Фаланга

АНДРЕЙ СОЛОВЬЕВ

Ф А Л А Н Г А

ОДНОАКТНАЯ ПЬЕСА



ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА / ЛЕГИОНЕРЫ:

ПЕРВЫЙ
ВТОРОЙ
ТРЕТИЙ
ЧЕТВЕРТЫЙ
ПЯТЫЙ
ШЕСТОЙ
СЕДЬМОЙ
ВОСЬМОЙ
ГЛАДИАТОР
ПЕРЕОДЕТАЯ
ЛЕОНИД



В зале гаснет свет и в полной темноте едва слышно зарождается ритм. Это звук шагов. Люди энергично идут в ногу. Сначала тихо, потом ближе и ближе, шаги все громче и громче. Постепенно сцена освещается. На ней мы видим десять воинов в шлемах, со щитами и копьями, фронтально развернувшихся во всю сцену. Они энергично шагают на месте. Перед шеренгой идет человек в ярком плаще. Это Леонид.

ЛЕОНИД: (подбадривает). Фаланга-а-а-а, слушай мою команду. Тверже шаг. В строю не спать. Левой. Левой. Раз, два, три.

ВТОРОЙ: Может это… Привал?

ЛЕОНИД: Отставить привал.

СЕДЬМОЙ: Опять отставить. По пятьдесят километров в день наматываем.

ЛЕОНИД: Ничего. Раньше придем, будет время осмотреться, что к чему…

ВТОРОЙ: Тебе виднее, Леонид…

ЛЕОНИД: Давай, давай. Не отставай. Это кто там плетется? Ты не заболел?

ВТОРОЙ: В порядке я. Все хорошо. Только не пойму, зачем они нам нужны, эти финикийцы, пусть сами со своими турками разбираются.

СЕДЬМОЙ: Не с турками, а с персами.

ВТОРОЙ: Ну с персами, какая хрен разница.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Какая хрен разница… В первый раз что ли? Всех поодиночке перебьют – уже поздно будет плакать.

ВТОРОЙ: Это ты мне говоришь? Это я что ли буду плакать? Да мне один хрен. В смысле, двум смертям не бывать.

ПЕРВЫЙ: А я женился недавно.

ВТОРОЙ: И что, жена тебе попалась ласковая?

ПЕРВЫЙ: Еще какая.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Это плохо.

ПЕРВЫЙ: Не понял.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Да все. Пропал солдат. Солдату нельзя к бабе приростать. Он проще должен быть. И грубее. Свое получил и спасибо, до свиданья.

ПЕРВЫЙ: А как же, говорят, дом свой защищать? Без бабы-то какой дом. Если своего нет ничего, если никого не любишь и в сердце не носишь – зачем тогда насмерть идти?

ЧЕТВЕРТЫЙ: Одно дело на смерть идти, другое – с жизнью распрощаться. Ты ж ее теперь беречь будешь, тебе теперь жизнь дорога. А солдат должен знать, что цель у него одна. Скажут умереть – и умереть. Не думая.

СЕДЬМОЙ: Все правильно говорит. Прости, но я в бою тоже от тебя подальше держаться буду. И спина к спине с тобой не встану. Таких и в фалангу брать не надо. Тем у кого жена, дети, хозяйство – место не тут, а в ополчении. И толпитесь там всем стадом. А фаланга – это фаланга. Тут все строго, ровно и ясно.

ПЕРВЫЙ: Ничего тебе не ясно. Мы в бою еще посмотрим, кто на что способен.

ТРЕТИЙ: А я со своей расстался. Так выходило, что меня все бабы волновали, кроме жены. Ну я ей врал-врал, пудрил мозги. А потом самому тошно стало. Ну а что, если не могу я! Так и ушел. Хотя дурного о ней не скажу. Но разве ж я виноват, что все так устроено?

ПЯТЫЙ: Ишь ты. Все ему не так устроено. По части чужих баб у вас, однако, все совсем по-другому устроено. Уж тут вы мастера. За моей тоже все какой-то чернявый увивался.

ЧЕТВЕРТЫЙ: То-то у тебя пацан-то чернявый

ПЯТЫЙ: Я тебе дам чернявый! Поговори у меня.

ЧЕТВЕРТЫЙ: А по мне – пошли они все, бабы. До добра не доведут.

ПЯТЫЙ: Во как! Так ты сам что ли управляешься?
 
ЧЕТВЕРТЫЙ: Это ты небось сам по-сухому полируешь. Что я молокосос прыщавый, что ли? У меня жена есть, а до других мне и дела нет, гори они.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Жена – это для дохляков. Я вот у себя в городе всех перетрахал. И женатых, и неженатых.

ТРЕТИЙ: Да ты-то молчи, сопля, перетрахал он. Половой гигант, тоже мне. Небось, только и делал, что простыню пачкал.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Чего?

