Когда слова не нужны

Прозвенел звонок, и все добросовестные или просто не успевшие сбежать уныло разбрелись по классам. Но, не смотря на то, что «Бургер Кинг» находился на соседней улице, туда этот мерзкий школьный звон уже не долетал, поэтому ни Надя, ни три ее подруги его не услышали. Они ушли сразу после шестого, как делали это почти каждый день и сейчас открывали родную стеклянную дверь и протискивались внутрь через толпу таких же, как они, школьников, студентов, туристов. Помахав знакомому кассиру, они озябшими пальцами стали рыться в сумках в поисках кошельков, пока тот готовил их заказы, которые знал наизусть. Собрав со всех деньги, Надя пробралась к кассе и протянула их парню.
- Надо немного подождать, но я, так и быть, вам принесу. Столик все тот же?
Оглянувшись, она увидела подруг, машущих руками из последнего зала. Значит, как обычно.
- Похоже, что так. Спасибо, ты просто ангел!
Она улыбнулась и мысленно поблагодарила Бога за таких вот милых дураков. В памяти живо всплыл седьмой класс, когда им приходилась выстаивать в этих кошмарных очередях, чтоб съесть какой-нибудь кошмарный на вид и на вкус бургер и залить его не менее кошмарным «спрайтом» со льдом, больше смахивавшим на воду. «Ну а сейчас хоть в очередях не надо стоять!», - она улыбнулась. «Седьмой? Поразительно!», - Надя подсчитала в уме. Значит вот уже третий год, как они ходят сюда чуть ли не каждый день. Вот уже третий год она давится фаст фудом, который так и не смогла полюбить. Вот уже третий год они с подругами сидят за серым пластиковым столиком в левом углу последнего зала и перемывают косточки своим одноклассникам. Хотя нет, не только. На самом деле они за все это время поговорили уже обо всем – о поездках, музыке, школе, парнях, о том куда поступать и что носить, о том, кто как выглядит в последнее время, и была ли верна российская политика на Кавказе. Обо всем, кроме того, что волновало на самом деле. Странно, поначалу они ходили сюда, чтоб быть вместе со старшеклассниками. Тогда ей казалось, что, став «по-настоящему» взрослыми и независимыми они будут ходить куда хотят, делать, что хотят и как хотят. Но вот они сами в старших классах, школа стоит в центре совсем даже немаленького города, вокруг полно мест со вкусной едой, запахом кофе и симпатичными уютными зальчиками, а они по-прежнему ходят в этот выложенный кафелем и пропахший маслом и курицей «ресторан», едят с пластмассовых подносов и пьют из стаканчиков с крышечкой polarcup.
Но, поняв, что она застыла посреди коридора и пара человек, обходя ее, тихо бормочут себе под нос все, что о ней думают, она мотнула головой, прошла вперед и плюхнулась на оставленный для нее стул.
- Что-то меня на воспоминания потянуло!,- улыбнувшись протянула она, стягивая пальто и шарф и бросая их на скамейку, на которой уже примостились Ксюша с Аней.
- На что-нибудь романтичное, я надеюсь?
Саша понимала ее гораздо лучше других, и можно даже сказать, что они были настоящими подругами, вот только очень уж часто так говорят совсем не про тех «подруг». Они, скорее, были хорошими друзьями. В любом случае, Саша была одним из немногих по-настоящему хороших людей, которых Надя знала.
- Можно и так сказать. Я думала о нашем длительном романе с этим местом!
Все засмеялись. Шутка про то, что вся их жизнь проходит в «Бургер Кинге» давно стала не только любимой – она стала классикой. Тут пришел кассир, имя которого Надя никак не могла запомнить, принес их подносы и, выслушав заслуженные благодарности и признания в вечной любви и дружбе, ушел. Зашуршали упаковочные бумажки и чуть более громко зажужжали они сами. Разговор вошел в привычное русло – сейчас они обсудят события в школе, потом учителей, пожалуются на родителей, потом на мальчиков, в который раз обговорят планы на выходные и в который раз их изменят, а потом начнут вспоминать последние поездки или какие-нибудь дурацкие случаи из младших классов. Последнее время они вспоминают прошлые годы все чаще и чаще. Звучит забавно - словно они прожили целую жизнь, но ведь отчасти это и вправду так. А может это потому, что сейчас ничего не меняется, и они знают каждый свои день наперед. А может, они просто не знают как, или не хотят, или не умеют говорить о том, что для них на самом деле важно. Надя точно не умеет. И не любит. А в те редкие моменты, когда скажет, горько об этом жалеет. Так было, например, в прошлый раз. Тогда она, пожалуй, впервые за много лет рассказала что-то о себе. О себе настоящей. И рассказала тому человеку, которому хотела рассказать. Первому в своей жизни человеку, для которого она хотела стать такой, какая есть. И хотя прошло уже больше двух месяцев, она жалеет об этом до сих пор.
