Она решила

 Она решила, что такие как Она недостойны существовать на этом свете.
 Ей не с кем было поделиться правильностью или Неправильностью такого утверждения, так как она была уверена в излишней мягкости и снисходительности по отношению к Ней окружающих.
 Просто Она всегда знала, что Она не подходит этому миру.
 Слишком плохая.
 Некондиция.
 И до сих пор неизвестно, почему и в связи с чем пришло к Ней это убеждение, только оно было всегда, сколько Она себя помнила.
 Слишком много боли Она причинила окружающим.
 Слишком Ей было плевать на всех.
 Слишком все было не так и слишком все неправильно шло в Ее жизни.
 И вот пришло Время.
 Время перемен.
 Как-то незаметно для себя самой Она обнаружила, что дальше так продолжаться не может.
 Наверное, окончательно осознание своей неполноценности и неподходящести этому миру пришло к ней после того, как Она предала самое ценное, по мнению этого мира. Предала Любовь другого человека. Бескорыстную и беззаветную. Ненужную.
 Сознательное циничное попрание чужих чувств без малейшего угрызения совести…
 Что-то внутри у Нее сломалось.
 И из вчерашней хозяйки положения Она вдруг оказалась маленькой и беззащитной, с надеждой цепляющейся за окружающих и видящей только лишь равнодушные лица, глаза, которые смотрели сквозь Нее……куда-то вдаль.
 Она хорошо понимала этот взгляд. Еще вчера Она только так и взирала на этот мир. Вдаль и сквозь.
 И вот как будто глухие стены выросли вокруг нее.
 Одиночество.
 Единственное в мире, чего Она боялась.
 Некуда идти. Не к кому спешить. Нечего ждать.
 Остановка. Отсутствие движения. Перемен.
 И Она решила перехитрить этот мир.
 Уничтожить себя. Начать все заново. Порушить все. Стереть всю память о той себе, которая так не подходила этому миру. Которая крушила и ломала. Уничтожала. Унижала. Отравляла. Отрицала.
 И Она приступила. Меланхолично. Методично. Цинично.
 Ее больше нельзя было увидеть с сигаретой. Спортивную удобную одежду сменили строгие костюмы, а удобные кроссовки и туфли – острая шпилька.
 Ее больше невозможно было увидеть в ночном клубе с пивом и в центре танцпола. А Ее непрекращающиеся шутки уже не были слышны в офисе, как раньше, разряжая в нужный момент порой накаленную атмосферу.
 Ее уже сложно было вызвонить позже 21 вечера, потому что было бесполезно. Даже если Она брала трубку, то голос ее был бесстрастный, и никому уже даже в голову не приходило позвать Ее в полночь безбашенно мчаться по ночному городу на полной скорости, включив музыку на всю катушку.
 В ее голосе появились новые нотки. Голос стал мягче. Тише. Бесстрастнее. Наверное, просто потому, что Она бросила курить.
 Отросшие волнистые волосы спадали волной на умело накрашенное лицо. И очки в дорогой оправе, наверное, даже шли Ей.
 Ее любимым чтением стали журналы по бизнесу, политике, порой для души Она перечитывала стихи любимых поэтов, а излюбленными местами проведения досуга стали театры и концертные залы.
 В Ней ничего не осталось от прежней Нее. И никто не догадывался о тех страстях, что еще несколько лет назад бушевали в этих бесстрастных красивых глазах за очками в строгой оправе. А Ей и не хотелось кому-либо рассказывать об этом. Она настолько старательно уничтожала себя, что преуспела в этом. Как, впрочем, и во всем, за что бралась. Бралась по-настоящему, а не для галочки.
 Ей было все равно. Она наблюдала за собой без какого-либо излишнего интереса, как-то безразлично. Страшно Ей стало лишь однажды. Давно. В самом начале. Когда Она посмотрела вдруг, задумавшись, в зеркало и не нашла там себя…
 Она уничтожила этот страх. Заодно.