ТРЕТИЙ: Уп! (замахивается на переодетую легионером девушку, та замолкает) Не, бабы это кайф. Только жалко их. У меня была вот одна. Эх, хороша! Как мужик ее уйдет со двора – так она ко мне бежать. Так вот узнал он – так ее отходил, бедную, она неделю аж встать не могла. А уже беременная была тогда. Думал, пропал младенец, но нет, ничего, молодая, крепкая – родила. Я после встретил ее и сказал – прости, но убъет он тебя. Лучше не надо ничего. Хотя любил ее. Сын теперь у нее растет. Хотя, говорят, что-то не так с ним было. Я его только два раза и видел.

ПЕРВЫЙ: А муж-то не знает ничего? И не догадывается? Ну, это… про сына.

ТРЕТИЙ: Может и догадывается, только виду не подает.

ГЛАДИАТОР: Нет, с бабами все не так просто. Я вот когда гладиатором был, нам женщин по субботам приводили. И приглянулась мне одна. Откуда-то с севера она была. Кожа белая, вся в голубых прожилках, нежная. Глаза серые и волосы тоже. Почти белые. Бедра как из мрамора, точеные…

ЧЕТВЕРТЫЙ: Ладно, ладно ты еще стихами тут начни… Мы ведь хоть и головорезы, а поди, тоже люди (смеются).

ГЛАДИАТОР: Я и говорю. В казарме мы жили, на ночь каждого отдельно запирали. Так ведь как – то ее ко мне, то к соседу толкнут, то опять ко мне. Со мной рядом здоровый такой араб сидел. Тварь черножопая. Я на стенку лез, когда он ее там трахал. Все слышно ведь.

ЧЕТВЕРТЫЙ: И что?

ГЛАДИАТОР: А ничего. Как вышли на арену вместе – так кишки ему и выпусил. И на ось колесницы потом намотал. Вот он у меня постонал напоследок. Небось, приятно было.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Ты вроде, нормальный человек – как ты мог на потеху публике людей рубить?

ГЛАДИАТОР: Тут либо ты – либо тебя. А потом, я ведь не сам в гладиаторы подался. У меня хозяин был. А я у него один. Ну, вот он меня и отдал на арене драться. Тогда за бои хорошо платили. Не нам, конечно – хозяевам.

ШЕСТОЙ: Что дозволено Юпитеру, то недозволено быку…

ПЯТЫЙ: А ты раб что ли?

ГЛАДИАТОР: Раб.

ПЯТЫЙ: Так уже не молодой ты. А сам-то откуда?

ГЛАДИАТОР: Из Галисии.

ПЯТЫЙ: И не надоело воевать?

ГЛАДИАТОР: А чего я еще умею. Нет, уж теперь век так коротать.

ПЯТЫЙ: И долго еще протянешь?

ГЛАДИАТОР: А ты не каркай – может сам раньше меня копыта откинешь.

ПЕРВЫЙ: Да ладно вам. Если человек что-то одно умеет делать, он и в другом себя проявит. Мастер и карандаш точит как мастер. А у бездаря все из рук валится, за что бы он ни брался. Я вот слышал легенду про восточного мудреца. Он невысокий был и немолодой уже. Но духом и телом владел в совершенстве. И вот однажды ночью решил перекусить в харчевне, на окраине. Там бандитское было место. Все стороной обходили. Ну, он зашел, сел с краю, попросил принести чашку риса. А пока ему накрывали на стол, ловил мух двумя палочками. Ну, едят которыми. Просто сидел и ловил. Раз – и готово. На лету. Убийцы эти, грабители там разные посмотрели-посмотрели и всё поняли. Никто не посмел его и пальцем тронуть.

ПЯТЫЙ: То мудрец... А вот раб есть раб. Рабом был, рабом и останется.

ГЛАДИАТОР: Даже не буду с тобой спорить. И обижаться не буду.

ПЕРВЫЙ: Тех, кто служить идет, потом отпускают. Если уж в фалангу попал, считай точно – свободный человек.

СЕДЬМОЙ: А я вот считаю – бои это дикость. Правильно, что запретили.

ГЛАДИАТОР: Дикость? Может быть. Зато знаешь, сколько народу приходило на кровь-то посмотреть! А когда ты промеж ребер кого-то достанешь – по трибунам сразу будто волна пробегает. Кажется, что все к тебе прикоснулись разом. Не знаю что это…

ПЕРЕОДЕТАЯ: Энергия.

ГЛАДИАТОР: Может быть… Это как оргазм, только сильнее. Это поток, он словно тебя подхватывает и несет. В бою так не бывает, тут на тебя никто не смотрит. Раскроил кому-нибудь башку – и дальше. Всем кроме тебя наплевать, живой ты или нет. И неважно чья возьмет.

ВТОРОЙ: А с ума от такого оргазма человек не сходит? Нельзя же так каждый день. Кровь, это как наркотик. Подсядешь – уже не слезешь.

ГЛАДИАТОР: Ну да. А что ты предлагаешь? Ты знаешь замену какую-нибудь?

ВТОРОЙ: Есть нормальный театр. На ярмарке вот певцы поют, и актеры, и представления разные, и жонглеры.

ГЛАДИАТОР: Ты сравнил оглоблю с пальцем. Кому это на хрен все нужно. Театр. Сидят какие-то худосочные импотенты. В ладошки хлопают… А тут все трибуны ревели. Сутками люди не расходились. Тут же и ели, и спали, и трахались. Со всей империи съезжались, чтобы хоть раз увидеть такое.

