Автобус

 Один хороший человек, Александр Парфенович Скоробогатов, решает навестить свою престарелую тетю.

 Навещать теть - гражданский долг каждого хорошего человека, и поэтому ровно в десять утра Александр Парфенович с торжественным видом и полным портфелем гостинцев прибывает на автовокзал, так как горячо любимая старушка живет в соседнем городе; точнее, чуть-чуть не доезжая до соседнего города, возле автобусной остановки с поэтическим итальянским названием "Мандрыччино".

 Ехать было каких-нибудь двадцать минут, погода стояла прекрасная, маршрут был знакомый, душа пела песни, и Александр Парфенович ей тихонько подпевал. Радость, правда, немного огорчало отсутствие пока автобуса: на предыдущий он не то, чтобы опоздал, а просто тот ушел на десять минут раньше, а новый должен появиться с минуты на минуту, да что-то не видать.

 Проходит четверть часа, полчаса, час, пустынная вначале платформа быстро заполняется желающими ехать, а ехать-то - и не на чем! Последний раз добросовестный племянник навещал тетю лет пять назад. В те времена автобусы ходили каждые двенадцать минут...

 Когда воняющий бензином памятник отечественного автомобилестроения подкатывает к остановке, Александр Парфенович уже начинает серьезно беспокоиться за успех своего предприятия. Но - все хорошо, что хорошо кончается! Автобус для чего-то ерзает взад-вперед вдоль платформы, заставляя толпу озверело бросаться из стороны в сторону в благородном стремлении оказаться ближе к двери, чтобы занять сидячие места, и, продолжая урчать, замирает. Александр Парфенович, неоднократно сброшенный под машину и каким-то чудом каждый раз выскакивавший из-под колес, мужественно держится в авангарде штурмующих, и не зря: заветные "райские врата", видимо, услышав его по этому поводу молитвы, останавливаются в аккурат напротив и со злобным шипением разверзаются.

 Сопровождаемый полным черной зависти взглядом старушки, тщетно бьющейся, точно муха об окно, об спины последнего ряда, он поднимается на ступеньку.

 Александр Парфенович поднимается на ступеньку, а на второй ступеньке его встречает водитель. И ласково говорит:

 - Билетик.

 Александр Парфенович протягивает приготовленный полтинник и поднимает ногу, желая идти дальше.

 - Посадка только по билетам! - строго сообщает водитель и обращает взор к народу: - Граждане, кто не взял билет - берите в кассе. Посадка по билетам!

 - Вот - деньги, - уточняет Александр Парфенович, полагая, что водитель недопонял его первый жест.

 Однако тот еще больше загораживает пузом проход:

 - Только по билетам. Идите в кассу.

 - А вы что, не продаете билеты? Как же ж дальше, на остановках, садятся?

 - Продаю.

 - Ну так и дайте мне билет.

 - Не можно. Дальше, когда отъедем, можно. А на вокзале - нет.

 - Так давайте я передам, когда отъедем.

 - Что, я вас бесплатно сейчас повезу? Идите в кассу, не морочьте голову. Граждане, все взяли билеты в кассе?

 Александр Парфенович намеревается еще торговаться, но, видя, как толпа сердится и ругается, что он "держит собой проход", и уже кто-то его два раза ущипнул за ногу, сдается и, мгновенно вытесненный сплоченным единой целью народом, бежит в кассу.

 В кассе вдруг оказывается, что надо платить не пятьдесят тысяч, а шестьдесят: эти дополнительные десять тысяч кассирша берет как бы за свое личное обслуживание и без них давать билет ни за что не соглашается. Пока идут яростные дискуссии и споры, и ищется в карманах дополнительная, "кассирская", сумма, автобус успевает до отказа нафаршироваться и, едва Александр Парфенович ставит ногу на подножку, дверь с лязгом захлопывается. Автобус, словно бык перед стремительным броском, несколько раз рявкает мотором.

 Так бы и ехать Александру Парфеновичу: одной ногой стоя в автобусе, а другой - маршируя пешком по дороге до самого пункта назначения, но, к счастью, севшая последней бабка начинает радостно кричать, что "человека дверями задавило!", и дверь снова открывается, а пассажиры еще пуще прежнего ругаются.

