Немец и Хорошо

НЕМЕЦ И ХОРОШО
(быль)

Что русскому хорошо, немцу - смерть!

Люблю берега Рейна в октябре! Тепло, склоны гор разрисованы крупными разноцветными мазками - это трудолюбивые немцы закрывают от птиц яркими сетками остатки винограда. По Рейну пробегают теплоходики и баржи, а я любуюсь на них из окна амстердамского поезда, везущего меня из Франкфурта на конференцию в город-игрушку Дельфт. Настроение улучшено молодым рейнским вином и франкфуртскими колбасками, поэтому я для полной гармонии пытаюсь вспомнить что-нибудь из Гёте. Это у меня получается плохо, поэтому я надеваю наушники и врубаю любимый "Раммштайн". Конечно же, сначала я послушаю песенку про пианино. Потом заиграла песенка про девочку, которая ловит бабочек, но в этот момент я почувствовал на себе взгляд... - я повернул голову - ...бородатого человека, приоткрывшего дверь моего купе. Он смотрел на меня и беззвучно открывал рот. Я сдёрнул наушники:
-...Das gibt's doch nicht!
Разумеется, я ничего не понял:
- Excuse me, I don't speak German!
Он как-то странно посмотрел на меня, поэтому я добавил:
- Нихт ферштейн! - и для убедительности покачал головой.
- Where are you from? - бородач сел на скамейку напротив.
- I'm from Russia! - ответил я гордо.
- И ви говорьите по-рьюсски? - спросил бородач с небольшим акцентом, но не настолько сильным, чтобы продолжить коверкать его реплики в этом рассказе.
- Конечно. И вы тоже говорите по-русски?
- Увы! - ответил он грустно.
- Почему же "увы"? Иностранный язык - это же здорово! - ожидая услышать некоторый монолог на тему "Почему русский язык - это "увы"?", я не ошибся.
- Вы едете в Амстердам? - спросил он, повесив на крючок клетчатую шляпу.
- Да. Так что у вас есть шесть часов для дискуссии о русском языке! - кажется, у меня был хороший шанс сделать путь короче.
- Я выхожу раньше... Тяжёлая тема. - Попутчик открыл портфельчик, покопался в газетах, но решил их не доставать. - Я попробую вам об этом рассказать. Может быть, вы поможете мне лучше понять произошедшее...
- Постараюсь. Хотите пива? - у меня было хорошее, немецкое. И вообще, много чего было.
- Нет, спасибо. Я не пью. То есть я совсем ничего не пью, никакого спиртного. С него всё и началось. Понимете, наш отец был профессором математики с внешностью дровосека, он пил только воду и виски "Белая лошадь".
"Фу! Какая сивуха!" - пронеслось у меня в голове. Попутчик словно прочёл мои мысли:
- Поэтому мой брат Генрих понял с детства, что настоящие мужчины пьют только "Белую лошадь", но настоящую... эээ... authentic "Белую лошадь" достать не так уж просто. А мне и настоящая не нравится. Шотландцы жульничают. В общем, Генрих постоянно нарывался на какую-то неправильную "Лошадь", раздражался и... ничего не пил. Впрочем, для его здоровья это было неплохо: его продувал даже малейший сквозняк, у него замирало сердце при жаре в тридцать градусов, он был безумно мнительным, ему начиная со школы не везло с девочками, они просто игнорировали маленького щуплого очкарика. С нечего делать, Генрих много читал и стал профессором физики... эээ... крепких тел.
- Твёрдого тела?.. А вы? Вы тоже похожи на профессора! - я сказал то, что думал.
- Да, я профессор славянских языков. - И он немного покраснел, видимо, почувствовав себя студентом на экзамене. - Генрих провёл почти всю жизнь в библиотеке и за компьютером, дома его никто не ждал... Вот, кстати, моя жена Моника и сыновья Петер и Карл. - и он вытащил из бумажника яркое фото с четырьмя улыбками до ушей. - Петеру сейчас двенадцать, а Карлу - пятнадцать... Да... Однажды к Генриху обратились за помощью какие-то русские коллеги. Они подавали заявку на даадовский* грант, и им нужен был немецкий партнёр. Русские предлагали очень сильную фундаментальную часть, поэтому Генрих с радостью согласился. В результате грант был получен, русские приехали в Гамбург, а Генрих поехал с ответным визитом в Россию, взяв меня в качестве переводчика. У меня тогда было много времени, я работал над книгой о славянских языках. Мы прилетели в Пулково третьего января, стоял ужасный холод, но русские дали нам огромные шубы из баранов, мехом внутрь, и повезли на геофизическую базу в Бабище. По дороге милая девушка прочла нам на очень плохом немецком скучную и примитивную лекцию о Петре Первом, и мы, честно говоря, немного приуныли. Не успели мы приехать в Бабище, как русские потащили нас в баню, на обед. Мы очень удивились, узнав, что русские обедают в бане...
- Не всегда, конечно! - я вставил три слова в своё оправдание.
- На столе было очень много вкусной еды, чёрная и красная икра, блины. Столько мяса на одном столе я видел впервые в жизни. "Ты уверен, что русские нуждаются в нашей помощи, Генрих?" - спросил я брата, а он тогда промолчал... Было очень много водки, но мы пили только воду. Меня поразило, что русские вчетвером выпили ящик водки, но ещё больше - что та милая аспирантка Катя, которая читала нам ту идиотскую лекцию, пила наравне с мужчинами! Мы с братом жевали блины с икрой, я пытался переводить тосты. Русские разделись и сидели в простынях, иногда убегая погреться в какую-то печилку.
- Парилку?
- Да, парилку!.. Было невыносимо жарко, поэтому мы с Генрихом сняли шубы, а потом и куртки, а потом и свитера, а потом и тёплые шерстяные жилетки, но снимать пиджаки было как-то неловко. Потом у русских закончилась водка, и Витя, геофизик лет сорока, отправился за другой водкой, хотя им было уже достаточно. Например, с Кати спадала простыня, оголяя грудь, а она этого даже не замечала... Генрих исподтишка смотрел на неё, но не говорил ни слова. А лысый профессор стал кричать "Гитлер капут!" и кинул в нас солёным огурцом. Это звучало по-свински. Но толстая женщина, которую все звали Магнетичкой, что-то сказала лысому, и тот успокоился. Я ничего не понял. Что-то про родителей. Вдруг Витя приносит - что бы вы думали? - виски "Белая лошадь"! Понятно, Генрих тут же сделал осторожный глоток и... поднял большой палец вверх. Я до сих пор не понимаю, где они взяли столько виски? Они разливали "Лошадь" из огромной алюминиевой бочки! Мне было скучно, поэтому я последовал за Генрихом. В общем, вскоре после этого мы тоже сидели в простынях, ели какой-то очень вкусный салат и пили "Лошадь". Потом Катя потащила Генриха в печ... нет... в парилку, он вышел оттуда красный, как ваш флаг, а Катя взяла меня за руку и повела туда же. Я очень стеснялся, я всё-таки мужчина, она могла заметить... Но там был ад! Было невозможно определить температуру, градусник был сломан, он показывал сто двенадцать градусов! В этот момент я забыл, что я мужчина. Катя была рядом, абсолютно голая, но мне хотелось только лечь на пол и выползти отсюда поскорее. Но Катя не пустила меня, она уложила меня на скамейку и стала бить веником... Я не помню, как выбрался из этой печилки! А потом мы снова пили "Лошадь", а потом нас с Генрихом били в печилке Катя и Витя, а потом нас вытолкали на улицу, на снег, в прорубь, но нам было совсем не холодно. Потом Генрих стал бегать по снегу за Катей, а потом... Не помню. Утром немного болела голова, но я снял шапку, и боль прошла. А потом русские показали нам свои удивительные приборы, сделанные из какого-то хлама, и снова повели в баню - обедать. И это продолжалось три недели! Под конец Генрих пил всё подряд, бил в бане веником и Катю, и Витю, и лысого профессора, и ту толстую женщину из лаборатории земного магнетизма... От Кати он ни на шаг не отходил и сильно ревновал, если её бил Витя или эта женщина.