- Какая ты сегодня заду-у-умчивая!
Аня водила рукой у нее перед носом и смеялась. Надю всегда бесил этот смех – громкий, наигранный и какой-то жутко хамский. Да, к Ане особой любви она не питала. Как и Аня к ней. И они обе это знали. Они просто вместе ели. Было время, когда они ненавидели друг друга так, что сцеплялись при каждой возможности. И если Аня подставляла в тихую, то Надя била в открытую и наотмашь. Но со временем все прошло. Они устали и постарались найти общий язык. И нашли, а со временем друг к другу привыкли. Поэтому сейчас Надя просто изобразила улыбку и проворковала что-то насчет биологии. Все согласно кивнули и снова принялись болтать. Но сегодня Наде никак не удавалось присоединиться, поэтому она просто сползла на стуле и, по привычке разламывая крышечку на стаканчике, согласно кивала на то, как все-таки хорошо уйти из школы. Она и правда так думала. Вырываясь «на волю» она радовалась так же, как и приходя на первый урок. И если, начиная день, она ждала чего-то, ждала каких-то перемен (как в жизни, так и между занятиями), то после пятого или шестого урока, когда она в очередной раз убеждалась, что ничего не произойдет, она радовалась не меньше, выходя на улицу из здания, в котором вдруг становилось нечем дышать.
Так было и сегодня. Так было эти два месяца. Так было каждый день. И на каждый день она надеялась. А когда очередной день проходил, она винила себя за то, что ничего не сделала, за то, что постоянно убегает, а больше всего за то, что по-прежнему чего-то ждала.
- Мне надо бежать. Прости, что не смогу с тобой зайти в книжный – надо с сестренкой посидеть. Давай завтра, ок?
Саша, взглянув на часы, начала быстро собраться. Она выглядела виноватой – знала, что Надя не любит оставаться наедине с Ксюшечкой и Анечкой. Отпив немного «колы» Надя улыбнулась.
- Да все в порядке. Завтра так завтра.
Она и правда не обиделась – Саша в ее глазах была героиней. С легкостью оставалась отличницей, тогда как Наде стоило полениться, и она съезжала на четверки, сидела с малышкой, знала, чего хочет, и всегда этого добивалась. Поэтому она ей многое прощала – знала, что сама еще тот подарок! Обнявшись, они попрощались, и Саша ушла.
Зато вместо нее появился тот, кого Надя, честно говоря, ожидала сегодня увидеть. Потому что кроме традиции в этом году у нее была еще одна причина сюда приходить, причина, которую она отказывалась признавать. И все-таки сидела в два раза дольше обычного. И все-таки чего-то ждала. Или кого-то?
Она улыбнулась и помахала Леше рукой. Он тоже улыбнулся, приземлился на освободившийся рядом с ней стул, поставил поднос и чмокнул ее в щеку. Она терпеть не могла, когда он так делал. Потому что ей тут же хотелось броситься ему на шею и не отпускать никогда-никогда. Но вместо этого она тоже легонько коснулась губами его щеки и сказала что-то вроде «Привет! Как дела?». Она знала, что будет дальше. Ксюша с Аней бросятся обниматься, начнутся эти жеманные смешки, хлопанье ресницами и двусмысленные вопросы. Он, чтоб этого всего избежать, примется рассказывать очередную историю – в них у него никогда нет недостатка. Тогда-то она и сможет смотреть ему в глаза, слушать и улыбаться, потому что хочется улыбаться, и смеяться, потому что ей и вправду смешно. Так все и было.
