Лепестки на брусчатке

Ее, вместе с сестрами, растили и пестовали у южного синего моря.

Щедрое солнце, благодатная почва и заботливые руки делали их красивыми, благоухающими настолько, что клиенты со всей страны приезжали, давали большие деньги, лишь бы завладеть ими.

«Гран-при» гордилась собой.

Она была неотразимой, выделяясь даже среди своих пригожих сестер. Стройный стебель, упругие, тугие листья, светились сочной зеленью, притягивая взоры.

Крепкие шипы с коричневым отливом на кончике острия, защищали ее от нескромных прикосновений.
Особое впечатление производил бутон – подлинное чудо природы и многократной селекции. Его бархатные темно-бордовые лепестки, по краю которых шла почти черная каемочка, напоминали дивную вазу. Капельки воды, задерживающиеся на них, сияли, словно редкие бриллианты.

В один чудесный день ее, как и все семейство, аккуратно срезали. Бережно, но так плотно, что шипы соседок больно вонзались в тело.
Их всех завернули мокрой тканью и загрузили в темное чрево самолета.

- Куда нас? -  пискнула бледно-розовая, капризная «Анжелика».
- В какой-то богатый северный город. Не бойся, сестричка. – своим глубоким, грудным голосом попыталась успокоить ее «Черная Магия».

- Вот именно. Давайте поспим. Нам надо быть свежими и обольстительными. Иначе, кто на нас посмотрит. – поддержала сестру нежно-желтая кокетка «Близар».

Ночью розы выгрузили на огромном, сияющем огнями взлетно-посадочном поле. Перенесли в закрытый грузовик. Было душно и дурно пахло угарным газом.

К утру их разместили в помещении, напоминающем аквариум.
Там было много таких, как они, и, совсем не похожих на них: причудливых форм и невиданных цветов. Некоторые отличались необычным, чуждым ароматом.

Каждый вид находится в собственной ванночке с отвратительной, отдающей хлором, водой.
За стеклом, на улице виднелась подсевшая куча грязного снега – предвестница первых дней весны в городе.

Сам город отличался действительно сказочной красотой. Однако ему не хватало уюта и жизнерадостности. Или южанкам просто так казалось.

Толстая, неопрятная тетка носилась между ними, грубо задевая и толкая их тонкие, изящные лепестки. Время от времени, она руками, одетыми в нитяные перчатки с обрезанными пальцами, хватала нескольких из них и передавала через окошко, в холод. Они больше не возвращались.

Вот в окошке появилась бритая голова какого-то типа с жирными складками на затылке и широкой красной физиономией без бровей. На месте, где должна быть шея, красовалась массивная золотая цепь.

- Этих. - коротким пухлым пальцем он указал на их группу. – и добавил – Всех.

Бабища поспешно-радостно схватила их в охапку и, отворив дверь, вручила типу.

Обнаженную розу обдало стужей.
Открывая дверцу автомобиля, тип обронил «Гран-при» на брусчатку. Он даже не заметил этого.

Она почувствовала боль от  грубой толстой подошвы модного башмака. Зелено-коричневые шипы не спасли от жесткой зимней резины  автомобиля.

Покидавшее сознание навсегда запечатлело нежные бордовые лепестки, катившиеся по леденящей брусчатке под порывами северного ветра.

А в букете осталось четное количество южных роз.

Март - 2004