у меня пока не было права войти.
- Люблю, - зачарованно ответил я. И добавил неожиданно для себя. - Хочу узнать тебя ближе...
- У меня есть парень, не забывай. То, что я свободна сегодня, еще не говорит о том, что я буду с тобой встречаться. Конечно, замуж я за него не собираюсь, но и ты мне для этих целей не подойдешь, - вполне серьезно выпалила она.
Я был в замешательстве, не зная, что ответить. Она и не дала:
- Но прошу тебя об одном: будь рядом. Ты мне нужен... как друг. Вот. Без тебя я погибну. И еще только с тобой я могу нести всякий бред, не боясь, что меня неправильно поймут.
Она неожиданно посмотрела таким печальным взглядом, что стало жалко ее до слез. Однако едва я попытался ее обнять, она выскользнула, вытерла слезы и сказала обычным своим циничным тоном:
- Пошли на кухню. Кажется, сегодня там нечто грандиозное.

***
В следующий раз мы встретились только через месяц. Соня пришла в назначенное место, опоздав почти на час, пришла бледная, растерянная. Когда я спросил, что случилось, то ответа не получил. Она тихо попросила:
- Давай не сейчас. Я сильная, я справлюсь.
- Хорошо, - ответил я, для себя решив, что все равно узнаю, в чем дело и попытаюсь помочь ей в решении проблем.
В тот день мы бесцельно гуляли по городу, то молчали, то разговаривали на нейтральные темы. Через пару часов Соня стала отдаленно похожа на ту, что я знал обычно. В конце встречи она неожиданно притянула меня к себе и поцеловала, потом отстранилась и сказала:
- Это ничего не значит. У меня есть парень. И это дружеский поцелуй. Мы же друзья?
Не дожидаясь ответа, она дернула дверь подъезда на себя и захлопнула ее, прежде чем я успел что-либо ответить.
Вечером я смотрел телевизор. Как обычно. И не понимал, что показывают.
Через 15 минут мне это надоело, я нервно начал ходить по комнате. Что же с ней происходит? - думал я. Номера ее телефона у меня не было. Странно, правда? Она называет меня другом, целует страстно и нежно, но при этом у меня нет ее номера. Смешно. Но мне смешно не было.

***
Сколько я помню, она всегда звонила сама. Помню один такой звонок, самый первый после нашего знакомства. После нашей первой долгой прогулки.
- Привет, ты не спишь?
Я протер глаза, посмотрел на часы (они показывали 3:24) и ответил по возможности бодрым голосом:
- нет. Спать не хочется. Читаю книгу. Не люблю рано ложиться.
На самом деле я жуткий жаворонок и в 9 вечера уже начинаю зевать.
- Тогда поговори со мной, - попросила она. - Мне не спится, грустно, а позвонить больше некому.
- Хорошо. А о чем?
- О чем угодно? Или тебе тоже все равно, что со мной происходит? Ты тоже не любишь разговоры без содержания?
Мне показалось, что в ее голосе звучали нотки отчаяния.
- Нет, мне не все равно, что с тобой происходит. Я люблю разговоры без содержания.
- Тогда поговори со мной, - неожиданно спокойно сказала она. - Извини, что я веду себя так странно, но у меня для этого есть причины. Когда-нибудь я расскажу тебе о них.
А потом она начала рассказывать мне о своей жизни. Начиная с первых детских воспоминаний и заканчивая знакомством со мной. Казалось, что это не прекратится. Сначала я слушал, потом лишь кивал, глядя на часы и думая о том, что на работу надо вставать в 7.30 утра. На часах было уже 5:37.
- Эй, да ты меня не слушаешь совсем! - неожиданно услышал я. Я ведь совсем забыл, что мои кивания она не видит.
- Слушаю, - поспешно ответил я.
- не слушаешь, - жестко и по слогам произнесла Соня и бросила трубку. Как вы понимаете, перезвонить у меня возможности не было. Можно было только пойти к ней. Да-да, в это время суток можно было пойти к ней и узнать, в чем дело. Что я и сделал.

***
Дома ее не было. Зевающая подруга сказала, что и не было сегодня. Я поймал попутку и поехал обратно домой. Вдруг она позвонила? Мобильник я благополучно оставил на столе.
- Новых сообщений нет, - сообщил автоответчик. Мобильный грустно лежал там, где я его оставил. Не было ни звонков, ни сообщений.
Делать было нечего. Спать тоже не хотелось. Я заглянул в холодильник, нашел там две бутылки пива, в шкафу нашлись фисташки. Пить перед работой рано утром. Этого в моей жизни еще не было. Я горько усмехнулся. В моей жизни многое еще будет впервые за тот год... и все из-за встречи с Соней.

***
Если бы мне сейчас предложили вернуться назад, я бы сделал все то же самое. Познакомился, проводил, ответил на ночной звонок, поехал к дому. Разве что пить той ночью бы не стал, а пошел искать ее. Но я тогда не знал, насколько далеко может ее занести на очередном повороте. Поэтому пил пиво, грустно смотрел на в стену, а когда время было около 9, позвонил начальнику и сказал, что заболел. Тот почувствовал, разрешил не брать справку, а отлежаться за пару-тройку дней. Это был мой первый пропуск рабочего дня. Первый, но не последний.

***
Так я просидел часов до 11. Потом сон стал сильнее меня, и я решил подремать минут 15, потом снова идти к Соне. Может, она вернулась.
Проснулся я только в 4 часа, абсолютно разбитый. Казалось, что кто-то медленно сверлит мне мозги навязчивой мелодией. Через 15 минут я понял, что это телефон. Соня! - подскочил я. Точно, это была она.
- Почему ты не берешь трубку? - возмутилась она. - Я звоню уже четвертый раз. Где ты был?
- Дома, спал, - честно ответил я, потирая лоб свободной рукой. Мысли от этого действия яснее не становились.
- Дома? Ты разве не на работе? - удивилась она. - Что случилось?
- Я ездил к тебе, тебя не было. Волновался. Напился пива. лег спать. Только что встал.
- Ты волновался из-за меня? Ух ты, как это мило. Извини, - но раскаяния в ее голосе слышно не было. Только радость от того, что кому-то она нужна. Я поневоле улыбнулся, так это было забавно и даже чем-то мило. - А пошли погуляем, раз ты все равно дома? Или пригласи меня в гости?
- Я? Тебя? В гости? - я ошарашено посмотрел вокруг.
- Ага, напьемся вместе и будем горланить под караоке на радость соседям.
- неплохая перспектива. Только соседи у меня сами такое дело не прочь поддержать.
- Веселее будет. Ну что, я еду? Адрес?
- Записывай. Улица...

