События вымышлены. А люди?

Аннушка

Под шелест капель дождя по крыше и легкое размеренное поскрипывание дворников так и тянет заснуть... Сколько же лет прошло с того дня? Кажется, что лишь один миг сменился другим. Тогда шел точно такой же ночной дождь. Только сейчас начало лета, а тогда была середина осени. Я стоял у обочины шоссе, сквозь клетки забора смотрел на бортовые огни взлетающего самолета. Глаза слепили фары мчащихся мимо автомобилей. В лицо летели капли дождя, мокрые листья, вода из разбрызгиваемых автомобилями луж...

- Хороший кофе.
В темном окне отражается синеватый квадратик телевизора. С улицы доносится шум листвы.
- Анюта, я ничего не понимаю, почему ты уезжаешь? Почему ты не можешь остаться. Почему? Почему?! Мы не замечаем время. Мы постоянно думаем друг о друге. Когда ты только набираешь мой номер, я тебе звоню, и это не совпадения. Когда чувствуем одиночество, мы бросаем все и бежим навстречу друг другу. Как же мы будем жить. Я выехать смогу только через несколько лет, и при этом мне никогда не дадут гражданства, и я не смогу получить там работу и купить жилье. Аня, это билет в один конец.
На все вопросы я опять не получаю ответа. Мой единственный человек прячет слезы и дрожит. Медленно подхожу. Обнимаю со спины, целую в голову и крепко прижимаю к себе.
Так долго молчим. Ни движений ни слов.

Приемник. Автонастройка перебирает частоты. В салон изредка врывается обрывок фразы или музыки. Асфальт мокрый и дорожное покрытие в свете фар сливается с обочиной. Очень помогает разметка. С давних времен у меня выработалась привычка слушать автомобиль. На слух определяется звук работающего мотора, шум колес и звуки подвески. Вот и сейчас ухо уловило какое-то изменение общего фона. На следующей остановке нужно проверить...

- Иван.
- Аня.
- Очень приятно. Что вы смеетесь, я правда рад нашему знакомству.
- Анюта, идемте гулять в сквер. Там сейчас замечательно.
Кружится голова. Не останавливаясь что-то говорю. Смотрю, как она смеется глазами, смотрит вокруг и на меня. Чувствую, как вздрагивает ее рука в моей ладони, когда она пугается резкого звука. Очарован и сведен с ума. Всегда боялся молчания. Когда как бы сказать нечего и пауза затягивается. С ней же так приятно молчать. Достаточно лишь кивнуть и она понимает, что я хочу сказать как вон то дерево красиво изогнулось или как смешно озорничают ребятишки. Прошли сквер, центральную улицу, площадь туда и обратно.
- Анюта, все не случайно. Обязательно завтра увидимся. Поедем за покупками, будем теперь всегда вместе ужинать, я позвоню.
Как быстро кончился день. Машет в окно мне рукой. Нужно идти, только куда? Она же здесь. Больше идти мне некуда.

Ну что за дороги. Пять метров в ширину. С краю обочин нет, обрыв метра два вниз. Расширяют. Который год. Расширяют для безопасности и за время ремонтных работ здесь было столько аварий. Вот и сейчас догнал большой трейлер. Из-за тумана брызг из-под его колес и темноты не видно, есть ли там встречный автомобиль. Щурюсь, напрягаю зрение. Включает правый указатель поворота. Значит дорога впереди свободна, нужно быстро обогнать и вернуться в свою полосу движения. Пару раз моргаю аварийкой - спасибо тебе, дальнобойщик.

