Курган Славы

                Курган Славы

                (на братских могилах не ставят крестов…)

Много, очень много по России разбросано братских могил. Все они являются немыми свидетелями жестоких боёв, и Великой отечественной и Мировой и первой, и прочих… Своим существованием они напоминают нам о былых временах. А есть ещё курганы. Мамаев, например, что в Волгограде. По приданию, говорят, там был захоронен сам хан Мамай,  сын или внук знаменитого Чингисхана. Но хоть не в Отечественную ему курган возвели, но воином, ему быть тоже пришлось. Помахал он, наверное, в бытность свою мечем или ятаганом - от вольного. 

Один из курганов воздвигнут  в наше время и в Тульской области, что под городом Алексин. Если  ехать на юг от Москвы по Симферопольскому шоссе, а потом взять правее, в сторону Алексина,  километров через несколько и предстанет взору тот самый курган. Хоть до Мамаева, ему, скажем так, по размерам и широте - далековато, но всё же это Курган, самый настоящий курган боевой Славы, и с какой стороны к нему ни подойди, он стоит здесь - как есть…


Это было ровно жизнь тому назад. Тогда, когда в декабре сорок первого  прошлого века немецко-фашистские войска в лёгкую взяли эту деревушку. И как настоящие бойцы ружья, коротали время довольные и холёные в хате местного жителя Панасюка. Они сидели за столом уставшие и проводили время за рюмкой чая, принимая его каждый раз так по чуть-чуть  чисто так символически, исключительно ради творческого подъёма. Фрицы и Ганцы пели песни и играли на столь популярной у захватчиков в то время губной гармошке.
- «Я гуй, я гуй, я гуй, - ля - ля!» - пели и пили свой противный, супротив нашей самогонки шнапс немцы, положив, друг другу руки на плечи,  раскачивались в такт мелодии. Судя по всему - им было где-то даже и хорошо…

Но в это время  уже стали собираться и образовываться партизанские отряды. Один из них, вновь сформировавшийся носил название - «Кровавые народные мстители».
К партизанам одноимённого названия постоянно приходило пополнение в виде разных отбившихся, отбивающихся или же просто заблудившихся бойцов, одним из коих и оказался боец красноармеец, туркмен по фамилии Лашибабай, который по-русски совсем мало чего понимал и в основном говорил: - «Твоя моя не понимай». Ещё он был  глуховат на одно ухо. Как-то перед войной он сидел, слушал радио и ковырялся в ухе гвоздиком. И тут - бац! Звук пропал…
Но начальника партизанского отряда Дырантана с большим чувством интернационализма это нисколечко не смущало, на утреннем разводе он бодро и весело говорил партизанам серьёзные речи.
- Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом! Так  напутствовал нас легендарный полководец Суворов. Умный человек может выйти из любой ситуации, а очень умный, так её  просто… совсем  не допустит! - победоносно взывал командир,  не спеша, шагая вдоль строя неровной партизанской шеренги.
- Но вот допустили ж врага, аж до самой, до Тулы!? - корил он себя задней мыслью во время утреннего развода. Видать командование того времени своей доблестью не относилось к тем, о ком когда-то упоминал Суворов.
А так вообще Командир Дырантан любил вызывать в людях чувство патриотизма и надрывать  морозный утренний воздух призывной пламенной речью.

А выше командирских слов и наказов – ещё выше, и выше, там, высоко в небе носились птицы, со свистом рассекая крыльями воздух…  

- Прекратить смехуёчки смешочки! - тут же одёргивал грозным окриком Дырантан отвлёкающихся  во время утреннего развода лесных партизан.
Разведка донесла и стало известно, что немцы в этой деревне во всю жировали… Командир решил тут же блеснуть отвагой, тем самым показать пример и поднять боевой дух личного состава. С вечера, начистив медали и пуговицы, он  пригласил в землянку, для братского  союзного подъёма в глазах отряда, вновь прибывшего, а точнее сказать прибившегося  красноармейца Лашибабая, для обсуждения плана первого ответственного боевого задания. Где было решено, подойти с западной стороны к хате с зажравшимися пьяным немцам, и забросать их сволочей, гранатами…
Так как гранат было всего только две, то второй попытки у них просто-напросто  не было, её в принципе -  не могло быть, по причине отсутствия должного количества боеприпаса. Одна граната была у Дырантана, командира отряда, а другая у Лашибабая.
План был строг до святой простоты и стоил того.
- Кровавая месть захватчикам! - командир отряда как шашкой, рукой со свистом разрубил воздух.
Дырантан ещё с гражданки в парторганах был  продвинутый, он умел делать разные тонксти, в отличие от Лашибабая, который до того так и вообще ничего не умел,  работая: лениво, плохо и глухо.