***
Что было в тот день? На самом деле мы, конечно, не напились. И песен не орали. Все было очень мило и как-то даже банально. Казалось, мы оба были разочарованы этой банальностью. Она, по пути ко мне, попала под дождь. Пришла, попросила полотенце, мою рубашку и джинсы. Забавно видеть на своей кухне едва знакомую девушку, которая сидет в твоей одежде, волосы закутала в твое полотенце и пьет чай, подтянув колени к подбородку. Глаза казались темнее, чем при той, первой встрече. И оставались серьезными, даже когда она шутила.
На какую-то минуту воцарилось молчание, потом она внезапно побледнела и попросила меня оставить ее одну минут на 10-15. Я пожал плечами, но что-то в ее голосе заставило меня не задавать вопросов и выйти. Через 23 минуты (я засек время, вот такой я странный) она позвала меня и тихо попросила проводить домой.
На улице она попросила также тихо вызвать такси. Я посмотрел на нее и также молча выполнил просьбу. Ни произнеся больше ни слова, мы доехали до ее квартиры, я проводил ее до двери. Там она прошептала:
- Уходи. Вот тут номер моего мобильного, - она протянула клочок бумаги, на котором небрежно были написаны цифры. - Если что - можешь звонить. А теперь оставь меня одну.
Она вошла в квартиру, без лишних звуков закрыла дверь. Было так тихо, что мне казалось, что я могу услышать ее дыхание через железную дверь. Вдруг перед глазами возник странный вихрь, площадка превратилась в коридор. Куда он вел? Я не знаю. Это длилось не более 5-10 секунд. Возникло впечатление, что это она каким-то образом пригласила меня в свой мир. Мир чего?
Слишком много вопросов терзало меня тогда. И на них не было ответа. А она ничего рассказывать ничего не хотела.

***
Наши встречи под дождем были часто. Дождь словно смывал с нас всю грязь другого мира, того, в который она уходила от меня и из которого приходила на встречи. Но одновременно дождь смывал и следы наших встреч. Он добавлял грусти в ее глазах. Когда она грустила, мне казалось, что разрывается мое сердце. Я не знал, что происходит с ней. Но, видимо, я был тот, кто понимал ее лучше остальных. Я понимал, что она запуталась в каком-то клубке проблем. Придет время, и я аккуратно помогу ей размотать этот клубок. Придет... пришло... и ушло... уйдет...

***
Иногда, впрочем, на встречах она была той, какая она предстает в первых строках моих воспоминаний. Однажды она предложила мне уехать далеко. Мы купили билеты в центр соседней области и выехали. Без вещей. Почти без денег. Это было ее условие.
Мы выехали в солнечную погоду. Она улыбалась, шутила, обнимала меня, потом отстранялась, оправдываясь тем, что у нее есть парень. В его существование с каждой встречей верилось все меньше.
Когда мы приехали, она потащила меня в пешую прогулку по незнакомому городу. По пути фотографировала все, что попадалось под руку, задавала вопросы местным жителям о том, как им живется в этом городе, предлагала переехать сюда насовсем...
Вечером пошел дождь. И ее настроение почти моментально испортилось. То, что было у меня на кухне, когда она хотела напиться, не повторялось, просто она стала какой-то... дикой, грустной. И взгляд выражал что-то, что нельзя передать словами. Тоска по другой жизни, любовь, невозможность любить, грусть, отчаяние, мольбу...
Этот взгляд проникал мне в самое сердце. Хотелось схватить ее в охапку и увезти туда, где она больше никогда не будет так смотреть. Вместо этого я взял ее за руку и повел на автовокзал. Пора было возвращаться.
Соня не сопротивлялась. Только посмотрела еще с большей мольбой.
В автобусе обратно ехали молча, также молча она вышла и ушла домой. В темноту. Растворилась. Не прощаясь. Не просив проводить. Улизнув так, что я не заметил, как это произошло. Когда я позвонил, она не ответила. Только нажала сброс. Что ж, это хотя бы говорит о том, что с ней все в порядке. Я надеюсь.

***
Темнота. Темнота и дождь. Это то, что окружало наши встречи. Пишу сейчас эти строки. Ей... куда пишу? Что произошло тогда? Когда этот клубок запутался так прочно, что уже нельзя было распутать?

***
Перечитываю в сотый раз электронное письмо. Она прислала его полгода назад. Попытка честного объяснения того, что происходит. Оно передо мной.
"... ты знаешь, я не знала, стоит ли писать. Я вчера рассталась со своим парнем. Он надоел мне. А я ему. Честно говоря, его вообще не было. Была фантазия. Да-да, я придумала себе мифического парня. Но какая-то у меня фантазия больная. Мы ругались и во сне, и наяву, если явь бывает фантазийной. В итоге я придумала себе расставание, как придумывала любовь. А ты когда-нибудь придумывал любовь, дружбу? Я постоянно. С детства. Может, в этом моя проблема? Я не умею общаться с реальными людьми. Я начинаю доставать их странными поступками.
Да не об этом я хотела написать в этом письме. Вдыхаю побольше воздуха и выпаливаю: я тебя люблю.
Все. Конец. на письмо не отвечай и виду, что получил его, не подавай".
В конце решительная точка. Так и вижу ее, закусившую нижнюю губу, сидящую, наклонившись к компьютеру и напряженно глядящую на экран. То и дело она смахивает волосы с лица, в очередной раз, сдув особо назойливую прядку, она решительно закрывает письмо, не сохраняет его. Идет к Тамаре. Разговаривает с ней. Возвращается. И пишет все заново.
Потом решительно нажимает кнопку отправки. Все, пути назад нет. Теперь стоит забыть о сделанном. Она стирает письмо из отправленных, из корзины. Выключает компьютер. И идет к подруге. Ее сердце бешено колотится, но она не подает виду, что взволнованна.
Они с Тамарой о чем-то долго-долго болтают. А она отвлекается от разговора в попытках представить мою реакцию. Интересно, какой она ее представляла? Мы ни разу об этом не говорили. Как она и просила, эта тема вообще никогда не поднималась в наших разговорах.
Да и какая могла быть реакция? Банально. Я был рад ,хотел обнять весь мир. Потому что я уже любил эту странную, непредсказуемую, милую, беззащитную девушку. Любил со всеми ее фантазиями. И любил так, как никого и никогда больше любить не смогу.

