Ищу папу

Был прекрасный весенний день. Снег подтаял, и в пробуждающемся лесу на черных проталинах робко подняли головки первые подснежники. Воздух, напоенный запахом свежей хвои, кружил голову, дурманил, навевал шальные мысли. Ему внезапно захотелось, схватив Альку, убежать куда-нибудь вглубь, подальше от честной компании. Легкое пожатие руки, едва ощутимый ответ... И вот они, оторвавшись от всех, жадно целуются, надежно укрытые от нескромных глаз косматыми еловыми лапами...

Сколько раз ему снился этот сон, бывший некогда явью! Каждый раз после него Петр просыпался в липкой испарине, а потом, ворочаясь без сна, еле дожидался утра. Вставал разбитый, сердитый, весь последующий день шел насмарку.

Вот и сегодня, накануне Алиного дня рождения, сон повторился, напомнив о том, что после работы надо, купив цветы, непременно заехать на кладбище, где под серой мраморной плитой покоится жена. Конечно, надо было бы взять с собой Александру-младшую. Только Петр решил этого не делать. Подумал, что не стоит лишний раз нагружать семилетнего ребенка отрицательными эмоциями. А, кроме того, ему хотелось побыть одному, мысленно побеседовать с ушедшим навсегда родным человеком. Здесь, сбросив маску твердости и уверенности, он мог на время расслабиться, стать самим собой.

С того страшного дня, когда сидя под дверью больничной палаты, за которой врачи пытались спасти жизнь молодой женщине, прошло пять лет. И эти пять лет он отдал исключительно дочке, в которой, как в маленькой капельке воды, отражалась та, которую он любил беспредельно.

Надо сказать, что малышка отвечала отцу взаимностью. Впрочем, она не просто любила своего отца. Она его боготворила. Считала эталоном, образцом мужской силы и красоты. И это в значительной степени соответствовало действительности. Петр и впрямь был высок, спортивен, пригож, а к тому же умен и обаятелен. А потому не одна женщина обращала на него внимание, стараясь расположить к себе, завоевать. Однако все подобные попытки неизменно заканчивались крахом. Петр был недоступен. Несмотря на то, что всегда со всеми мило раскланивался, шутил, никогда не переходил самим собой очерченной линии, не перешагивал рамок дружеских отношений.

Правда, одной из женщин все же удалось покорить его сердце. Отметив десятилетие со дня смерти жены, он стал встречаться с Тасей, инженером из соседнего НИИ, где неоднократно бывал по служебным делам. Впрочем, связь эту не афишировал, даму домой не приводил, девочке, не желая травмировать, ничего не рассказывал. Просто пару раз в неделю, предварительно позвонив тетке и сказав, что задерживается на совещании, бывал у своей подруги дома. Иногда ему удавалось оформить совместную командировку, и тогда они на несколько дней оказывались в Риге, Вильнюсе или Москве, где, быстро покончив с формальными делами, совсем неплохо проводили время. Конечно, Тасе такое положение вещей не нравилось, но она ничего поделать не могла. Понимала, что любые разговоры относительно легализации отношений приведут к разрыву. А этого ей вовсе не хотелось. Вот и терпела, периодически орошая подушку слезами и изредка позволяя себе пожаловаться ближайшей подруге.

Забегая вперед, скажем, что, в конце концов, когда Аля подросла и завела свою семью, многолетняя тайная связь была обнародована и подтверждена соответствующими штампами в паспорте. Но это было потом. А до того времени девочка ни о чем не подозревала. Правильно это было сделано или нет, - судить не нам. Только каждый опыт приносит свои плоды.

Воспитываемая отцом в холе и неге, чувствуя заботу и тепло, Аля привыкла к тому, что отец принадлежит ей и только ей. Он был и папой, и мамой, и мудрым наставником, обеспечивающим духовной пищей, прививая ей любовь к литературе, кино, театру. Что касается бытовых дел, то их вела живущая с ними старая отцовская тетка, которая и готовила, кормя их всевозможной вкуснятиной, и обстирывала, и обглаживала. В таком уютном гнездышке девочка вовсе не переживала по поводу отсутствия матери.

Прошло годы. Из нескладного гадкого утенка, каким нередко бывают девочки-подростки, Аля превратилась в хорошенькую девушку, стройную, красивую, похожую на мать. И многие парни не прочь были за ней поухаживать. Но она этому противилась. Встретится раз - другой, и все. Почему? Да потому, что во всех поклонниках видела лишь недостатки. Один не умен, другой некрасив, третий невоспитан. Происходило же это из-за невольного сравнения всех мужчин, попадавших в ее поле зрения, с отцом. Она так и говорила: "Хочу иметь мужа только такого как ты, папа. А он, видно, еще не народился".