ПЕРВЫЙ: Правильно, правильно он говорит.

ВТОРОЙ: Чего правильно-то. Греки все-таки искусство любили. Поэтому и амфитеатры строили. Не затем, чтобы кровью их поливать.

ПЕРВЫЙ: Искусство? А это между прочим, больше, чем искусство. Здесь саму жизнь превращают в шедевр.

ВТОРОЙ: Ничего себе шедевр. Большое удовольствие. Особенно для тех, кого звери на части рвут.

ПЕРВЫЙ: Это же не на пустом месте. Спокойно спектакли смотрели-смотрели, в цирк ходили-ходили, и вдруг – на тебе. Ведь не так. Это все постепенно складывалось. И никого не удивляло. В Риме каких только зрелищ не было. Уже все приелось. Нерон почему город поджег? Чтобы посмотреть, как красиво горит. Стоял и любовался. Вот это круто. То же самое и на арене. Сначала были артисты, женщины танцевали, потом ставили боевые представления. Потом зверей пустили. Ну и гладиаторов. Искусство осталось. Но еще добавилась жизнь. И смерть. Такого больше уже не будет. Нигде и никогда.

ТРЕТИЙ: Наверное, у римлян это в самом характере. Не то что у греков. Тех все больше идеи интересовали. Материя, форма, эйдосы, любовь платоническая.

СЕДЬМОЙ: Платоническая. Скажешь тоже. А Платон, между прочим, так до самой старости молоденьких мальчиков трахал. И Сократ тоже.

ПЕРВЫЙ: А ты видел что ли?

СЕДЬМОЙ: Ну, говорят…

ПЕРВЫЙ: Кто говорит-то? Если Платон про это писал, то не значит, что он сам мальчиков имел.

ВТОРОЙ: Тогда, кстати, к этому проще относились. Просто как к удовольствию.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Ой, да ладно вам, противно слушать. Удовольствие. Какое там удовольствие. Я бы вот этих извращенцев со скалы сбрасывал.

СЕДЬМОЙ: Мы уже все дрожим.

ПЕРЕОДЕТАЯ: А ты что, тоже мальчиков любишь?

СЕДЬМОЙ: Не особенно. Но все-равно страшно. Высоты боюсь.

(Некоторое время идут молча)

ПЯТЫЙ: Финикийцы, финикийцы… По горло я уже этими финикийцами сыт. Вообще, я бы за них драться не пошел. Тем более такую даль вот топать.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Не пошел бы… А сам идет.

ПЯТЫЙ: Это другая история…

ТРЕТИЙ: Во как! А чем тебе финикийцы-то не угодили? Уж лучше этих персов черножопых. Я так ради удовольствия записался. Этим гадам их черную задницу надрать. А финикийцы, они что, они ничего…

СЕДЬМОЙ: Хорошо сказал. А я, честно говоря, пошел чтоб хоть немного свет посмотреть. А то глупость какая-то – мне уже двадцать шесть, а что я видел кроме своего глухого угла. Да ничего я не видел. А ведь говорят, страны всякие есть и чудеса там разные. И женщины красивые.

ТРЕТИЙ: Ты до них дойди еще, до стран этих.

ВТОРОЙ: И до женщин. А то они тебя уже заждались наверное.

ПЯТЫЙ: А меня все-таки как-то ломает, что они младенцев со скалы сбрасывали.

ВТОРОЙ: Кто?

ПЯТЫЙ: Кто – финикийцы, и вообще греки.

ВТОРОЙ: Это когда было-то. Ты чё, совсем что ли.

ПЯТЫЙ: Знаешь, у меня сын в детстве очень слабый был, он и сейчас прихрамывает. Но такой хороший пацан – умный, сообразительный. Так вот – как представлю, что его взяли бы, да со скалы…

ЧЕТВЕРТЫЙ: Нюни только не распускай, что ты, как баба. Фантазии какие-то. И вообще, сын может и не твой.

ПЯТЫЙ: Сын, говоришь, не мой? А если по рогам сейчас.

ЛЕОНИД: А ну отставить! Только драки мне тут не хватало. Раньше персов друг друга перебить хотите?

(Успокаиваются и молча шагают в ногу со всеми)

ВТОРОЙ: Леонид, а Леонид. А ты вообще не много ли народу набрал для такого пустякового дела – персов-то бить? (все смеются)

ЛЕОНИД: Ржать только и умеете… А если честно, я может даже и слишком много набрал. Можно было бы и меньше.

ТРЕТИЙ: А говорят у персов войско несметное. Одних лучников двадцать тысяч. Как дадут залп – так солнца не видно. Правда, а Леонид.

ЛЕОНИД: Значит будем воевать в тени.

(Все смеются)

ЛЕОНИД: А ну не отставить. Шаг держать.

Левой. Левой. Раз, два, три.
Левой. Левой. Раз, два, три.

Греция, Рим – Мы победим.
Спарта. Пелопонес. Наш перевес.

Слава, успех. Мы лучше всех.
Снова в поход. Только вперед.

