Почти пролетая... Над гнездом. На конкурс Шорр Кана

Младший офицер второго тимса пятого легия, Старк не спал всю ночь. Стоило ему лишь сомкнуть веки, как перед глазами неумолимо вставала, повторяясь снова и снова, унизительная сцена расправы над пленным эльфом и последовавшая за ней не менее позорящая честь военного мундира стычка с командиром их сотни, толкаром Хокасом. Особой горечи Старку добавляло и то обстоятельство, что земляки из Западной Пустоши, откуда, как и сам Хокас, он был родом, держались обычно дружно, как одна семья, даже несмотря на знаки отличия. И вот теперь лишённые их, они, как и ещё пара десятков «отличившихся» в сегодняшней резне вояк, сидели под охраной, на голых досках какого-то затхлого скотника, уцелевшего на краю брошенного в пору лихолетья и наполовину спалённого хутора. Сидели, как крысы в бочке.
Свет костров стражи едва проникал в душный полумрак сарая, и всё же в темноте Старк чуть ли не кожей чувствовал напряжение, исходившее от только казалось, что беспечно раскинувшегося на охапке гнилого сена старшего офицера Хокаса. Хм, скорее всего, бывшего старшего офицера. Хотя, без нашивок и бенча Хокас по-прежнему оставался безусловным лидером даже здесь, в разношёрстной компании дезертиров, мародёров и прочих, как и они сами, преступников устава. Молодые солдаты из других легиев, не говоря уже о ветеранах, признавали в нём сурового, но справедливого командира, который в отличие от многих выскочек из Имперской Военной Академии помимо карьеры не меньше ценил жизни своих подчинённых. Такое отношение ясно читалось и у тех двух подраненых юнцов, похоже, из шестого тимса, любезно и без лишних слов уступивших толкару единственное в этом заляпанном навозом гадюшнике место с удобствами, на пыльной копне.
Старк не мог не признать, что во время карательного рейда к Мысу Могил, когда авангард легия напоролся на коварную засаду мертвяков, именно толкар их тимса, Хокас, сумел не только удержать строй, но и подавить панику в третьей и четвёртой сотнях, потерявших в стремительной сече своих командиров. Организовал грамотную оборону и, отбив все атаки, сам перешёл в наступление. Потери в той страшной мясорубке они понесли минимальные. И уже одно это само по себе в глазах простых воинов выглядело, по меньшей мере, как чудо, свершившееся не по воле богов, но благодаря решительному и не по годам умудрённому ратным опытом тридцатилетнему толкару Хокасу. Разве не чудо? Так искренне считал и Старк, изо всех сил стараясь забыть о побоище у Острова Костей.
Что ожидало их теперь, представить не составляло особого труда. Не каждый день в действующей армии нарушаются приказания даже не шалишима*, но самого главнокомандующего, да ещё такого матёрого как контартэ Цертис. И не важно, какой приказ с точки зрения солдата хороший или плохой, даже когда под стенами вражеской цитадели навсегда ложится глазами в небо чуть ли не треть корпуса. Цертис велел беречь пленных, и это закон для каждого. Вели контартэ завтра изобразить на спинах этих же пленных «имперского орла»*, и многие, превознемогая тошноту, будут соревноваться за честь прослыть в глазах их обожаемого Цертиса самым искусным художником в ремесле мясника.
Старка, невольного свидетеля расправы, почти передёрнуло от одного только воспоминания об изощрённом способе казни строптивых и непокорных главарей пиратских шаек, захваченных врасплох у одной из гаваней Анкийского побережья. Раздетых до пояса, их вывели на морской берег, в середину армейского полукаре с одной стороны и согнанной толпы жителей местного городка с другой. Ныне отставной шалишим Борк, обличённый во время тогдашнего похода властью имперского судьи-наместника, кратко зачитав обвинительную речь и огласив приговор, подал знак к действию. Несчастных прикрутили к Х-образным, вкопанным под углом к поверхности крестовинам так, чтобы тело виновного располагалось под наклоном, а спина оставалась свободной, как при наказании бичеванием. Не разбиравшееся в тонкостях имперского правосудия местное население, многие из которых даже айриком* толком не владели, здорово ошибалось, подбадривая одобрительными выкриками и даже шутками осуждённых соплеменников, искренне полагая, что дело ограничится воспитательной поркой. То, что произошло в следующие минуты, Старк вспоминал словно через пелену нахлынувшей дурноты и подкативших спазмов.