***
Пришло, наверное, время рассказать о себе. Конечно, моя личность (если такое создание, как я, вообще можно назвать личностью) не заслуживает такого же пристального внимания, как личность Сони. Но тем не менее…
По жизни я пессимист. Только при общении с Соней я оптимист. Я не хочу расстраивать еще больше, поэтому стараюсь поддержать, ободрить, утешить.
Что касается отношений с девушками, то было у меня несколько. Первый секс произошел после школы. Это было только потому, что у всех уже было, а у меня нет. Отставать не хотелось. Глупо, не правда ли? Соня надо мной смеялась, говорила, что первый раз должен быть по любви. А потом мрачнела и добавляла, что лучше так, чем как она. И первый, и сто первый раз одинаково неудачны. А у меня, мол, все было восхитительно. Лично я ничего восхитительного не нахожу. Банально: свечи, шампанское, она старше меня на 3 года, она говорит, что и как делать, все происходит слишком быстро, я комплексую, она успокаивает.
С тех пор у меня было девушки две или три. Одна заслуживает отдельного рассказа. Это моя университетская подруга, которая затем ушла из нашей группы в другой вуз, тот, который был больше ее достоин, чем наш, весьма посредственный. Так вот. Незадолго до своего ухода она поругалась со своим парнем. И рассказала всю историю мне. Похоже, что девушки мне доверяют свои самые сокровенные тайны. Она жаловалась на ту же проблему, что и Соня – неудачи в сексе. И ту, и другую я успокаивал, ссылаясь на юный возраст.
После очередной прогулки с Милой (так звали университетскую подругу), мы зашли к ней. В первый раз я ее поцеловал. Она покраснела, потом добавила, что она относится ко мне как к другу. Я поцеловал ее еще раз, сказав, что я знаю, что это не имеет значения. Она может любить своего бывшего сколько угодно, мне это неважно.
В тот раз у нас ничего не было, только поцелуи, разговоры, снова поцелуи. После этого мы месяц не виделись, потом случайно встретились и поругались. Мы с ней вообще часто спорили из-за ерунды. Чтобы помириться, я проводил ее домой, она пригласила меня к себе и там мы продолжили спор. Спор завершился объятиями, падением со стула, смехом и взаимным раздеванием.
Когда я рассказал эту историю Соне, она нахмурилась и сказала, что это банально. Мне так не казалось, это было самое замечательное воспоминание в моей в общем-то скучной жизни, поэтому я начал с ней спорить. Соня в ответ со смехом спросила, не хочу ли я повторить ту ситуацию и что она не любит дежа вю. Она хочет быть уникальной, неповторимой, а повтор, дежа вю – это признак того, что она не одна такая, не особенная.
Она не права. С ней у меня никогда бы не возникло чувство дежа вю, потому что таких точно больше нет.
Ну вот, я опять сбился на рассказ о ней. О себе. Что еще? В этом году заканчиваю среднестатистический вуз. Поскольку делать мне больше нечего, то я хожу на все пары, делаю все задания, поэтому закончу это заведение на одни отличные оценки. Пар, честно говоря, немного, поэтому успеваю и работать.
Увлечений у меня нет, разве что люблю читать и гулять в одиночестве. А еще не люблю шумные компании, люблю подшучивать над близкими друзьями и мне жалуются девушки на свои личные проблемы.
По выходным я делаю уборку, делаю тщательно и методично. Мне нравится процесс исчезновения грязи из квартиры. Серая пыль уступает место чистоте и блеску. Это завораживает, дает ощущение власти. Немногочисленные близкие знакомые спрашивают, как может нравиться уборка. Я много раз пытался это объяснить, потом махнул рукой. Соня тоже спрашивала, с ее патологической нелюбовью к уборке это понять оказалось невозможно. Она привыкла наводить минимальный порядок и рада этому. Я не стал пытаться больше привить ей свои взгляды. Захочет – воспримет их сама.
Опять я отвлекаюсь. Думаю, что расскажу о себе чуть позже. Сейчас вспомнился очередной эпизод, связанный с Соней.

***
Как я уже упоминал, Соня часто звонила мне по ночам. Однажды она позвонила мне часа в три и, как обычно, спросила, сплю ли я. Я ответил, что уже нет и готов ее выслушать. Тогда она задала абсолютно неожиданный вопрос:
- А почему я никогда не зову тебя по имени?
- С чего ты вдруг задумалась над этим?
- По радио играла песня. «Сидеть на облаке и, свесив ножки вниз, друг друга назвать по имени». Наверное, это жутко скучно? Как ты думаешь?
- Мм… , - промычал я, пытаясь представить эту картину себе. Интересно, через сколько моя странная подруга сбежит с этого облака, бросив меня одного? И через сколько вернется с вопросом, где я застрял?
- Вот и я о том же. В общем, ты останешься безымянным. И точка.
- Ага, - ответил я. – А ты?
- И я. Меня бесит мое имя. Додумались же родители. Соня… тьфу… ненавижу. Ты согласен со мной?
- А мне нравится.
- Ну и зря. Ладно, иди спи. А то ты даже не соображаешь, о чем я. До завтра!
- До завтра!

***
На следующую ночь она позвонила с еще более неожиданным вопросом.
- Слушай, а как девушки могут пользоваться тампонами?
- Мм, - опять промычал я. А что я еще мог ответить? Я не девушка и тампонами не пользовался. Даже не представляю, что это такое. Судя по рекламе, это нечто, которое куда-то засовывают, потом вынимают, оно при этом увеличено в размере и голубого цвета.
- И я не знаю. А кто знает?
- Мм, - промычал я еще раз.
- Полностью согласна. Пойду почитаю инструкцию еще раз. Пока!
- Пока…