Стрелы и щит. Рим победит.
Меч и копье. Мы не умрем.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Так тебе не нравится, что греки дохлых младенцев со скалы бросали? А что, по твоему, одни должны работать, служить, а эти бедные калеки – в тени прохлаждаться и задарма жрать?

ПЯТЫЙ: А почему нет. Человек не может все сам делать. У тебя вон – ручищи здоровенные, а башка пустая, как горшок после базарного дня.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Ты это полегче, полегче давай. А то знаешь…

ПЯТЫЙ: Че полегче? Ты мне что ли угрожаешь? Я за себя постоять умею. Меня бы в детстве не сбросили. Вот теперь за таких недоумков приходится думать.

СЕДЬМОЙ: А чего у тебя с сыном-то. Может ты того, согрешил, в праздник Аполлона его сделал?

ПЕРВЫЙ: Да не делал он его вообще. Говорю тебе, у него сын чернявый, симпатичный. А ты на его рожу-то посмотри.

ПЯТЫЙ: Я тебе дам сейчас рожу. Ты поговоришь.

ТРЕТИЙ: А я – так сбрасывал бы со скалы мужиков, которые баб своих лупят, тем более беременных.

ПЯТЫЙ: А что, может их по головке гладить? Ах ты, моя милая, сладко ли потрахалась? Или платье новое подарить, чтобы больше мужиков к ней липло.

ТРЕТИЙ: Да, уж ты дарил платья. Ты – дарил. Такого жмота поискать еще. И почему нормальные бабы за таких уродов идут.

ПЯТЫЙ: Ах ты, ублюдок. За урода ответишь. А ну, иди сюда.

ТРЕТИЙ: Не нукай. Надо – сам иди.

ЛЕОНИД: Прекратить немедленно. Что же вы за люди такие. Набрал головорезов на свою голову!

СЕДЬМОЙ: Точно. Чего ты завелся? Любят его бабы – может он мужик крепкий, они это сразу чувствуют. Это важнее, чем красота. Солдату красота зачем.

ТРЕТИЙ: Мужик. Знаю, какой он мужик.

ПЯТЫЙ: Вот гнида. Ты-то откуда знаешь? Тоже мне.

ТРЕТИЙ: Откуда? Оттуда. Рассказывала она мне, какой ты герой.

ПЯТЫЙ: Так это… Это ты что ли? Ты?.. Твой сын?

ТРЕТИЙ: Долго ты думал.

ПЯТЫЙ: Долго, говоришь? Твое счастье, что долго. А то уже давно прибил бы.

ТРЕТИЙ: Еще кто кого прибил…

ПЯТЫЙ: У меня лично сомнений нет.

ТРЕТИЙ: Нет?

ПЯТЫЙ: Нет

ТРЕТИЙ: Ах, говоришь нет?

ПЯТЫЙ: Нет.

(подходит быстро и бьет фалангиста – ТРЕТЬЕГО – копьем или мечом, тот защищается, но получает смертельную рану, падает и лежит на этом месте до конца спектакля)

ЛЕОНИД: Началось. Встать в строй! Немедленно встать в строй! Ну вот что. Властью, вверенной мне сенатом и кунсулами, за тяжкое преступление, совершенное в условиях военного времени на марше, приговариваю тебя к смерти. И от себя скажу – другого ты не заслужил. И умрешь сейчас.

(убивает легионера, тот падает тут же, остальные воины продолжают шагать)

ЛЕОНИД: Что притихли? В штаны наложили? Я предупреждал. Это не прогулка. Это фаланга. А ну-ка, вперед смотреть. Левой. Левой. Левой.

ШЕСТОЙ: Что дозволено Юпитеру, то недозволено быку…

ПЕРВЫЙ: А может ты погорячился, командир? Это ведь их дело, сами разобрались. А ты сразу – сенат, консулы… Так ведь до места дойдем – некому драться будет. Или ты правда думаешь, что нас слишком много?

ЛЕОНИД: Это вопрос философский. Все относительно. Эй, флейтист, походную играй.

(флейтист – ВТОРОЙ – вынимает из кармана две флейты и начинает играть жутковатую мелодию под ритмичный топот фаланги)

ЛЕОНИД: Что ты завел-то!? И так на душе кошки скребут.

ВТОРОЙ: Походную. Как положено, дорийский лад. Поднимает боевой дух войска.

(снова играет, фаланга шагает)

ЛЕОНИД: Фаланга!!! Стой. Раз – два. К совершению ритуала прощания с родиной… приступить. Кру-у-у-гом.

Фалангисты смеются и делают оборот на 180 градусов, справляют малую нужду. Только переодетая легионером девушка стоит лицом к Леониду, неловко переминаясь с ноги на ногу. Один из фалангистов оправился, поворачивается лицом к залу, застегивая штаны.

ЧЕТВЕРТЫЙ: А ты чего стоишь, герой? Чего растерялся-то?

СЕДЬМОЙ: Отстань, может у него женилка маленькая, не отросла еще, вот и стесняется показать.

ГЛАДИАТОР: А надо чаще поливать отросток-то, а то как же (фаланга смеется).