Помнится, немногословный десятник Кордар, стоявший за ним во второй шеренге, подхватил его за поясной ремень и, насколько позволяла торжественность церемонии публичной казни, встряхнул новоиспечённого кадета, дабы тот пришёл в себя и не вывалился из строя пред светлы очи самого шалишима. Не в пример Старку будущий толкар как нельзя лучше являл всем своим видом отточенную имперскую выправку и безупречную дисциплину. Ни один мускул не дрогнул на его застывшем лице. И только серые глаза северянина полыхали плавящимся свинцом. Может, уже тогда его боевое безумие проникло за грань иступляющей одержимости? Командир фирты*, младший офицер Старк ещё мог как-то объяснить подобное. Уроженец Песчаного Берега Старки Непоседа не мог.
В бою страх уступает место железной выучке и холодному расчёту. Так их учили, и выпускники кадетских школ не раз доказывали, что едят свой хлеб не зря. Но это в бою, где или ты, или тебя. Когда же враг повержен, к чему бессмысленное и животное насилие над побеждёнными, ставящее победителей, цвет и гордость Империи в один ряд с варварскими расами. И достойная смерть в бою доблестного Кордара отнюдь не являлась оправданием поступка толкара Хокаса. Как и они, враг платил кровавой монетой сполна.
Печальный ход мыслей Старка внезапно прервал Хокас, до этого лежавший к нему спиной. Не утруждая себя повернуться лицом, он спросил на редкость спокойным, и от этого ещё более неожиданным для Старка тоном.
- Фиртель*, как теперь дальше-то жить думаешь?
- А разве кроме фаланги смертников* есть ещё варианты, господин толкар?
- Экий ты, братец, всё же невежа, - чуть с издёвкой ответил Хокас, всё же повернувшись к Старку, - Вопросом на вопрос отвечаешь. И забудь о званиях. Похоже, ты поставил жирный крест в моих планах на шалишимство, - и, чуть помедлив, добавил, - А, может, и на жизни тоже.
Старк тоже не спешил и всё же твёрдо добавил.
- Не стоило нарушать приказ контартэ, господин Хокас. Тот парень не заслужил имперского орла.
- Ах, какой он проницательный наш правдолюбец Старк. И чего же ты тогда так поздно спохватился? – Елейным голосом, в котором открыто сквозила насмешка и пренебрежение, подтрунивал Хокас.
- Да уж, зная Вас по Острову, мне следовало бы сразу догадаться, что дело, как и Вы сами пахнет зелёной феей*, а мы не безмолвная скотина, роль которой Вы отвели нам в этой мерзости, - Старк всё же слукавил, стараясь не касаться темы мести и свести всю вину к более тривиальным вещам.
- И что же тогда б ты сделал, слюнтяй? – Не только с долей присущего ему сарказма, но и неподдельного интереса спросил Хокас.
- Вызвал бы Вас на поединок. По праву военного трофея*, - на одном дыхании и всё ещё не веря, что мог сказать такое, выпалил Старк.
Хокас онемел на секунду, но потом разразился недобрым смехом.
- Щенок, ты полагаешь, у тебя оставались хоть какие-то шансы?
- По крайней мере, лучше проваляться пару дней в лазарете и лишиться месячного жалованья, чем оказаться в этой дыре с весьма сомнительной перспективой.
- Ну, так что же нам мешает закончить начатое? - Хокас привстал, и в голосе его недвусмысленно прозвучали угроза и вызов, - Оружие нам ведь совсем ни к чему. Само по себе оно никого не убивает. Лишает жизни рука, направившая его. Ну, так как, Фиртель? – Хокас встал и, отойдя к запертой на засов двери, наиболее светлому месту в скотнике, занял выжидательную позу.
