Прости, па! Или вся правда о женщинах

Вот принято говорить “впитать с молоком матери”, а если матери до тебя нет дела, но есть очень заботливый и внимательный отец? Так с чьим молоком я все это впитала?
Папка. Мой самый лучший в мире папка! Ты так хотел, чтобы я была счастливой.
Но почему ты считал, что я смогу быть счастливой только в Вашем мире, мире мужчин? И что сделать меня счастливой может только ОН – единственный и неповторимый представитель Вашего сообщества?
Прости, па. Я старалась, очень старалась научиться жить в этом Вашем мире. Старалась заучить именно Ваши правила поведения. И старалась жить только по Вашим правилам – правилам поведения женщины в обществе мужчин.

Лет до 12 ты меня, свою дочь,называл “мой любимый ребенок”, не делая, видимо, акцента кто перед тобой мальчик или девочка. И воспитание было соответствующее. Ты просто хотел видеть перед собой Личность.
- Уважай себя, и тогда другие будут уважать тебя.
- Да, пап.
- Как бы тебе ни было тяжело, никогда этого не показывай.
- Да, пап.
- Вперед, маленькая моя, и никогда назад!
- Да, пап.
“Атаманша”, так называли меня за глаза, а в глаза почему-то боялись. Помнишь, па, помнишь, ты и сам гордился, когда от оравы мальчишек прибегал какой-нибудь гонец с просьбой отпустить меня разрешить какие-то наши детские проблемы. Да, меня уважали. Да, ко мне прислушивались. Спасибо, па. И за то, что сдачи научил давать, и особенно за эти слова: “Никто и никогда не должен видеть твоих слез. Это слабость. А слабых ждет неудача. Учись быть сильной”. Помню свои в кровь изодранные коленки от ежедневных велосипедных экспериментов (а как иначе завоевать авторитет среди мальчишек?), а в ушах до сих пор твои слова: «Не реви. Ты должна быть сильной». Па, как я старалась быть сильной! Тебя давно уже нет со мной, а я все стараюсь и стараюсь. Никто и никогда не видел меня слабой. Ну, если только это не надо было для дела, для какой-то игры. Для взрослой игры при высоких ставках. И этому тоже научил меня ты.
Помнишь, “Эта игра стоит свеч?”.
Ты всегда заботился обо мне и готовил меня к этой взрослой жизни. Ты как чувствовал, что пробудешь со мной недолго, и очень торопился научить жить без себя, без своих подсказок. Ты хотел, чтобы я научилась сама принимать правильные решения.
- Запомни, маленькая, больная ты не будешь нужна никому.
- Да, пап.
А сама ненавидела тебя тогда за эти утренние пробежки и зарядки, за посещение спортивной школы по легкой атлетике. А вот от музыкальной, за ее непрезентабельный внешний вид, серые стены и в придачу ко всему этому некрасивую учительницу, я все-таки отбрыкалась.
- Ты можешь заставить меня учить гаммы под пистолетом, но при первой же возможности я выбью этот пистолет и прострелю себе пальцы!
 Да, иногда я здорово сопротивлялась твоему воспитанию. Прости, па. Тогда я была неправа и сейчас об этом сильно жалею.