ЛЕОНИД: А ну отставить смех. Если надо кому – может покинуть строй. Только быстро.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Я сейчас.

( девушка быстро убегает за кулисы).

ЛЕОНИД: (кричит ей вслед) Да поосторожней там! Далеко не заходи! На неприятеля нарвешься.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Леонид, а ведь ты нас обманул, ты ведь бабу в фалангу взял.

ЛЕОНИД: Отставить разговоры.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Точно, точно. Я сразу приметил, что-то здесь не так.

ПЕРВЫЙ: Ишь ты, наблюдательный. Всем с самого начала было ясно. А он только что заметил.

ЧЕТВЕРТЫЙ: А если видел – так чего ж ты молчал?

ПЕРВЫЙ: А это мое что ли дело? Мое дело – колоть, рубить, грязь месить. А это меня не касается.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Дурная это примета. Баба в войске – не к добру. Пропадем мы.

ГЛАДИАТОР: Ну хватит. Это не нам решать. Я своему командиру доверяю. Своему Цезарю. Я под его командой не первый раз выхожу. Он дурного не сделает.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Скажешь тоже.

ВТОРОЙ: Слышь, Леонид. А правда, зачем ты ее взял? Если не хочешь – не отвечай.

ЛЕОНИД: Я ее не брал. Она сама так решила.

СЕДЬМОЙ: Что значит, сама решила? А если персы решат нам всем глотки перерезать, тогда…

ЛЕОНИД: И этого я персам тоже запретить не могу. Сказал – сама так решила, вот и все.

ПЕРВЫЙ: Но ты же Цезарь.

ЛЕОНИД: Цезарь, но не всемогущий Юпитер.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Послушайте его, он над нами издевается.

(девушка возвращается в строй)

ЛЕОНИД: Ну, все. Отставить разговоры. Фаланга становись. Шагом марш. Песня, я слышал, у вас была какая-то…

(один из воинов поет на странный и свободный мотив старинную песню)

Маленький мальчик, еще неразумный и слабый, теряет,
Чуть ему минет семь лет, первые зубы свои;
Если же бог доведет до конца седмицу вторую,
Отрок являет уж признаки зрелости нам.

Сохнет от пыли гортань,
В этом не наша вина.
Встали мы самую рань,
Выпьем немного вина.

В третью у юноши быстро завьется, при росте всех членов,
Нежный пушок бороды, кожи меняется цвет.
Всякий в седмице четвертой уже достигает расцвета
Силы телесной, и в ней доблести явствует знак.

Сохнет от пыли гортань,
В этом не наша вина.
Встали мы самую рань,
Выпьем немного вина.

В пятую – время подумать о браке желанном мужчине,
Чтобы свой род продолжать в круге цветущих детей.
Ум человека в шестую седмицу вполне созревает
И не стремится уже к неисполнимым делам.

Сохнет от пыли гортань,
В этом не наша вина.
Встали мы самую рань,
Выпьем немного вина.

Разум и речь в семь седмиц уже в полном бывает расцвете,
Также и в восемь - расцвет длится четырнадцать лет.
Мощен еще человек и в девятой, однако слабеют
Для доблестных дел слово и разум его.
Если ж десятое бог доведет до конца семилетье,
Ранним не будет тогда смертный конец для него.

Сохнет от пыли гортань,
В этом не наша вина.
Встали мы самую рань,
Выпьем немного вина.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Ну что? Что я вам говорил. Не нужно было ввязываться в эту историю. И пропади они пропадом эти финикийцы.

ПЕРВЫЙ: Ё-моё. Да финикийцы-то тут причем!

ЧЕТВЕРТЫЙ: А при том, что каюк нам. Понимаешь? Хана.

ПЕРВЫЙ: Что изменилось? Чем ты недоволен? По порядку давай.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Цезарь. Ошибается он. Я чувствую. Он с нами, но в мыслях далеко.

ПЕРВЫЙ: Так бывает. Вот выйдем на персов – все на место встанет.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Не встанет, я знаю. Я тоже не первый раз с Леонидом иду и никогда его таким не видел. Это не к добру.

ПЕРВЫЙ: И к чему ты клонишь? Вот так все бросить и назад повернуть?

ЧЕТВЕРТЫЙ: Я не предлагаю бросить. Но под его началом нам дальше идти нельзя.

ПЕРВЫЙ: А как? Он ведь Цезарь.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Цезарь – не Цезарь. Сейчас он солдат. Он устав нарушил, даже не устав – уклад. Надо его отстранить. Девку эту прочь – тогда можно дальше идти.

ШЕСТОЙ: Что дозволено Юпитеру, то недозволено быку…

ПЕРВЫЙ: Тьфу ты… Ну, хорошо – отстранить. А поведет нас кто? Кто командовать будет. Он? Я? Или, может быть, ты?

ЧЕТВЕРТЫЙ: Да хоть бы и я.

ВТОРОЙ: Тогда нам точно кранты.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Ну, пусть раб командует. Он солдат бывалый, на арене дрался, дело знает.