Запахло жареным. Два гоблина и внушительных габаритов урук-хай, штрафники из союзных частей, до последнего момента пристально следившие из ближнего угла за сценой спора, живо заспорили на жуткой смеси айрика и своих родных диалектов.
- Ставлю тот крутой, каторый у дверь, - прокашлял урук-хай.
Похоже, при аресте обыскивали их не важно. Или смогли откупиться большей частью, чтобы сохранить хотя бы малую. Азарта, во всяком случае, ребятам этих рас занимать не приходилось.
- Савсем мал, слюхай, да? Дай ищё сотня.
- Ищо? – урук-хай пролаял ругательство.
- Ты глухая или тупой? – вмешался приятель гоблина.
Тот что-то визгнул в ответ, видимо, прося не вмешиваться, и повторил вопрос на ломаном айрике ещё раз. При всей забавности их торга, ситуация не сулила ничего хорошего. Во всяком случае для Старка. Шансов одержать верх в открытой рукопашной схватке с опытным ветераном, коим бесспорно являлся Хокас, у него практически не было. И если тот задумал совсем недоброе, то и выжить после неё также казалось весьма проблематичным. Но если он спасует сейчас, остальные солдаты, заинтригованные намечающейся потасовкой офицеров, будут с презрением плевать в его сторону до конца дней. Что ж, закончить жизненный путь в загаженном скотнике, о таком он не смел и мечтать. Старк невесело улыбнулся и сделал шаг навстречу. Хокас с ухмылкой отсалютовал ему стандартным приветствием поединщиков.
Торги оживились с новой силой. Урук-хай, почесав затылок, отполз в угол, чтобы тут же вернуться с крепко зажатой в руке вещицей. Когда он разжал ладонь, гоблины чуть ли не заверещали от охватившего их одновременно восторга и ужаса. Ставка оказалась стоящей.
- Газпистоль! Газпистоль! – громким шёпотом раз за разом повторяли они, - очень харош, очень, - А хто отвечать, если страж увидит? Повесит!
Урук-хай довольно осклабился до ушей и ткнул пальцем в особо жадного гоблина. Тот, чуть помедлив, расплылся в ответной улыбке теперь уже на безупречном айрике:
- Только после Вас!
Штрафники подтянулись поближе, образовав довольно просторный полукруг. Старк и Хокас уже не обращали ровно никакого внимание на возникшую в углу гоблинов возню, готовясь наносить и отбивать удары, как вдруг именно оттуда донёсся по-детски возмущённый крик: «Отдай, это моё! Моё! Слышишь, морда зелёная?»
Снаружи послышались грозные окрики стражи: «Эй, там! Радуетесь, что сегодня остались смотреть на восток*? Хваттара* или мы убедим вас в обратном!» Судя по речи, их охраняли кочевники северо-восточного каганата, лишь номинально входившего в состав Империи. Они два раза не повторяли.
Хокас негромко чертыхнулся и раздосадованный несостоявшейся взбучкой, которую он намеревался задать вздорному юнцу, снова развалился на охапке сена. Разочарованные зрители расходились по своим углам. Голос солдата, так кстати расстроивший план Хокаса, показался Старку знакомым, и он направился на шум возни. Похоже, незадачливого бедолагу попросту пытались придушить. Разогнав пинками наседавших, он с изумлением обнаружил на полу изрядно помятого рядового Лабре, джампера* их легия. Даже в полуобморочном состоянии на его наивном лице блуждала довольная улыбка. В руках, накрепко сцепленных на груди, он сжимал тот самый злополучный газпистоль, из-за которого и заварилась вся эта каша.