На этом ответственном задании, к большому сожалению, получилась какая-то заморочка.  Дырантан с Лашибабаем дали такого  гвоздя, что просто удивили весь мир. В этот раз обернулось всё по-другому. Может быть, за это самое прошлое, а может быть,  за что-то ещё, по ним  жестоко потопталась судьба.

- Твоя, моя понимай? - в который раз переспрашивал Дырантан Лашибабая перед заданием.
- Понимай, понимай! – одобрительно кивал в знак согласия красноармеец-туркмен.
- Как только я подкрадусь к хате с немчурой и дам  отмашку, т. е. просемафорю или махну рукой - в который раз заботливо переспрашивал командир. - Ты сразу же срываешься с места, и мы эту хату дубасим с двух сторон,  в окна тут же гранатами, гранатами... – рукою показывал командир, как он бросает гранату. - И всё! Гитлер капут! Всё понял? Так твою так? – заручился он полной, как ему показалось поддержкой, скорей всего, исключительно для собственного самоутверждения и благополучия, а возможно даже  для закрепления боевого  духа.
- Моя, твоя полный понимай! – вдруг отчаянно загорелись глаза раскосого красноармейца.
- Ну, слава тебе господи, уразумел! А то ещё начудит чего, нерусь нерусская… -  с облегчением выдохнул командир.
Темнота поглотила очертания леса, и партизаны перед заданием легли немного поспать. В эту ночь луна почему-то совсем не взошла,  на улице было так темно, что даже дышать было не видно. В общем, партизаны под утро - решили рискнуть здоровьем серьёзно.


Хотя перед рассветом спросонья и резало глаз, командир с Лашибабаем скрытно и раненько таки умудрились подкрасться с западной стороны к хате, откуда до сих пор  слышались залихватские песни с ухарским присвистом.
- Загулялись, наверное! Ща мы им тут жару дадим… - вспыхнул небесными мыслями Дырантан.
Перед решительным броском он уже торжественно собрался поднять руку для привлечения внимания, в надежде, что туркмен красноармеец всё видит… Командир чутко присмотрелся, прислушался, и вдруг сделал тот самый долгожданный жест, что и послужило молчаливой командой: - «Полный вперёд! На врага!».
Лашибабай, понял знак командира лёжа в снегу чуть позади, в рывке только деловито метнулся выполнять приказ, как курок его карабина за что-то досадно не вовремя зацепился, то ли за куст, то ли за амуницию, будучи снятым с предохранителя. Грянул выстрел! Пуля, вылетев из ствола и взрезав фонтаном снег,  укусила командира прямо в ягодицу, вдавив его в снег обратно…
- Ё… твою мать!!! - взвыл командир от боли, нарушив тем самым, столь необходимую  в этот момент конспирацию.