ПЕРВЫЙ: Э, раб, ты как? Мы тут…

ГЛАДИАТОР: Да слышал я, слышал… Я готов, только против Леонида не пойду. Если фаланга без командира останется, тогда другое дело, а интриги ваши – увольте.

ПЕРВЫЙ: А если Леонид сопротивляться станет? За него будешь?

ГЛАДИАТОР: Сказал же. Мое дело сторона. Я сам по себе. Хотя Леонида давно знаю. И против вас ничего не имею. Как все повернется, так тому и быть.

СЕДЬМОЙ: Эй, вы чего? Леонида хотите убрать?

ПЕРВЫЙ: Да. Да. Ты с нами?

СЕДЬМОЙ: Можете на меня положиться.

ПЕРВЫЙ: Ну, тогда – за дело.

ВТОРОЙ: Пора.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Пора.

СЕДЬМОЙ: Пора.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Эй, Леонид. Цезарь. Старшие воины решили, что в силу сложившихся обстоятельств ты не можешь вести нас дальше, не смеешь посылать нас в бой и на смерть. Ты должен уйти.

ЛЕОНИД: Что? Что ты мне говоришь?

ЧЕТВЕРТЫЙ: Ты должен уйти…

ЛЕОНИД: Я не ослышался?

ЧЕТВЕРТЫЙ: Нет. Не ослышался. Мы отстраняем тебя, и лучше тебе покинуть фалангу.

ЛЕОНИД: А ты случайно не бредишь? Не хотите служить мне? Не нравятся порядки? Ну так проваливайте. Катитесь! Только не вздумайте заявиться назад в город. Вас ждет суд и наказанье. Да вообще, кто вы такие? Кто? Кто не желает идти за мной? Кто мутит воду? Ты?

ПЕРВЫЙ: Нет, Цезарь.

ЛЕОНИД: Может быть ты?

ВТОРОЙ: Я с тобой, Леонид.

ЛЕОНИД: Ты против меня?

ГЛАДИАТОР: Нет.

ЛЕОНИД: Ты?

СЕДЬМОЙ: Нет

ЛЕОНИД: Ты?

ШЕСТОЙ: Нет.

ЛЕОНИД: Ты?

ПЕРЕОДЕТАЯ: Нет.

ЛЕОНИД: (восьмому) Ты? Ты, я спрашиваю? Ты? Почему молчишь? Почему не отвечаешь?

ГЛАДИАТОР: Он немой от рождения.

ЛЕОНИД: Немой… Немой не будет просить о пощаде (выходит на середину перед строем). Так что вы мне голову морочите? По какому праву обвиняете своего командира? Знаете, что бывает с недовольными? Их ждет смерть.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Я против тебя, Леонид. Это я не верю тебе и не хочу подчиняться.

ЛЕОНИД: А я ведь знал, что все так кончится, что ты не выдержишь. Ну что ж, выбирай. Либо ты уйдешь сам, либо мне придется тебя убить.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Как люди скажут.

ГЛАДИАТОР: Уходи.

ПЕРВЫЙ: Лучше уходи.

ВТОРОЙ: Прости. Мы не хотим твоей смерти.

ЧЕТВЕРТЫЙ: Хорошо, я уйду. Но в городе всем расскажу, что Леонид повел вас на верную смерть. Что он погубил вас и поставил империю под удар.

ЛЕОНИД: Говори, что хочешь. Мы не услышим тебя.

(легионер уходит, а фаланга шагает дальше, не прерывая движения)

ЛЕОНИД: (девушке). Видишь, как все получилось. Ну а теперь скажи, почему ты сделала по-своему, почему не послушала меня.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Ты меня не отговаривал.

ЛЕОНИД: Не отговаривал. Потому что знаю, какая ты упрямая.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Ну, и о чем теперь говорить?

ЛЕОНИД: Но ответь мне, неужели тебе не страшно? Ты слышишь, что говорят эти люди. Ты видишь, как они смотрят на тебя своими голодными глазами. Ты понимаешь, что тебя ждет?

ПЕРЕОДЕТАЯ: Я все понимаю. Все. И все знаю.

ЛЕОНИД: И не боишься?

ПЕРЕОДЕТАЯ: Нет. Мне страшно, когда тебя нет, когда я остаюсь дома одна. Тяжелые сомнения мучают меня. Я знаю, что ты храбрый воин, но на расстоянии не чувствую связи с тобой, теряю ее – и снова сомневаюсь.

ЛЕОНИД: Тебе кажется, что я не устою, что я поддамся слабости?

ПЕРЕОДЕТАЯ: Когда ты далеко, мне кажется, что ты другой, настоящий, а я этого не вижу и никогда тебя не пойму.

ЛЕОНИД: Но ведь ты давно и хорошо знаешь меня. Тебе все про меня известно. Чего тебе не хватает?

ПЕРЕОДЕТАЯ: Послушай, Леонид. Дорогой мой. Я часто любуюсь тобой, слушаю, как ты говоришь, наблюдаю, как встречаешь послов, часами слежу, как ты спишь. Но мне кажется, что все это неважно. Главное – там, где меня нет, где я не вижу тебя. Там ты по-настоящему прекрасен, там становишься самим собой… А я никогда этого не узнаю.