Надя всегда удивлялась, слушая рассказы подруг про то, как «при виде Него я словно к земле приросла, вся покраснела, не знала, что сказать и несла полную чушь»! Потому что сама-то она и вида не подавала. Всегда мило улыбалась, легко разговаривала о всякой ерунде, слушала, кивала, шутила. Как с любым из знакомых. Ну, почти. Конечно, немного мялась, терялась, была не такой веселой, как обычно, но это было незаметно никому, кроме нее. Ну и, может быть, Саши.
Но вот он и вправду начал рассказывать очередную порцию своих «баек». Самое смешное в них то, что все это правда. Но сейчас она улыбается не поэтому, а просто из-за того, что невероятно рада его видеть.
 Жаль только, она так и не заметила, что с самого прихода он сам смотрел только на нее.
Надя была красива. То есть не той броской, яркой красотой, которая так популярна в школе, а просто красива. На первый взгляд казалась милой – мягкий овал лица, большие серые глаза, только слегка поведенные, длинные ресницы, длинные золотисто-русые волосы, которые она обычно собирала в какое-то подобие пучка или носила высоким хвостом. Небольшого роста, но с хорошей фигурой и длинными ногами, она всегда по-настоящему хорошо одевалась - умела и любила. Не признавала только мини-юбки и шпильки. По крайней мере, на себе. Она была из тех, кто не сразу привлекает внимание, но если посмотришь, отрываться уже не хочется. Вот и Леше не хотелось. Надя была ненамного младше него – какие-то полтора года – но в лице у нее еще оставалось много детского. Хотя в какие-то моменты она казалась ему гораздо старше, чем он сам.
Как бы ей хотелось знать, о чем он на самом деле думает. О чем он думает, когда смотрит на нее? Если б она знала, то раз и навсегда со всем покончила – либо просто сказала ему, что чувствует, либо…просто забыла его, постаралась забыть. В любом случае было бы покончено и с бессонницей, когда она уже которую неделю спит по три часа, с этими глупыми современными романами для девушек от 15 до 30, с беспричинными слезами, истериками, ссорами со всеми подряд, с битьем посуды и жалобами тем немногим, кому она не боялась жаловаться. Она перестала бы рвать фотографии, что потом склеивать их по кусочкам, начала бы нормально учиться, нашла себе занятия, как все прошлые годы. Вот только смогла бы она забыть? Как бы она пережила, если б наверняка узнала, что, глядя на нее, он не чувствует ничего. Или, что еще хуже, жалость. Как ей тогда быть? Ведь, хоть раньше каждый ее день был расписан по минутам, она не чувствовала, что живет. Она как будто проживала чью-то чужую жизнь. Как ни странно, только встретив Лешу, она задумалась, а чего же она хочет на самом деле. Ведь раньше она всегда знала, что должна делать. Всегда находила единственно верное решение. А сейчас каждый день мечется из стороны в сторону. Она вдруг поняла, что все, что она делала раньше, что казалось таким важным, не имело смысла. И хотя это открытие ее нисколько не обрадовало, сможет ли она стать такой как раньше? Сможет ли все вернуть обратно?
«Я запуталась. Мне нужно время. Мне просто нужно передохнуть и подумать. Мне нужно просто попытаться разобраться. Во всем. Вот только у меня нет времени, и никто не даст мне эту передышку, пока я не разберусь с главным», - эта мысль как-то внезапно появилась в Надиной голове и никуда не исчезала. Наоборот, она становилась все назойливей и назойливей. И. слушая Лешу, улыбаясь ему, Надя начинала понимать, что нашла тот единственный выход. Она начала понимать, что, сколько бы она не думала дальше, другого она не найдет – его просто нет. «Не могу. Я не смогу. Я боюсь, я не знаю, что сказать». И тут ей вспомнились слова, которые она запомнила. Запомнила, несмотря на то, что потом было многое, очень многое сказано…
- Я с Богом не в ладах.
Он провел рукой по светлым волосам и улыбнулся, одними глазами. Она уже полюбила эту улыбку и эти глаза.
- Я, пожалуй, тоже. Но, надеюсь, Он когда-нибудь обратит на меня внимание.
