Приезжай ко мне весной!

Жорж приехал перед Рождеством. После идейной близости захотелось создать что-то вещественное. В Финляндии сосновый воздух, чистая вода, бесплатный инет и дешевая жилплощадь. Жорж приехал в кожаной куртке, свитере и шапочке серого цвета, потертых вельветовых брюках и разношенных для удобства ботинках.

Я располагала неширокой кроватью, половинкой сервиза, доставшейся при разводе с финским мужем. Старый компьютер шумел, как море, а сервер под кроватью иногда деликатно кашлял. Банка с противозачаточным кремом, наполовину использованная, стояла на видном месте. Кот прикрывал глаза при виде очередного гостя. Передник, висевший у меня в ванной, всем рассказывал, что я не люблю готовить.

В магазинах предрождественская толчея. Скидки на окорока, тесто для тортов-коврижек, «глёги» - русский глинтвейн. Жорж вдруг охладел к борщу и пельменям, которые я мученически вытворяла, пока он сидел в инете. «Приготовь что-нибудь финское!» - попросил он. И я купила брикеты коричневого замороженного теста, пакетики с сахарной пудрой, карамельками, патокой, упаковки сиропа, съедобные свечки и всевозможные украшения, на что горазда европейская пищевая промышленность.

У теста гвоздичный вкус. Жорж пробует, я облизываю его губы и вдруг кусаю, как сахар-рафинад. Обожаю сладких мужчин! Делаю коржи, от жара духовки потею. Пропитываю их сиропом, добавляю корицу. Жорж обнюхивает меня, как собака. «Сегодня будем любить по-восточному!» - я таю, как монпансье во рту. Включаем подсветку в плите и наблюдаем, как на противене набухают, пузырятся, шипят фигурки из теста. Олененок Бемби и гномики с Белоснежкой растут на наших глазах. Пряный запах кружит голову. Вытаскиваю противень и ужасаюсь: Бемби скукожился, гномики превратились в уродцев, Белоснежка «надселась», как Екатерина Первая после измены Петру.

Мы прогуливаемся по магазинам, покупая для НАС сырорезку, чесночницу, нож для разделки рыбы. Жорж увидел шведскую терку из нержавеющей стали, в форме куба, с подставкой из цветного ламината. «Хочу!» - простонал он. Расплачиваясь, все время думала, как важно мужчине выражать свои эмоции прямо, не стесняясь. У меня не было еще таких шумных партнеров, как Жорж.

Вечером доделываю торт. Уже знакомыми движениями раскатываю тесто.
- Можно попробовать?
- Слушай, иди к компьютеру!
Когда я сосредоточена, подбородок превращается в гармошку. В складках кожи накапливаются пот и грязь. Сегодня тесто не получилось.
- Ты положила мало соды!
- В рецепте сказано: четверть чайной ложки!

Ночью сервер особенно ворчит. Утром упорно достраиваю домик из теста. Стены получились тонкие, рыхлые. С углов еще и подгорели. Замазываю огрехи кремом из взбитых сливок.
- Тебе не кажется, это не торт, а сладкая булка?
- Прекрати хватать куски!
Добавляю ментолового масла. Теперь изделие напоминает конфеты «Снежок», отвратительный привет из детства.
В сочельник приготовила «россоли» - салат из свеклы, моркови, картофеля и соленых огурцов. «Да это же винегрет, только без селедки и... водки», - разочарованно тянет Жорж.

В ночь на Рождество он пошел в ночной клуб, где собрались одни эмигранты. Я съела Бемби и улеглась спать. Скоро меня разбудил звонок: Жорж останется у кого-то до утра.

Пила кофе с трубой от домика. После праздников торт еще оставался недоеденным. Шла домой с мыслью, что сегодня съем все окна.
- Слушай, нам надо поговорить!

Неисправный холодильник взял и заморозил мои «графские развалины». Коврижка превратилась в коричневый монолит. Как от мороженого у меня немел язык, и я не могла отвечать Жоржу. А он говорил, что пока не кончилась виза, он должен съездить по делам в Хельсинки.

Жорж уехал. Остатки рождественского торта превратились в темную массу с белыми прожилками. Рулет «Щербет» - еще один привет!