- В девять лет. Мы тогда подъезжали к Москве. До этого папа всегда ездил впереди. А в этот раз он почему-то сел к нам. Так и ехали втроем - слева папа, справа мама, а посередине я. Было тесно, но нам было хорошо и уютно. Знаешь, когда ты маленький и ласка родителей... Я заснула. Помню только то, что было потом через несколько дней.
Мы смотрим на фотографию. На ней красивая молодая женщина с совершенно невероятного цвета глазами. Моя Анюта очень на нее похожа. Такие же ярко синие глаза, нежные черты лица.
- А фотографии отца остались?
- Нет, он почти не фотографировался. Говорил что не любит, а на самом деле ему было нельзя. Что-то связано со службой, а что конкретно - я не помню. А потом у нас отобрали все, что было.
- Как же ты там выжила?
- Все потом говорили - чудо. Я спала. На каком-то перекрестке машина с выключенными огнями резко ударила нас. Наш водитель пытался удержать управление, но скорость была слишком большой. Машину закрутило на дороге и выкинуло в посадки. Потом к нам долго никого не подпускали, стояло оцепление. Узнали по номерам и установили, кто в ней ехал. Поэтому дожидались приезда военных.
Осталась живой только я одна. Родители закрыли собой. На мне не было ни одной царапины. Только шок. Я потом долго не говорила. Брат пытался приехать забрать меня, но всегда находилась формальная причина, и мои документы не оформлялись, а он не мог пройти дальше пограничного КП.

Два часа ночи, а впереди четыреста километров пути. В какой-нибудь деревушке нужно остановиться выпить кофе. Так, через пять километров поворот направо. Нужно смотреть внимательно, уж очень плохо видны дорожные указатели...
- Здорово!
- Доброй ночи.
- Откуда едете?
- ...
- То-то я смотрю машина знакомая, обгоняли вы меня.
Волга с поцарапанным задним крылом? Да, действительно видел.
- Да вот остановился. Нужно отдохнуть немного, размяться. Осталось немного, да и пусть уж рассветет совсем а то в сумерках тяжело ехать.
Невольный попутчик допил чай, перекинулся для приличия с продавцом парой слов, пошел на стоянку. Сказал, что решил поспать пару часов, и потом уже продолжать поездку.
Размешиваю сахар в третьей чашке кофе. Смотрю как кружится белая пенка. Жизнь такая штука, что едут люди долго по дороге или просто стоят. Тратят свое время по капле, а пенка - вот она, она будет всегда, когда размешиваешь сахар в кофе. Неужели мы не могли обмануть себя за это время? Раскрыть окно и, протянув к небу руки, выпустить пичугу на волю. Не могли. Это такая штука, либо она есть, либо ее нет. Люди уезжают далеко или остаются, но она их не отпускает. И променять ее и обмануть невозможно, поскольку она есть суть этих людей.

- Ты спрашивал почему.
Закрываю ладонью ей рот. Не нужно слов. Последние мгновенья. Я ненавижу свою память за то, что со временем будут забываться твои глаза, твое лицо, твой силуэт и запах. Они будут выцветать и блекнуть несмотря на мои усилия. Но сейчас пожалуйста, молчи, чтобы я смог как только возможно лучше запомнить...
- Иван, у нас нет времени... Это долг, это обещания. Я должна вернуться на родину отца. На мою родину. Мне невозможно жить в стране, которая его убила... Когда...
Перебиваю: -"Умоляю, ничего не говори, нет слов, не надо"...
Письмо через полгода: "Все хорошо. Аня.".
Письмо через год: "Здесь все очень хорошо. Нашла работу. Новые друзья".
Через два года...
Всегда две строчки вверху листа, а прозрачным дальше - больно, одиноко...

- Все в порядке, можете ехать.
Проверка документов, последний контрольный пункт преодолен. Страх того, что кто-то помешает, уходит на второй план. В запасе двадцать минут. Утром определил авто на стоянку, быстро осмотрел, что же издавало тот шум, убедился, что неисправность не серьезная. И еще половину дня не мог найти себе места.
Сейчас же как и мгновение назад, стою у клетчатого забора аэропорта и вглядываюсь в небо. В лицо летят капли ночного дождя и вода из разбрызгиваемых автомобилями луж... Твой самолет, мигая бортовыми огнями, возвращает тебя. На Землю. Мне.