Сосед по купе замолчал, пытаясь успокоить картинки, скачущие в его памяти резвее "Белой лошади". За окном мелькали решетчатые домики. Чёрно-белые немецкие таблички с названиями станций и не думали меняться на жёлто-синие голландские.

- А что же было дальше? Ваш брат застрял в проруби или перегрелся в бане? - мне безумно хотелось улышать продолжение этой истории.
- Нет... В России всё было замечательно. Он хотел жениться на Кате и несколько раз съездил в Россию. Привозил много водки и икры, которая, кстати, намного лучше шведской. А как много и как восторженно он рассказывал о России, философствовал! Говорил, что только в России, в отличие от западного конвейера, производящего стандартное старьё, может родиться что-то Новое, потому, что только в России свобода граничит с Хаосом. Однажды он сильно выпил и долго орал на весь Гамбург, что он - человек, хотя с ним никто и не думал спорить.
- Кажется, это пока не тянет на "увы" в отношении русского языка! - заметил я не без ехидцы.
Немец, казалось, не обратил никакого внмания на это замечание и продолжил:
- А два дня назад он выпил полбутылки водки и отправился на лекцию в университет, но вышел на дорогу на красный свет и... Он попал под такси. Сейчас он в больнице, в тяжёлом состоянии, что-то бредит по-русски, врачей не понимает. Еду к нему в Гамбург с двумя пересадками. Выживет ли?..
Глаза немца заблестели. Я открыл сумку и достал бутылку водки:
- Возьмите это для вашего брата и срочно отправьте Кате денег на визу и билет. Всё будет хорошо!

Что ещё может спасти русского человека?
 ;)

Rockville



*DAAD - Германская служба академических обменов.