Глава 13. Между человеком и бесом

Он не был собой.
Но и не собой он не был.
Сквозь век жалюзи драматизмом швырялся в закат.
Громил его рыжий хрусталь,
чтобы тек апельсиновый джем,
чтоб тек под бинты на латунь обнаженных лопаток…
 И.О.Неофиди


Дмитрий все-таки оказался ящичком с двойным дном, и, как водится, в тайном втором отделении хранилось все самое ценное.
Ждана многого не ожидала от него - от парня из тех, о которых снисходительно-враждебно говорят «успешный», получившего наконец от жизни плюху, да такую неслабую, что оправиться от нее ему, видимо, было не суждено. Она знала, что он может раскиснуть, отча- яться, взбеситься – любая реакция будет в его случае естественна и простительна. Она готовилась нянчить его и баюкать, утешать и раз- влекать.
А вышло с точностью до наоборот.
Ждана сама следующие три дня ходила с глазами на мокром месте и жалась к Дмитрию, который подбирал слова и придумывал дела, не дававшие ей расклеиться окончательно. Если он хотел, с ним можно было говорить часами, и ни разу на него не разозлиться. И они разговаривали, принимали солнечные ванны на крыше, смотрели филь- мы, которые Дмитрий принес из проката, гуляли, занимались йогой и любовью.
Ждана только интуитивно чувствовала, чего ему стоит борьба с начавшейся мутацией. И не приставала с вопросами.
Даже тогда, когда вечером третьего дня после одного телефон- ного звонка Дмитрий ушел куда-то и не взял ее с собой.
- Ждан, да елки палки, мне ведь даже спать обидно, потому что мы хоть и лежим рядом, но видим разные сны! Тем более, мне обидно сейчас уходить куда-то. Просто ситуация такая, - сказал он и раз- вел руками.
Ситуация была сложная: ему звонил Георгий.
Они снова встречались за бильярдным столом, только на этот раз Дмитрий подозревал, что после партии друг Жорик может попробовать его убить. И даже будет в каком-то смысле прав, потому что с человеком он справится, а вот с бесом – вряд ли. Дмитрий все понимал и не стал увиливать от встречи.
- Слушай, что это было: приглашение на партию, или приглаше- ние на казнь? – поставил он вопрос ребром, разбивая шары.
- И того и другого по чуть-чуть. Ты давно не играл или ты нервничаешь?
- Бей. Я пытаюсь тебя задобрить: может, если ты выиграешь у меня партию, то оставишь меня в живых еще на пару деньков.
- А что тебе, в принципе, эта пара деньков?
- Хороший удар. Понимаешь, это пара деньков с Жданой. А для нее это пара деньков... Вот и ты ошибся. Нервничаешь или давно не играл? А для нее это пара деньков со мной.
- Видишь ли, в чем дело: если я не успею, это могут быть ее последние деньки.
- Понимаю, Жорик... Ничего, что я тебя так называю? Привычка. Я тебя очень хорошо понимаю, но пойми и ты – не могу я тебе вот так просто позволить себя убить.
- Ты уже передумал меня задабривать? Если хочешь, чтобы я выиграл, не надо играть так хорошо. Как насчет самоубийства?
