Лубянка

Моим друзьям-прозайцам, попутчикам по одной ночи посвящается


***
Сегодня приезжала Милочка. Какая же она всё-таки милая! Рассказывала ей о Таллинне и вспомнила, вдруг, одну прошлогоднюю презентацию. Хотя, почему «вдруг»? Всё закономерно. Тогда, в прошлом декабре, январе, феврале.…
Не важно - когда, важно, что на улице, куда мы вымелись из духоты презентации, валил снег. Не падал, медленно кружась, не мелко моросил, а именно валил мягким и белым. Мы – это два юных гения в пубертатном периоде, Милочка, я, Усатый, похожий на ещё не поседевшего моржа и Мудрый, любивший выпить. Кто, когда и почему собрал нас вместе, выделил из толпы и выстрелил нами на счастье, как пробкой от шампанского, в мягкий снежный вал? В тот миг, продлившийся не больше часа, мы просто знали, что наше «мы» - оправдано и монолитно. Что хорошо именно так и именно в том составе, бог знает кем составленном.
Из хрустких морозных пакетов мистически появилась водка и запивка к ней. От промёрзлой земли поднимался холод по нашим ногам к сердцу, которое заходилось от глупого щенячьего восторга и оттаивало с каждым глотком горячей водки, украденной со столов. Мы смеялись, как дети, сбежавшие от надоевших родителей. Мы хватали, как рыбы, открытыми ртами живую воду снегопада, отходя от затхлости мертвецкой-музея поэта-самоубийцы. Мы сгибались от хохота на Гиблой Площади, под которой вились подвалы, о которых ещё не сняты фильмы.
Неоновая Площадь уютной декорацией к сцене дуэли Ленского и Онегина падала на нас бутафорским снегопадом. На нас и на лобное место, где когда-то стоял человек с холодным сердцем и чистыми руками.
И мы, в едином порыве, захлёбываясь приступами смеха, беспечно прогуливали свои семьи, свои проблемы, себя и своё одиночество. Мы были так неожиданно и бездумно счастливы! Оказавшиеся со своей глупой водкой под снегом скверного острова, окружённые неоновым барокко советской эпохи.
Мы пили водку, запивали её водой с того же стола, хохотали, орали до слёз, блевали, стебались друг над другом, над собой и над тайной этой ночи. Купались в благодати её единственного часа, который снизошёл, вдруг, на нас шестерых. И, может быть, нам не хватило лишь седьмого, того самого счастливого и окончательного седьмого для того, чтоб понять, для чего же этот час был нам даден…

«Год прошёл, как сон пустой…» Каждый из нас, застеснявшись, вернулся в свою жизнь. Меня же до сих пор мучают слова того самого поэта-самоубийцы: «Если звёзды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно?» И, может, седьмым среди нас в ту ночь должен был быть именно он?

***
Кто может сказать мне, почему и за что выпадает на долю человека счастье? Или один, только один его час...