***
Однажды Соню взволновал вопрос депиляции и размеров нижнего белья. До этого подобная тема вызывала у нее только скептическую усмешку. Я опять помычал, но в итоге отвертеться от похода в «Дикую орхидею» не удалось. Надо сказать, что фигура у нее была вполне на уровне. Немного угловата, но с ее манерой передвигаться в пространстве смотрелось очень даже мило и сексапильно. Она не поверила, швырнула очередной комбинацией чего-то невесомого в меня и заявила, что если я сейчас не скажу, что ей купить, она выйдет абсолютно голая из кабинки.
- Не выйдешь, - решил я поддразнить ее. Знал ведь, что рискованно.
- Выйду, - ответила она.
- Не выйдешь.
- Выйду!
Я испугался этого крика, но было уже поздно, она не вышла, нет, она выскочила из этой несчастной кабинки и закричала:
- Зря ты мне не верил.
Я схватил ее, потащил обратно, что было нелегко, потому что она сопротивлялась. Там попытался успокоить. Ее всю трясло, поэтому ничего не оставалось, как попросить у столпившихся продавцов стакан холодной воды. Пока его принесли, казалось, что прошла вечность. Я вылил решительно эту воду ей на голову. Это помогло, она попросила задвинуть шторки, помочь ей одеться и побыстрее уйти отсюда.
- Я теперь никогда не смогу зайти сюда, после такого…
Видя, что назревает очередной виток истерики, я решительно прервал ее:
- Мы обсудим это дома. Одевайся.
Мои слова, видимо, подействовали, она оделась, спрятала лица в капюшоне и побежала к выходу, провожаемая взглядами всех, кто был в тот день в магазине.
На улице, оценив ее состояние, я поймал такси и отвез домой.
Дверь нам открыла Тамара. Первый вопрос у той был:
- Опять?
Потом она прикусила губу и замолчала. На мои вопросы, что опять, я так и не получил вразумительного ответа.
- Он не знает, - прошептала Соня. – Если хочешь, можешь объяснить ему. Но боюсь, что он не поймет.
- Что не пойму?
- Ничего, - произнесла Тамара. – Сейчас я ее уложу под одеяло, и мы будем пить с тобой чай, а попутно разговаривать обо всем.
- Хорошо, я жду.
Пока девушки о чем-то тихо разговаривали, я сидел на кухне и глупо пялился в окно, словно стандартный городской пейзаж мог ответить на все мои вопросы. Постепенно мне начало казаться, что да, ответ тут рядом, надо только протянуть руку. Я протянул, но пальцы коснулись только холодного стекла. Секунду я глупо смотрел на свою руку, не понимая, почему так. А потом разозлился, потому что это дурацкое стекло помешало мне найти ответ на самый важный в жизни вопрос. Теперь уже поздно. От бессильной ярости я зарычал, но тут на кухню вошла Тамара.
- Извини, что так долго. У тебя время есть? Разговор коротким может и не быть.
Она устала потерла тыльной стороной ладони лоб.
- Может, чаю?
- Я бы не отказался и от чего покрепче, - сознался я.
- Покрепче? Где-то красное вино было. Не знаю, правда, какого качества.
- Неважно. Неси. Мне сегодня все равно.
Тамара притащила бутылку какого-то вина. Я даже не стал смотреть название. Она предложила выпить его не просто так, а сделать глинтвейн. Я молча кивнул и стал смотреть в окно. В окно, которое не дало мне ответа на вопрос, что делать, что происходит.
На улице тем временем уже темнело. Внизу слышались крики детей, играющих в футбол, чей-то пьяный мат. В этой многоголосице уже нельзя было разобрать тот голос, который звал меня прийти туда, где есть страна ответов. Я попытался вернуть то состояние, но у меня получилось только то, что тогда, за железной дверью. Все стихло, возник коридор. Только на этот раз он вел меня… в квартиру в соседнем доме.
Я вскочил.
- Тома, ты не знаешь, кто там живет?
Я показал пальцем в окно на 7 этаже соседнего дома.
- Не знаю. А с чего тебя это заинтересовало?
- Да просто у всех в окнах свет горит, а у них какой-то тихий огонек, то ли свечка, то ли что-то непонятное.
- И правда, - пригляделась девушка. – Странно. Ты прав. Я и не обращала внимания никогда. Может, у них пробки полетели? Или ужин романтический?
- Может быть. Но мне почему-то кажется, что там так всегда.
- Да брось ты! Соня и та не обращала внимания на эту квартиру.
- Соня? А на что она обращала внимание.
- Да на ерунду всякую. Примерно такую же. Садись давай. Извини, бокалов нет, придется вкусный напиток пить из кружек.
- Да ничего страшного. Так даже интереснее.
- Угу. Все собираюсь купить хоть что-нибудь под спиртное, да дальше планов дело не идет. Соне-то вообще все равно, из чего пить. Один раз и из бутылки прямо пила. Сказала, что хочет ощутить, что это такое – напиться прямо из бутылки. И ведь напилась. Еле ее потом спать уложила.
Я засмеялся:
- Она и мне предлагала напиться и орать песни под окном.
- Ну это она может. Ты не думай, это редко бывает. Раз в полгода, иногда и реже. Просто у нее период в жизни сейчас сложный.
- Скажи, я могу чем-нибудь ей помочь?
Тамара внимательно посмотрела на меня:
- Ты ее любишь. Этого достаточно, чтобы удержать от многих глупостей.
- Я… я…
- Любишь. И не говори, что это не так. Только она одна этого не может заметить.
- Может, это и к лучшему? – горько усмехнулся я. – Тогда она бы сбежала от меня. Без права звонить и приходить.
- Вполне вероятно.
Мы разговаривали полночи. Нового я ничего не узнал. Соня, похоже, запретила касаться некой темы, а, может, Тамара и сама не знала ничего.
- Слушай, ну ладно я, я ее люблю, поэтому не даю тьме забрать ее. А ты? Ты почему живешь с ней, укладываешь спать словно маленького ребенка?
Воцарилось молчание. Казалось, что если захотеть, это молчание можно взять в ладони, сжать и скатать в маленький комок. Но не нарушить.
Я проглотил такой же липкий и вязкий, как это молчание, комок в горле. В тишине звук прозвучал слишком громко и послужил сигналом к рассказу Тамары.
- В школе мы с Соней совсем не ладили. Она ведь и тогда была странной, могла сорваться из-за ерунды. Из-за этого в классе ее никто не любил, а некоторые, в т.ч. и я, откровенно изводили. Однажды, классе примерно в 8, нас повели всех на какую-то экскурсию. Соня тоже пошла, как ни странно. Обычно она не ходила никуда. В тот раз, похоже, ее просто отправили родители.
Так вот, во время этой экскурсии один парень из класса стал дразнить Соню. Учительница, конечно, этого не видела. Да и попробуй уследить за 26 неугомонными детьми в переходном возрасте. Это же невозможно.
Дразнил, дразнил этот парень Соню, та держалась. Сейчас я восхищаюсь ее поведением тогда. Я бы не сдержалась и врезала бы ему. Либо заплакала и убежала. А она знала, что врезать не может, тогда будут еще большие проблемы. Заплакать и убежать – это она тоже не могла себе позволить. Это только с тобой она проявляет слабость.
Так вот. О чем я? Ага, этот парень довел Соню до того, что та была на грани истерики. Колоссальным усилием воли она заставляла себя идти, делая вид, что ничего не замечает. А тут дорога как раз пошла вдоль железнодорожных путей. И я решила довести Соню из любопытства: что же она будет делать? Бежать там будет некуда.
Дальше рассказывать?
- Конечно! – воскликнул я.
- Тогда позволь налить нам в кружки добавки, пока содержимое вон той кастрюли не остыло окончательно.
- Ага.
Тамара неспешно разлила остатки глинтвейна и снова села за стол.
- А дальше было вот что. Соня не выдержала, кинулась в сторону железной дороги, там как раз проходил поезд. Один наш одноклассник, который занимался в какой-то спортивной секции, кинулся за ней, успел выдернуть из-под колес практически. Только вот удержать на узкой тропинке не сумел, еле устоял сам.
Соня тогда легко отделалась. Только сотрясение и перелом левой руки. Все.
Я же с тех пор стала ее подругой. До сих пор чувствую ответственность за тот случай. Кто знает, быть может, она не была бы сейчас такой.
- Не вини себя.
Я легонько коснулся ее руки. Тамара вздрогнула и посмотрела на меня. Дальше мы поняли друг друга без лишних слов. Она только прошептала:
- Не бойся, Соня крепко спит. Снотворное после таких истерик действует долго.
- Хорошо, - также шепотом ответил я и увлек ее за собой.

***
 Ночью я проснулся в чужих объятиях со странным чувством. Тамара пошевелилась, потом тоже открыла глаза и посмотрела на меня. Я отвел взгляд и тут увидел Соню. Она стояла на пороге, похожая на призрака. Я вскочил, начал оправдываться, но она прервала меня одним-единственным жестом и спросила:
- Почему луна сегодня такая большая? До полнолуния еще далеко.
Я машинально выглянул в окно. Луна действительно светила необычайно ярко и занимала, как мне показалось, полнеба. Потом я посмотрел в сторону двери: Сони уже не было. Не сговариваясь, мы с Тамарой побежали в ее комнату. Кровать была пуста.
В этот момент раздался щелчок: кто-то открыл входную дверь. Мы побежали туда, но дверь уже была заперта.
- Черт, - выругался я. В спешке вернулся в комнату, одел кое-как джинсы, на ходу напялил рубашку. – Где ключи?
- Вот, - растерянно ответила Тамара, протягивая связку ключей на брелке с забавным медвежонком.
- Которым открывать? А, некогда разбираться. Она же в одной полупрозрачной ночнушке на улице…
Тамара отобрала ключи, отперла дверь, схватила пальто и сказала, что пойдет со мной.
- В таком виде? – нервно спросил я, в отчаянии давя на кнопку вызова лифта.
- Да. Пошли пешком. Его не дождаться.
- Как хочешь.