 Теперь оказывается, что Александр Парфенович не влезает. Полгорода влезло, а Александр Парфенович не влезает. Но не испугать этим многоопытного русского человека! Покричав для разминки: "Пройдите в зад, зад же пустой!", он шумно выдыхает воздух и приступает к выделыванию руками и ногами всевозможных кренделей, повторив которые в другом каком-нибудь месте, запросто мог бы загреметь в психбольницу или, по крайней мере, растерять всех своих друзей и знакомых. Наконец складывается тот единственный вариант, который позволяет коварной двери захлопнуться, а умиротворенным пассажирам заняться молчаливым созерцанием ушей и затылков друг друга.

 Трогаются. Доезжают до первой остановки. Останавливаются.

 Дверь шипит и не открывается: некуда. Те, кому выходить, начинают волноваться.

 - Отпускай, кричат, дверь. Выйди, потом зайдешь!

 А Александр Парфенович в ответ только еще больше ноги растопыривает и руками упирается, не хочет выходить: боится снаружи остаться.

 - Да выйди же, выпусти их. Больше места будет, - вмешиваются пассажиры.

 А те, что выходят, тоже опасаются внутри остаться, ругаться начинают: "Выпускай, говорят, козел!".

 Выпихивают таки Александра Парфеновича из машины.

 Выходят двое, заходят новых пятеро. Теперь Александр Парфенович, ехавший перед этим зажатый между бабкой и дверью, совсем врастает в старушенцию, образовав с ней некое автобусное чудище с двумя головами и четырьмя руками.

 - Вы хоть дышите в сторону, - говорит он ей. А та лишь огрызается и свой шестидесятикилограммовый мешок ему на ноги старается поставить.

 Только отъехали - бац, опять остановка. Стоит автобус, стоит, а дверь не открывается. Проходит минута, другая, пятая, полетел слух, что бензин кончился. Пассажиры беспокоятся, в окна выглядывают. С задней площадки кричат: "Шофер! Открой задний проход!" - видно, решили дальше пешком топать. Наконец поехали. Оказалось, просто водителя не было: он в магазин за сигаретами ходил.

 И тут вдруг бабка помирать собирается. В прямом смысле слова. Глаза закатила, головой об Александра Парфеновича оперлась, мешок больше не караулит. Александр Парфенович старается от нее отлипнуть, повернуться как-нибудь. И тут автобус на полном скаку - как налетит на яму! Александр Парфенович - как потеряет равновесие, как схватится за мешок! А бабка раззевает глаза и как заорет: "Караул, кричит, грабят! Ты гля, кричит, какой народ! Только вздремнулося - чуть мешок не уперли!".

 Александр Парфенович, не зная что ответить, притворяется, конечно, будто бабкины слова относятся не к нему, поворачивается к окну - и прямо подскакивает от того, что там видит.

 - Водитель! На Мандрыччино останови! - старается он перекричать бабку.

 - Не можно! - тоже кричит в ответ водитель. - У меня здесь нет остановки. Это экспресс.

 - Как это - нет?! По дороге всего пять остановок. Что это за экспресс такой?! Останови, пожалуйста!

 - Не можно!

 - Надо было на маршрутке ехать, - советуют пассажиры. - Она везде останавливается. И цена та же.

 - Не пускайте его! - встревает бабка. - Везите в милицию. Там разберутся...

 Тут Александр Парфенович поднимает над головой свой портфель с гостинцами, свободной рукой хватает бабку за нос, прерывая поток ее красноречия, и говорит такие слова:

 - Останови, блин, шофер. А то я сейчас тут вас всех бомбой ухадокаю.

 Автобус едет дальше. Пассажиры смеются, подкалывают.

 - Ну все! - говорит тогда Александр Парфенович. - Взрываю!..

 Все вдруг сразу замолчали. Тихо так стало. Машина остановилась. Дверь открылась. Как в сказке! Только одна бабка булькает, как чайник, и нос пальцами трет.

 Вышел Александр Парфенович и пошел к любимой тете.

 Тетя его встретила хорошо: накормила, успокоила, пригласила еще заходить - как время найдется. И на прощание баночку маринованных огурчиков дала...

 Такая вот случилась с человеком обыкновенная история. А на днях видели Александра Парфеновича входящим в магазин велосипедов и велосипедных принадлежностей. Видать, понравились ему теткины огурчики!