Киевский торт

Дело было давно, в конце 70-ых. Можно сказать, в самый расцвет заката развитого социализма. Всё началось на конечной станции – Киевская - радиальная московского метро. Время было вечернее. После очередного рабочего четверга народ разъезжался кто куда: по домам, в театр, кино, в магазины, в гости. Лично я по давно сложившейся традиции ходить по четвергам в баню, сидел на скамейке напротив остановки первого вагона поезда на вышеназванной станции и ожидал своих товарищей по мытью.
Незадолго до этого я заскочил в пивнушку возле работы и залил канистру «Ячменным Колосом», и теперь мои нехитрые пожитки вместе с канистрой покоились на скамье.
Мой взгляд, сосредоточенный на выходящих из прибывающих поездов людей, неожиданно переместился на пол возле скамейки. Там стояла, нет, не стояла, а привлекала внимание круглая коробка зеленого цвета. Сомнений быть не могло. Кто-то, очевидно, только что приехавший из Киева, привёз в столицу дефицит – торт «Киевский», и забыл его, скорее не забыл, а оставил самый нижний в связке, о чём свидетельствовала развязавшаяся и лежащая рядом с тортом бечёвка.
Я уставился на вожделенный продукт подобно кобре, завороженной игрой заклинателя змей, и какое-то время пребывал в таком вот состоянии. Когда же пришёл в себя, стал соображать, как извлечь из находки пользу. Осторожность подсказала, надо бы немного подождать, потому что владелец может хватиться пропажи и вернуться за ней. Но на всякий случай я придвинулся к торту. Этим телодвижением я как бы убивал двух зайцев. Вернувшийся владелец не заподозрит меня в покушении на его собственность, а вываливающимся из вагонов пассажирам не придет в голову, что торт – не мой. Меж тем тортовладелец и не думал возникать. А волны пассажиров благополучно катили в сторону эскалаторов.
Наконец, наступил такой момент, когда я решил, что пора, и спокойно перевязал торт отвязавшейся от него бечёвкой. А тут как раз, подгребли друзья – Геныч и Витя. Я поднялся им навстречу, и мы пошли к выходу из метро. Само собой, парни были немало удивлены, увидев меня с «Киевским». Во-первых, это было так не «в кассу» – в баню с тортом, а уж с таким и подавно. По пути я изложил им свою теорию, но тут мнения резко разделились. Подозрительный Геныч сразу заявил, что ему эта авантюра с нехорошим душком, потому что запросто так никто торты в метро не оставляет, тем более, столь дефицитный. Стало быть, тут какой-то подвох. На что Витя заметил, что торт просто потерян, стало быть, ничей, а это значит, что по праву переходит в руки нашедшего. Его позиция была мне по сердцу, или по желудку. Итак, нашему «Киевскому» было предназначено стать первым тортом, приобщенным к банному процессу.
Отстояв очередь, купили билеты, и оказались в предбаннике. Здесь оккупировали «купе» на четверых, но нас было трое, и вскоре были доукомплектованы мужиком лет сорока с небольшим. После нескольких заходов в парную и помывки, мы вернулись расслабиться в своё «купе». Дядька-сосед еще мылся, а мы уселись друг напротив дружки, устроив импровизированный столик, сделали бутерброды с колбасой и с сыром, порезали селедку, налили в граненые стаканы из канистры пива, и приступили к трапезе. Утолив первый голод, вернулись в парилку. После очередного захода, разместились в «купе» в предбаннике, и обнаружили, что сосед уже на месте, и тоже закусывает. Тут я и предложил друзьям перейти к десерту, причем, в прямом смысле слова. Снова разгорелась дискуссия на тему: есть или не есть? Вопрос был поставлен по-гамлетовски, ребром. А вдруг торт отравлен? Этот вопрос задал супер осторожный Геныч. Под тяжестью подобного вопроса я уже не был так настойчив. Чёрт возьми, может, он прав. А Витя вообще ничего не говорил, но его выдавали глаза, они говорили за него.
-Что ж, - произнес я, - надо рискнуть. Кто не рискует, сами знаете, чего не пьет. Давай, Вить, съешь маленький кусочек, заодно скажешь, свежий ли торт? Да, тут и дата, смотрите, сегодняшнее число. И не какого-то там хлебозавода, а фабрики Карла Маркса. Так что проверено. Мин нет. Я переглянулся с Генычем. Тому идея пришлась по душе.
-Ладно, посмотрим, если дорогой Витя через пару минут не представиться, попробуем и мы.
Витя, лет сто, не евший торт по-киевски, выразительно глянул на нас с Генкой, словно хотел сказать, мол, была, не была, кивнул обалдевшему от этой сцены дядьке, и отрезал себе небольшой кусок. Затаив дыхание, в свою очередь, глотая слюнки, мы следили за куском, который исчезал у Витюши во рту.
Мы честно выждали две минуты. Витя не посинел, не побледнел, на щеках его играл здоровый румянец, может, даже от сверхдолгого пребывания в парилке. И тут мы решились. Быстро нарезали по куску себе, предложили кусок и дядьке, налили из термоса чаю и устроили пир горой.
А потом пошли домываться.
Короче, в тот вечер мы умяли вчетвером три четверти «Киевского», который не подвёл меня и оказался на высоте, помянули добрым словом потерявшего его лопуха, а оставшуюся часть я забрал домой, чем, в свою очередь, сильно удивил и порадовал родных.

Мы все были продуктами своего времени и умели ценить хорошие продукты.