***
В ту ночь мы больше не спали. Под утро, устав от поисков, вернулись домой. От ступенек в дом вели мокрые следы. Мы переглянулись.
- Тебе тоже кажется это странным?
- Да ничего странного. Мало ли. Дождика, конечно, не было, но…
- Но все равно это странная ночь, странное утро и странные следы. Идем быстрее домой. Вдруг она вернулась?
Лифт подошел сразу, так что пешком бежать не пришлось. Когда я входил в лифт, то заметил, что следы ведут наверх.
- Тамара, ты езжай. А я по следам пройду.
- Да брось ты.
- Нет, я пойду, - сказал я и за нее нажал кнопку, просунув руку в лифт.
Как только двери лифта сомкнулись, я медленно пошел по следам. Казалось, что человек, который их оставил, шел неуверенной походкой. И шел… точно, как мы раньше не заметили. Человек шел ИЗ дома. Я взбежал по лестнице до нужного этажа. Тамара уже ждала у дверей.
- Она здесь, - прошептала она. – Спит. С ней вроде все в порядке.
- Это хорошо. Можно телефон, я позвоню на работу, предупрежу, что немного опоздаю.
- Держи.
Я набрал номер, быстро переговорил, потом отдал трубку и сказал:
- Я сейчас по этим следам. Интуиция подсказывает мне, что они здесь не просто так. Они ведут из нашей квартиры. Просто ночью, в суматохе, мы ничего не заметили. По возможности не оставляй ее одну. Я еще забегу перед работой. И вечером после работы.
С этими словами я двинулся вниз, внимательно изучая все следы.
Как я уже упоминал, впечатление было, что человек шел неуверенно. Причем неуверенность усиливалась от этажа к этажу. В районе 3 этажа мне показалось, что человек, оставивший эти следы, бежал, причем бежал в панике.
Я пошел дальше. У подъезда следы были не очень четкие, а потом совсем терялись. Впрочем, я уже догадался, куда идти. В ту самую квартиру напротив. На 7 этаж.
И я пошел…

***
Дверь была открыта. Внутри горел огонек. Или не огонек. Это было что-то, что манило меня к себе. Я физически чувствовал силу этого помещения. Воздух, казалось, проваливался в легкие, настолько он был тяжелый. Вытолкнуть его составляло проблемы. Я впервые физически ощутил удушье.
И все же я вошел. Я не мог противиться этому зову. Дверь за мной захлопнулась.
- Ну все, ты отрезан, - в этом густом воздухе, густом, как бабушкин кисель в детстве, даже слова звучали как-то странно. Я помню, что однажды пробовал говорить в кружку с киселем. Полупустую. Звук был примерно тот же.
Я сглотнул слюну (или воздух) и сделал еще шаг. Огонек затрепетал в согласии. Почему я решил, что в согласии? Не знаю, казалось, что он говорит мне свои мысли. Глухим голосом.
Возникло ощущение дежа вю. Словно я тут уже был. Слышал этот глухой и тягучий голос. Он чем-то напоминал голос нашей соседки, когда та хоронила мужа. На похоронах она говорила также глухо и растягивая слова.
Я сделал еще один шаг. Странно, но пола я не чувствовал. Ни бетона, ни досок, ни ковра. Словно я шел по этому тягучему воздуху. И словно я мог идти, пока шел к огоньку. Поверни я обратно, я бы провалился. Куда? Узнавать ответ на этот вопрос почему-то не хотелось.
Так я шел довольно долго, как мне показалось. Неужели стандартная российская квартира может быть такой большой? Вспомнился Булгаков. Да нет, это же фантастика. А тут реалии. Да и дьяволом пока не пахнет.
Несмотря на странность ситуации, я усмехнулся. А как может пахнуть дьявол? Серой, что ли? Ушной. Ну-ну.
- Стоп! – сказал я себе. – Про Булгакова и серу сейчас рассуждала бы Соня, будь она тут.
И вдруг темнота пропала, стало легко дышать, и огонек погас. Я стоял посреди пустой комнаты. В ней не было даже намека на мебель. И не было ничего, что могло бы излучать такой свет.
Я подошел к окну. Было уже совсем светло, куда-то спешили люди. Все как обычно. Только вот ощущение нереальности, пришедшее на смену дежа вю, не покидало. А точнее эти два ощущения накладывались. Казалось, что я уже был в этой квартире, но она была другой. И от этого возникало ощущение нереальности. Она не может быть такой, мир тоже не такой, каким я его вижу.
Я тряхнул головой, потом посмотрел на часы и решил, что пора бы идти на работу. Мистика подождет до вечера. Может быть, вечером тут появятся хозяева, и я смогу прояснить ситуацию с огоньком.
На выходе я увидел те же следы. Странно, что в квартире их не было. И еще странно, что мокрые следы до сих пор не высохли.
Я опять тряхнул головой. До вечера. До вечера. До вечера…

***
День на работе прошел как в тумане, но начальник этого, кажется, не заметил. И то хорошо.
Сразу после работы я заскочил в ближайшее кафе перекусить, позвонил одногруппнице, узнал, что было в университете и пошел к Соне.
Дверь снова открыла Тамара:
- Я ухожу. А вы тут поговорите.
- Пока.
- Пока.
Вышла Соня. Извинилась, что ей нужно в душ. Далее вы уже знаете: мы сидели в ванной, она сняла футболку и т.д. Про то, что было ночью, она вообще не упоминала, словно этого и не было. Я ломал себе голову: а помнит ли она, что было? Или не помнит совсем ничего?
Увы, ответа на этот вопрос я так не узнал. Со слов Тамары потом я понял, что Соне что-то снилось, что она удивлялась долгому сну. Отсюда я сделал вывод, что все же не помнит. И узнать, где она была, что делала, причем тут та квартира, мне от нее не удастся. Придется самому выяснить все.

***
В следующий месяц заняться выяснением причин всех этих странностей так и не удалось. В университете нашлась масса дел, на работе приехала комиссия, да и Соня звонила как-то редко. Даже по ночам не было ни одного звонка. Я постепенно успокоился, расслабился, сделал вид, что все это мне приснилось.
Черта с два. Это было не сон, в чем я вскоре убедился.
Начался день как обычно. Накануне ночью мне позвонила Соня с очередной странной новостью:
- Я переспала с другим. Только что. Ты меня простишь?
- Почему я должен тебя прощать? – от неожиданности я сел в кровати. – Ты же не моя девушка.
- Ну я же тебе признавалась в любви, - как ни в чем не бывало заявила она. – Забыл что ли?
- Помню, конечно. Но ведь ты просила не упоминать об этом признании.
- Ага, теперь запрет снимаю. А ты меня любишь?
- Мм.. – похоже, этот звук стал моим фирменным знаком в разговорах с Соней.
- Можешь молчать, я знаю, что любишь. Я у Тамары спросила.
- Мм… , - опять промычал я. – И что же сказала Тамара?
- Что ты меня любишь и что я должна быть с тобой любезна. Вот я и переспала с другим.
- Мм…
- Я еще вот что хотела сказать: у нас с ним хреново все было. Он у него слишком большой. Мне не понравилось. Давай с тобой попробуем? Спокойной ночи.
И она повесила трубку, не дождавшись ответа.
Я же не мог заснуть весь остаток ночи. Соня призналась мне в любви, она предложила мне себя. Я был в шоке.
И это было еще не все на сегодняшний день.