В 13 я влюбилась. В соседского мальчишку - мечту всех моих одноклассниц. И не ты ли это заметил первым, па?
- Что с тобой маленькая?
- Знаешь, па.…Этот Пашка.…Ну, этот, мой сосед по парте с 1-ого класса.… Почему, днем мы вместе носимся на великах, решаем задачки, а вечером, когда он поет свои песни под гитару, то меня совсем не замечает? Почему, пап? Я тоже хочу, чтобы он пел свои песни мне и смотрел только на меня.
- Вот ты и подросла….. И скоро совсем станешь взрослой….
И тогда ты решил, что мне пора показать другой мир. Мир, где есть мужчины и женщины.
И как именно надо поступать, чтобы к тебе относились, как к женщине. Т.е. пели песни, стояли под окнами, вздыхали с какой-то затаенной грустью, дарили подарки. И как в этом мире мужчин и женщин стать счастливой. Ты, как всегда был немногословен. Ты просто начал брать меня с собой. По ресторанам. По поездкам. А там я уже сама училась этой самой школе жизни.
Ну почему, почему ты начал таскать меня с собой как раз в том возрасте, когда я слепо тебе доверяла и безгранично обожала? Я не могла не видеть этих женщин вокруг тебя: безумно красивых, с кошачьими манерами и при этом далеко не дур. «Деловые ужины с деловыми партнерами», так говорил ты, и я тебе верила. Но как же я ненавидела этих женщин! Но я видела, как ты на них смотришь. Мой самый лучший в мире папка был тогда не со мной. Ты, как влюбленный мальчишка, готов был бросить все к ногам этих.… Именно тогда я поняла, что должна стать, как они, лучше их. Хотя бы для того, чтобы ты мной гордился. Ты же для этого брал меня с собой? Эх, папка. Ты показал мне эту взрослую жизнь. Жизнь, в которой я должна была стать счастливой. Выбора у меня не было.
- Наблюдай. Думай. Делай выводы.
- Да, пап.
 Я наблюдала. Я думала.
Мне – мороженое, какие-то сладости, с меня - примерное поведение. А может, ты так маскировался от мамы? Но, пусть это останется на твоей совести. Сначала я ненавидела эти дурацкие сборы и твою излишнюю, как мне казалось, требовательность к моей внешности. Мне, привыкшей к кедам и джинсам напяливать все это на себя??? Папка, мой любимый папка, как я тебя тогда ненавидела за эту излишнюю требовательность!
- Хочешь быть успешной: личико-попка-грудь-походка. На некрасивых брови хмурим и все простим красивой дуре. Пойми, это жизнь. Жизнь женщины в мире мужчин.
- Да, пап.
- Уступай мужчине или хотя бы делай вид. Старайся выглядеть чуть-чуть глупее, чуть-чуть беззащитнее, - это уже позже.
- Да, пап. Я постараюсь.
А я? Я очень любила тебя и не хотела огорчать. И пошла ломка. Днем: велосипеды, друзья-сорванцы, соседские сады, азарт, вызовы в школу за споры с учителями и сорванные уроки, а вечером – красивые одежды, первые каблучки, первая косметика
А для чего ты привел меня в конноспортивную секцию? Кстати, с лошадками мы поладили замечательно!
- Научишься управлять конем, не сложно будет управлять и мужчинами.
- Да, пап. За морковку - преданно в глаза? Чуть-чуть отпусти поводья навстречу свободе - и он весь твой?
- Играй в жизни. Играй собой. Никто и никогда не должен даже догадываться, что у тебя там внутри. Ты - самая лучшая! Всегда!
- Да, пап.
- Никогда и никому не открывайся полностью. Просто будь такой, какой тебя хотят видеть окружающие.
- Да, пап.
- И улыбайся, улыбайся, улыбайся. Плохо тебе - улыбайся. Тошно тебе - улыбайся. Плакать хочется - улыбайся.
- Да, пап.
- И всегда помни о своей внешности. Это – твоя защита. И это - твое оружие.
- Да, пап.

На мои 14 ты подарил мне книжку – «Сомерсет Моэм. Театр» с трогательной надписью «Моей маленькой девочке с пожеланиями счастья! Твой папа». Вот и тебя давно уже нет, и меня куда только не заносило, а она – эта книжка, мое учебное пособие и сейчас со мной. Правда, с тех времен она здорово поистрепалась и некоторые места уже трудно читаются, но это как раз те места, которые я итак запомнила. Джулия…Джул - богиня, советчица, подружка.
- У женщин друзей не бывает. Ты поймешь это со временем. Держись их подальше. А пока просто слушайся своего папку.
- А можно я подумаю об этом завтра? - училась я у своей Джул, смеясь.
- Нет, есть вещи, о которых надо думать всегда.