Она улыбнулась, но как-то грустно. «Вот черт, когда выпьешь, притворяться куда тяжелее», – мелькнуло в ее голове. Он внимательно смотрел на нее. Долго, словно пытался под этой ироничной и забавной девушкой разглядеть кого-то другого. Ту девушку, которая уже давно научилась прятаться под маской благополучной и довольной жизнью милашки. Но самое странное, что она вдруг почувствовала, что они и вправду может, может ее разглядеть. Тут она вдруг покраснела и опустила глаза. Но самое странное, что ей вдруг захотелось, чтоб он ее разглядел. Она закусила губу. На ум не приходила ни одна фраза, чтоб разрядить обстановку. И тут она услышала.
- Он уже обратил. Он наделил тебя внешностью, умом и характером.
Когда она смогла поднять глаза, он все еще смотрел на нее. В тот день они встретились первый раз. В тот же день он пообещал, что никогда ее не оставит
… «и характером» эхом отдалось в голове.
- Алло! Да. Да. Ну конечно мы пойдем! Конечно! Не знаю. Я спрошу, но… Ладно. Через пять минут? Ок.
Ксюша повесила трубку.
- Ну, Ань, идем с мальчиками в бильярд. Ты пойдешь, Надь?
- Нет, у меня сегодня занятия. Идите. Передавайте им привет.
Надя никогда не ходила с ними. Все это знали. И каждый раз спрашивали.
Надина любимая парочка, что-то возбужденно обсуждая, выпорхнула из-за столика, расцеловала их с Лешей и унеслась. Если б не грязные подносы, словно их и не было.
Ну вот, они остались вдвоем.
Они переглянулись, улыбнулись. Перебросились парочкой фраз насчет Ани и Ксюши, посмеялась. Замолкли. Они уже очень, очень давно не оставались вдвоем.
- Ну как ты?
Он посмотрел на нее. Прямо как тогда.
- Я? Хорошо. Все хорошо, как видишь. Жива пока!
Она пыталась отшутиться. Она всегда так делала, когда терялась.
- Вижу? Да я в последнее время почти и не вижу тебя. А что ты имеешь ввиду под хорошо?
Надя взглянула на него. Он не улыбался. Ей показалось, что смотрит он как-то озабоченно. А может и нет.
- Ну…хорошо, это так как сейчас есть!
Она рассмеялась. Неубедительно.
- Помнишь, ты еще тогда сказала, что плохо врешь. Ну так ты правду сказала – врешь ты ужасно.
Надя отвернулась. Она все помнила.
Ей хотелось крикнуть: «Это только тебе я не могу врать!» Но она этого не сделала.
- Я тогда много чего лишнего наговорила.
Теперь она тоже не улыбалась.
- Прости, наверное, не стоило вспоминать.
- Наверное, не стоило.
Он выглядел растерянным. Или расстроенным? В любом случае, Надя не хотела портить ему настроение. Она снова заулыбалась. Только уже не насмешливо, а очень мягко.
- Да ну, что это я – наоборот всегда приятно вспомнить!
Вместо ответа он тоже улыбнулся. Надя теребила стаканчик в руках. Сейчас она еще может отшутиться, перевести тему. Они немного поболтают, и он уйдет. И все останется по-прежнему. Просто пока все так, как есть, она может хотя бы надеяться, может вот так вот просто сидеть и говорить с ним. А если она скажет ему – все изменится. И она не знает, в какую сторону. Скорее всего, ей придется научиться жить без него. Вот только теперь она не знает, как это сделать. А с другой стороны… «Решила так решила! Я слишком устала, у меня слишком болит голова, и я не могу выспаться вот уже много недель. И мне уже надоело сомневаться. Хватит с меня!», - Надя подняла голову. «Какие же у него глаза чудесные. Если бы он взял меня за руку, было бы легче… Ну ладно, уж как есть!». Вдох. Выдох. Надя уже не улыбается. Она вдруг стала такой, как в тот день – их день. День, когда не нужно было улыбаться, не нужно было говорить – они просто были вместе, и она словно светилась изнутри. А в глазах была только нежность.
Леше вдруг захотелось обнять ее, коснуться волос, почувствовать, как она дышит, почувствовать ее. Захотелось вернуть все обратно. И просто быть рядом. Вот только как, он не знал.