***
Днем, когда я как раз шел из университета в сторону работы, позвонила Соня.
- А давай встретимся? Прямо сейчас?
- Сейчас? Извини, мне на работу надо. Это на час-два, не больше.
- Ууу… так не пойдет. Ну хорошо, жду тебя через два часа у твоего дома.
- Только не убегай, если я опоздаю.
- Не убегу. Это важно.
Похоже, что это действительно было важно. Я задумался было о странностях, тех, что месяц назад происходили, но тут автобус выкинул меня на улицу, потом было много дел, которые необходимо было спешно переделать. Этим позвонить, тем отправить электронное письмо, подготовить презентацию новых услуг и т.д. Освободился я примерно через полтора часа. Так что времени на кофе уже не оставалось. Пришлось сразу сесть на маршрутку и ехать домой.
К счастью, пробок в тот день не было, поэтому добрался я довольно-таки быстро. Возле подъезда стояла Соня, нетерпеливо потопывая изящной ножкой. Думаю, что на каблуках это не очень удобное занятие? На каблуках??? Я еще раз внимательно на нее посмотрел, благо она меня не видела. Юбка, мини-юбка, каблуки… Хм, что произошло?
- О, милый. Ты пришел? Я уже заждалась. Помнишь, я говорила, что хочу тебя. Так вот, я пришла. Бери меня. Даже юбку одела ради этого случая.
- Но… но я…
- Ты не хочешь? Тогда пока.
Соня развернулась и пошла.
- Постой. Я не говорил, что не хочу.
- Ты сомневался. Значит, все.
И она продолжила удаляться. Мои мышцы сковало странное напряжение, я не мог пошевелиться и пойти вслед за ней. Я понимал, что нельзя ее сейчас отпускать, но ко мне вернулось ощущение того тяжелого, вязкого воздуха, который словно упал в мои легкие, спустился ниже и заменил ботинки на ногах гирями.
Кое-как я заставил себя сделать шаг и тут же едва не упал. Мир вокруг сузился до небольшого коридора, сгустилась тьма, в которой была одна мысль – не упасть. И в конце этого коридора была Соня. Удаляющаяся все дальше.
Я не мог ее отпустить. В мозгу пульсировала мысль, что если я ее отпущу сейчас, то не увижу больше никуда. Эта мысль, казалось, жила отдельно от меня, от чего возникало впечатление, что нечто изнутри долбит череп. И все же я пошел. Несмотря на слабость, несмотря на мысли… я пошел за ней. И постепенно коридор стал шире. Только вот в конце Сони уже не было видно. Тогда я гигантским усилием заставил себя побежать.
Дальше провал в памяти. Следующее, что я помню, остановка. Задыхаясь так, словно меня заставили пробежать 10 километров, я попросил ее не уходить.
- Уходить? Я только подъехала. Я не слишком опоздала?
- Н-нет, - пробормотал я.
- Эй, что с тобой? Ты такой несчастный!
- Да ничего. Идем тогда ко мне.
- Ну пошли.
И в своей обычной манере Соня пошла по направлению к моему дому. Ее милые ножки в таких знакомых мне джинсах… Джинсах?? А где же юбка?
Я грязно выругался так, чтобы она этого не слышала. И решил завтра же пойти к психиатру.
Все еще на ватных ногах я поднялся вслед за Соней в свою квартиру. Она мне показалась чужой и убогой.
- Да что с тобой сегодня? – спросила Соня.
- Ничего. Скажи, ты мне когда-нибудь в любви признавалась? Только честно.
- Честно? Дважды. А что? Я же просила эту тему не поднимать.
- Глюки, - столь же честно ответил я. – Ты можешь что-нибудь сказать про квартиру напротив твоего дома, на 7 этаже?
- В доме напротив? – нахмурила лоб Соня. – Нет. Я там никого не знаю. А что такое? Твои глюки и сексуальные фантазии связаны с ней?
- Соня! – воскликнул я. – Никаких фантазий.
- Да ну тебя тогда. Это же скучно. Я вот каждую ночь фантазирую, как мы с тобой…
- Мм… - сказал я фирменную фразу.
- Ага. Может, чаю предложишь хотя бы?
Я вскочил:
- Да-да, конечно.
Перед глазами плясали веселые кружочки, которые рисовали передо мной тонкую, едва ощутимую паутинку. Казалось, что я могу ее коснуться, вот-вот. И только предметы мешают это сделать.
Бр, да что со мной такое? Тряхнул головой. Паутинка чуть дрогнула, но не исчезла. Казалось, что ею окутано все вокруг, она словно отделяла меня от мира. Я моргнул, паутинка не исчезла, но исчез туман, сквозь который доносились звуки. Я услышал шум чайника (и когда я его включил?), а также вопрос Сони:
- Ку-ку? Я говорю, что чай не буду. Пошли в комнату?
- Пошли.
Я с трудом заставил себя пойти за Соней. Было ощущение, что что-то мы делаем неправильно. Из-за этой неправильности потом мы расстанемся. Навсегда. Я не знаю, почему у меня возникло такое чувство, но, раз придя, оно меня уже не покидало.
Словно во сне я сел на диван, словно во сне я ответил на ее поцелуи, словно во сне я снял с нее одежду… все было словно во сне. Причем старом и любимом сне, который приятно видеть каждую ночь, как приятно увидеть друга после долгой разлуки. В нем не было страсти, только радость от встречи двух тел, в нем не было порывистых движений, чтобы не разрушить эту хрупкую паутинку. Паутинка сплела наши, но она же разделяла наши души…