Немцы же в хате в секундной тишине, перед тем, как,  принять  ещё по одной, вдруг услышали  глухой и протяжный выстрел, отдавший далёким эхом, чуть позже огласивший деревенскую округу неистовым матом. Они, сначала насторожились, а потом вывалили гуртом на улицу с автоматами наперевес и стали светить фонариками.
Картина пред ними предстала, прямо скажем - ужасная. Наяву перед хатой  присутствовали два партизана. Один из них корчился от боли в снегу, хватаясь руками  за задницу, а другой стоял в состоянии  выбитого нервного равновесия и полного непонимания происходящего, с явным чувством вины, как перед начальником, так и за глупо  проваленную операцию, которую он провалил, хоть и непреднамеренно, но зато - так бестолково…
В свете фонариков  оба партизана были похожи на вылущенных зайцев. Фашисты от такого удивления стояли, и хлопали глазами, а один из них даже  дергал ушами.
Раненый командир Дырантан,  оценив ситуацию - всерьёз испугался.
- Да! Попала косоглазая сволочь… совсем не туда! И зачем я его только взял на свою голову? - мелькнула в голове командира предательски запоздалая мысль. И вправду, положение у них было просто безвыходное, а если сказать тяжелее -  то и вовсе хреновое.
- Да как же вы так? - подойдя ближе, сочувствующе спросил их один из немцев по-русски? На что Лашибабай только молча развёл руками.
Наверное, в этот момент немцы были не очень лютые,  может быть потому, что пьяные. Или потому, что  вовсе и не догадывались, что перед ними сам начальник партизанского отряда. А Дырантан об этом им ничего не сказал. Немецкий военный фельдшер быстро сделал пленному  перевязку, благо ранение у командира было в ягодицу сквозное.
После недолгих запирательств со стороны партизан, пленных повели в хату под конвоем и даже усадили за стол, предварительно отобрав у них все боеприпасы, ножи вилки, винтовки и две гранаты.
Командир был мужик, он давно уж не пил, а тут ещё этот стресс и ранение. Стакан шнапса ему сейчас пришелся в самую пору, в самый раз. Он его противного, разом махнул, занюхав рукавом, тепло от шнапса разлилось по всему телу, его примеру последовал и Лашибабай, ведь деваться им теперь было некуда. Командир затянул песню, и немцы ему  подпевали: - «В строю стоят Советские танкисты» - уже мало чего понимая, во всю глотку базлали они. У дверей хаты стоял на некрепких ногах дневальный, так о побеге не могло быть  и речи.
- Ведь как позорно сгорели? И даже в шнобель  никому не дали, хоть бы харю кому раскроили, что ли? - негодовал про себя командир.
 А Лашибабаю было уже всё равно, он  «поплыл»,  оказавшись на шнапс  слабоват.
У них ещё все же была на побег надежда, которая будоражила сознание пленных партизан до утра, но, как ей было положено, она умерла - последней…

Утром кончилось всё быстро. Поутру пришел немецкий офицер, и сразу же пресек всё панибратство.
- Партизанеэн! Расстрелять! – отдал он короткое распоряжение.
И их расстреляли. Прямо у ближайшей берёзы. Те немцы, которые их задержали, хоть и вынуждены были расстреливать,  будучи обрадованы, что ночью остались живы благодарили его величество случай, палили в воздух, вовсе не жалея патронов доблестной немецкой армии. И Дырантан с Лашибабаем даже упали и претворились мёртвыми… Но злой офицер, лично сделал два контрольных выстрела пленным прямо в голову.

Трупы партизан ещё долго лежали под  берёзами, которые до сих пор стоят у братской могилы, откуда и была взята горсточка земли на Алексенский курган, насыпанный и выросший из таких вот маленьких горсточек.
И берёзки их помнят, по весне каждый раз плачат по ним своим берёзовым соком. А над ними  всё так же летают птицы и всё так же рассекают крыльями воздух.

Память о тех партизанах осталась, в виде Кургана Славы, того самого, что под Алексиным. Ведь все они были воины и все воевали. По убеждению, или случайности, попавшие в жернова той страшной войны.

Если вас занесёт нелёгкая под Алексин, и вы решите почтить память погибших - задумайтесь, смогли бы вы на их месте поступить как-нибудь по-другому? Ведь их жизнь вполне могла бы сложиться иначе, в отличие от - вашей.
Может быть вы, и смогли, а у них  по-другому, что-то не получилось…

Наверное, только в этом месте шофера проходящих мимо машин, правда в основном местных, всегда сигналят, сколько бы раз не проезжали они мимо кургана, отдавая дань памяти тем героям, прах которых покоится здесь в виде маленьких горсточек земли привезённых сюда с разных братских могил.
Трудно судить с высоты прожитых лет, были ли все их смерти геройскими, но как бы там ни было, они погибли, те самые солдаты и партизаны, которые защищали нашу Родину, или же, во всяком случае,  делали это, или пытались делать. 
В прочем, в то время, наверное, их не спрашивали, хотели они это делать, или же нет…
Говорят, что герой - это не тот, кто только хочет совершить подвиг, а тот, кто на подвиг решился. Видать, не решившись - подвига не совершить…

Дырантан был - настоящий  полковник.


        Андрей Днепровский - Безбашенный.

                21 декабря 2003г