Письмо 125 о работе

 Почему Мартынов простаивает? Неужели театр показал всё, что мог? Воспитал всех, кого мог? И всё у нас уже прекрасно? Так, может, пора театр закрывать за ненадобностью? Или рано ещё? Есть ещё то, что подправить нужно? Так почему Мартынов всё лето занимался тем, что собирал на своём участке – помидоры да делал за свой счёт ремонт в рабочем кабинете? Почему его впервые за 50 лет оставили без работы на всё лето?
 Когда-то нас учили:
«Мы – не рабы,
Рабы – не мы!» - теперь нас надо переучивать, нас заново надо учить: прислуживать барину, угождать хозяину, льстить господину… И театр решил поставить очередную, как говорит наш директор «самограйку». Главное, чтобы дёшево было. «Шельменко-денщик» - как раз в тему! Актуальный спектакль, нужный, познавательно-поучительный. А «Евангелие по Ивану» - подождёт. Пусть уж хапуги да чиновники всё разграбят - до конца, изгадят всё до основания, так, что восстановлению подлежать не будет. А потом и спохватываться незачем будет: в огородах - бензоколонки прорастут, вместо садов – игорный бизнес расцветёт, на полях – доллары сутенёрские заколосятся.
 Не один из этих, так называемых «работников культуры», заслуженных и перезаслуженных, за год не тратит столько энергии, сколько тратит Мартынов за час работы. Их десятилетия прозябания на рабочем месте, ни в какое сравнение не идут с его месяцем репетиций. Но они вправе решать всё!
 И артист, предпочитающий роль в спектакле «Поросёнок Кнок», работе с Мартыновым: либо трус, либо самоуверенный гений-болван, либо наивный недоумок. И пусть Яровой выбирает себе из этих трёх названий – подходящее. И пусть вводится, как считает нужным: либо, как истинный трус, - откажется от роли; либо, как гений – введётся сам, не требуя к себе повышенного внимания; либо, как двоечник, прогулявший уроки, - наймёт себе платного репетитора…