***
После того, как все закончилось, я закрыл глаза, сел, откинувшись на спинку дивана. Соня положила голову ко мне на колени, свернулась клубочком и сказала:
- Я сама себе напоминаю кошку, которая долго хотела сметаны и дорвалась до нее. Но она ее так долго хотела, что теперь не ощущает ничего. Только опустошение. У меня было несколько парней до тебя, но такой пустоты я не испытывала еще ни с кем. Странно, правда?
- Если бы это была единственная странность…, - горькая усмешка искривила мои губы. – Если бы сейчас можно было остановить время и остаться так навечно. Твои длинные волосы нежно щекочут мою кожу, твоя голова у меня на коленях, я могу обнять тебя, поцеловать… Я этого так долго ждал. Используя твой стиль сравнений, я как тигр, долго охотившийся за ланью, поймавший ее. Но тигр долго был голоден, поэтому он переел свежего мяса. Теперь ему тяжело, лень двигаться, а уже пора выходить на новую охоту.
- Забавные у тебя сравнения. Даже пустота в душе стала чуточку меньше. Только мне уже пора уходить. Забудь о том, что было сегодня. Пока.
Соня встала, поспешно собрала разбросанную по комнате одежду, скрылась за дверью в коридор. Слышно было, как она одевается, расчесывает волосы. Как всегда, не обошлось без происшествий: я услышал какой-то грохот, потом короткий крик удивления.
- У тебя есть кошка? Почему ты раньше молчал? И где она была?
- Это не моя, соседка попросила подержать у нас, пока она в отпуске.
- А жаль, что не твоя. Она такая пушистая и милая. Знаешь, у меня всегда мечта была…- Соня вошла в комнату уже полностью одетая. – Я хотела кошку. А родители были против. Потом все же купили котенка, но оказалось, что у меня аллергия. Пришлось ее отдать знакомым. Грустно, правда?
- Угу. Как ты сейчас, аллергии нет?
- Не беспокойся. Она возникает только при близком контакте. Ладно, я все же пошла. Закрой за мной дверь.
Соня сделала предупреждающий жест рукой, чтобы я не вставал пока с дивана.
- Встанешь, когда услышишь звук закрывающейся с той стороны двери.
Она наклонилась, поцеловала меня и исчезла. Как мне показалось, навсегда. Как показало время, это только показалось. Извиняюсь за тавтологию, но она лучше всего передает мои чувства.
Некоторое время я еще не вставал, потом неспешно оделся, закрыл дверь и медленно прошел по всей квартире. Вещи хранили отпечаток ее присутствия. Хотелось одновременно и плакать, и смеяться. Я заглянул в холодильник. К моей радости, там нашлась бутылочка пива, которую я достал, посмотрел и убрал обратно. Пить не хотелось. Хотелось с кем-то поговорить. А с кем? Кто мог понять мое состояние сейчас?
И я набрал номер друга детства. Мы с ним давно не виделись, но я знал, что этот человек выслушает без лишних комментариев, похлопает по плечу и мир обретет ясность, избавившись от этой паутинки судьбы, в которую мы с Соней попали так нелепо и в которой ухитрились запутаться…

***
Дозвониться до Игоря оказалось несложно. Уже через час мы сидели в шумном кафе, как всегда заполненным студентами, и разговаривали. За соседними столиками толпа парней махала руками, что-то доказывая друг другу.
- Программисты, наверное, - кивнул в их сторону Игорь. – Выбрались из-за компов и буйствуют.
- Угу, пошли отсюда?
- Да ну, они скоро уйдут, а тут до нас никому нет дела. Рассказывай давай, что произошло.
- Рассказ долгий будет.
- Я не спешу.
- В общем больше полугода назад я познакомился с девушкой. Зовут ее Соня…

***
Домой я вернулся только в 11 часов вечера. После общения с Игорем на душе уже не скребли кошки. Точнее, так. Кошки скребли, но они коготками содрали эту проклятую липкую паутинку, которая только с виду кажется красивой. Теперь она свисала печальными клочьями, словно напоминание о том, что от судьбы не уйдешь.
Проще говоря: настроение у меня поднялось. Я включил компьютер, решив проверить электронную почту перед сном. Меня ждал сюрприз: письмо от Сони.
Сердце противно забилось. Липкое предчувствие чего-то нехорошего поднялось к горлу. Я навел мышку на письмо, закрыл глаза и дважды щелкнул. Письмо открылось. Вот что в нем было, привожу дословно, потому что стиль Сони, ее мысли вряд ли смогу пересказать.
«Привет. Наверное, странно получить от меня письмо после того, что произошло?
Знаешь, я по пути домой о многом думала. И решила честно предупредить: секса у нас больше не будет. Ты был первым парнем, с которым это было не больно, не неприятно. Но это было исключение Сомневаюсь, что еще получится. Уф, об это предупредила. Дальше. Я не собираюсь быть твоей девушкой. Я не создана для любви, как ни прискорбно это звучит. Я слишком люблю свой дикий образ жизни, слишком ценю твою дружбу, при которой можно звонить ночью и задавать глупые вопросы. Представляешь, пока ехала представила, что мы не расстались, что мы живем вместе. Нет, нет и еще раз нет.
Если хочешь, то я могу еще раз приехать, может, любовницей твоей я и побуду. Некоторое время. И то если не будет неприятно. Но только любовницей, которую не провожают за дверь, которая служит для удовлетворения потребностей и не более того. Хотя на эту роль ты наверняка можешь найти более умелую в этих вопросах девушку.
Что-то меня не туда занесло. Я ведь не об этом написать хотела. Ага, вот что. Я уезжаю. На два месяца. Куда – не спрашивай. Тамара тоже не знает. Не звони. Телефон я не беру. Если что – позвоню оттуда.
Не скучай. Целую в щечку. Соня».
Я в шоке долго читал это письмо. Буквы едва складывались в слова, слова в предложения, а предложения в смысл.
Возникали ненужные, лишние мысли. Вспомнился поход на лыжах в лес, вспомнился первый быстрый спуск на сноуборде с горы, потом вспомнил Милу, которую давно не видел. Позвонить ей, что ли? Она поймет. Не Игоря же грузить. Тот что, тот похлопал по плечу, вроде легче стало, а совета не даст, объяснить поведение Сони не сможет.
Я попытался не думать обо всем этом, прочитать письмо внимательно. Что-то важное ускользало от моего сознания. Но вот что? Я не мог понять и читал, читал эти несколько сухих строчек. Я не мог ощутить ее эмоций, ее состояния, как это было обычно. Словно глухая стена разделила нас. Нет, не стена. Паутинка, которая стала толстой и колючей проволокой. Если полезть через нее, получишь удар током. Паутинка напряглась, натянулась, стала жесткой. Нечто забрало мою Соню на ту сторону, разлучило нас. Есть только один путь – найти лазейку в этой проволоке. Иначе – я потерял ее навсегда…

***
Ночь прошла в бесполезных размышлениях. Я почти не спал. А утром нужно было на пары. Потом на работу. Так и прошел день.
Вечером я пошел сначала к Тамаре. Увы, ничего сообщить она мне не могла. Я попытался выяснить, на какую же так называемую ерунду обращала внимание Соня. Ничего существенного выяснить не удалось.
- Да подобно тебе на свет в окне, на силуэты, на выражение лица, на… не знаю на что. Я не обращала на это внимания. Какая разница? Она в очередной раз решила уехать. Сбежать от всех. Что ж, имеет право.
- Ты странно спокойна.
- А что переживать? Это не в первый раз такое. Вернется как обещала. Тем более она звонит и пишет письма. Вот если не будет весточки, тогда начну переживать.
- Ясно. Тогда я пошел. Если что, сообщи мне, ладно?
- Ладно. Пока.
- Пока.
Я вышел из квартиры со смешанным чувством спокойствия и волнения. Это означало весьма странно состояние, забытое давным-давно. Да, когда-то я уже шел вот так, уверенный в душе, что все будет хорошо, но тем не менее жаждал действия. И уверенность, что все будет правильно только если я сделаю то, что должен. Что должен? Не знаю, но знаю, что сделаю.
Странное ощущение. Не очень понятное тому, кто такого никогда не испытывал. При этом от остальных ты словно отличаешься, ты знаешь что-то такое, сделаешь что-то такое, что никогда не сделают они.
Идти до соседнего дома было недалеко, но путь занял, как мне показалось, целую вечность. Я вошел в подъезд, пешком поднялся на 7 этаж, позвонил в знакомую мне квартиру. Я заранее знал, что никто не откроет дверь, но тот я, который был где-то далеко запрятан и закутан в кокон из тонкой паутинки, вдруг дал о себе знать.
Никто не открыл, поэтому тому мне пришлось опять свернуться в коконе до лучших времен. А нынешний я открыл дверь и вошел…