Старк весьма поверхностно знал этого чудаковатого парня. Высокий, тонкокостный и гибкий, с обманчивой внешностью двадцатилетнего юноши, настоящий возраст которого выдавали иссиня-чёрные волосы с проседью, Лабре прибился к ним пару лет назад, когда их легий квартировал на северо-восточной границе. Своего настоящего возраста, впрочем, как и родителей, Лабре и сам ничего толком не знал. Что и не удивительно для тех мест, в которых к смешанным бракам людей и кобальдов и те и другие относились крайне негативно. Возможно, тому имелись серьёзные основания, поскольку у таких сомнительных союзов наследство получалось с весьма низким уровнем интеллекта. Но, даже став взрослыми, они вели себя непосредственно и совершенно искренне как дети, разговаривая со всеми и со всем: с оружием солдат, с их боевыми конями и даже с шалишимом, как если бы тот приходился Лабре товарищем по игре. И это растопляло сердца даже самых суровых воинов. Поэтому друзей в легии у добродушного и легкоранимого Лабре было предостаточно. Его научили владеть большим армейским луком. И он изрядно преуспел в стрельбе. Арбалет ему нравился меньше из-за, как ему казалось, сложного механизма перезарядки. К бою на мечах полукровка остался равнодушен. У него имелся небольшой дом в окрестностях лагеря, но, судя по запущенному его виду, появлялся он в нём нечасто, проводя сутки напролёт в расположении их части.
Скорее всего, после приказа выдвигаться на новые рубежи, его бы пришлось оставить, но помог случай. При очередном джампировании бесследно исчез курьер легия. Такое случалось и далеко не редко. Выстроить качественный портал было под силу далеко не каждому боевому магу. Перемещаясь в них, некоторые сходили с ума от пережитого. Поговаривали, что в этом малоизвестном измерении воображение человека, особенно у тех, у кого оно могло считаться богатым, играло с ним злую шутку. И здесь у круглого сироты оказалось масса плюсов. Так что Лабрэ приняли на полное довольствие без лишних вопросов. Тем более в далёких провинциях такие процедуры были максимально упрощены, без бюрократических формальностей, так сказать.
Старк, благосклонно и несколько снисходительно относившейся к этому чуду природы, сталкивался с Лабре лишь изредка. Парня приписали к курьерской службе джамперов, и в некотором роде, по армейским меркам его можно было отнести к элитной касте военнослужащих.
И для Старка оставалось совершенно непонятным, как этот элитный бедолага да ещё с личным оружием оказался в скотнике и далеко не в лучшей компании.
Отряхнув, насколько это оказалось возможно, парня от грязи и усадив его поудобней рядом с собой, Старк сперва успокоил рядового, затем осторожно забрал у него оружие, спрятав в голенище своего сапога, и приготовился выслушать, а точнее, через наводящие вопросы разузнать, почему Лабре оказался вместе с ними. Выслушивая сбивчивый шёпот джампера, Старк медленно покрывался холодным потом. Нагревшийся о голень металл газпистоля, напротив, невольно подталкивал к немедленным действиям.
Он узнал, ЧТО прошептал в небо пленный эльф.

*шалишим – командующий легием
*«имперский орёл» - вид казни, считавшейся самым позорным в Империи. Осуждённому особым способом при помощи специально изогнутого меча со спины вскрывалась грудная клетка, и в образовавшиеся отверстия извлекались лёгкие ещё живого человека. Со стороны казалось, что у обречённого трепетали кровавые крылья на спине.
*айрик – наиболее распространённый в Империи диалект.
*фирта – буквально «четверть». Четвёртая часть тимса, состав военного времени – 25 человек, аналог взвода.
*фиртель – (жаргонизм) командир фирты, взводный.
*фаланга смертников – штрафные подразделения.
*зелёная фея – характерного цвета водка, настоянная на полыни, аналог абсента.
*право военного трофея – старинный обычай, позволявший оспаривать в честном поединке право за обладание им. Если бы Старк остановил Хокаса официальным вызовом на поединок, они бы лишь косвенно нарушили приказ контартэ Цертиса. Эльф бы не пострадал, а офицеры, скорее всего, лишь понесли бы дисциплинарные наказания.
*остался смотреть на восток – остаться в живых
*хваттара – (жарг.) заткнитесь!
*джампер – спецкурьер, доставляющий сведения обычно государственной важности посредством телепортации. Дословно – «прыгун».