11. Отец

В тот день к Ивановым, соседям Прохора, опять приехали родственники.
Ранним пятничным утром дом заполнился весёлыми криками, которые не умолкали до вечера. Марья Петровна, хозяйка, коротко перебегала то к бане, то в сарай, то в курятник. Сопровождаемая маленькой неотступной тенью в лице трёхгодовалой племянницы, она что-то неровно бормотала, с непривычки заплетая языком.
Прохор, наболело вытянув ноги, сидел перед своим опустелым домом на скамейке, наблюдал за хлопотами соседки. С непривычки прислушивался, не позовут ли в дом: сын как два года назад ухал жить в город, жена же, Авдотья, умерла в начале прошлого лета.
Сын временами писал письма, после смерти матери несколько раз приезжал, но Прохора всё равно давило ощущение собственной ненужности.
- И вроде не старый ещё, - вздыхал он, - а уже смерти жду...
Закостенело потянувшись, старик поднялся со скамейки и зашёл в дом, припал к прохладной двери.
- Гыя-гыя-гыя... - донёсся с улицы голос Артёма, соседского мальчишки, перегоняющего гусей из небольшой оградки в поле в свой хоз-двор.
Глубоко вздохнув, Прохор подошёл к окну, уселся на стул: последнее время большую часть дня он проводил или на лавочке у дома, или здесь.
Через дорогу, перед окном, пробежал петух, где-то сбоку звонко прокукарекал. Держа в клюве червяка, пронёсся молодой индюшонок. За ним побежало два, таких же, как он, похожих друг на друга, собрата.
- Кукареку! - вновь прокричал петух.
Прислушавшись, можно было уловить попискивания молодых цыплят за окном, временами раздающиеся крики куриц - все те звуки, которые наполняют летом любую деревню.
Вздохнув, старик решил попробовать уснуть, протащился к металлической прогнувшейся кровати. Ещё до смерти жены его начала мучить бессонница. Кровать была и другая, в более хорошем состоянии, но Прохору всегда нравилась эта: раньше она была не хуже других, но когда она прогнулась, у старика осталась привычка спать на ней.
Скинув затёртые тапки, Прохор устроился на кровати, задремал.
- Прохорыч, сын звонит! - раздался с улицы крик Марьи Петровны и старик, по-молодецки вскочив на ноги, суматошно надев тапки, выскочил на улицу: к соседям, к телефону, сыну.
Старик пробежал через двор к соседям, оставив хозяйку далеко позади, влетел в прихожую и вцепился в трубку.
- Алло!
- Алло, папа, это я.
- Да, я понял.
- Послушай, я завтра не приеду - дела... Так что в следующие выходные.
- Ладно, сынок... Как ты там, в городе?
- Всё хорошо. А у тебя?
- Как обычно.
- Ну ладно, отец, пока! - а то я с сотового.
- Пока!.. - Прохор судорожно сжал трубку, из которой уже неслись гудки, немного осел.
Вошла Марья Петровна, сочувственно взглянула на старика.
- Всё в порядке?
- Да... я пойду.
- Останьтесь.
- Да нет, я пойду...
Старик, вжавшись в пол, тяжело передвигая ногами, пошёл на улицу.
... ... ...
Из электрички выскочил мужчина лет двадцати пяти и привычно отправился за рощу; прошёл к посёлку, одноэтажному деревянному затёртому дому, потянул дверь - заперто.
- Павел, это вы? - крикнула соседка.
- Да. Почему заперто?
- Подойдите сюда.
- Да, что такое? - подойдя, насторожился Павел.
- Понимаете... - издали начала Марья Петровна.
- Где отец? - резко спросил Павел, чувствую, что произошло нечто плохое.
- Умер он, Павел, не дождался тебя... ещё в четверг схоронили.
Павел мелко задрожал, громко взревел, прижался к Марии Петровне...