***
В этот раз в квартире не было темно. Наоборот, меня ослепил свет, льющийся отовсюду: из стен, из окно, с потолка. Тонкие золотистые струи пронзали меня, закутывали, убаюкивали. Они тянулись к тому мне, который мирно спал в коконе из подобных же ниточек, они пытались достать его, забрать с собой. Я блаженно улыбнулся, отдался в их власть и… вдруг я понял. Сейчас меня лишат того, что поможет Соне. Я моментально открыл глаза и увидел, что все пропало. В комнате снова темно, как и тогда. Только вдали нет огонька, на который я привык идти.
Пока мой мозг не знал, куда идти, ноги знали сами. Я ходил по комнате какими-то странными зигзагами, пока не вернулся к точке, где все началось. Тогда вновь стало светло, только иначе. Просто обычный светлый день.
Квартира не изменилась. Все также было пусто. Только складывалось впечатление, что Соня здесь была. В воздухе витал запах ее кожи, в углу валялся диск с ее любимыми песнями, а на стене была размашистая надпись, сделанная ее почерк. Надпись гласила, что «нет ничего таинственного в этом мире. Побывав здесь, я лишний раз в этом убедилась».
Я сел прямо на пол и задумался. Соня была здесь. Что ее связывает с этой квартирой? Как она попала сюда?
Ответов, естественно, я нигде не нашел. Тогда я решил взять отпуск на работе, предупредить в университете, что уезжаю и отправиться искать Соню. Куда пойти, я еще не знал, но надо было что-то делать. Отдавать ее этой паутинке совсем не хотелось.

***
Что было дальше? Все помнится словно во сне. Я куда-то шел, кого-то спрашивал, мне отвечали, отрицательно кивая головами. Я прошел вокзалы, аэропорт, я опросил всех, кто знал Соню, я несколько раз был в той квартире, пока однажды мне не открыла дверь приятная женщина средних лет и вежливо сказала, что они недавно сюда переехали. На мой вопрос, не замечали ли они чего-нибудь странного, она ненадолго задумалась, потом ответила, что ничего не было, но они живут совсем недавно здесь, поэтому достоверно она сказать не может. А в чем собственно дело? Да ни в чем. Я просто потерял одну вещь. Безделушка, но я верю в ее власть. Если заметят нечто интересно и странное, пусть позвонят. Женщина кивнула, записала мой номер и закрыла дверь. Я остался стоять снаружи. Пора было возвращаться в реальный мир. За полтора месяца я так ничего и не узнал. Хватит скитаний. Остается только ждать…

***
Я вернулся в свою квартиру, зашел в ванную и впервые за все время посмотрел на себя в зеркало. Лицо по ту сторону не было моим: оно принадлежало человеку, который познал печаль жизни, который потерял и обрел нечто ценное, это было лицо человека, который… черт возьми, в нем проглядывали черты Сони.
Я в шоке посмотрел на себя еще раз. Потом схватил телефон и набрал номер квартиры, где жила Соня.
- Тамара? Привет. Соня не объявлялась?
- Привет. Как хорошо, что ты позвонил. Дома ее не было, но она звонила. Просила передать, чтобы ты ее встретил завтра на вокзале в три. Встретишь?
- Конечно, - машинально ответил я и повесил трубку. Соня возвращается, я схожу с ума, а мир тем временем живет по своим странным законам. Также ходят поезда, также летают самолеты, люди также ходят на работу, а по ночам либо спят, либо «делают новых людей». Сегодня радио отозвалось весьма в тему. Именно делают новых людей. То, из-за чего Соня уехала, составляет весьма значительную часть жизни других людей, для них это важно, а для нее нет. Она уехала на поиски мест, где люди рядом не ради этого. Где этого вообще нет.
И я должен был понять, последовать за ней. А я не последовал. И не приедет она завтра в 3 часа. Эта мысль была для меня настолько очевидной, что я не понимал, как не додумался до этого раньше…

***
Здесь следует пропустить мои метания и перейти сразу к событиям последнего месяца. От Сони пришло письмо. Вот его текст.
«Когда мы с тобой познакомились, я думала, что ты избавишь меня от моих навязчивых идей, ты казался спокойным, уверенным. А ты… ты в итоге сошел с ума сам и свел меня окончательно. Буквально. Я не понимала, что творю, куда еду. Ты думаешь, наверное, что про вас с Тамарой я не помню? Помню, еще как. Я ждала, что ты признаешься сам. Ты не признался, и я решила уехать. Думала, что ты найдешь меня, а ты вместо этого где-то шатался. В итоге я вернулась и сама начала поиски тебя. Как бы не так, ты умеешь скрыться. Ты сказал потом, что искал меня, ты знал, что я не буду ждать тебя на вокзал. С чего ты взял?
Какая-то квартира. С чего ты взял, что она связана со мной? Да, иногда я хожу гулять по ночам, но я никогда не была в том доме, я не знаю никого оттуда. И свет в той квартире вполне земной. Там живут люди, люди из плоти и крови, такие же как мы. Я даже сходила, познакомилась с жильцами. Вполне приятные люди, ничего необычного в них нет.
В общем… я решила сказать тебе, что не хочу с тобой больше общаться. Ты живешь в странно мире фантазий, ну и живи в нем дальше. Только без меня.
Я придумала себе когда-то парня, ты придумал круче, ты придумал меня, мои странности, мое безумие. Ты придумал вообще все. Прощай».

***
Передо мной пронеслись воспоминания о всех наших встречах, и я решил оставить ее в покое. Любовь любовью, но странности имеют предел.
Я решил написать этот текст, чтобы избавиться от переживаний. И после этого пошел в ту квартиру. В центре паутинки мерцал шар. Тягучий голос захватил меня и унес туда, где была настоящая Соня…

***
На этом сумбурные записи обрываются. Куда исчез Андрей Викторович Жестяников так и осталось неизвестным.
Через месяц пропала и та, о которой шла речь в его записях. Просто пошла в гости в соседний дом и не вернулась. Записей она не оставила.
Через некоторое время дело закрыли, а еще через некоторое все и забыли. Только Тамара помнит, что происходило, но и она старается не вспоминать. Просто обходит тот дом стороной, а окно на кухне завешано черной шторой, которую никому нельзя поднимать…