ЛЕОНИД: Как тебе объяснить… Я тоже когда-то думал, что я настоящий – только там, когда все во мне кипит и ярость застилает глаза. Но теперь это меня пугает. Мне кажется, что в бою во мне просыпается другой человек. Незнакомый. И он мне не нравится. Это чужой, понимаешь, чужой.

ПЕРЕОДЕТАЯ: А зачем ты тогда идешь туда?

ЛЕОНИД: Я должен. Пойми, я не хочу тебя напугать. Но все может оказаться не так, как ты воображаешь.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Не знаю. Может быть. Но теперь, когд ты здесь, мне не страшно. Наоборот. Я смогу быть рядом и увижу все. Сама увижу. И еще… Я хочу подчиняться тебе. Ты – мой командир.

ЛЕОНИД: Ты ничего не увидишь. И ничего не поймешь. Здесь просто не на что смотреть.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Ты хочешь, чтобы я ушла?

ЛЕОНИД: А ты уйдешь?

ПЕРЕОДЕТАЯ: Нет.

ЛЕОНИД: Я знаю. В юности моя жена была такой же.

ПЕРЕОДЕТАЯ: И она тоже шла за тобой?

ЛЕОНИД: Нет. Она никогда не любила меня как ты. И не понимала никогда. При этом могла выкинуть что угодно. Я никогда не знал, чего от нее ждать, не понимал, что происходит у нее в голове. Она всегда была на шаг впереди. Но я был сильнее. И терпеливее.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Может быть.

ЛЕОНИД: Ладно, хватит об этом.

(Молча шагают все вместе, Леонид занимает свое место по центру фаланги)

СЕДЬМОЙ: Цезарь, измена.

ЛЕОНИД: В чем дело?

СЕДЬМОЙ: Нас окружают.

ПЕРВЫЙ: Зря ты отпустил его. Это он. Он нас предал.

ЛЕОНИД: Без паники.

СЕДЬМОЙ: Персы!

ПЕРВЫЙ: Персы в тылу!

ВТОРОЙ: Занять круговую оборону!

ЛЕОНИД: Это кто там командует? Еще кому-то не терпится занять мое место. Всем держать строй. Мы идем вперед. Мы должны дойти.

ПЕРВЫЙ: Нас окружают.

СЕДЬМОЙ: Нас всех перебьют.

ЛЕОНИД: Не перебьют. Их слишком мало, у них нет связи с основными силами. Если мы не покажем вида, они не нападут. Вперед, это приказ.

ГЛАДИАТОР: Слева на холме метатели!

ПЕРВЫЙ: У них пращи и камни.

ЛЕОНИД: А вы думали, вас встретят цветами и сладостями?

ГЛАДИАТОР: Сейчас ударят!

ЛЕОНИД: Черепаха! Черепаху делай, мать вашу!

(воины поднимают щиты над головой и накрываются ими как крышей. Из-за сцены на них обрушивается град камней)

СЕДЬМОЙ: Персы впереди.

ЛЕОНИД: Мы атакуем. Боевой порядок. Отбивай!

(воины в ритме движения начинают бить копьями или мечами по щитам)

Левой. Левой. Раз, два, три.
Левой. Левой. Раз, два, три.

Греция, Рим – Мы победим.
Спарта. Пелопонес. Наш перевес.

Слава, успех. Мы лучше всех.
Снова в поход. Только вперед.

Стрелы и щит. Рим победит.
Меч и копье. Мы не умрем.

Вперед!

Музыка в такт тяжелой и решительной поступи воинов. Фонограмма – шум боя. На сцене разыгрывается пластический этюд, во время которого фаланга перестраивается по-разному, воины то идут, то бегут в двойном темпе, то становятся на колено, то ложатся на землю и накрываются щитами, образуя «мост», пропускают конницу…

ЛЕОНИД: Клин! Вперед!

ГЛАДИАТОР: Конница!

ЛЕОНИД: Мост! Делай мост!

СЕДЬМОЙ: Фланг держи!

ВТОРОЙ: Прикрой!

ПЕРВЫЙ: Они отступают.

ЛЕОНИД: Бегом марш! Строй держать!

Бой продолжается. Постепенно ряды воинов редеют. Они падают один за другим и до конца лежат на сцене. Так продолжается, пока в живых не остаются двое – Леонид и его спутница.

ЛЕОНИД: Ну вот и все. А теперь уходи.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Нет.

ЛЕОНИД: Ты должна уйти. Мы разбиты. Фаланги больше нет.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Мы победили. Персы бегут.

ЛЕОНИД: Просто наступает ночь. Утром они вернутся и уже ничего нельзя будет сделать.

ПЕРЕОДЕТАЯ: И что это значит? Все зря?

ЛЕОНИД: Я этого не сказал. И вообще, что значит – зря? В жизни ничего не бывает зря. У нас была цель, мы ее достигли. Все сделали точно, нигде не опоздали, не отступили.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Но ведь ничего не удалось изменить.

ЛЕОНИД: Это как посмотреть. Мы удержали позицию. Утром должен подойти Флавий с легионами – он это оценит.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Почему же ты не подождал его, почему выступил один?