 - Знаешь, я тут подумала…
Ее голос заставил его очнуться. Он снова посмотрел на нее. Нет, ему не показалось – она такая же, как тогда. Странно, с тех пор он ее такой не видел.
 - …подумала, что вот уже и первый снег выпал, а, значит, уже и Новый Год скоро. Вот. А к новому году, говорят, нужно разобраться со всем, что было в прошлом году. Я раньше как-то над этим не думала, а сейчас… сейчас решила, что это очень даже мудро. Поэтому…
Она запнулась. А он никак не мог понять, к чему она несет весь этот бред. Да Надя и сама этого не понимала.
 - …поэтому я решила тебе все рассказать, как есть. Только знаешь, я плохо говорю, так что лучше меня не перебивай, хорошо? Знаю, что ты согласен. Ну…
За окном падал снег. Под ногами людей он превращался в грязное месиво, но из окна было видно только как пушистые снежинки носило ветром из стороны в сторону и забрасывало ими все вокруг. «А тогда шел дождь… И в его куртке я выглядел просто кошмарно!», - Надя только удивлялась, откуда у нее в голове именно сейчас столько бредовых мыслей.
 - …начну, пожалуй, с начала… Я в тебя влюбилась еще когда мы только познакомились. Не могу назвать точное время и место, но определенно в тот день. Поэтому я и тогда, и потом вела себя как полная дура. Ты был первым и единственным, в кого я влюбилась. И что делать, я не знала – это в мои планы, в мою чудесную размеренную жизнь никак не входило. Я прекрасно знала, что у нас ничего не выйдет. Знала, что, как только мы вернемся, все закончится. Знала, что ты со мной никогда не останешься. Наверное поэтому никак не хотела тебя отпускать. Когда мы вернулись, я не могла понять, как так вышло. Не могла понять, почему ты был там со мной – хотя я и сейчас не понимаю. Вот только, все зная и все прекрасно понимая, я почему-то каждый день пыталась тебя увидеть, и скучала, если тебя не было. И чувствовала себя абсолютно счастливой, если ты даже посмотрел на меня. И постоянно думала о тебе. И сейчас думаю. И как я влюбилась в тебя тогда, так и сейчас влюблена. Но ты не волнуйся, я как-нибудь себя отучу от этого – просто нужно время… Ну вот, пожалуй, и все. Прости, не нужно было все это на тебя вываливать. Просто… мне нужно было сказать. Молчи.
 Надя резко поднялась, схватила куртку, повесила на плечо сумку и снова повернулась к Леше. Глаза очень уж блестели, а слегка улыбающиеся губы дрожали.
- Я лучше пойду. Пока еще могу улыбаться. Прости, что испортила аппетит – хорошего тебе дня.
Она развернулась и пошла к выходу. «Пятка-носок, пятка-носок…». – диктовала она себе при каждом шаге, как на танцах. Голова кружилась, в ушах звенели ее собственные нелепые слова, и она чувствовала, что сейчас разрыдается.
 - Постой!
Надя обернулась. И тут же из глаз хлынули слезы. Она попыталась остановить их, прижимая ладони к глазам – бесполезно. Тогда Надя попыталась рассмеяться, но это больше походило на всхлип.
 - Ну вот – ты все испортил. Не нужно было ничего говорить.
 - Знаю. Я и не собирался.
Одной рукой взял ее руку. Другой – коснулся мокрой щеки. Странно, но слезы больше не текли. Он стирал их с ее щек и смотрел, смотрел, смотрел. А она, сама не замечая, тянулась к нему, все ближе и ближе к этим глазам… А потом он целовал ее. Целовал губы, щеки, нос, еще влажные глаза, гладил волосы. То прижимал ее к себе, то слегка отстранял и всматривался в заплаканное лицо – так, словно не мог насмотреться. А ей хотелось то плакать, то смеяться, такой счастливой, такой любимой она себя чувствовала.
Когда они смогли немного успокоиться, Леша вдруг снял с шеи любимый Надин шарф и протянул ей.
 - Ты, кажется, забыла.
 - Оставь себе.
Он замотался в шарф и улыбнулся Наде. А Надя шмыгнула носом и улыбнулась ему. Так они и стояли посреди коридора «Бургер Кинга», держались за руки и улыбались друг другу. А что тут можно было сказать?