- Не пойдет – люблю себя любимого. Ай, черт! Дмитрий, вы – мазила.
- Секундочку... Вот так. – Георгий отправил сразу два шара в лузу. - Значит, сам не хочешь? Не знаю, как я потом Ждане в глаза буду смотреть... Вот угораздило ее... Сейчас... - еще один шар улегся в сетке. – Я изначально знал, что она уйдет: когда у женщины нет любви, она ищет тихую гавань – переждать. Парня-для-перебиться. Даже если сама этого не понимает... А потом появляется кто-то, кто начинает ее интересовать, и тогда остальные могут быть свободны. Ну вот...
- Промахнулись, милостидарь. Но продолжайте. В смысле, не бить – рассказывать.
- Ты так и не стал серьезнее. Ничто тебя не берет... Димка-Дефлоратор.
- Ни разу не правда, как говорит Ждана... Ты отследил комби- нацию? Классно я, а?.. Берет Жорик, еще как берет. Но об этом мы разговаривать не будем.
- Да? А я тебя как раз для этого пригласил. Кажется, ты промахнулся? Спокойнее, Дмитрий. Так... Спокойнее. Мне сейчас пришло в голову, что все наше с тобой общение напоминает затянувшуюся партию в бильярд. Я это вот к чему: Ждана для тебя, часом, не очередной шар, загнанный в лузу?
- Окстись, Жорик. Я азартный игрок, но отдавать жизнь за один шар – не в моем стиле. Согласен?
- Не знаю. Ты много чего наворотил в последнее время. И не все было в этом твоем стиле.
- Да бей уже наконец! Мы же не в Думе, мы в бильярд, вроде, играем. А насчет «наворотил», так и не отпираюсь, было дело. Но я уже извинился... своим выбором, если ты не забыл.
- Ну, широкие жесты – это всегда был твой конек.
- Не настолько же широкие! Бей давай, Жорик, хватит уже те- литься... Вот, давно бы так! Главное – мимо. А теперь смотри, как я пол часа примериваюсь... Знаешь, побывать на чужом месте бывает очень полезно. Это я из личного опыта...
- Нет, погоди: если не широкий жест, так что же это было?
- Новая жизненная позиция... ну и извинение, как я уже гово- рил. Погоди... - Дмитрий забил еще один шар и на столе остался последний. – Жаль, конечно, что с новой позиции я увидел такой некрупный кусочек жизни... А то написал бы, пожалуй, автобиографический бестселлер: «История антигероя»... или «Дим- фильм» представляет» – что-нибудь в этом роде. Обменялся бы с Жданой кольцами. Много еще чего «бы». Знаешь, так хочется хотя бы построить планы...
- Увы и ах, Дмитрий.
- Дай, угадаю: ты против меня ничего не имеешь, но ты меня убьешь, потому что я скоро стану бесом и угрозой для... общества?
- Яволь. Мазила.
Георгий забил последний шар.
- Но не сегодня, Дмитрий, не сегодня. Пошли что ли, выпьем по пивасику?
- Пошли. Выпьем. За мою новорожденную смерть.
- Не поздновато ли за новорожденную, когда она уже почти совершеннолетняя?
- Слова, Жорик. Игра словами, которая так меня достала! Еще одна дурная привычка, от которой я уже не успею избавиться...