И я старалась. И я думала. Когда с вполне конкретной целью завладеть мыслями и телом понравившегося объекта, а когда и просто так, на интерес: «А смогу ли?». Помнишь, ты взял меня с собой на Сицилию? Мне было уже 20. Помнишь, та девушка за соседним столиком произнесла: «Он будет мой», - увидев входящего загорелого красавца с приятными рельефами мышц. Зря она это сказала. Да еще так, что многие, находящиеся рядом, услышали.
- Умей молчать о желаемом и также, молча, иди к цели.
- Да, пап.
Ты тогда очень хитро на меня посмотрел: « Вперед, девочка моя. Покажи, чему ты научилась». Ну, пап. Это же еще начальная школа. Как 2 пальца…
Молчать я тогда уже научилась, а вот она… Наивная Джульетта Мухосранского разлива так и не поняла, почему мы вдруг стали лучшими подружками.
- С врагами лучше дружить, тем более, если это женщина. Женщины-соперницы мстительны и коварны.
- Да, пап.
Поэтому, ей - водочки, себе - водички. Белые начинают и выигрывают.
- У тебя все получится. Смотри, какая ты красавица. Давай сегодня немножко расслабимся, а завтра – он весь будет твой, - говорила я ей в тот вечер.
Она так и не поняла, почему все последующие дни он, мужчина ее тогдашней мечты, начал приглашать на танцы только меня, летел за мороженным с клубникой для меня и примчался провожать нас в аэропорт Палермо.
- Дай мужчине шанс почувствовать себя самым-самым и что ты когда-нибудь можешь быть его. А спать с ним совершенно не обязательно. Это игра, маленькая. Наша мужская игра в кошки - мышки.
- Да, пап.
Па, пока ты был жив, я старалась не огорчать тебя. Я старалась, па, очень старалась.

Когда ты почувствовал, что скоро уйдешь, ты сказал: «Я горжусь, тобой, моя маленькая умненькая девочка! Ты выросла именно такой, о какой я мечтал, когда держал на руках 3-х килограммовый кулечек в розовых ленточках. Ты - молодец. Ты не подвела меня. Я вижу, что теперь ты можешь завоевать любого мужчину и значит, сможешь быть счастливой. У тебя светлая голова на плечах. Ты добьешься всего, чего захочешь. Я ухожу спокойно».
Потом я долго не могла поверить, что тебя, моего самого главного в жизни мужчины, я уже никогда не увижу. Почему ты ушел так рано, па? Почему-у-у-у? Но я вспоминаю тебя ежедневно. И ежедневно убеждаюсь в правоте твоих слов.
Ты хотел, чтобы я удачно вышла замуж? Не проблема! С твоей-то школой! У меня все хорошо, па, и жалко, что ты этого не видишь. У меня очень хорошая семья. Супруг, который любит и заботится (твоя школа- я стараюсь), и который даже сейчас, после стольких лет брака, уверен, что вытянул счастливый лотерейный билет. Желанная и очень любимая нами дочь. Дом – без материальных проблем. И я почти счастлива в этой семье. Почти, па. Потому, что…. В общем, прости меня, па, у меня все чуть-чуть не так, как ты хотел. Но я счастлива, а это главное, разве нет?

