Праздник

Василий меня покорил, и вечером я помчалась на всех парах к нему, и оказалось, что адрес вымышлен.
К тому времени я успела уже натоптать лодыжки, и почувствовать, что этот мужчина моя жизнь.
Ведь накануне именно он осыпал меня розами, и палил фейерверками.
Мы побывали с ним в клубе «Марго», и выпили дюжину бутылок с блестящими этикетками.
Это был праздник, и я не хотела, чтобы он заканчивался.
Похоронив Василия заживо, и перевернув его трижды в гробу, я отправилась в клуб «Манго», и, отчеканивая стойкой тысячи долларовой Левретки, грациозно уселась, устелив шлейф шарфа из бархата и духов «Без плауэр».
Акция моя была крупно масштабной.
Мужики ломились и стонали, около меня скоро не осталось ни одного места, и передо мной стояло 25 бутылок с блестящими этикетками, и о чудо, показался хребет моего ненаглядного, но это меня нисколько не обрадовало, потому что…
- Покойники не ходят,- важно сказала я ему, и отвалила первой, за мной уходил целый полк ухоженных и главное живых кавалеров.
А накануне ведь именно с Василием я лежала в цветастой маечки, и он хрюкал мне в затылок как отчаянно он меня любит.
- Ох, мужики, мужики, все дураки, все! – говорила я плотному косяку окружавших меня стриженых голов, допивая 25-ю... бутылку, и прохрюкивая как я люблю кого – то, уходя из зала.
Наутро, айсберг разброшенных вещей и пуховой перины, кружившийся по комнате, медленно приводил меня в чувство. На кровати, приткнувшись ко мне, спал Василий.
« Значит это судьба, нет, это злая судьба», уже твердо была уверенна я и входила в «Гримиру» - новый ночной клуб, и ко мне навстречу шел новый мужчина, и это нам пели: - О, мами, мами, о…
И уходя, я кружилась в лаврах и понимании.
А утром, я проснулась с ним, с Василием.
И в голове медленно плыл туман, и ноги бокалами покоились на его голой спине…
- Марья Ивановна, Марья Ивановна, – тряс меня за плечо жиденький голосок.
- А? Где? Чего.
- Да это я, Марья Ивановна – бурчал Озольников- маленький дуралей из 8-б. – Можно мне выйти, Марья Ивановна?
И это я - его учительница, не педагогически кричала на него:
- Не мешай мне спать, дурак.
И я видела снова его – Василия, и он перебирал моих плечиков косточки и дарил колечки.