Храм тысячи радуг

"Интересно, куда меня занесло на этот раз?..." - как всегда первым проснулось любопытство.
Любопытство - это не тот зверь, на которого можно долго не обращать внимания, именно любопытство толкает меня, обычно очень прагматичного и рассудительного человека на самые безумные авантюры.
Вот и сейчас я, движимый, прежде всего, любопытством, осторожно приоткрыл правый глаз...
Открывшаяся панорама так меня заинтересовала, что пришлось широко распахнуть оба глаза и завращать башней, обозревая окрестности.
Во все стороны, вплоть до самого горизонта, обозначившегося маревом колеблющегося раскалённого воздуха, уходила равнина, покрытая сухой, каменистой почвой красноватого оттенка.
По всей равнине были хаотично разбросаны прозрачные кристаллы, размерами от песчинки до небольшого домика.
Подняв голову, я увидел солнце.
Почему-то его яркий свет не доставлял моим глазам никакого беспокойства, поэтому я довольно долго его рассматривал. Определённо оно было несколько крупнее того, к которому я привык, и было к тому же совершенно белое, с чётко видимой короной.
"Белое солнце пустыни" - мелькнуло в голове.
Солнце раскаляло воздух, заставляя его дрожать и размывать очертания отдалённых предметов, умом я понимал, что должно быть невыносимо жарко, но моему телу жара оказалась до форточки...
Закончив рассматривать солнце, я повнимательней присмотрелся к кристаллам, своими многочисленными гранями преломляющим и отражающим лучи светила.
Возможно, это был самые настоящие алмазы, уж больно красиво они разлагали свет на составляющие спектра, проецируя на землю возле себя разноцветные пятна преломлённого света.
По всей равнине сверкали белые, синие, красные и зелёные звёздочки отражённого света. Особенно меня впечатлила глыба, размером с небольшого слона, сиявшая метрах в 50-и от меня, чуть ли не ярче солнца.
Попривыкнув к окружающему пространству, я решил сделать то, что у меня обычно очень неплохо получается: пойти куда глаза глядят, без особой цели и на максимальное расстояние.
Окружающее пространство незамедлительно стало меняться: одни кристаллы потухли, другие зажглись, третьи изменили цвет.
Я шёл и с удовольствием наблюдал, как ближние кристаллы вспыхивают и гаснут, а дальние - степенно меняют цвет и яркость, по мере моего движения.
Завороженный пляской огней я шёл и шёл вперёд, и далеко не сразу заметил, что на горизонте, из-за плывущего воздуха, как будто оторванная от земли, нарисовалась какая-то конструкция. Впрочем, нарисовалась она прямо по курсу и через некоторое время я обратил на неё внимание, а обратив, я шёл уже прямо к ней.
Через полчаса ходьбы я подумал, что конструкция-то не маленькая, ещё через полчаса - что очень даже большая, а ещё через час - что Останкинская телебашня по сравнению с ЭТИМ просто жалкий сортир на пригорке.
Ни к селу, ни к городу вспомнилась "Алиса в Зазеркалье" - "...Я видела такие горы, по сравнению с которыми эта показалась бы тебе канавой!..."
Конструкция при ближайшем рассмотрении оказалась гигантским усечённым конусом, образованным рядами колонн, которые по мере их приближения к центру увеличивались в высоте и диаметре. Каждый последующий ряд колонн был слегка смещён относительно предыдущего по часовой стрелке, из-за чего в промежутках между колоннами можно было увидеть разве что колонны последующих рядов.
Между колоннами то тут, то там были переброшены балки, тянулись блестящие металлические трубы, петляли маленькие лесенки и мостики, вначале огибая колонны, а ближе к центру, когда диаметр колонн стал достигать 10-и метров, то и прямо сквозь них.
После десятого ряда на колоннах и на полу стали появляться письмена, обильно подсвеченные разноцветными бликами кристаллов, вделанных в колонны.
Прошло немало времени, прежде чем я дошёл до центра этого огромного сооружения, колонны стали поистине циклопическими - около 30-и метров в диаметре и метров 200 в высоту.
Последний ряд образовывал широкий круг, в центре которого стояла ещё одна колонна, с множеством уступчиков, портиков и зеркал. Откуда-то сверху центральной и колонн последнего ряда сбегали множество водопадики, разбиваясь и дробясь об уступы и балки.
Вода плотным туманом мелких брызг висела в воздухе и сверкала сотнями радуг...
Подходя к центральной колонне, я увидел, что радужный узор меняется с каждым моим шагом, стремительней калейдоскопа. Я нарезал множество кругов вокруг центральной колонны, то приближаясь к ней, то удаляясь, и всё никак не мог насмотреться на радужные узоры...
И тут я проснулся...
Проснулся от ужасного грохота, доносившегося из сортира.
"Мерзкое животное!..." - пробормотал я сквозь сон и стал нашаривать под кроватью оружие возмездия за поруганный сон - тапок.
Я сразу понял, что источник грохота - кот, который считает своим долгом оповестить громким мявом или грохотом параши (т.е. тазиком с решёточкой, специально предназначенным для отправления естественных кошачьих нужд) оповестить о том, что он нагадил.
Нашарив тапок, я мощным броском направил его к закрытой двери в комнату. Тапок с грохотом ударился об дверь и упал. Из-за двери донёсся суматошный скрежет когтей буксанувшего на скользком линолеуме кота. Обретя сцепление с полом, кот умчался в другую комнату и запартизанился под диваном.
"Кот-дристун!" - с раздражением подумал я - "Ну, скотина, молись своему кошачьему богу, если я сон не вспомню!"
Я и правда начисто забыл свой сон, как это всегда бывает при "насильственной" побудке, помочь тут может только патентованное средство от МФ: тут же снова задремать, сосредоточившись на том немногом, что ещё помнилось (практически достаточно даже воспоминаний типа "ведь было же что-то?") что я и проделал...