Мы познакомились на одной из вечеринок у нас дома.
- Слушай, а давай пригласим в эту субботу еще одну семью? Мы с Лешкой работаем вместе. И вроде неплохой парень. Да, и женат к тому же.
Тоже, па, твоя школа: семья должна дружить только с семейными парами.
- Ну, давай. Надо же как-то разбавить наш устоявшийся коллектив.
…..
- Алексей. Наташа.
«Ссссука. Трусиков, конечно же, нет",- впрочем, я и сама считала этот элемент одежды совершенно ненужной деталью (как седло одногорбому верблюду) под облегающим платьем. "Нннадо же, как наши мальчики навострились!"- Вперед, па? Да, помню я, помню. "Вперед, девочка!»
- Еще раз увижу тебя около моего мужа, за-гры-зу, - промурлыкала она часа через 3 мне на ушко.
………
- Пойдем, поболтаем в спальню, пока мальчики переживают за судьбы Родины. Им сейчас не до нас. И потом, уже скоро утро. Ты не устала, Наташ?
- Да, эти акробатические этюды на шпильках чуть-чуть утомили. Сама-то как? Тоже ведь, хозяюшка, ни одного танца не пропускала. Может, приляжем подружка, ножки-то гудят, а там и поболтаем?
« Ого! Уже и подружка. Неплохо. Да, я стараюсь, стараюсь, па»
Па, прости, я все делала, как ты учил. Но почему-то впервые, понимаешь впервые за 30 моих лет, находясь рядом с ней, у меня вдруг начался озноб, похолодели пальцы рук и ног. И чем ближе мы вторгались в личное пространство друг друга, а это где-то около полуметра от контура фигуры, тем меня все больше и больше трясло. Что это, па? Ты мне о таком никогда не говорил.
Женская болтовня. Глаза - в глаза. Моя изумрудная очередь таяла (впервые, па) в ее бездонной синеве. А я мерзла все больше и больше. Меня уже просто колотило. Пальцы рук совсем заледенели и начали покалывать. Такого раньше со мной никогда не было.
- Маленькая, ты замерзла?
«Маленькая? Но так меня называл только ты, па. Это было наше кодовое слово. Наше с тобой, па. При чем здесь Наташка?»
- Давай я тебе разотру ноги…. А теперь руки…. И вообще, раздевайся и под одеяло!
«Какие же у нее нежные пальцы!»
- А можно я тебя….
Теперь я точно знаю, что такое растопить сердце поцелуем. Прости, па. Тогда, после этого первого поцелуя я поняла, что не хочу с ней воевать. И что готова сложить к ее ногам все свое оружие. Она стала моей Гердой и расцветила мир какими-то нереально-яркими красками. Он заискрился и стал таким ненормально счастливым. И открыла его мне Наташка.
- Ну, все маленькая. О-о-о, уже щечки порозовели. Давай-ка я тебя обниму и баиньки. А мужчины наши сами как-нибудь разберутся.
Она обняла меня, но уснуть я так и не смогла. Мне казалось, что своим бешено – бьющимся сердцем я могу перебудить всех давно уже, кроме нас 4-х, спящих гостей.
Когда ее дыхание стало ровным, и я поняла, что она уснула, я выскользнула из-под одеяла. Бегом- бегом, пока никто не заметил! Па, такое со мной было впервые, но я чувствовала, что это совсем не то, чему ты меня учил.
7 утра. Надо бы разогнать мальчиков по кроваткам.
А потом:
- Давайте дружить домами?
Так и дружим. Сначала семейные совместные выходные, потом отпуск. Да и дети наши, наша дочь и их девчонки-погодки, на удивление подружились очень быстро. В промежутках между встречами – нескончаемая болтовня по телефону, походы по магазинам и иногда, на наших регулярно-проводимых вечеринках, мы остаемся с ней вдвоем. Совсем вдвоем. Только я и она. Она открыла мне другой мир – счастливый мир, в котором правят женщины. Прости, па. Ты был уверен, что женщину сможет сделать счастливой только мужчина. Ты учил меня жить в мире, где правят мужчины. Учил находить их слабые места и, таким образом, управлять ими. Так почему, когда ты таскал меня с собой, сам с таким восхищением смотрел на женщин? Ты думаешь, я этого не видела? Па, может, ты что - то напутал в воспитании? Ты надеялся, что, научившись жить в этом мире мужчин, я смогу сделать правильный выбор и когда-нибудь один из его представителей сделает меня счастливой. И ты даже не мог себе представить, что может быть как-то по-другому. Но я счастлива, па! Сейчас я абсолютно счастлива и это главное! И разве не этого абсолютного счастья ты мечтал для своей дочери?
Па-а-а-а, прости!

Кстати, па, а почему ты никогда не говорил мне о красоте женского тела? Конечно, я спрошу тебя об этом, когда мы встретимся на небесах. Жалко, ждать долго придется – у меня еще столько дел на земле! А ждать я умею.
- Иди к цели. Только вперед! Умей ждать и ты всего добьешься.
- Да, пап.
Прости, па, но твои навыки в общении с мужской половиной человечества, так тщательно тобой вдалбливаемые, я все больше и больше забываю за ненадобностью. Но за школу – спасибо. Она - навсегда и, конечно же, помогает держаться мне, когда совсем уже подопрет.
Да, па, я полюбила женщину. Прости. И она меня любит. И мне сейчас очень тяжело. Но даже теперь, когда тебя давно уже нет со мной, я не могу тебя ослушаться. Музыкальная школа – это было, пожалуй, единственное мое непослушание, о котором я каюсь всю жизнь. И чтобы не раскаиваться впредь, я буду жить так, как ты меня учил.
- Да, пап.
А за мое такое поведение, которое не могло тебе присниться даже в страшных снах – прости.
Ну, прости-и-и-и-и.
4 декабря 2005г.