ЛЕОНИД: У него целая армия, он не смог бы дойти так быстро, как мы.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Ну и что. День – два, разве от этого что-нибудь зависит.

ЛЕОНИД: Конечно. Мы остановили персов в горах. Не дали им выйти в поле. Помешали развернуться. Их очень много. На равнине они – страшная сила, а здесь ничего не могут сделать. Только дышат друг другу в затылок.

ПЕРЕОДЕТАЯ: А Флавий, что если он не придет? Он ведь не знает, что ты дошел, что ты здесь, что ты дрался.

ЛЕОНИД: Он придет.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Ты уверен? Ты правда так уверен?

ЛЕОНИД: Он придет. Я знаю. Ведь мы тоже могли не дойти, не успеть. Могли ввязаться в ненужную драку, нас могли окружить. Да мало ли что. Но мы здесь. И Флавий должен расчитывать на это. Иначе нельзя. Иначе все теряет смысл.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Да, мы здесь…

ЛЕОНИД: А тебе все-таки лучше уйти.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Я не оставлю тебя. Ни за что. Я все видела. Ты был прекрасен. Все вы были прекрасны.

ЛЕОНИД: Это просто слова.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Нет я уверена, они слышат.

ЛЕОНИД: Не знаю.

ПЕРЕОДЕТАЯ: У тебя кровь (вытирает Леониду лицо). Ты не ранен?

ЛЕОНИД: Ни одной царапинки.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Сколько до рассвета?

ЛЕОНИД: Два часа. Ты сможешь проскользнуть незамеченной. Я тебя прикрою.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Нет, я хочу все пройти до конца.

ЛЕОНИД: И ради этого ты хочешь…

ПЕРЕОДЕТАЯ: (прикрывает ему рот ладонью) Не надо. Не произноси этого слова. Оно тоже ничего не значит. Просто помолчи.

ЛЕОНИД: Как скажешь (молча сидят некоторое время).

ПЕРЕОДЕТАЯ: Смотри, смотри! Ты видел?

ЛЕОНИД: Звезда упала. Вон еще одна. И еще.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Это Леониды.

ЛЕОНИД: Ты шутишь?

ПЕРЕОДЕТАЯ: Нет, правда Леониды. Эти звезды так называются. Они долго блуждают где-то там, за небесными сферами, а осенью ярко вспыхивают и падают на землю.

ЛЕОНИД: Прилетают из бездны, чтобы вмиг сгореть.

ПЕРЕОДЕТАЯ: Да. А разве бывает по-другому?

Свет на сцене и в зале гаснет и в полной темноте едва слышно зарождается ритм. Это звук шагов. Люди энергично идут в ногу. Сначала тихо, потом все ближе и ближе, шаги громче, громче, громче. Становится светло. Мы снова видим всех легионеров, фронтально развернувшихся фалангой. Они энергично шагают на месте. Перед ними Леонид.

З А Н А В Е С


(с) АНДРЕЙ СОЛОВЬЕВ

ИСПОЛЬЗОВАТЬ БЕЗ ПИСЬМЕННОГО СОГЛАСИЯ АВТОРА НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ
__________________________


Андрей Соловьев родился в 1958 году в Москве, где живет и в настоящее время. Окончил философский факультет МГУ, защитил диссертацию по истории европейской философии, преподавал, дослужился до профессора. Параллельно много времени уделял музыке, играл джаз на трубе, выступал со многими известными музыкантами, как отечественными (Сергей Курехин, Владимир Чекасин, Марк Пекарский, Сергей Летов), так и зарубежными (Питер Ковальд, Луис Склавис, Ханс Кох, Джанкарло Николаи, Йозеф Поффет, Ингеборг Поффет-Бершайд, Ханс Таммен, Кен Хайдер).

Гастролировал в Германии, Италии, Швейцарии, США, записал полтора десятка компакт-дисков и виниловых пластинок с различными составами. В 1985 году создал знаменитый «Оркестр московских композиторов», а с 1995 года постоянно играет на трубе в культовой московской рок-группе «Вежливый отказ».

В конце 80-х годов принимал участие в постановке московского театра-студии «Бедный Йорик» по мотивам новеллы Хулио Кортасара «Преследователь» (режиссер Александр Пепеляев). Написал музыку к нескольким фильмам, а в 1994 году снялся в роли трубача-авангардиста в кинокартине режиссера Владимира Сухореброго «Бесноватые», в которой также снимались такие известные актеры, как Инара Слуцка, Евгений Редько, Юрий Шлыков и Валерий Баринов.

Несколько лет вел джазовые программы на радиостанциях «Эхо Москвы» и «Ракурс». Работал международным обозревателем телеканала ТВ-Центр. Печатался в журналах «Музыкальная жизнь», «Театр», «Мелодия», «Четыре сезона», «Афиша», «Политбюро» и «Русский Newsweek», в общей сложности опубликовал больше сотни статей о джазе и современной музыке.


Контакты и информация:

Тел. 8-916-962-4732

Интернет:

www.dramasol.narod.ru
www.jazzboss.narod.ru
www.dragonjazz.narod.ru
gandelupa@mail.ru