В ответ Петя сначала смеялся. Потом стал задумываться. Ведь время шло, годы брали свое. Все алькины подружки давно повыходили замуж, нарожали детей, а дочь все никак не могла определиться. Наконец, когда дело подошло к тридцати, стало ясно, что еще немного, и поезд уйдет, Аля дала, наконец, согласие одному человеку, тщетно ухаживавшему за ней в течение целого года. Прикинув, что его любви хватит и двоих, решилась на замужество. Тем более, что Максим по всем параметрам являл собой образ положительного героя: не курил, пил в меру, был домовит, да и зарабатывал неплохо.

После свадьбы, когда молодые перебрались в новенькую, купленную на папины деньги кооперативную квартиру, Петр, наконец, сумел обнародовать свои отношения с Тасей. И хоть Аля уже имела свою семью, как и следовало ожидать, восприняла это отрицательно. Некоторое время, обидевшись, даже не бывала в отцовском доме. Но со временем отношения наладились. То ли она поняла нелепость своих претензий, то ли смирилась. Короче говоря, здравый смысл восторжествовал. Жаль только, что это произошло незадолго до отцовской смерти, которую дочь страшно пережила. Даже заболела и попала в клинику нервных болезней.

Но, как говорится, время лекарь. Спустя пару месяцев она пришла в норму, в чем ей немало помогла Тася, с которой их сблизило несчастье. Не без помощи мужа наладила семейный быт. А когда родилась дочка, очень похожая на деда, и вовсе успокоилась. Безумно любя своего ребенка, уделяла ему массу внимания, баловала свыше всякой меры.

Минуло еще тринадцать лет. За это время Максим, перейдя на работу в министерство, сильно продвинулся по служебной лестнице. С очередным повышением его перевели в другой город. Конечно, Але жалко было покидать те места, где она выросла, где прошло немало лет жизни. Но выбора не было, пришлось уехать.

Все сложилось намного лучше, нежели она ожидала. Понравилась новая, прекрасно распланированная квартира с замечательным видом на парк, открывающимся из окон, неплохие соседи, престижная английская школа, куда пошла учиться дочка. Несколько месяцев эта женщина просидела дома, обживаясь и наводя порядок. Но вот последний гвоздь забит, последняя картина повешена. Быть же постоянной домохозяйкой в ее планы не входило. И вскоре, не без протекции, Аля уже сидела за столом одной из брокерских фирм. Кто бы мог подумать, что это место перевернет ее жизнь?

А именно так и произошло. Совершенно неожиданно для себя, она встретила человека, который и внешне, и внутренне напоминал ей отца, соответствовал идеалу, созданному воображением. Сначала она всеми силами старалась сдерживать свои чувства и эмоции. Но совладать с собой не смогла. Тем более что этот человек, недавно овдовев, был свободен. Аля всячески пыталась обратить на себя внимание. Только тот, ради кого она шла на различного рода ухищрения, не реагировал.

С ней же стало твориться невероятное. Она просто сходила с ума, делая жизнь домочадцев невыносимой. Постоянные перепады настроения, выливавшиеся то в депрессию, то в истерику, заканчивались скандалами. Со временем стало совсем плохо. Решив, что жить не стоит, она попыталась покончить с собой, съев половину содержимого пузырька со снотворным. Благо, что вовремя подоспела дочь. Видя, что с матерью творится явно что-то неладное, срочно связалась с отцом, который приехал одновременно со скорой помощью. Отходили. Проведя около двух недель в больнице, Аля, вернулась домой, где вскоре попыталась вскрыть себе вены. Спасли и на этот раз.

Видя, что дело принимает сверхсерьезный оборот, муж решил, бросив все дела, должность, карьеру, увезти ее подальше от этих мест. Так они оказались в Израиле. Но, к сожалению, изменений в лучшую сторону с ней не произошло. Не помог ни психолог, ни экстрасенсы, ни маги и волшебники. Состояние ее временно улучшающееся, в периоды обострения резко ухудшалось. Как ни хотелось этого делать, пришлось обратиться к психиатру. За этим последовало лечение в соответствующей клинике. Сильные препараты сделали свое дело. Из агрессивного состояния вывели, однако депрессию не ликвидировали. Аля впала в апатию. Ей стало все безразлично. Ничто не мило, никто не интересен. Ни муж, ни дочь, ни дом. Целыми днями она сидела в кресле, не снимая домашнего халата, надетого поверх ночной сорочки, и нечесаная смотрела в одну точку, не произнося ни слова.

Но вот однажды ей в руки попала корзинка с вышивальными принадлежностями, которую забыла на тумбочке гостившая у них родственница. (Все острые и режущие предметы в доме, во избежание несчастного случая, надежно прятали). Аля взяла в руки рогожку и попробовала сделать несколько стежков. Это ее увлекло. С тех пор она только и занимается тем, что вышивает. И это, надо сказать, получается у нее совсем неплохо. Свидетельством тому целые картины, выходящие из-под ее иглы и украшающие стены этого нерадостного дома.

2002