Ждана заснула, не дождавшись его возвращения. Дмитрий начал раздеваться, чтобы лечь рядом, обнять ее. Сколько еще раз он сможет ее обнять? И в чьих объятиях она проснется завтра? Может, пойти прямо сейчас к Жорику и сказать: «Что делаешь, делай скорее»? Какая, в принципе, разница: умереть и попасть в Ад, жить бесом, что равнозначно Аду, жить человеком, сколько сможется – и все равно в Аду?
Сняв рубашку, Дмитрий вышел из спальни. Встав спиной к зеркалу и извернувшись, он долго рассматривал красные пятна на своих лопатках. Нет, они не стали больше. Они пока никак не изменились. Но чего ему это стоило!.. Чего ему стоила ежедневная борьба с самим собой – и с таким, елки палки, страшным собой! Это тоже был Ад. Так что Ад для него в любом случае уже начался. Вот только Ждана...
Дмитрию расхотелось спать. Он тихо ходил по квартире, перекладывал вещи с места на место, прибирался. Потом подсел к столу, где все еще лежал сценарий, который он начинал править, но пожалел времени. Дмитрий стал черкать на титульном листе карандашом, набрасывая фигурку в плаще. Получилось немного похоже. Он пририсовал рожки. Нетопыриные крылышки. Криво усмехнулся и скомкал листок.
Потом он оделся, сунул в карман половину наличности из своего кошелька и вышел из квартиры, как можно осторожнее прикрыв за со- бой дверь.
Все равно лязгнуло.
Он порадовался, что оставил машину у дома – не надо было тащиться до стоянки. Вякнула отключаемая сигнализация, и тут Дмитрий почувствовал запах сигаретного дыма.
Серая струйка поднималась над лавочкой возле подъезда.
- Садись, Дмитрий. Посидим пред дорожкой.
- А я переживал за тебя, Агния. Веришь?
- Все может быть. Ты мне тоже нравишься, Дмитрий. Поэтому сначала я разозлилась на Ария, и даже думала, как тебе помочь. Жалкое было зрелище там, у стенки.
- Догадываюсь.
- А потом я решила, что сама бы тебя убила. За подлость. Они же... мы же были беззащитны, Дмитрий! И ведь у тебя даже повода настоящего не было! Просто из любопытства. Ради имиджа. Потому что модно быть плохим парнем.
- Но вы же знали, что я плохой парень?
- Нет, не знали! Хотя вру, я знала. Помнишь, когда тебя похи- тили, привели в состояние нестояния и усадили к телевизору? Это была моя работа. Я знала, чем обернутся съемки. Видишь ли, у меня особые отношения с бесом... Я – его любимая жертва. Как противницу он меня не рассматривает - не тот калибр – но любит создавать иллюзию нашего противостояния. Я всегда знаю, кого он собирается прибрать к рукам. И ни разу, представляешь, никого не сумела спас- ти! Тихий ужас.
- Почему же ты им не сказала?
- Я надеялась, что ты не сможешь... никого убить. Я же говорю – ты мне нравишься. Хотелось, чтобы ты сам с собой справился. Но если бы не Ждана, все могло бы кончиться очень грустно.
- Ждана... Она выбрала неподходящий момент, чтобы в меня влю- биться.
- Она не выбирала. Она не могла тебя любить, пока ты стоял на пьедестале в горделивой позе. А вот когда тебя с него стащили и размазали по стенке – тогда другое дело.
- Если так, мне нужно радоваться, что меня размазали по стенке.
- Нужно, Дмитрий, тут ты прав. Тебе это пошло на пользу. И, кстати, тебе еще мало досталось. Знаешь, как все действительно должно было кончиться? Ждана должна бы была умереть. А ты – остаться жить. С этим. Таким был бы правильный финал. Но у вас с ней все не по правилам. К счастью.
Агния курила уже третью сигарету. Дмитрий достал первую.
- Ты к Жорику сейчас?
- Не знаю. Я хотел покататься, подумать. Не так-то просто дать себя убить. Не в моем характере, понимаешь? Я же люблю это все... клейкие листочки разные, как Достоевский завещал. Тут ведь, Агния, выяснилось, что я не такой плохой парень, как мне казалось. Я думал, что-то начнется... новое. А все – ап! – и заканчивается.
Агния долго и методично давила окурок. Потом усмехнулась:
- Да уж, Дим, на плохого парня ты правда не тянешь - плохие парни таких монологов обычно не говорят. У них все больше про мировое господство да благо человечества... некоторыми жертвами. Или хотя бы про личную месть – это у тех, что попроще.
- Я, кстати, не замечал раньше, что ты куришь.
- А я только когда волнуюсь. Слушай... не знаю даже, как тебе предложить... Ты, вообще, рисковый парень? В смысле, все еще рис- ковый?
- Смотря кем рисковать.
- Собой, Дмитрий. Если захочешь. Поехали сейчас со мной к одному моему другу? В больницу? Они у тебя ведь не проросли еще? Нет? Ты, вообще, дурак с этими крыльями. Ты себя сам подставил, как и остальных, в принципе. Нет ведь никаких крыльев беса. Не было по крайней мере, пока ты их не придумал. И если бы ты смог поверить, что их нет... Но это у тебя вряд ли получится: и времени нет, и характер надо другой, и фантазию поплоше... Поэтому - если ты согласишься, конечно, - будем действовать грубо и материально.
- А именно?
- Ампутируем тебе твои крылья беса. То есть, зародыши крыльев беса. Потому что – предупреждаю сразу – если они уже проросли... ничего не получится. Придется... действовать по обстоятельствам.
- То есть убить меня на операционном столе, пока я не превра- тился?
- Да, Дим, тогда так. Но ехать со мной в больницу или не ехать – решаешь ты.
- Да что же это за елки палки – ни дня без выбора между смер- тью и смертью!
- Сам виноват.
- Да догадался уже. Поехали. Проверим, имею ли я право на существование.

Прежде, чем подействовал наркоз, Дмитрий услышал сосредото- ченное:
- Скальпель!



Конец.