Просто сон

…Говорят, что сон – это старая память … (Виктор Цой)

«Странно… Я вижу себя самого. Вижу себя лежащим на земле в занесенных ветром листьях. Черные джинсы, кроссовки, футболка – все черное. Это же мой обычный «прикид». Глаза закрыты. Голова как-то неестественно запрокинута… Небрежно на мое тело наброшена моя черная кожаная ветровка. Вокруг много свежевыпавшей листвы. Неподалеку деревья, на ветвях еще держатся листья, хотя цвета их уже померкшие. Вокруг моего тела стоят какие-то незнакомые мне люди. Несколько человек о чем-то переговариваются, бросая отдельные фразы. Какой странный сон» - это из нормальных. И все они – из раннего… Есть еще пара вещей типа «Тоска» и

Это утро для Виша оказалось лишь совсем немногим оригинальнее других.
 Во-первых, проснулся он сегодня на полчаса позже обычного (это примерно на час раньше положенного времени подъёма). Во-вторых, сегодня не было давно надоевшей лихорадки, которая обычно беспокоила (pardon: доставала) парня в момент пробуждения поутру. Сегодня не пришлось растирать онемевших за ночь ног. Только вот голова разболелась сильнее, а кофе на завтрак не остался, вчера забыл купить. «Ничего, зато деньги сэкономил.» - Улыбнувшись, подумал он. – «Скоро я отсюда выйду здоровым»!
В госпитале Виш скоро отметит месяц своего пребывания. Его сюда направили на лечение после глубокого нервного истощения. Подобного последнему стрессу в жизни ещё не было. Вот и всё. Совсем ничего особенного…
Удивительно, насколько сильно может измениться человек. Всего за пару последних месяцев Виш, совершенно не заметив, потерял всякий интерес к окружающему миру, и, пребывая теперь в одиночной палате, он почти никогда не изнывал от тоски, даже никогда ни с кем не разговаривая, попросту избегая всех. Хотя не совсем, ведь иногда, бывало, врачам ст;ило труда заставить его вернуться в палату из вестибюля, где располагалось огромное окно высотой от пола до потолка с видом на город. Едва держась на ногах, пациент, прислонившись к стене всем телом, по несколько часов продолжал смотреть в окно, всматриваться, иногда вздрагивая, словно где-то там – внизу он видел знакомое лицо.
И кто его знает, что творилось в голове этого парня? Неизвестно… Никто вообще-то и не пытался выяснить. А на самом деле, всё оказалось куда проще, чем можно предположить. Может быть, Виш был странным, ну уж никак не глупым. И теперь, когда он уже месяц восстанавливался после какого-то «нервного истощения», причины многих вещей не могли не казаться ему подозрительными и странными. Например, что это за дурацкий диагноз: - «Нервное истощение»? Такого нет, факт. Потом, здесь нормальные пациенты не задерживаются дольше трех недель. Что это были за странные молчаливые переглядывания врачей друг с другом перед ответом на вопрос, однажды заданный Вишем о болезни? Непонятно. Их успокаивающие улыбки уже раздражали. Родители, навещавшие его два-три раза в неделю в начале курса лечения, появились здесь в последний раз десять дней назад. Еще свежи в памяти выражение испуганного лица матери, дрожание ее губ, глухое молчание столь приветливого обычно отца. Что же происходит? Теперь парень понимал: что-то действительно не так.
Постоянные обследования стали совсем привычными. Тут и лечение полным ходом – нередко под капельницей парень лежал целый день, но головные боли со временем почему-то стали все протяжней и сильнее. Доктора продолжали «улыбаться при встрече», но даже новорожденный все поймет…
«Что за гадость? Голова раскалывается…» – отложив книгу в сторону, Виш прикоснул ладонь к левой стороне темени. – «Как будто забивают гвоздь…»
Вдруг из носа потекла кровь. Парень растерялся, пытаясь платком остановить кровотечение, а когда в глазах начало темнеть, он успел лишь нажать на кнопку вызова медицинской сестры…

Дальнейшее время для Виша оказалось покрытым еще более густым туманом, чем тот, что за окном по утрам в конце лета… Открывая глаза всего лишь на несколько секунд в сутки, пациент все остальное время проводил во сне или в бессознательном состоянии. Происходящее скорей напоминало кошмарный сон, который почему-то тянулся слишком долго. Единственный вопрос не оставляли его мутнеющий разум: Почему? Почему же всё вот так?..
Что вообще происходит? Ведь события его молодой жизни складывались столь благоприятно. Успешно завершив обучение в школе, он столь же успешно поступил в академию… Да, возможно, обратить внимание на состояние собственного здоровья следовало еще пару лет назад… Но, когда жизнь складывается верно, обычно не оказывается никакого желания обращать внимание на всякие мелочи типа внезапного головокружения или случайного обморока. В конце концов, последнее можно «спис;ть» на переходный период, когда еще совсем недавний юноша становится взрослым мужчиной… Парящим в небесах нет дела до подводных камней.
 Из всех людей на Земле Виш теперь поддерживал, (то есть не хотел прерывать) связь с родителями, лучшим другом и с Ней. Но еще год назад друг уехал навсегда… С Ней парня разлучила эта болезнь, больница. Какие-то весточки Она первое время передавала через его родителей, но потом… Отсутствие всякого напоминания о Ней еще раз подчеркивало одиночество Виша и безысходность его положения. Это само по себе было печальным. Но парень не желал предаваться тоске, привычно следуя желанию жить – достигать и развиваться. «Жаль, что здесь нет почтовых услуг». – Думал он, еще раз перечитывая Её письма, всё же не переставая надеяться на их скорую встречу.
Виш был действительно счастлив с Ней. По-настоящему. И пусть никто не говорит про обманчивость чувств в юности. Быть может, не контролируемые холодным рассудком, именно в этом периоде жизни чувства оказываются наиболее сильными и чистыми. Никто не знает.

Когда пациент вновь оказался у себя в палате, прошло время. За окном правила осень. Обычно, так бывает в сентябре. Все еще солнечно, но цвета уже померкшие.
Сознание парня заметно тормозилось какими-то лекарствами. «Психотропными, наверное». – Обреченно полагал он, всё же не желая признавать правдивость сарказма: «Наверное, просто крыша поехала»…

Ночь. Виш молча стоял у распахнутого настежь окна. «Наконец-то я вижу ее. Мы снова вместе. Она зовет меня».
-Сейчас, сейчас, милая. – Шептал он, упираясь в рамы обеими руками, ведь ног парень уже давно почти не чувствовал: Я готов. Возьми мою руку, милая, и мы вдвоем уйдем. Я ждал тебя. Я так тебя люблю….Люблю… - Приятная счастливая улыбка наконец озарила его лицо.

Кого-то определенно в этом обвинят. Допустить такую халатность! Надо же, поместить безнадежного больного, пусть даже и утратившего некоторые моторные функции, в палате без решетки на окне. Ему и так-то оставалось чуть-чуть… Но не с четвертого же этажа…


Странно... Лежит тело, накрытое упавшей сверху курткой. Как будто просто небрежно брошенной…
Вокруг клены стоят, а он лежит посреди…
       утопая в принесённых ветром листьях...


Гир Сенев 09.08.2000